Сплетённые венами

Желудок — потрясающий механизм. Человеческому организму необходимо поглощать пищу и воду, чтобы жить. Отбери пропитание, что станет с человеком? Он умрёт. Но если ты не человек, то и проблем с этим никаких не будет, верно?

***

Девушка лениво поёжилась, лёжа на кровати. Она была практически уверена, что видела сон, причём тот был просто прекрасен, но её разбудил какой-то звук. Звук, что исходил из настежь открытого старого окна. Только сейчас, приоткрыв один глаз и полностью покидая обволакивающее всё тело царство Морфея, девушка почувствовала, как кривые пружины старого матраса пытаются проткнуть бока и спину. Она поморщилась от неприятных ощущений, но всё же привстала на локтях, пытаясь сориентироваться во времени и пространстве. Ветер беспрерывно раздувал тонкие пожелтевшие шторы, заставляя кожу покрыться мурашками и выйти из зоны комфорта, избавляясь от тёплого одеяла. Девушка села на матрас железной кровати, что тут же прогнулся и недовольно скрипнул. Кудрявые волосы также раздувал ветер, а голые ноги коснулись холодного пола. Отрезвляющая прохлада окончательно разбудила девушку. Она поднялась на ноги и взглянула на настенные часы. Стрелки показывали без пяти минут четыре ночи. Случись такое недели две назад, она бы задалась вопросом: «А какого, собственно, чёрта?», но с тех пор, как девушка приехала сюда, в университет, стала просыпаться каждую ночь в одно и то же время. Непонимание не ушло, но относишься к этому уже более привычно, словно так было всегда. Из странных мыслей кудрявую вывел очередной громкий поток звука из окна. Подойдя и оперевшись ладонями на деревянную, покрытую потрескавшейся краской раму, девушка поняла, что стёкла буквально дрожат от звуковых волн. Аккуратный носик сморщился, словно это могло помочь перестать слышать отвратительный высокочастотный звук. Сонная высунулась в окошко, пытаясь понять, откуда идёт звук. Он шёл из леса, край которого плотно прилегал к территории университета. Возможно, из-за сонного состояния, возможно, из-за чего-то ещё, но очнулась девушка только тогда, когда стояла прямо напротив входа в тёмную чащу леса. На ней были надеты лёгкие спальные шортики и широкая ночная футболка такого же серого цвета. На ногах были пушистые тапки с кошачьими ушками. На удивление, ноги в них не мёрзли, а лишь слегка покалывало пальцы от бодрящей прохлады. Длинный палец поправил на переносице очки в форме кошачьего глаза в серебристой оправе, и она осторожно шагнула в лес. Кудрявая не помнила, как и когда надела очки и тапки, прошла по коридору, спустилась вниз и дошла до места, на коем стояла несколькими секундами ранее. После двух сделанных шагов девушка остановилась. Звук усилился. Через силу она продолжила путь, каждый раз прикладывая всё больше усилий на каждый следующий шаг. Она не знала, зачем и куда идёт. Она просто шла. Шла на звук, хоть он и приносил всё больший шум и боль в голове. Кудрявая не знала, сколько она бродила между деревьями. Каждые несколько минут лес сгущался и темнел. Сквозь густые кроны не пробивались лучи утреннего сентябрьского солнца, что даже в силу осени ярко светили и грели. Рассвет в начале сентября был ещё совсем рано. В полчетвертого утра уже светло, как днём. В октябре будет уже значительно холоднее и светать будет позже... Похолодание и поздний рассвет — предвестники наступления зимы. Ненавистной зимы. Наконец, вдалеке показалось несильно большое каменное здание. Даже подойдя ближе, было трудно определить, что это за строение. Где-то каменные стены сильно потрескались, а местами даже насквозь пробились, поросли плющом и осыпались. Мягкие подушечки пальцев скользили по рельефной каменной стене. Девушка всё шла и шла, а пальцы скользили по стене. Наконец, обойдя здание кругом, кудрявая заметила большие дубовые двери. Потянув за чугунное кольцо обеими руками, девушка смогла приоткрыть дверь и пройти внутрь. Частотность звука здесь была невыносимо высокой, голова раскалывалась, а стёкла в оправе трещали и грозились развалиться на миллионы мельчайших осколков. Кареглазая оглянулась по сторонам и поняла, что сейчас находится в католическом храме. По обе стороны напротив окон, выложенных мозаикой, стояли два ряда деревянных скамеек. В конце длинного зала был небольшой подиум, на котором стояли кафедра и различные другие церковные приспособления, о предназначении которых девушка даже не подозревала. Наверху был проход с разными деревянными перилами. Это было похоже на своеобразный балкон. Продвигаясь всё дальше, вышагивая между скамеек, девушка изучающе смотрела на помещение. Всё было ново и интересно, даже несмотря на сбивающий с мыслей писк в ушах. Как, может быть, странно, но она ни разу не была в церкви. Ни в одной. Проходя всё глубже в храм, она зашла туда, куда обычно не разрешают заходить людям. В алтарь. Обычно он открытый, но в некоторых католических церквях всё же встречается закрытый. Здесь была такая же дубовая дверь, что и на входе, разве что меньше размером. Девушка снова потянула за чугунную ручку. Двери, слишком тихо и легко поддавшиеся для здания прошлого века, открылись. Кареглазая снова провела рукой по стене. Что-то манило к стенам, притягивало. Каждый раз, когда пальцы соприкасались со стенами, мебелью, предметами, кудрявая чувствовала что-то необычное... Сверхъестественное... Внезапно кудрявая почувствовала тепло на подушечке безымянного пальца и лёгкую боль. Нахмурившись, она посмотрела на болевшее место. На пальце была кровь, как и на каменном выступе, о который и порезала кожу кареглазая. Так же внезапно, как и порезала палец, кудрявая услышала шорох в глубине зала. Она дёрнулась и быстро подняла голову. Ужасный звук усилился, а линзы очков и правда растрескались. Вдали стояло несколько фигур, что точно смотрели прямо на девушку. Было странно, что она не заметила их сразу... Разглядеть людей было невозможно из-за безумия, произошедшего с очками. Она нахмурились.

Раз, два, три... Четыре, пять... Шесть... Шесть.

Кажется, их было шестеро. Высокие, одетые полностью в белое... Кареглазая стянула с носа очки и вновь всмотрелась в размытую даль. Глаза более или менее сфокусировались, но от наблюдения её отвлёк оглушительный звук капающей... Воды? Нет... На каменный пол приземлилась капля крови из недавнего пореза девушки. Она была готова поклясться, что видела, как глаза каждого из стоящих перед ней наливаются кроваво-красным оттенком. От старых стен эхом отразилось рычание нескольких... Людей Существ? Она испугалась. Кажется, до смерти испугалась. За её спиной послышался ужасно громкий звук-писк. Тот самый, что преследовал её от самой комнаты общежития. Он, казалось, буквально сверлит в черепной коробке дырочку, пытаясь добраться до мозга, но... Но вместе с ним было что-то ещё... Звук огромных крыльев?.. Да. Боже, да. Кудрявую буквально приклеили к полу и вытянули в струну. Да, как она могла не догадаться. Всё не могло быть так просто... Теперь она понимает.

Семь… Боже, их семь...

Что-то за её спиной с оглушительным грохотом приземлилось на каменный пол. Она на пятках развернулась к источнику шума, хотя делать этого не хотелось. Сердце ушло в пятки. Перед ней стоял ростом до потолка широкоплечий парень в белом костюме. На его одеждах были огромные красные пятна, и пахло от него ещё свежей тёплой кровью. Руки были похожи на огромные лапы, настолько были гигантскими, на них виднелись огромные чёрные когти, что длиной были с половину головы девушки. В одной из когтистых рук мутант держал тушу гигантского чёрного медведя. Тот был в несколько раз больше кареглазой в любом положении. Наконец, оглядев всю эту картину, девушка перевела взгляд огромных глаз на лицо монстра. Радужки горели чёрным углём и переливались плавающим алым огоньком, словно капля крови в нефтяном озере. Ещё более чёрные зрачки то расширялись, заполняя весь глаз, то сужались до еле видимой тончайшей ниточки. Вокруг его глаз вздулись чёрные объёмные вены, а в его оскалившейся пасти были видны клыки длиной с указательный палец. Приоткрытые губы существа были в крови, пока оно не слизало ту. Теперь девушка не могла и пошевелиться. Снова послышался звук перьев. И вот, переводя взгляд ниже, на полуразорванную рубашку парня, она видит, что из-за его спины виднеются, прости Господи, громадные, теперь уже расправленные крылья. Длинные угольные перья были продолговатыми и растрёпанными. Где-то даже виднелись следы от когтей зверей и запёкшаяся кровь. Вид, представший перед глазами девушки, ужасал. Руки и колени дрожали. Из вспотевшей ладони выскользнули очки, а точнее то, что от них осталось. Оправа благополучно повалилась на пол, из неё со звонким цоканьем выпадали осколки потрескавшихся стёкл. И вновь раздался предательский, оглушающий в этой гробовой тишине «кап». Кареглазая почувствовала, как на её палец вновь устремляются взгляды, но теперь уже семи пар глаз. Её за секунду придавливает к полу, оглушая то ли непонятным всё ещё звуком, исходящим от... существа? То ли ударом о каменный пол. Тяжёлая туша наваливается сверху. Совсем близко возле шеи чувствуется обжигающее дыхание. Она закрывает глаза, начиная молиться, не понимая, делает это вслух или про себя. На повторе буквально кричит:

«Господи, спаси и сохрани. Господи, спаси и сохрани. Господи, спаси и сохрани. Господи...»

Кажется, это конец. Прощай, мир. Девушка проснулась в холодном поту. Она подскочила на скрипящем матрасе, садясь на кровати. Волосы были полностью мокрые, а по лбу бежали капли пота. Ночные шорты и футболка прилипли к потному телу. Дыхание было глубоким и сбивчивым. Дрожащей рукой кареглазая зачесала мокрые пряди назад, облегчённо выдыхая. Боже, что только не приснится в этом злосчастном месте... Взгляд переводится на часы. Семь двадцать семь. Есть время привести себя в порядок и собраться на пары. Теперь глаза всё ещё дрожащей девушки переходят на прикроватную тумбу. Ещё один облегчённый выдох и смех. Окуляры в оправе целые и невредимые, а на пальце и намёка на рану нет. Кудрявая счастливо нацепила на нос любимые очки и побежала в душ, пока остальные ещё не проснулись.