Невозможный

      Сяо пробежался глазами по тексту сообщения.       Несмотря на распахнутое настежь окно, вдруг резко стало душно.       «Короче. Нас сегодня слушал агент из CMG. Они предлагают контракт, но в сегодняшнем составе. Принципиально. Мы ждем Каэдэхару, чтобы все обсудить. Ты?»       Сообщение отправлено в 00:12. Прочитано, без ответа. Не удивительно — примерно в это время Венти судорожно сжимал бедрами его голову — было несколько не до телефонов.       Следом еще одно сообщение. Отправлено в 2:24.       «Казу уходит из группы по своим причинам. Мнения разделились. Ждем твоего решения.»       Без ответа.       Сяо мельком взглянул на имя отправителя: «Скара-клавиши».       Как банально. Настолько не похоже на Венти, что он даже почти поверил, что просто не проснулся и это просто очередной дерьмовый сон.       Контракт…       Внутренности обдало холодом, и он снова уставился на телефон, который сжал чуть ли не до побелевших костяшек. Что он там пытался рассмотреть — неясно. Аббревиатура CMG — вряд ли расшифровывалась иначе как Celestial Music Group.       Он попытался припомнить, принял ли он вечером свои таблетки, но память, как назло, подсунула только Венти, извивающегося на смятых простынях. Ярко-рдеющий румянец, заливающий его лицо и шею. Бесстыдно коснувшийся ключиц и груди.       На душе стало еще гадостней. — На этом все, да? — Сяо предельно аккуратно отложил чужой телефон в сторону, чтобы не сорваться в последний момент и не швырнуть о стену.       Венти неопределенно повел плечом, даже не повернувшись.       Контракт с одним из крупнейших лейблов — это тот случай, когда на личной жизни вне своей работы можно нарисовать жирный крест и сверху прикрыть медным тазом — для надежности. По крайней мере, на несколько лет точно. Это работа и больше ничего кроме работы. Репетиции-альбом-репетиции-тур. И снова, и снова по одной и той же схеме, пока группа не начнет в полной мере окупать все средства, вложенные в ее развитие.       Однако, как ни крути — это шанс. Такой выпадает, быть может, всего раз в жизни. И то, не всем. А строить себе иллюзии, что Венти откажется… Ну, по меньшей мере неразумно. — Я не знаю… — Венти ответил ему, спустя минуту. — Отношения на расстоянии вряд ли тебя устроят. — Я еще не согласился. — Но ведь собираешься.       Он умолк. По крайней мере они сразу друг друга поняли. По крайней мере… Нет. Больно. Как ситуацию не верти — а все равно больно. И обидно. Этот огонек только- только окреп. Только-только из пары искр занялся настоящим живым пламенем. Еще маленьким. Но теплым.       И теперь своими руками им предстояло залить его. Сяо взглянул на ссутуленные плечи Венти.       Залить наверняка, чтобы больше даже не тлело… — Я не знаю, — отозвался вдруг он, обхватывая себя за плечи, — Ничего не знаю, Сяо…       И что-то внутри громко треснуло, надломилось.       Ноги и руки сами сработали, опережая мозги. Он слетел с постели, как ошпаренный, полный уверенности, что сейчас же он быстро одевается и быстро сваливает. Уезжает из этого города на утреннем автобусе, отписавшись Альбериху, что планы изменились, и обратно он доберется своим ходом. И забудет о Венти, как об очень хорошем, безумно приятном, даже самом лучшем сне. И что хватит с него этих игр в чувства.       Заигрался. Доигрался. И…       И обнаружил, что сделал все в точности наоборот.       Обнаружил Венти на своих коленях, завернутого с ним в одно одеяло. Почувствовал свои руки на ледяных плечах. Ощутил соль, касаясь губами холодной щеки.       Весь холодный. Сколько он вообще просидел у открытого окна?..       Он неловко прижал к себе его, внезапно хрупкого и совершенно неуверенного в себе и собственном настоящем — не то, что будущем. В нелепой же попытке успокоить.       Проявить заботу.       А тебе кто поможет, идиот?       Никто. Никто им в принципе, кроме них самих, не поможет. Даже просто пережить это так, чтобы было не больно. Или хотя бы не так сильно… — Я только… Я не хочу… Но… — Венти поднял на него глаза, пытаясь взглядом выразить то, что в слова обличить никак не выходило.       Сяо не умеет читать по глазам.       Сяо молча гладит его по спине. Что толку говорить? Как бы сильно не хотелось, он даже мысли не допустит, что в выборе между перспективой сделать блестящую карьеру и отношениями, которым нет и недели, с которыми вообще не понятно, что будет, можно выбрать эти самые отношения. Еще и с человеком с откровенно подтекающей крышей.       Он и сам не позволит Венти отказаться. Он видел его на сцене. Он уже понял, чего тот мог бы добиться — каких высот. Возможно, уже в тот миг подсознательно понял, что ему самому в мире Венти не будет места.       Нет. Раньше. Гораздо раньше. Еще тогда, когда просто увидел его в университетской столовке. Чистая случайность столкнула их. Жизненная закономерность разведет их дороги. Чудеса случается только в сказках.       Рожденный ползать — летать не сможет. Вроде бы так говорят, да? А у Венти крылья… Самые настоящие. Почти осязаемые. — Ничего, — прозвучало так потеряно, что он и сам себе не поверил бы, — Я буду в порядке. И ты будь, ладно? — Издеваешься? Во-первых, не ври, во-вторых, мне тоже хреново. — Из-за…?       Раздраженный, Венти вместо ответа стукнул его кулаком в плечо. Не так сильно, чтобы это могло причинить боль. И в ту же секунду взгляд его снова потух.       Казалось, осознание ситуации на него накатывает волнами — пришло, ударило наотмашь и схлынуло. Дало вздохнуть, на секунду прийти в себя, и коварно затопило вновь. — Если я соглашусь, мы вряд ли… — договаривать он не стал, только тяжело вздохнул, — Терпеть не могу принимать такие решения. Чувствую себя предателем… — Ты ни в чем не… — поторопился было заверить его Сяо, как тот вдруг резко схватил его за плечи — вцепился почти остервенело. Заглянул в глаза. — Соври мне, — взгляд его дрогнул, влажно блеснул, отражая приглушенный свет ночника, который они с вечера так и не выключили. — Что? — Соври. Я не знаю, что угодно скажи. Что поедешь со мной. Или что не отпустишь. Что-нибудь. Я… — он склонил голову и подался вперед, прижимаясь лбом к его груди, — Можно мы еще немножко побудем счастливыми.? Пожалуйста…       Последние слова Венти прошептал почти неслышно. И этого хватило, чтобы в полной мере наконец осознать — он тоже…       Сяо замер. И все внутри него тоже — словно замерло. Сжалось, стянулось маленькой болезненной точкой, готовящейся переродиться черной дырой.       Он тоже…       Он побоялся даже думать, что значит это — тоже. Потому что тогда придется признать все-все свои чувства. Размашисто расписаться в том, что…       Они оба безнадежно влюблены.       Сяо обнимал сумасшедше красивого и удивительно талантливого парня, который вдруг в одно мгновение снова стал для него недосягаемым.       Парадоксально.       Вот он — прямо сейчас в его руках. И всем сердцем хочет так и остаться — в его, Сяо, руках.       Хочет…       Хочет, черт возьми! Иначе не вел бы себя так… Не выглядел бы таким разбитым… Сяо достаточно только протянуть руку. Фигурально, но…       Венти жмется к нему. Словно просит — надави на меня. Надави совсем немного.       Совсем чуть-чуть — и я останусь с тобой. Попроси — и я вложу свои крылья тебе в руки.       Сломай их.       Запри меня.       Уговори меня.       Ну же… — Сяо, не молчи, пожалуйста…       Словно ледяной водой окатило. О чем он думал только что? Не он ли в первые секунды после этой новости и еще тогда, при первом намеке на взаимность, пообещал себе — отпустить его? Пообещал себе не совершать тех же ошибок. Как боялся этого.       И, видимо, все это время только обманывал себя, потому что оказался совершенно не готов! Потому что сейчас это, к его ужасу, совсем не кажется ему ошибкой.       Черная дыра разрасталась. Тянула в себя. Требовала заполнить себя. Противоречиво пыталась схлопнуться до абсолютного ничего, но лишь становилась больше, заполняя собой все. — Я совру, только… — он замялся, натолкнувшись на глаза поднявшего голову Венти, — Соври мне тоже.       Тот коротко кивнул. — Так…?       Он вдохнул поглубже, морально готовясь ко всему, что собирается говорить дальше, и к тому, что услышит от Венти. К тому, что все будет ложью. Чтобы закрыть эти самые дыры в сердце, хотя бы на время.       Значит… — Не отпущу.       Подхватил. Обхватил. Сжал в объятиях. — Я вернусь с тобой, — Венти порывисто обнял его руками за шею, вжался всем телом, — К черту группу, к черту этот «Си-Эм-Джи», — короткий поцелуй, — К черту музыку. Я никуда не поеду…       Врет. Врет. Врет.       Врет сам, хотя попросил солгать его. Сяо тоже врет ему.       Врет искренне — от всего сердца.       Я тебя люблю.       Будет больно. Больнее, чем больно сейчас. Все равно что лепить лейкопластырь на свежую рану — кровь остановит, но отдирать его потом окажется сущим адом.       Но… — Черт, Сяо… Я… А-ах!       Сяо лжет, ведя языком по его шее. Лжет, оставляя россыпь засосов на острых ключицах.       Венти лжет ему в ответ, оттаскивая его за волосы от своей шеи. Сам припадает ртом к коже и…       И… Боже… — Боже… — повторяет Сяо вслух, чувствуя, как обнаженное еще с ночи тело реагирует на прикосновения.       А как много всего хотелось…       Не то чтобы он был настолько уверен в чем-то, чтобы строить какие-то планы. Просто… Просто иногда думал о всяком… — Пойдем на свидание, да? — горячо шепчет Венти, — Пожрем мороженого. Соевого. Пойдем в кино на какой-нибудь ублюдский фильм.       Запомнил — вдруг так больно кольнуло. — Хоррор или мелодрама?       Они оба замерли, уткнувшись друг в друга. Нервный порыв желания утих, оставив наготу — лишь прикосновением согревшейся кожи.       Венти тихо хихикнул. — Если поведешь меня на ужастик, то тебе придется целовать меня весь хронометраж без остановки. — Они же не страшные. Но я не против. — М-м-м, тогда мне нравятся ужастики, — он усмехнулся, — Мы обязаны еще сходить в океанариум. И зал с аркадами. И в парк аттракционов. И съездить на фестиваль фонариков в конце мая. Прогуляем пары и поедем, да?       Сяо молча кивнул, стараясь хотя бы представить все это. Представить так, будто это и правда было. Представить, что отработки пропущенных лекций — их единственная проблема.       Венти уложил голову ему на плечо и мечтательно вздохнул. — Запустим фонарик… А когда вся набережная будет в фонариках, я признаюсь тебе в любви. Здорово, да? — Да… — больше он не знал, что ответить. Это и правда звучало здорово. Идеальная фантазия. Нежная. Красивая. Яркая. Фантазия. Венти легко говорит. Легко рассказывает историю, которой у них не было. Это случилось -случится- быть может в какой-нибудь параллельной реальности. Где-нибудь далеко-далеко, за краем обозримой Вселенной, их абсолютные копии такие же абсолютно обнаженные, за исключением распахнутой рубашки на плечах Венти и одеяла на двоих, в объятиях друг друга абсолютно счастливы.       Или это они сами копии — пожалуй, довольно неудачные, раз им этого «счастья» не видать. — Сяо, — Венти задумчиво водит кончиками пальцев по его спине, рисуя какие-то одному ему понятные символы-узоры, — Что бы ты мне ответил?       Приятно. — «Взаимно». Вот что ответил бы, — минуту спустя отозвался он. — Как скучно, — Сяо не видел, но точно знал, что Венти недовольно надул губы, — А как же что-нибудь романтичное вроде «Я тоже люблю тебя больше всего на свете, ты самый милый, красивый и замечательный человек, которого я встречал, и ты самое лучшее, что случилось со мной в жизни»?       Сяо горько усмехнулся. Венти даже представить себе не может насколько прав. — Венти. — М? Все-таки придумал что-то? — он взвился, подскочил, роняя одеяло, и с любопытством заглянул ему в лицо, — Скажи-скажи-скажи!       Глаза у Венти красивые. Очень. Яркие, сверкающие. Даже в полумраке будто светятся. — Ты и правда самое лучшее, что случалось со мной в жизни.       Даже без признаний, свиданий, фонариков, он вряд ли сможет его забыть. Вряд ли даже среди всех семи миллиардов людей, отыщется кто-то столь же удивительный. Вряд ли его снова вот так зацепит.       Малодушно он на секунду подумал, как было бы здорово, если бы Венти хоть бы чуточку хуже пел. Если бы гребаное «си-эм-джи» не предложило их гребаный контракт. Если бы… — Хочу поцеловать тебя.       Какие же красивые глаза…       Венти за поцелуем тянется первым. И целует так, что внизу живота теплеет. Горячо. Мокро. Напористо…       Необычно напористо… Не так, как… Нет.       Это не напор — озаряет вдруг простой истиной. Он совершенно по-человечески в панике. И они так остервенело тянутся друг к другу — потому что, по правде говоря, понятия не имеют, как скоро встретятся теперь. И встретятся ли вообще…       Мокро. Сладко. Слишком много языка. И хочется еще. Еще. Еще. Венти сам валит его на спину.       Он же должен будет вернуться хотя бы одним днем, чтобы забрать вещи?       Ужасное неотвратимое «завтра» ведь уже наступило. Вот оно — светлеет за окном. Грозит зазвонить будильником-напоминалкой о таблетках.       У них все еще «вчера». На обнаженной коже и мятых простынях. В горячем дыхании на шее. В вопросительно вздернутой брови на красивом лице в ответ на разведенные бедра.       У Сяо жар на скулах — коснулся красным кожи, сполз по шее, вниз-вниз-вниз, обласкав все тело, и залег между ног вместе с Венти, ласкающим мокрыми поцелуями сгиб под выступающей косточкой.       Хочется… Хочется. Хочется!       Не то свести колени, не то раздвинуть шире для него. Не то стонать от пронизывающего до мурашек ощущения губ и языка на коже, не то схватить Венти за косы и натянуть наконец на себя его потрясающий жаркий рот.       Не то, не то… — Хочу тебя. Внутри, — выпаливает он, и от собственных слов в ту же секунду внутри все вспыхивает, подбрасывает — перекручивает внутренности. Волной возбуждения- предвкушения по пояснице.       Плечи в мурашках.       Как в тумане.       Венти берет его ртом. Отсасывает так, что хочется умереть прямо сейчас. (Хотя бы, потому что «завтра» обещает быть совершенно безнадежным)       Сяо кусает губы. Сяо понимает молчаливый взгляд, легкий шлепок по бедру и протянутую ладонь.       Как никогда сильно хочется быть любимым.       Венти не растягивает его. Венти ласкает. Обводит мягко подушечкой пальца — едва ощутимо поначалу, трет с легким нажимом.       Чувствительно…       Венти выпускает его член изо рта, чтобы широко провести языком по стволу, и отвлекается.       Смазывает пальцы, то и дело поглядывая на Сяо с хитрой улыбкой.       Сяо прячет лицо в сгибе локтя, когда скользкий от лубриканта палец проникает внутрь. Едва-едва — на одну всего лишь фалангу.       Сяо скулит от невыносимого дразняще-щекотного ощущения, когда Венти чуть тянет палец назад. И снова вперед, чуть глубже… — Ох… А- — Ты в порядке? — Венти свободной рукой гладит его бедро. Его ладонь горячая. Кажется даже обжигающей. И ощущения внутри… — Сяо, не больно? — Нет, нет… Продолжай. Давай быстрее.       Во рту пересыхает от тяжелого частого дыхания. Он достаточно расслаблен для двух. Мало. Мало-мало-мало.       Хочется.       Венти тянется к нему. Щекочет упавшими на кожу косичками. И боже-боже-боже, выдыхает жарко ему в ухо. — Быстрее? — хриплое, интимное, — Так?       Венти берет его пальцами. Остро прикусывает край уха и тут же вдруг обводит языком — втягивает ртом мочку. И…       Сяо ахает. Стонет на выдохе. Хватается за него. Кажется, ногтями оставляет на его спине быстро краснеющие полосы царапин. — Ах! М, черт… — черт, хорошо. Хорошо-хорошо. Ему чертовски хорошо, — М-м-м, здесь!       Его напряженно выгибает — он на тупых инстинктах пытается прижаться к Венти плотнее — чтобы зажало член, чтобы создать хоть немного трения. Чтобы… — Здесь? — шепчет Венти, четко надавливая, массируя — плотными, выверенными движениями, — А если так?       И он делает своими пальцами что-то такое, от чего Сяо задыхается. Захлебывается стоном. Ему на секунду кажется, что он сейчас кончит, потому что все тело выламывает, потому что низ живота обдает острым жаром.       Но ничего происходит.       Венти глушит его поцелуем — проталкивает язык сразу, без лишних прелюдий — крадет-глотает его стоны, превратившиеся в сдавленное мычание. И Сяо запоздало чувствует крепко сжатые пальцы на основании члена и пустоту внутри. Жалобно хнычет от острого чувства неудовлетворенности и легкой обиды — его жестоко обломали на самом пике.       Он хочет спросить — за что, хочет умолять Венти позволить ему кончить, но получается только сдавленное поскуливание. А тот оставляет на его щеке умопомрачительно нежное касание губ и тянется к прикроватной тумбочке. Просит тихо: — Тш-ш, потерпи чуть-чуть, милый.       Сяо не замечает ничего — ни дрожащих пальцев Венти, ни того, как он хмурится и прикусывает губу. Ныряет с головой в ощущение растяжения от проникновения — туго, остро. В ощущение горячего дыхания на коже — оно оседает, отпечатывается ярко. Так чувствительно, что кажется болезненным — как поцелуй раскаленного железа.       Срывается, давится стоном, и просит-просит-просит — через секунду забывая, о чем вообще просил.       Быстрее.       Жестче.       К черту нежности, к черту трепетную аккуратность в близости, которая на вкус как безнадежные слезы и не озвученные вслух признания.       Они сплетаются в объятиях, не в силах оторваться, вдыхая друг в друга рваные стоны. Они останавливаются, измученные, падая друг в друга в отказе от всего мира. В отказе от неба и звезд, в тщетном побеге от солнца, неумолимо настигающего их. Кто-то сцеловывает соленую влагу с чьих-то скул и нежно шепчет самую правдивую в жизни ложь. — Я люблю тебя… — Я останусь с тобой…

***

      Наступившее завтра знаменует слишком яркое солнце, смятое на полу одеяло и разбросанная одежда.       Мелодия звонка вспарывает тишину жестоко, точно Джек-Потрошитель тело несчастной проститутки.       Он слышит голос Итто из тихого динамика телефона Венти: — «Ты подумал?» В сердце тавром впечатывается взгляд зеленых глаз. — Я решил…