Развлечение художника

      Пожилой мужчина с дряблой морщинистой кожей и большими впалыми глазами лихорадочно отталкивался одной ногой от деревянного гладкого пола до тех пор, пока не натолкнулся спиной на препятствие. Все его конечности тряслись, как дешевая детская погремушка, а лицо, искаженное страхом, покраснело от напряжения и покрылось обильной испариной. Из второй ноги мужчины торчала изогнутая ржавая железка. Она насквозь протыкала бедро, разрывая мокрую от крови ткань синих брюк. Именно из-за нее от двери туалета до склада протягивалась широкая бордовая дорожка. Весьма занятное зрелище.       — Пожалуйста — просил мужчина, хватаясь дрожащими руками за перила шкафа. В его взгляде отражался лишь страх и отчаяние. Как Антон любит это чувство. Отчаяние. Особенно любит, когда его умоляют — П-прошу — он заикался и через каждое слово плотно зажмуривал глаза, боясь, что безжизненно висячая рука блондина все-таки сдвинется с места — Я зап-плачу. Только от-тпусти.       Заплатит. Ну конечно. Что еще эти люди могут предложить взамен на собственную жизнь? Только деньги. Если бы они знали, сколько Антон получает за одно такое убийство, ему не пришлось бы слушать такие предложения каждый гребаный раз.       — Что, прости? — переспросил парень, приподнимая одну светлую бровь поближе к отросшей челке.       Антон наклонился к незнакомцу так, что теперь их лица находились ровно на одном уровне, и он наконец-то смог разглядеть весь спектр страха на старом лице. Мужчина вжался в воротник рубашки и повернул голову в сторону. Он часто всхлипывал, пока с глаз медленно, аккуратно обводя каждую морщину, скатывались бессильные слезы. Острый кадык обрывисто подскакивал, задевая край голубого галстука, так туго завязанного на шее. Закрытые глаза терялись в складках век, что очень не понравилось блондину, а и без того синеватые губы вдруг сильно побелели.       — Можешь повторить? Я не расслышал.       На гладком бледном лице появилась омерзительно издевательская улыбка. Она медленно растягивалась шире, а метал в руке приятно охлаждал вспотевшую кожу ладони. Непослушные светлые волосы спадали на лоб, делая вид парня еще более устрашающим. Ему нужно было видеть. Видеть глаза мужчины, видеть, как они потухают. Пуф… и все.       — П-прошу — проблеял мужчина, сильнее вжимаясь в препятствие — у меня… — он хотел добавить что-то еще. Наверняка сказать про жену, которой регулярно изменяет, заказывая молоденьких мальчиков легкого поведения, пока та отсутствует дома. Или упомянуть детей, которых на самом деле даже в глаза не видел. Но все это блондин слышал чуть ли не каждый день. И все это ему ой как осточертело.       Не дав мужчине договорить, Антон с размаху ударил тупой стороной топора по правому виску. Звук хруста височной кости приятно оттолкнулся от голых стен, мурашками удовольствия проникая прямо под кожу. Может, если бы мужчина потерпел и не стал нести сущий бред, умер немного позже и не так глупо. Но точно более мучительно.       Антон аккуратно, наслаждаясь открывшимся для него видом, протянул длинные пальцы к запачканному в крови горлу и прощупал пульс. Теплая жидкость приятно прилипла к ним и тут же проникла под коротко остриженные ногти. Снова придется заливать их перекисью водорода.       Ладонью Антон ничего не почувствовал. Метал пробил голову так, что половина лица превратилась в кусок сырого отбивного мяса. А еще свежая кровь брызнула на белоснежную рубашку блондина.       — Черт — выругался он и резко отпрянул, оттягивая низ рубашки вперед. Красные пятна соблазнительно смотрелись на белом фоне.       — Я вам говорю. Они связаны.       Рома, Полина, Артур и весь их коллектив сидели за большим овальным столом, обсуждая недавнее убийство.       — Черепно-мозговая и ржавая труба в ноге, Пятифанов — Петр Николаевич, низенький мужчина лет сорока со стремными густыми усами и залысиной на затылке, кинул с одного конца стола на другой тоненькую картонную папку с делом номер 305. Рома сразу выхватил ее из-под потянувшихся к ней рук и раскрыл на месте с фотографией погибшего и описанием смерти — Его ударили тяжелым тупым предметом, а не перерезали горло, как прошлой жертве.       Полина заинтересованно пододвинула голову поближе к фотографиям, щекоча черной макушкой нос брюнета.       — Потрясающе… — слетело с губ брюнетки так, что ее мог услышать только Рома, который тут же наградил девушку нахмуренными бровями и осуждающим взглядом. Потрясающе? Она это серьёзно?       — Один человек может убивать разными способами — снова попробовал выдвинуть свою теорию Пятифанов, легонько отодвигая любопытную Морозову в сторону.       — В ста процентах серийный убийца имеет один почерк — густая бровь Петра Николаевича нервно задергалась, а палец потянулся пригладить торчащие в разные стороны усы. Торчали, правда, только седые волосинки — В ста процентах. А ты проел нам всю плешь своими бессмысленными догадками.       — Как убийца прошел мимо охраны? — спросил брюнет, пропуская претензию мимо ушей.       Вместо начальства Роме ответила Полина.       — Охрана ранена, но говорит, что никого не видела. Их либо усыпили и решили добить, но не вышло, либо просто вырубили на время.       — Этот человек определенно знает, что делает — задумчиво констатировал брюнет, представляя в голове все, о чем только что сказала Морозова.       — Пятифанов! — крикнул Петр Николаевич, облокачиваясь кулаками о стол. Судя по нахмуренным бровям и боевой позе, он им недоволен, а что еще хуже, просто зол — Я уже говорил, они между собой не связаны! Ты к этому делу даже Леонида Викторовича приплел. А он, между прочим, умер от сердечного приступа! Самая, что ни на есть обычная смерть!       — А камеры? — снова игнорируя Петра, Рома повернулся к Артуру — Там были камеры?       — Пятифанов!       Артур, незаметно для начальства, качнул каштановой кудрявой головой в отрицательном ответе.       — Так, все — тяжело выдохнул Петр Николаевич, выпрямляясь и пряча маленькие ручки в карманы рабочей куртки — Достал. Я отстраняю тебя от работы на время расследования.       — Что?! — воскликнула удивленная Полина. Ее васильковые глаза расширились в недоумении, а брови взлетели высоко вверх.       Рома посмотрел на нее, тяжело втягивая воздух. Он занимается этим делом уже больше года. А если быть точнее, не одним делом, а тысячью делами. Делами, совершенно непохожими друг на друга. Но он все равно уверен в том, что это один и тот же человек. Сам не понимая почему. Просто что-то внутри подсказывало, что даже тот же самый Леонид Викторович умер совершенно не от сердечного приступа. Беднягу даже, как полагается, не отправили на вскрытие в морг, а просто похоронили чуть ли не в тот же день. А молодая женщина на прошлой неделе? Ей оторвало голову дверьми лифта прямо на глазах у семилетнего сына. Волосы волшебным образом застряли, так, что просто тянули ее наружу. Мальчик говорил, что за ними хотел зайти тощий мужчина с черными длинными волосами, собранными в небрежный хвост, но у самого входа в лифт притормозил. Но даже это дело выдали за несчастный случай. Такое отношение к работе стало невозможно терпеть. Но чтобы брать и отстранять от нее за простую догадку? Этот усатый Кретин совсем из ума выжил. Кажется, Рома уже как-то говорил, что ему давно пора на пенсию.       — Отдохнешь недельку-другую — продолжал улюлюкать Петр, укоризненно глядя на закипающего Пятифана — Проветришь голову.       — Проветрю голову. Просто замечательно!       Рома несся по длинным коридорам следственного отдела, совершенно игнорирую все вокруг. Его. Чуть ли не единственного действительно интересующегося этим делом, сняли с расследования. Ну что за бред.       — Рома, погоди! — оказывается, когда Пятифанов, сдерживая порыв нахамить начальству, выбежал из кабинета, Полина последовала за ним — Ну стой же ты.       Рома остановился и развернулся к девушке лицом.       — Ты мне тоже не веришь? — Резко спросил брюнет у взволнованной Полины, которая сейчас, наконец-то нагнав его, глубоко дышала, пытаясь справиться с чувствами. На ее плече висела черная квадратная сумка, говоря о том, что она не просто вышла за ним, а забрала свой излюбленный ноутбук и покинула собрание.       — Конечно, верю — ответила девушка, кладя тонкую ладонь на крепкое предплечье. В ее бегающих глазах отчетливо читалось сомнение.       — Не веришь.       Она вскинула голову и, нахмурив брови, уверенно посмотрела ему в глаза. Пятифанов всегда удивлялся, как у этой женщины могут так быстро меняться эмоции. Словно слайд шоу из множества разных Полин. Хотя, наверное, именно это ему в ней нравилось больше всего.       — Мы вместе уже одиннадцать лет, и ты до сих пор сомневаешься, верю я тебе или нет? — подруга явно обиделась на его замечание — Я всегда поддерживала любую херню, которая только могла посетить твою тупую голову — Полина приложила указательный палец свободной руки к виску, как бы показывая маленький мозг брюнета — Да, идея с тем, что все эти убийства совершил один и тот же человек, высосана из пальца. Никаких доказательств нет. Я и правда не считаю, что это один человек. Но тебе… — она ткнула тем же пальцем в крепкую грудь напротив — …доверяю.       Брюнет благодарно притянул девушку к себе, крепко сжимая руки на хрупких плечах. Видимо, дружба с Полиной — единственное верное решение в его унылой жизни.       — С тебя кофе — буркнула Морозова, утыкаясь носом в Ромину рубашку — И булочка.       Кисть ловко скользила по холсту, оставляя за собой плоскую красную дорожку. Она медленно тянулась по кругу, превращаясь в небольшие расплывчатые круги, так прекрасно похожие на настоящую кровь. Холст, купленный за немаленькую сумму денег, идеально впитывал краску в сплетенные волокна, пропитываясь как губка.       Ярко зеленые глаза прыгали с холста на рубашку, небрежно повешенную на край приоткрытой дверцы шкафа. Эти подтеки так совершенно прекрасно легли на тонкую ткань из льна, что не перенести этот шедевр на холст Антон просто не мог. Тем более рисование его успокаивало.       Когда блондин почти завершил свою очередную работу, оттеняя нужные места более бордовым цветом, входная дверь хлопнула, впуская незваного гостя.       На пороге комнаты стоял мужчина. Высокий, коротко стриженный, с черной густой бородой.       — Что ты делаешь? — спросил он, обводя рубашку в пятнах крови, холст и Антона с кистью в левой руке скептическим взглядом. Петров и бровью не повел, лишь продолжил водить волосками кисти по холсту, параллельно размазывая пальцем красное пятно на щеке. После таких махинаций оно стало ужасно похоже на след от губной помады.       Мужчина подошел к рубашке и подцепил ткань кончиками пальцев. Она оказалась довольно приятной на ощупь, но пахла просто омерзительно, от чего мужчину сразу начало мутить. Видимо, находилась эта вещь в таком состоянии несколько дней.       — Выбрось ее.       — Зачем? — наконец-то оторвался блондин, одаривая гостя совершенно непонимающим взглядом — Можно же просто отнести Кате, она постирает.       Его голова наклонилась вправо, оценивая полученный шедевр. Да, эта новая картина прекрасно впишется в его галерею. Белая рубашка, испачканная в крови старого мужчины. Мечта любой несчастной женщины.       Тонкие пальцы плавно ударили по настольному колокольчику. Его звон раздался по всей химчистки, призывая к себе красивую девушку с длинными русыми волосами. Она, небрежно поправляя руками локоны, медленно подошла к стойке и, увидев посетителя, растянула губы в широкой приветливой улыбки.       — Антон. Давно не заходил.       — Работа — пожал плечами Петров, кладя на стойку черный пакет.       Катя, ни капли не церемонясь, притянула его ближе и, вынув вещь, стала внимательно разглядывать пятна.       — Что на этот раз? — спросила девушка, поглядывая на то, как блондин стал нервно постукивать обгрызанными ногтями по деревянной стойке — Нож? Пистолет? Топор?       — В точку! — отреагировал Антон на верную догадку, пряча неспокойную руку в карман черных джинс — Справишься?       — Конечно — уверенно кивнула Катя, складывая рубашку и убирая ее обратно в пакет — Ты ж меня знаешь.       Ее красивое фарфоровое личико сейчас испортила гадкая, едва заметная ухмылка. А ладонь протянулась к блондину в просящем жесте.