Целовать тех, кого любишь

— Только не это. Я подскочил с кровати, стоило мне открыть глаза, потому что снова не увидел рядом с собой Феликса. Голова стала стучать сердцу, что все в порядке, но такой стойкий механизм было не перестучать. Только на задворках сознания раздавалось тихое: «Ты ведь принц — помни об этом», но оно быстро стиралось ударявшей в тоже место диким потоком кровью. Кое-как упавшая на тело одежда неприятно оседала на чуть влажной коже и вынуждала морщиться и периодически ее поправлять. Я одернул ее в последний раз, глянул в зеркало, ужаснувшись, и открыл дверь в коридор. — Наконец-то вы проснулись! — стоило мне на полголовы выглянуть за дверной косяк, как чьи-то руки надавили мне на плечи, вталкивая обратно. И дверь снова закрылась. — Что за…? — я проморгался сухими от плохого сна глазами. — Чонин…? — Куда вы собирались в таком виде? — Ты не можешь говорить так про кронпринца, — нахмурившись, я снова повернул голову к зеркалу. Он был прав. — Феликс сказал, вам будет приятно, если я буду честным. Феликс? — Где он? — Я… В общем, не знаю… — Отойди от двери, Чонин, — моя ладонь потянулась к ручке, но за несколько сантиметров от нее оказалась перекрыта крепким телом. Я скрестил руки на груди и окинул взглядом Чонина, одетого все в тот же простенький костюм, что вчера. — Что это значит? — Вам нужно уезжать обратно. — Мы знакомы меньше двух дней — откуда бы тебе знать, что мне нужно? — Просто послушайте. На моих губах растянулась непонятливая усмешка. Чонин не смотрел мне в глаза, а только выискивал что-то по деревянному полу. — Пропусти. — Нет-нет, поймите, вам нельзя. — Я не собираюсь слушать подчиненного мистера Кима, если так понятнее. Чонина вдруг слегка передернуло, и он посмотрел на меня круглыми от удивления глазами. Он даже протянул было вперед руку, но быстро дернул ее обратно. — Только не так! Я говорю с вами не как подчиненный мистера Кима, а как друг Феликса. — С чего бы я должен тебе верить? — Феликс сказал, я должен сделать все, что угодно, чтобы вы сделали как нужно. — Нужно кому? — Ему, конечно. В общем-то, я ничего не понимал. Продолжал отвечать, только чтобы не начинать думать. Устало я плюхнулся на кровать и с силой потер переносицу. Чонин тоже подошел чуть ближе. — Чего хочет Феликс? — Он попросил меня сказать вам, что ни в коем случае не нужно лезть в его дела, и стоит как можно скорее уехать… — Он должен был понимать, что я не буду слушать эти глупости. — И что он приедет к вам сам совсем в скором времени. — Когда вы говорили об этом? Вероятно, многое изменилось за вчерашний день… — Этой ночью. Я вскинул на него удивленный взгляд. — Этой ночью? — Да. — Где это было? — Феликс попросил не отвечать на такие вопросы. — Где он сейчас? — Я не знаю. Вообще-то я почти никогда не в курсе дел Феликса, потому что болтаем мы только о бесполезных вещах, а с важных тем он слезает. Ладони поймали упавшее в них лицо и я медленно выдохнул. Когда-нибудь все будет проще. Когда-нибудь точно. В комнате висела тягучая тишина. Чонин совсем не выделялся из нее, и я начинал думать, что его и вовсе не существовало. — Что будет, если я не сделаю, как ты говоришь? — Извините, я бы обязательно вам ответил, но я знаю совсем мало. Феликс сказал только, что не слушать его ни в коем случае нельзя. Что-то не давало мне покоя. Вероятно, отсутствие уверенности в правдивости слов Чонина. — У меня есть для вас еще вот это. Я поднял голову и встретился взглядом с повисшей в нескольких сантиметрах от лица смятой бумажкой. Кончиками пальцев я взял ее и брезгливо развернул. В длину она оказалась не больше пяти сантиметров, а совсем мелким торопливым почерком было выведено: «Не выпендривайся, принц». Это что еще такое? Я усмехнулся, потому что ни в какую другую реакцию не смог уложить свои слова. — Он сумасшедший, — прошептали губы. — И последнее. С кем бы вы не заговорили — нужно делать вид, что вы уезжаете один по причине разлада с Феликсом. Улыбка растянулась еще шире. — «С кем бы не заговорил» — это с мистером Кимом, да? Чонин не ответил, а лишь снова отвел в сторону взгляд, рассматривая узоры на ничем не примечательном ковре. Как же все глупо. — Давно вы дружите? — С самого его переезда сюда. — М… — А вы… дружите… — С детства, — ответил я и направил на Чонина нахмуренный от мыслей взгляд. — Как ты можешь не знать, если вы так долго знакомы? — Если честно, ваше имя я услышал от него впервые этой ночью. Все вокруг начинало казаться шуткой или жизненным уроком, но никак не реальной ситуацией, в которой я снова оказался. — Но это бессмыслица… — Полнейшая бессмыслица, кронпринц. 𝄐 𝄑 𝄐 Дыхание отражалось от пустых стен главного зала на первом этаже, пока я следовал за Чонином, бесшумно несущим к выходу мои сумки. В доме не было ни души. По крайней мере, так мне казалось. Только тихий Чонин и мое громкое встревоженное дыхание. — Кронпринц, уезжаете, не позавтракав? — Сынмин очутился справа и стал идти параллельно мне. Мы оба не удосужили друг друга даже взглядом. — Срочные дела. — Уезжаете один? Я бросил взгляд в противоположную от Сынмина сторону, чтобы ни в коем случае не видеть его, иначе желание спросить про Феликса разорвало бы меня на части. — Но ведь я один и приехал. — Верно… Верно… Хозяин дома совсем затих. Он слился с нами и со стоящей вокруг невесомой тишиной. Странное утро. Неправильное. Хотелось другого. — Наша семья отблагодарит вас за то, что позволили остаться здесь этой ночью, — сказал я и протянул вперед спрятанную в короткую перчатку ладонь. В то же мгновение в нее легли тонкие узловатые пальцы Сынмина, одетые в громоздкие кольца. Он, кажется, попытался улыбнуться, но в итоге лишь прокашлялся и отступил назад. — Кронпринц, ваши сумки теперь лежат там же, где весь остальной багаж. Я слегка улыбнулся ему и отвернулся от Сынмина. — Чонин, что думаете о работе при дворе? Глаза напротив округлились. — И-извините? — Чонин бросил взволнованный взгляд в сторону, где стоял Сынмин, но быстро вернул его обратно. Отчего-то казалось, что он пытался сдержать улыбку. — С огромным удовольствием, но пожалуй, здесь я еще могу пригодиться. — Ну, конечно… — наши руки встретились в крепком рукопожатии, пожалуй, даже длиннее положенного. — Как только перестанете быть нужным — пришлите письмецо, — я подмигнул ему и в последний раз окинул взглядом мрачный дом. Был ли Феликс где-то там? Что-то на третьем этаже шевельнуло пеструю штору. Дома ждала кипа дел.

𝄐 𝄑 𝄐

— Где этот подлый ангелочек и почему снова не с тобой? Я переломаю ему колени! — крик раздался через мгновение после того, как мои ноги переступили порог родного летнего замка. Я тихо засмеялся и поймал в объятия разъяренную Мию, даря ее щеке осенний поцелуй. — Ты смеешься, потому что свихнулся? — она отошла назад и осмотрела меня, укладывая кулаки в бока легкого корсета. — Пожалуйста, не ломай ему колени, Мия. — Назови хотя бы одну причину. Я снова тихо засмеялся и подал ей локоть, чтобы мы вместе продолжили идти по коридору вперед. — Он вернется. Мия ахнула и снова посмотрела на меня, округлив глаза, как никогда сильно. — Да ты сошел с ума! — Все не как в тот раз, — я снова потянул ее по коридору дальше. — Тогда переставай так загадочно отвечать, — не было нужды видеть Мию — она без сомнений закатила на этих словах глаза. Я наклонился к ее уху. — Этот разговор не для всех, так что позволь мне отвести тебя хотя бы до нашей гостиной. Мия всегда отличалась особой терпеливостью, и я был с первого дня этим поражен, но изредка, когда какой-то предмет начинал интересовать ее до искусанных кончиков пальцев, она не могла дать покоя никому из окружающих. Именно по этой причине, когда я оказался в своей комнате после принятия ванны, она уже сидела на покрывале и нервно постукивала по нему ноготками. — Ты был там вечность… — с этого началась ее недолгая речь, перетекшая в мой долгий рассказ о Феликсе и о том, что успело произойти. Мы лежали на спинах, уже укрывшись тяжелым одеялом, а за окном деревья укрывала ночь. Слова хорошо лились в такое время и смешивались с личными размышлениями. Быть может, именно поэтому разговор занял так много времени. Мия совсем ничего не говорила: только изредка поворачивала в мою сторону голову или держала за руку. Хотя она, как и обычно, довольно громко думала. — То есть ты послушался прислугу? — подытожила она, когда я поставил интонационно точку и тоже посмотрел на нее. — Они друзья. — Это может быть неправдой… — Но ведь Феликс бы мог поступить именно так. Точнее, он бы точно сделал так, потому что не захотел бы впутывать во все свои проблемы меня, — я ждал в голубых, уже уходящих в синий, глазах Мии верный ответ на мои мысли. — Ты так просто его послушался… — прошептала она глубоко из своих размышлений. — Он бы сделал точно так же. Мия пожала плечами. — Нет. Не сделал бы. — Да. Не сделал бы, — согласился я и потерялся взглядом в темных силуэтах деревьев за окном. Может быть, прямо сейчас из-за них выглянет Феликс и кинет в стекло крошечный камешек. — Я могу только мечтать о таком… — прошептала вдруг Мия, снова встречаясь со мной взглядом. — О каком? — Иметь то, что имеете вы… — она закрыла глаза и медленно выдохнула. — У вас как-будто души связаны. Верно. Они без сомнений связаны. — Ну… — протянула Мия и приподнялась, облокотившись подбородком о локоть и снова устремив на меня хитрый взгляд. — Тогда я напишу о вашей истории книгу и заработаю на ней миллионы. Комнату заполнила тихая мелодия, получившаяся из нашего глуповатого смеха. — И кто же будет главным героем? — Тот, кого никогда не видно. — М? — Любовь.

𝄐 𝄑 𝄐

Есть такие периоды, когда не может быть ничего спасительнее, чем проснуться под биение родного сердца рядом и тихого: «Готовься к работе, Хенджин». С моего приезда прошла пара дней. Я улыбнулся от погладившей меня по волосам ладони, а Мия упорхнула из комнаты, оставив после себя в комнате аромат осени и мое нагретое сердце. Все начинало становиться таким, каким оно было месяцы назад. Мы встретились в одном коридоре спустя около получаса, когда направлялись на завтрак, и стали выгружать друг на друга примерный список дел. Повсюду пахло свежим хлебом и травяным чаем. Даже стены протягивали руки и вели меня вперед все быстрее. Невероятно… Настолько ли голоден я был? — Ох, господь! — воскликнула Мия, замерев в метре от входа в столовую. — Начни без меня, а я вернусь через пару минут, — сказала она и испарилась по лестнице, ведущей наверх. — Сумасшедший дом… — прошептал я, и поправил ободок, державший мои волосы от лица. Из столовой сквозняк принес запах свежей еды, заставивший меня быстро занять место за столом в ожидании завтрака. Хотя ждать не пришлось и минуты: очень скоро передо мной появилось несколько тарелок с горячим в дополнение к уже стоящим закускам. Не сдержав широкую улыбку на лице, я поднял вверх голову, желая сказать повару что-то особенно приятное, каким начинал казаться этот день. — Большое спасибо, вы… — Приятного аппетита, мой принц, — ответили карамельные глаза. — Что-то не так? — Феликс слегка улыбался и смотрел на меня сверху вниз, будто выжидая какого-то ответа. — Я убью тебя.

𝄐 𝄑 𝄐

(Феликс) — Доброй ночи, Сынмин — ответил я затерянной в темноте фигуре. — Кажется, ты уже достаточно погулял. Его слова вызвали на моих губах легкую улыбку. Как же далек он был от настоящего меня. — Думаешь, пора домой? — спросил я и откинулся на перила балкона позади. — Ты давно дома. — Ты ничего не знаешь. — Но ведь ты ничего и не рассказываешь. В воздухе повисла скрипучая тишина, иногда разбавляемая звуками живущих в саду насекомых. — Мне больше нечего говорить вам, мистер Ким, — слова сошли с губ, словно необходимый выдох, не давая ни секунды на раздумья. Оттолкнувшись руками, я шагнул вперед, пытаясь обогнуть Сынмина, но ощутил цепкие пальцы на плече. — Ты никуда отсюда не уедешь. — Это я могу решить без чьей-либо помощи. — Может и без помощи отца? — Ты не посмеешь вредить нашим жизням, пока в доме находится кронпринц, — мой взгляд стрельнул в сторону — туда, где стоял Сынмин. Его лицо не выражало никаких эмоций. Ни даже злости. — Быть может, я уже посмел? — Я не давал повода. — А мне и не всегда он нужен. — Я ненавижу тебя, — это было последним, что я выплюнул в его лицо, а затем побежал на первый этаж — в комнату отца. Мы общались во время бала. Совсем недавно. Он не мог раствориться. Шаги громко-громко бились о стены, но во мне не было ни толики намерений быть тише. Вероятно, каждому в этом доме было все равно на меня. А мне на них. На всех, кроме пары-тройки человек. И вот мои ладони впились в знакомую дверь. Я решил не стучать. Не в этот раз. Если что, отец поймет меня. Но понимать было некому. В и без того обычно холодной комнате теперь гулял проворный сквозняк. Он заглянул за шторы, затем под стол, и наконец ударил мне в переносицу. Я замер, боясь пошевелиться, а потом быстро ущипнул предплечье в надежде, что это сон. — Отец? — прошептал я, но на этот раз не ответил даже сквозняк. — Феликс? — раздался знакомый голос позади меня. Я обернулся и схватился за косяк, испугавшись потерять равновесие. — Почему ты здесь, Чонин? — Кто-то громко бежал по коридору, и я запереживал, что могло случиться что-то плохое. — Я просто… У меня… — я снова окинул взглядом пустую комнату, какой она не должна быть. Может, я просто ошибся дверью? — Чонин, чья это комната? — Твоего отца. Не ошибся. — Почему… Куда же он… — слова разбирались сразу же, стоило им только начинать собираться и не складывались совершенно ни в какое предложение или хотя бы мысль. — Как мне… — Феликс, моя комната совсем рядом… — на мое плечо мягко легла ладонь. — Давай мы… — Да-да, конечно, — я шагнул вперед, довольно шумно закрыв за собой дверь, и незаметно погладил темное дерево пальцами. Комната Чонина давно стала мне родной. В нее всегда хотелось приходить. Здесь были ароматные свечи, твердый матрас, потрескавшийся подоконник, а еще Чонин. В этом доме для меня не было ничего важнее. Мы замерли посередине, будто пара незнакомцев, пытающихся отыскать тему для разговора при первой встрече. Люстра над нами тихонько качалась, отдавая вымученными скрипами, и тоже ждала. — Что-то случилось…? — тихо спросил Чонин, неловко играя с пальцами. — Мистер Ким снова…? Он был в твоей комнате? — Нет, я… Спал в другом месте сегодня. — Раньше он не позволял тебе такого. Я понимал, что Чонин хотел узнать все, чтобы помочь мне. Он всегда хотел, но я почти никогда не рассказывал, поэтому ему приходилось только догадываться. Разве я сделал бы кому-то хуже, открывшись ему? — Он не может позволить себе спорить с Хенджином, поэтому… Сегодня я спал в другом месте. Наши с Чонином взгляды встретились, и в его глазах мелькнуло еле заметное удивление. — Когда кронпринц приехал сюда, то даже не показывал своего лица, потому что не хотел, чтобы его узнали. Все, чего он хотел — найти тебя, — на этих словах Чонина в моей груди растеклось знакомое тепло. — Вы знакомы? — Что-то вроде… Да. Чонин коротко кивнул. Я практически слышал, как громко работал его мозг. — Феликс, пожалуйста, не начинай сейчас отнекиваться, просто пообещай мне, что уедешь с принцем отсюда и никогда не вернешься, — выпалил он и отвел в сторону взгляд, прикусив щеку. — Я не могу, — слетело коротко с моих губ. — Ты хочешь, но не можешь? — я кивнул. — Но ведь… Мистер Ким ничего не сделает тебе, когда ты будешь там. — Я не уеду без отца. — Уверен, кронпринц не будет против, если он поедет с вами. Наши взгляды снова встретились и стали копаться друг в друге, пытаясь выудить ответы. Мы какое-то время молчали — выбирали, что сказать. — Я не знаю, где мой отец. Такова месть Сынмина, — все же ответил я, продолжая наблюдать за Чонином. А он на мгновение нахмурился, но быстро морщина между бровей разгладилась, а с лица будто пропало все былое напряжение. — Так ведь я знаю, где он.

𝄐 𝄑 𝄐

(Хенджин) — Я думал, ты обрадуешься, а ты снова со своим «убью тебя», — Феликс закатил глаза, а затем подхватил со стола вилку и закинул в рот пару ягод клубники. — Почему ты здесь? — Думаешь, стоило остаться? — Как давно ты приехал? — Ночью. — Почему не сказал? — Ты спал, — ответил он и пожал плечами. — Я не… Люди умеют просыпаться, Ли Феликс! — я сам не заметил, как взлетел со стула и оказался с ним и его ухмылкой на одном уровне. Голова начинала кружиться от болезненной смеси чувств. — Ты такой скучный, кронпринц… — сказал в ответ Феликс, развернулся и пошел в сторону кухни. — Ты не посмеешь уйти. — Уже посмел, — пропел он и скрылся за поворотом. — Увидимся у волн! — крикнул он совсем издалека, и я насовсем остался один. Комната снова потеряла свои голоса и наполнилась успокаивающим шуршанием подлетющей тюли, заботливо подталкиваемой заблудившимся сквозняком. А я упал ладонями на стол позади себя и громко, практически до боли в легких, выдохнул. — С ума сойду с этой почтой. Надо же мне было забыть отправить это письмо, — Мия тихонько впорхнула в комнату и села на стул рядом со мной. Я не повернул в ее сторону даже глаз. — Эй, ты еще не ел? Мог не ждать меня… — Родная, я отлучусь на какое-то время, хорошо? — взгляд сверлил дверной косяк, за которым совсем недавно скрылся Феликс. — Тебе нехорошо? — на ладонь мягко легли холодные пальцы. — Нет… Да…? Нужно подышать воздухом. Мия молчала и медленно водила по коже пальцами. Думала. — Я могу помочь? — Просто дай мне немного времени. Медленными шагами я вышел из кухни, просверливаемый в спину знакомым взглядом. Все так же медленно я вышел на улицу, подхватив на локоть пальто, и пошел дальше. Мне ни к чему было торопиться. Я знал, куда нужно идти. Знал, что он будет ждать столько, сколько нам обоим потребуется. Сад закончился быстрее, чем я бы этого хотел, и вывел меня на совсем не протоптанную дорожку. Не такую, какой она была раньше. Теперь она была запутанно-длинной, но все еще слишком короткой для меня. Она здоровалась хрустом обвалившихся от недавнего урагана веток и гладила руки едва желтеющими листьями. Ботинки то и дело пытались утонуть в рыхлой земле, но она, видимо, вспоминала, что я здесь не чужой. Шум моря всегда успокаивал меня. Как и теперь. Он стал слышен издалека, и позволил шагу слегка ускориться, хотя море и сталкивало нас с ним теплым бризом. Лес закончился неожиданно — практически вытолкнул меня к пляжу, зарывая носами ботинок во влажный песок. Впереди стояли огромные черные камни. Я втянул носом соленое умиротворение и сделал вперед только пару шагов, когда в мою ладонь легла ладонь поменьше, горячая, и к плечу прижалось другое. Я закрыл глаза, потому что знал, что ничего не случится, и стиснул ладонь сильнее. Осеннее солнце припекало мои веки и кожу, намекая на то, что пальто все же было лишним. Веки приподнялись, только когда шум моря стал совсем близким. Мы замерли тогда, когда до воды оставалось меньше пары шагов. Ладонь из моей пропала, и послышалось суетливое движение, а затем, на землю что-то упало. Я снова закрыл глаза, не желая, чтобы это закончилось, если было сном, а когда открыл, то увидел Феликса, зашедшего в море по пояс и точно так же наблюдающего за теплым солнцем. — На дворе сентябрь, — прервал я тишину. — Самое то, чтобы рассказать морю о любви, — раздалось в ответ. Ему никогда не требовалось просить больше одного раза, потому что каким-то образом получалось, что мы оба хотели одного и того же. Я вздрогнул сначала от легкого ветра, обхватившего нагую кожу, а затем от прохладной воды, коснувшейся моих ступней. Но сердце не ждало — еще минута, и я снова держал в своей ладони другую. — Холодно, — прошептал я. — Да, — ответил он точно так же тихо, а я наконец повернул к нему взгляд, но только чтобы увидеть, что он и сам смотрел на меня карамельными глазами. — Ты злишься на меня? — Я всегда на тебя немного злюсь. На розовых губах стала появляться улыбка, но затем снова исчезла. — Я больше никуда не денусь, — сказал Феликс, заглядывая мне в сердце. — Только если вместе с тобой, — он обогнул небольшую волну и замер напротив меня совсем близко — так, что пальцы ног касались друг друга. А потом его ладони легли на мою шею и проскользили в волосы, слегка надавливая. — Поцелуешь меня? — спросил я, едва громче шума воды. — Поцелуешь меня? — ответил вопросом Феликс и снова улыбнулся. — Тебе пора перестать спрашивать. — Хочу, чтобы ты всегда так сильно хотел этого, чтобы отвечать только «да» — я наклонил голову вперед, сталкиваясь с его лбом, и поймал мокрой ладонью челюсть, мягко поглаживая большим пальцем нижнюю губу. — Раз так… — на кончик пальца приземлился поцелуй. — Пожалуйста, поцелуй меня, Хенджин. С губ сорвалось тихое мычание, когда я наконец почувствовал его губы на своих, смешанные со вкусом морской воды. Всюду кружило что-то неуловимое, смешанное с беззаботным счастьем. Этого момента бы хватило, чтобы прожить в нем всю оставшуюся жизнь. Мои ладони легли на талию, притягивая Феликса вплотную к себе. Но мне все еще было мало. Я стал ловить губами его щеки, челюсть, талию и плечи. — Черт… — сказал Феликс, смешав это со слишком громким и нуждающимся для него стоном, когда я поймал языком крохотную бусину. Неожиданная реакция отдалась в мое тело, побудив прикусить второй и переместить одну из ладоней на ягодицу, сдавливая покрытую мурашками кожу. И снова звонкий стон. — Феликс…? — спросил я губами в ключицу, целуя мурашки, и поднял голову наверх, только чтобы увидеть, как Феликс в эйфории запрокинул голову назад и приоткрыл рот, прерывисто и глубоко выдыхая. Глазами я измерил расстояние от каждой веснушки и родинки, пытаясь навсегда запомнить его в этом моменте. — Давай, поцелуй еще, — сказал он, сильнее цепляясь за корни моих волос. — Почему ты такой… — я провел пальцем по его шее, но он лишь сильнее откинул голову назад. — Покорный? — Да… Вроде того. — Тебе нравится? — Феликс наконец поднял голову и заскользил по моему телу взглядом. — Я хочу подарить тебе кое-что, — он переместил руки вниз, обняв мою шею, а в следующее мгновение обвил талию бедрами. Я снова видел в его взгляде звезды, которые появлялись, когда ему что-то особенно сильно нравилось. — Ну же… Смелее… — прошептал он и прикусил губу, стоило моим ладоням лечь на его ягодицы. — Согласен на все, что предложишь. — Я подарю тебе себя, — он медленно опустил руку, двигая ее между нашими телами, а затем обхватил легко пальцами мое основание и направил вниз, оставляя между ягодицами. Инстинктивно, я сжал ладони сильнее и дернул бедрами вперед. — Но разве не ты должен быть…? — Сверху? — я кивнул, а Феликс наклонился к моему уху. — Я ничего не должен тебе. А ты мне. Запомни. Но я хочу быть ближе, и даже еще ближе, чем можно представить. Хочу быть наполнен тобой настолько, насколько это возможно, потому что нет на планете никого, кроме тебя, Хенджин, кому бы я доверял сильнее, чем самому себе.

𝄐 𝄑 𝄐

Дорога обратно была тихой, но не потому что мы молчали, а потому что я был один. Феликс подарил короткое «До встречи, Хенджин» и сбежал с пляжа, оставляя мне в собеседники только волны. Все то время, что я шел назад, со мной общались только пробужденные солнцем птицы, выискивающие себе обед. Я тихо скрипнул воротами и зашуршал мелкими камушками, когда заметил у главного входа чем-то знакомый силуэт. Он разговаривал с охраной на входе, но делал это не громче птиц — может быть, тоже чувствовал, что этот день должен быть особенно бесшумным. — Доброе утро, кронпринц. — Чонин? — на лице напротив появилась легкая улыбка. — Рад видеть вас в хорошем настроении. — Сейчас я скорее растерян. Ты приехал по моему приглашению? — Частично это так… — Чонин выдержал небольшую паузу, разглядывая складку между моих бровей. — Но вообще, я привез мистера Ли.

𝄐 𝄑 𝄐

(Феликс. Двумя днями ранее) Ночь, казалось, длилась всего мгновение, а все потому что следующего дня я боялся особенно сильно. Боялся, что Хенджин найдет меня или не встретит Чонина, а может и вовсе не послушает его. «Не выпендривайся, принц» — написал я на вырванной из блокнота странице. Так по-дурацки. На протяжении всего утра, пока Хенджин был в доме, я мог чувствовать его сквозь толстые стены. Я бы смог найти его без ошибки, в какой бы комнате он не находился. «Чонин, что думаете о работе при дворе?» — донеслось до меня, пока я дожидался его в библиотеке, и ноги тут же подвели меня к цветным шторам. Хенджин был там. И Чонин. Я видел, как они пожали друг другу руки и улыбнулись. По-настоящему улыбнулись. Оставалось надеяться, что Чонин на эту работу согласился. — Как это ты не согласился?! — Ты предлагаешь мне уехать отсюда с кронпринцем и оставить тебя куковать одного, как запертую принцессу в замке? — Чонин округлил глаза и покрутил у виска пальцем. — Давай уже займемся делами. У меня, между прочим, еще работа есть… — он плюхнулся за стол, скрываемый библиотечными рядами, передо мной и устало выдохнул. — Да, конечно… — я вынул из кармана все тот же небольшой блокнот. — Ты сказал, отец совсем недалеко. — В паре часов езды. — И у тебя есть план? — Он легок на словах, но я не уверен… Легок ли он так в исполнении. — О чем ты? — Я выполняю почти все просьбы мистера Кима, и он вызывает меня каждые полчаса, а иногда и чаще. Ты, вероятно, не сможешь уехать…? — он поднял на меня вопросительный взгляд, но мы оба знали ответ. — Вероятно, он все поймет, и ты уже не найдешь отца там, где он есть… — Поэтому лучше не рисковать. Но… Мне понадобится как минимум четыре часа, чтобы вернуться. — Что если ты не будешь возвращаться? — М? — Отвезешь его в летний дворец сразу. — Я бы мог, но… — Я справлюсь без тебя, — в моем голосе прозвучала вся уверенность, которую получилось за это время собрать. Хотя, конечно же, я ни в чем был не уверен. — Сколько тебе нужно будет времени, чтобы со всем разобраться? — Дай мне три часа, — в глазах Чонина появилась необъяснимая вина. — Только не позволяй ему вредить себе ради этого, ладно? — Ты же знаешь, что не можешь указывать мне, — слетело с моих губ, и мгновенно пробудило где-то внутри стойкую вину. — Да… — практически прошептал он в ответ и отвел к полу взгляд, медленно соскребая себя со стула. — Но Хенджин бы тоже этого не хотел.

𝄐 𝄑 𝄐

(Хенджин) — …А потом я уехал за мистером Ли и сразу отвез его сюда. Все это заняло пару дней. На удивление, никто не помешал мне забрать его. Вероятно, все же есть плюсы в том, чтобы поддерживать статус преданного работника… — Что было с Феликсом? — я схватил Чонина за рукав, остановив его от медленной прогулки по балкону третьего этажа. — Но… Ведь я его больше не видел. К тому же… Полагаю, он бы ничего не рассказал мне, что могло бы меня расстроить, — вздрогнуло сердце. — Думаешь, его слова бы расстроили тебя? Чонин какое-то время просто молчал, а затем пожал плечами и слегка улыбнулся. — Я знаю Феликса так же хорошо, как дно океана, кронпринц. Не мне судить, что бы он мог мне рассказать… Но и вы не допытывайте его. Он сам расскажет все, что посчитает нужным, вы его знаете. С дуновением ветра и тихим «До встречи» Чонин испарился за дверью в свою временную комнату, оставив меня сокрушаться и винить себя за то, что уехал. Феликс бы не хотел, чтобы я так чувствовал себя. Он бы оказался прав — его давно перестало быть необходимым защищать. Весь оставшийся день вел себя совершенно неправильно: то скатывался в долгие минуты, в которые отключалась голова и в которые появлялось желание бесконечно всматриваться в выстланные пером облака на небе, то мчался вперед, подобно подхваченному ветром ястребу, но не было у этого времени совершенно никакой цели — только нарастающая повсюду тревожность. В одну из таких секунд покоя, когда не надо было заниматься документами для Чонина и не нужно было перепроверять всю сделанную в мое отсутствие работу из-за одной ошибки, я позволил себе уплыть на небо. Тогда мои мысли позволили вернуться к Феликсу. Мне хотелось увидеть его. Хотелось убедиться, что все будет хорошо навсегда. — Документы по поводу расторжения деятельности нашей компании с «Энферно» направлены мистеру Киму для подтверждения. — Ах, Хейдзо! — воскликнул я от неожиданности и повернул голову, пытаясь выяснить, как давно он стоял здесь. — Выглядите уставшим. — Задумался. — Попробуйте думать не на рабочем месте, — на губах старика появилась родная улыбка. — Я более чем уверен, что вы переделали все дела, которые нужно было завершить. — Лучше сделать много и сразу, чтобы больше отдохнуть потом. — Вы говорите так всегда, принц. А потом находите все больше новой работы. — Не говорите чепуху. — Как скажете, Хенджин. Не буду… — дверь за Хейдзо закрылась и я снова остался один. Выдох. — К мудрым людям нужно прислушиваться, верно? , — я выдвинул ящики и забросил в них отложенные на завтра дела. Так будет лучше. В руку последний раз легла ручка и начала писать последнее на этот вечер письмо. Оно было совсем простым. Таким, чтобы тоже раствориться в воздухе. — Благодарим вас за предоставленных нам лошадей… — бубнил я себе под нос бесконечные благодарности городской конюшне. — Хейдзо сказал, ты уже освободился. — Осталось немного, — ответил я раньше, чем смог сообразить. — Феликс? Мои глаза оторвались от бумаги, когда он уже обогнул меня со спины и опустил на плечи ладони, запуская большие пальцы под края рубашки. Кожа в ответ рассеялась звонким порывом мурашек. — Ты заставил меня скучать. — Тебя не было видно в замке весь день. — Может, ты плохо искал… — пальцы надавили на кожу, посылая к голове тягучее расслабление, и я откинул голову назад, затем почувствовав затылком какие-то твердые частицы. — Что это такое? — пальцы легли на ткань рубашки в районе солнечного сплетения и стали ощупывать под ней что-то непривычное. — Подарок кронпринцу. — Мой подарок под твоей рубашкой? В ответ Феликс утвердительно промычал и чуть обошел меня, упираясь бедрами в дерево стола. — Мы встретились здесь с тобой спустя долгое время совсем недавно… — начал вдруг он, задумчиво окидывая комнату взглядом и выводя пальцами круги по тому, что скрывалось под рубашкой. — Ты приставал ко мне тогда. — Разве…? — пальцы Феликса мягко легли на мой подбородок и повернули к себе лицо. Пряное закатное солнце мягко подсвечивало ему половину лица и плеча. — Значит теперь я хочу, чтобы приставал ты, — легкое давление на подбородок заставило меня подняться и оказаться с ним на одном уровне. — Я хочу увидеть подарок, — прошептал я, завороженно разглядывая топленый шоколад в глазах передо мной. — Я не могу тебе запретить. — Могу я…? — Ты можешь все, что хочешь. Я услышал, как Феликс тихо всхлипнул от неожиданности, когда я подхватил его под бедра руками и усадил перед собой на стол. Теперь солнце окутало половину его лица, заставив сощуриться и проявить у глаз солнечные морщинки. — Я не знаю, как смог прожить то время без тебя, — прошептал я, чувствуя как греются под солнцем пальцы, и стал расстегивать льняную рубашку. — Мы оба знаем, что оно было нам необходимо, — казалось, Феликс тоже рассматривал меня, хотя я не мог себе позволить в это верить. Какое солнцу дело до луны? Оторвать взгляд от рассыпанных по лицу веснушек меня заставил небольшой блик, сверкнувший под пальцами. А затем еще один такой же. И еще. Рубашка соскользнула с плечей, когда Феликс откинулся на руки назад и подставил солнцу грудь. — Откуда ты это… — совсем крошечные бриллианты сшивались в другие побольше, а затем в другие поменьше и стекали по медовой коже Феликса, останавливаясь у ребер и локтей. — Сшил. Можно многому научиться, когда это единственное спасение. — Это прекрасно. — Это для тебя. Пальцы легли на нагретые кожей камни, аккуратно заскользив вниз, и аккуратно подцепили нижние капли. Феликс был настоящим проявлением сотворения росы, сверкающей на утреннем солнце. — Теперь я боюсь, что ты хрустальный, — правда слетела с моих губ и столкнулась с легкой улыбкой. — Плох тот хрусталь, что бесполезно стоит на полке… — Феликс чуть погнулся в талии, стоило мне положить на нее руки, и приоткрыл рот, выпуская тихий выдох. Кончиками пальцев я чувствовал легкую дрожь его кожи. Мне не верилось, что одно мое касание могло вызывать в нем это. Обычно так происходило со мной. — Хенджин… За дверью раздались тихие шаги, быстро приближающиеся в сторону кабинета. — Ты закрыл дверь, Феликс? — Что? Нет… Ручка двери слегка дернулась. Как хорошо, что я мог за мгновение узнать те шаги. — Мия, не смей! — слетело с губ негромкое, но этого было достаточно, чтобы услышать раздраженный выдох и пару невнятно произнесенных слов. — Думаешь, она любит меня? — спросил вдруг Феликс шепотом. — Невозможно сильно. Под вечер в замке как всегда становилось чересчур оживленно. Несколько раз мне начинало казаться, что лучшей идеей все же было бы остаться в кабинете, а не пробираться до спальни на первом этаже. Хотелось особенно благодарить тех, кто ограничивался коротким «Доброй ночи» и скрывался за поворотом. А ведь нам нужно было пройти всего этаж! Во всем этом отчего-то чувствовалась детская тайна, подобная той, когда мы пробирались втихую на кухню по ночам. — Мия спит? — спросил тихо Феликс, стоило нам оказаться в гостинной между спальнями. Я кивнул и потянул его вперед, на ходу туша оставленный в комнате свет. — Стой, — прошептал он, обхватывая мое запястье. Я обернулся, и в то же мгновение на мой подбородок лег быстрый поцелуй, затем переместившийся на губы, смешанный с тихим дыханием и сжатой в кулаки рубашкой в районе груди. — Ты не целовал меня с самого утра — я не мог больше терпеть. Мы не видели, закрылась ли дверь за нами до конца, но точно слышали, как упала на пол одежда, как скрипнула кровать и как рассыпались по простыням бриллианты, все еще окутывавшие кожу Феликса. Я приник к ним губами, целуя кожу везде, где мог найти новый камень. Спиной я чувствовал горячие ладони, сжимающие кожу и притягивающие меня еще ближе. Нам снова нужно было больше. Нам было бы нужно больше в любом случае. Мне не хотелось знать, что было дальше и не хотелось думать о том, что будет даже через несколько минут. Все, чего я хотел, было передо мной. Переливалось звездным светом и грело их теплом. — Феликс… — губы укутались в шею, пряча нуждающиеся стоны и дыхания. — Феликс-Феликс-Феликс, — шептал я сквозь сердце ему в артерию. — Будь моим принцем, Феликс, — говорил я в губы, обхватив ладонью скулу. — Будь моим принцем, а я буду твоим. — Буду, — раздавалось тихое дыхание в ответ. — А ты будь со мной нежным. Как ни с кем другим. Мы оба знали, что я всегда был с ним нежным, и не смог бы по-другому. А по-другому было и не нужно. Голова Феликса опустилась на подушки, а в его волосы — мои поцелуи. Мы легли так, как лежала бы любовь. Он повернулся на бок, пока я медленно входил в него сзади, даря шее и плечам все больше поцелуев. — Останься так, — прошептал Феликс, казалось, граничивший сознанием с реальностью, когда я вошел до конца и опустил голову на подушку рядом. — Не шевелись. И я снова был там, где всегда. Там, где «много» превращалось в «мало». Там, где сердце Феликса стучало под моей ладонью. Там, где нам не нужно было движение, чтобы почувствовать больше. Я был там, где должен, и целовал того, кого до дрожащего сердца любил.