Тут нет счастливого конца

На следующий день Меш ушел рано. Когда Фин проснулся, его друга уже не было. Обычно ему приходилось будить Меша, но сегодня что-то было не так. Когда Фин смирился с мыслями о том, что ему не суждено любить, что все, кто ему дорог, могут отвернуться, что его брат не хочет видеть его, потому что он считает его слишком слабым для того, чтобы заслужить внимания Рейна, Фин проснулся с чувством дискомфорта. Его тошнило и в груди была ужасная боль. Мог ли он заболеть? Подойдя к туалету, из рта у него нежно выпали цветы - блестяще голубые, с кровавыми каплями, которые добавляли яркости этой красоте. Эта красота казалась моментально смертельной для него, словно еле сдерживаемые слезы, хлынули внезапно. Как острые и мощные волны, разбивающиеся о скалы. Это мучило его: неужели его любовь убьет его? Фин почувствовал, как острая боль пронзила его горло, словно камень застрял на пути вниз. Он подавился отвращением, когда увидел те голубые цветы, окрашенные яркой кровью, словно пугающая картина встала перед его глазами. С каждым вздохом боль становилась все острее, словно невидимые иглы пронзали его внутренности, заставляя его издавать неестественные истошные звуки. Обстановка вокруг нее была неописуемо мрачной - тесный туалет, залитый резким запахом цветов и крови, словно смесь сладострастия и ужаса. Повсюду настойчиво пахло гарью и плачем, а зеркало лишь усиливало ужасное отражение Фина. Его лицо, покрытое корнями и цветами, выглядело как исчадие ада, кровь тёкла из глаз, словно слёзы кровавых ран. Болезненные ощущения, мешающие даже дышать, заставляли его чувствовать отвращение к самому себе, к своему телу, зазывавшему страшные превращения. Анафема, горечь и печаль смешивались в его сердце, мешая рассмотреть хоть какой-то смысл в этом кошмаре. Фин, с трудом сдерживая в себе ужас и отвращение, лишь спешно вытер лицо и устремился к библиотеке, одновременно прижимая цветок к своему сердцу, словно последнююо подсказку. Боясь, что время идет против него, он мчался, ощущая, что каждая секунда становится всё более драгоценной. По прибытии в библиотеку он направился к разделу с растениями и рухнул на пол, поглощенный страхом от отражения в зеркале и от подозрения, что неизвестное заболевание поразило именно его. Взволнованные мысли не давали покоя: страшная идея магии или проклятия мелькала в его сознании. "Почему именно я? Что я сделал не так?" - монолог не принес ему утешения, лишь усугубляя страх и тревогу. Слёзы начинали неудержимо выступать, и хотя сдаться было просто, Фин взял все учебники по ботанике, намереваясь разобраться и понять, как избавиться от этого кошмара. Но внутренняя боль была непомерной, словно его органы разрывались, заставляя его издавать лишь безучастные стоны от мучительного терзания. Несколько часов, проведенных в библиотеке, казались вечностью. Глаза пеклись, внутренности крутились от боли, голод мучил, но адские муки изнутри заглушали все остальное. В тишине библиотеки Фин отчаянно рылся в старинных томах, его измученное лицо выражало невыносимую боль. Калдо, войдя в зал библиотеки, увидел испуганного Финна. Мужчина подошёл нему и мягко коснулся его плеча. -что-то случилось с грибочком?-Учитель невольно решил узнать - Прошу , сэр, но мне срочно нужно узнать об этом цветке, - пробормотал Фин, протягивая Калдо клематис, который он крепко сжимал в своей ослабевшей руке. Калдо узнал в цветке клематис, редкое и прекрасное растение. - О, это клематис, символ легенды о ханахаки, - сказал он, стараясь успокоить Фина. - Легенда гласит, что тот, кто страдает от безответной любви, обречен кашлять лепестками цветов. Фин вздрогнул, его губы побелели от боли. - "Это правда? Я обречен?" - прошептал он, его голос дрожал от страха. - но! мой друг, это всего лишь легенда, - мягко ответил Калдо. - Безответная любовь может быть, а вот эта легенда нет, любовь- это лишь временное влечение, она пройдет, так же как болезнь и легенда. - Но как? - простонал Фин. - . - Я знаю, что это лишь легенда, и она не может быть правдивой. - сказал Калдо, кладя свою руку на голову Фина. - Фин закрыл глаза и попытался успокоить свое бешено бьющееся сердце. Слова Калдо прозвучали как слабый проблеск надежды во тьме его отчаяния. Он глубоко вздохнул и поблагодарил Калдо за его доброту. - Спасибо, сэр, - прошептал он. - Фин отпустил цветок и вернулся в комнату его шаг стал немного легче. Боль все еще терзала его, но теперь он знал, что есть надежда на исцеление. Боль отступила, и Фин вернулся в свою комнату. Учебу он решил пропустить, так как боль не давала ему сделать и шага. Весь день он проспал, не в силах встать с кровати. Боль была настолько невыносимой, что он не мог ни есть, ни пить, ни дышать. Даже сон не приносил облегчения. Спустя несколько часов Фин все же поддался усталости и погрузился в сон. Во сне он бродил по школе и видел всех, с кем был знаком, но никто его не замечал. Почему? Он подошел к своей компании, которая смеялась над чем-то. Фин попытался подойти к ним, но увидел лишь себя и Меша. Его друг бил ему в лицо и кричал: "Ты отвратителен! Ты жалок! Ничтожен! Противный пидор! Как я мог с тобой дружить!" Фин отшатнулся и споткнулся о собственную ногу. Он упал и подумал: "Неужели я признался Мешу? Он ответил мне такой реакцией? Неужели я действительно ему противен?" Погруженный в собственные мысли, он не слышал смеха, который становился все громче. Наконец он услышал, как все смеются над ним. Его друзья смеялись, Меш скривил лицо от отвращения, а брат молча отвернулся и ушел. Фин проснулся в холодном поту. Боль вернулась с новой силой. Он лежал в постели, дрожа и плача. Он чувствовал себя так, будто его мир рушится. Его друзья отвернулись от него, его возлюбленный презирал его. Он был одинок и разбит. Головная боль с новой силой обрушилась на Финна, причиняя нестерпимую агонию. Его горло разрывалось изнутри, заставляя забыть обо всем на свете. Опять рвота кровью, опять боль, от которой он корчился над раковиной. Красные цветы, столь прекрасные, как голубое небо, теперь приносили ему невыносимые страдания. Финн не выдерживал больше. Пусть он покажется жалким и отвратительным, он должен признаться в своих чувствах. Он решительно вышел в коридор в поисках Меша. Но когда он увидел его, его решимость тут же испарилась. Картина, представшая перед его глазами, причинила ему еще большую боль. Его брат, Рейн, прижимал Меша к стене. Финн видел их со спины, но близость их тел и то, как Рейн держал Меша, было для него невыносимым зрелищем. "Они целуются, они встречаются... Я... не могу рассказать Мешу о своих чувствах..." Словно раненый зверь, Финн вернулся в свою комнату и рухнул на кровать. Слезы отчаяния душили его, боль разрывала на части. Он задыхался от горя, от невозможности быть рядом с тем, кого любил. На на следующей день он не мог встать с кровати и только истекал кровью, Меш позвал учителей. Преподаватели ворвались в комнату Финна, их лица исказились от ужаса. Его лицо было залито кровью, и он кашлял ею. Никакие заклинания не могли остановить кровотечение. Друзей не пускали к нему, никого не пускали. Только директор отчаянно пытался уговорить его рассказать, что произошло. "Пожалуйста, Финн, я обещаю тебе, что мы найдем ее, кто бы она ни была. Мы сделаем все что угодно, только скажи нам, кто она", - умолял директор. Финн с трудом прошептал единственное слово перед смертью: "М... Мэш..." Директор позвал Меша, и их разговор остался в секрете. Мир никогда не узнает, были ли чувства Финна взаимными или он умер с разбитым сердцем, так и не признавшись в своей любви. В воздухе повис невысказанный вопрос: любил ли Меш Финна в ответ? Или он был просто другом, который не мог дать ему большего? Но одно можно сказать наверняка: смерть Финна оставила в сердцах всех, кто его знал, незаживающую рану. Он был любимым учеником, верным другом и человеком с большим сердцем. Его потеря была невосполнимой трагедией.