Бамбук в Нечистой Юдоли

      …Мелкая картофелина на диво похожа на А-Сана в этом возрасте, и смешно пыхтит, цепляясь пальцами за рукав Второго Супруга. Ещё и звуки издаёт, похожие на недовольное кошачье мяканье.       Честное слово, будто его не благородный Первый Наложник да Второй Супруг учат говорить, а кошки растят.       — Всё, этот скромный умывает руки! — Всплескивает руками Цинцю. — Забота о Наследнике на тебе до самого обеда!       — Но! — Пытается возразить Ваньинь.       — Ах, вы посмотрите на него! Тогда — до вечера! — Припечатывает Первый Наложник. — А будешь продолжать спорить, то я вообще до завтра тебе его отдам! Пусть по тебе Наследник размазывает свою кашу!       — А сам что собираешься делать? — Вдогонку ворчит А-Инь, смиряясь с тем, что его тянут теперь за волосы.       — Музицировать! — Веско обрубает Цинцю.       Уйти с изяществом небожителя ему мешает округлившаяся фигура.       Не Минцзюэ хочется смеяться.       Кошка на его коленях умиротворённо мурчит, прикрыв жёлтые глаза.       …Лорд Цзян каким-то образом узнал о том, где почти пять лун «пропадал» Ваньинь. И пришёл разбираться с «блудным братцем, который не желает работать на благо семьи».       …А-Инь получил ещё одно искажение ци, едва не стоившее ему жизни. И забравшее подвижность левой руки.       В принципе, Не Минцзюэ знал, что у всех лекарей есть свои вавки в голове. Но просто не ожидал, что вечно мягкий и похожий на кусок котячьего пуха семейный целитель умудрится выкрутить Лорду Цзян ухо и вот так, словно нашкодившего пацана, вытащить из палаты, а потом совершенно невозмутимо отвесить тому пинка.       И наградить затрещиной Второго Супруга Лорда Цзян, от которой тот не устоял на ногах и раздробил коленную чашечку.       — Вас, неуважаемые, я лечить не буду. Ещё раз увижу — пеняйте на себя. Вы мой ресурс доброты только что исчерпали. — Всё тем же мягким голосом заметил Реон, и закрыл за собой дверь в палату.       Не Минцзюэ посмотрел на трещины, что расползлись по деревянному полотну и каменной кладке стены, и философски решил, что в принципе целителем может быть и потомок демонов. Мало ли к чему душа лежит?       Ваньинь оправлялся долго.       Но дело пошло легче, когда Минцзюэ удалось подсмотреть, что в лазарет заглядывает Цинцю.       Его Первый Наложник принялся носить будущему Второму Супругу фрукты, играть успокаивающие мелодии.       …А ещё он ворчал.       И если поначалу это казалось похожим на вялотекущую ругань, со временем словно переродилось в их личный язык.       — Непотребство, ну непотребство же! — Возмущался в очередной раз Цинцю. — Я тебе помочь пытаюсь, а ты мне всё ноги обещаешь переломать!       — И переломаю! — Шипел на него Ваньинь.       Целитель, что в эти моменты стоял рядом с Не Минцзюэ, лишь вздыхал и порой повторял:       — Кукумявки пушатся.       А что это означало — не признавался.       Ваньинь целовал его, алея щеками.       Цинцю наблюдал, сузив зеленющие глаза, словно тоже превратился в кошку.       — Всегда хотел узнать, чем именно вы в борделе занимались. — Не выдержал Минцзюэ. — Нет, стоп. А показать можете?       Его Первый Наложник и Второй Супруг внимательно посмотрели на его лицо. Переглянулись.       — Может, в сие действо включить и нашего Господина? — Провокационно уточнил Цинцю, и Минцзюэ едва не закашлялся от томной призывной ласки в чужом голосе. — Этому скромному кажется, что подобного с ним никто не сотворял…       …А потом его уложили на подушки и обняли.       …Да эти два поганца издеваются!       Кошка, сидящая на столике с цинем у окна, согласно мякнула.       …Не Минцзюэ проснулся ночью от пристального взгляда.       Кошка, незнамо как сумевшая запрыгнуть на своих коротких лапках на кровать, сидела в изголовье кровати. Глаза у неё в темноте казались жёлтыми. Совиными.       С вытянутым чёрным зрачком.       Деловито помяв мягкими лапками его плечо, кошка зевнула, показав розовый язычок и тонкие острые клыки.       …И чихнула, рассыпавшись горстью пыли, что осела на волосах его Наложника и Супруга.       …Когда Не Минцзюэ проснулся снова, кошка всё так же деловито мурчала, валяясь на полу в полосе солнечного света.       …Через неделю А-Инь с удивлением коснулся его руки. И не вздрогнул от ответного прикосновения.       …Через неделю А-Цзю прижал его ладонь к своему даньтяню. Там, где не было больше ничего, мягко отзывались золотые искры нового золотого ядра.       …Через неделю наконец прижился бамбук, который Минцзюэ распорядился посадить в саду.