В платьях по капканам прыгать веселее

      Всех троих развели по разным номерам на разных этажах, приставив к каждому входу по охраннику-полицейскому. Август заселился в их Сергеем номер, чтобы переодеться в зелёный костюм и рубашку с котятами. В прошлый раз он упустил из вида галстук с щенятами, сейчас надел и его. С удовольствием посмотрелся в зеркало. Вещи постепенно приходили в норму. Скоро он вернётся домой — да, не самым триумфальным образом, и да, он сбежит от одних проблем к другим, но уж лучше иметь дело с голландской полицией, чем с российскими бандитами.       Ирландец заявился вперёд ФСБ. Он подтвердил догадку Сергея: МИ 6 бросили своего человека в погоню за Свартжель из-за казни своего сотрудника. Им требовались показания Августа, которые он легко согласился дать… пока не услышал важное уточнение: брать показания будут в Лондоне.       — Зачем? Я всё скажу, записывай.       — Мы тебя экстрадируем как потенциального сообщника.       — В смысле? Я же ничего не сделал.       — Отсутствие вины установим в ходе следствия.       Бред какой-то. Прежде чем Август успел это сказать вслух, дверь в номер открылась, пропуская Нику. Она оделась так, как не одевалась до этого: в простенькую мешковатую серую футболку, поверх которой накинула кожаную куртку, и просторные и подогнутые льняные брюки. Походка у неё выглядела странно — вблизи Август разглядел, что туфли на нехарактерно высоких каблуках были ей великоваты.       — Ника Чайкина, я от ФСБ, — протянула она руку О’Райли, и тот её неохотно пожал. — Пришла сразу обозначить, что Хольта мы забираем себе.       — Заберёте, когда МИ 6 с ним закончит.       — На каких основаниях вы собрались его вывозить?       — Подозрение в убийстве сотрудника посольства Великобритании.       — Он готов сотрудничать со следствием, пока вину не признал. Не засчитываем. Ещё доводы?       — У нас есть сведения, что он похитил военную разработку, предназначавшуюся для войск Великобритании. Это угроза национальной безопасности.       — Ммм, не поняла. «Стержень» собирали граждане России и Нидерландов на территории России, на инвестиции российских граждан. Почему на него претендует Великобритания? Вы ж даже не в ЕС.       — Наше министерство обороны было заказчиком прототипа.       — И что? Август, конструкция отличается от той, что в заявке на патент?       — Сергей её сильно доработал.       — Понятно? Все его доработки — его интеллектуальная собственность.       — Срал я на копирайты, это военная разработка.       Они ругались почти час, Август успел опустошить целый пакет с едой, слушая объяснения каждой стороны, почему другая не получит ничего, кроме показаний.       — Короче, — отряхнул ладони от крошек Август. — Я в Англию не еду. Попытаешься меня заставить — устрою международный скандал, у меня в этом большой опыт.       — Скандаль сколько влезет, тебе не поможет.       — Тебе тоже. Я говорю про такие скандалы, в ходе которых летят головы мелких сошек вроде тебя. Узнаешь потом из новостей, что ты похитил голландского инвалида по личной инициативе, и тобой недовольны минимум две королевские семьи. Так что запишешь мои показания, я тебе скажу, кто скорее всего помогал Варе убивать вашего человека, и на этом мы расстанемся.       — Мы русским «Стержень» не отдадим.       — Поздновато для этого, — скрестила руки на груди Ника. — Мы изъяли у Вороновых все рабочие материалы по проекту.       — И наша разведка это так не оставит.       — Удачи вам… разведывать.       Ирландец понял, что уважения к своим устремлениям здесь не встретит. Пообещав натравить на строптивые российские спецслужбы консула, он отчалил грабить бары или чем он обычно занимался.       В номере повисла тишина. Ника смотрела в пол, поправляя волосы, Август ждал, когда она приступит к объяснениям.       — Ты из ФСБ, значит, — не выдержал он.       — Внештатный сотрудник для спецзаданий.       — Я был спецзаданием.       — Приманкой. Заданием была Свартжель, я её веду третий год.       — И зачем врала?       — А зачем говорить правду? — посмотрела ему в глаза Ника. — Чтобы вы с Разумовским меня ночью с поезда сбросили?       — Не выдумывай. Предложи ты вместе повязать Свартжель, мы бы согласились.       — Разумовский бы или меня скинул, или сам в окно выпрыгнул, с его предысторией.       — Какой предысторией?       — Долгой. Если коротко, сорвал ФСБ операцию, три человека чуть не погибли, наркоторговцы сбежали с деньгами, с которыми их предполагалось накрыть. Чисто повезло, что их по анонимной наводке неделю спустя накрыли в Турции.       — И почему такой опасный Сергей Разумовский до сих пор на свободе?       — Я без понятия, — раздражённо ответила Ника. — Наверное, Майор его простил и отпустил, хобби у него такое. И мне тоже ловить Разумовского запретил.       — А Майор — это?..       — Майор — это Майор, тебе его имя знать не положено. И почему ты дуешься? Я за тобой присматривала, я тебя защищала…       — …от людей Воронова, которым сама же меня и слила в Саратове?       — Кхм. — Ника в смущении увела прядь за ухо. — Да, но я вас слила, чтобы вычислить крота.       — Саму себя.       — Нет, крота Вороновых в ФСБ. Майор лет пять его выслеживал, ничего не добыл, кроме подозрений. Поэтому я накидала разным контактам разные сведения и села ждать дорогих гостей. И поэтому вынуждена была вызвать полицию через МИ 6, — кивнула она на дверь. — Среди них точно кротов Вороновых нет.       — А на кой мы обыскивали его номер тогда?       — Хотела проверить, в курсе ли ты, откуда взялся «Стержень».       — Следствию какая разница?       — Никакой. Мне для себя. Это важный штрих к портрету: из тех ты людей, которые готовы обокрасть родителя, или нет. Я хотела убедиться, что понимаю, кто ты такой.       — Могла спросить.       — Я и спрашивала, забыл? — посмотрев ему за спину, Ника сказала: — Какие люди.       Август, прикрыв затылок ладонью, обернулся. За окном в верхней его части болтались, спускаясь, по обе стороны верёвки из белой простыни босые ноги. Ясно. Август вернулся к разговору.       — То есть ты специально…       — Ну ты что, оставишь его висеть?       — Целее буду.       — Август!       Поджав губы, Ника обошла Августа, открыть окно. Что её возмущало? Он сказал как есть. Во всех бедах последнего года был виноват Сергей. Логично было бы перестать терпеть его в своей жизни, а не помогать влезть в номер, как это сделала Ника.       — Впервые рад тебя видеть, — спрыгнул с подоконника Сергей в одних трусах. Кружевных. Заметив точку притяжения внимания Августа, он упёр ладони в бока. — Что? Мне нужен был новый лифчик, они комплектом шли, по акции, я попросил Олега купить.       — Кружевной-то зачем, почему спортивный лифчик не взял?       — Тебе, плоскодонке, не понять.       — Лучше скажи, куда собрался, — встряла Ника.       — Подальше отсюда, — взялся за бумажный пакет с одеждой Сергей и придирчиво перебрал футболки. — Мне нельзя попадаться ни ФСБ, ни полиции. С Олегом я договорился, бежим вместе.       — У Волкова задание меня отвезти в Амстердам, — напомнил Август.       — Ты большой мальчик, сам доберёшься.       — Отец ему не заплатит, если он этого не сделает.       — Я ему всё компенсирую, — шёпотом пропел Сергей. — Дождёшься меня, мы снова встретимся, продолжим работу. Штанов совсем нет?       — Предлагаю обмен, — сказала Ника. — Я тебе помогаю исчезнуть. А взамен ты оставляешь и Августа, и «Стержень» в покое.       — В каком смысле «оставляю», это мой проект.       — Больше нет. Теперь он принадлежит ФСБ. И Августу. Ты не претендуешь ни на чертежи, ни на рабочий прототип.       Стоп, «на рабочий прототип» — она считала, что Сергей планировал извлечь «Стержень», не совещаясь с Августом?.. Правильно делала, скорее всего.       — Заставляешь маэстро отречься от первого шедевра?       — Да.       — Ну ладно, — пожал плечами Сергей.       — Быстро ты, — усомнился Август.       — Ты вспомни, с каким трудом мы нашли деньги и людей. Даже будь у меня чертежи, а они все остались в лаборатории, я новый прототип построить не смогу. Человека опять раздавила система. Придётся отпустить и забыть. Но я буду его навещать, — показал взглядом как бы за спину Августу Сергей. — Что там насчёт помощи с исчезновением?       — Я подумала, что платье тебе, наверное, поднадоело.       Спрятавшись в ванной комнате, Ника сбросила с себя одежду, пришедшуюся Сергею точно впору, и отдала ему туфли с отломанными каблучищами. Он закончил образ отысканными в пакете солнечными очками на пол-лица.       — «Я женщина, а значит, я актриса», — поправил кожаную куртку Сергей.       — Пушкин?       — Врежу сейчас.       Завёрнутая в полотенце Ника добежала до двери, постучала костяшками в необычном ритме и сказала:       — Выхожу!       Сергей сделал ручкой напоследок («Не надейся, я потом тебя отыщу», — подумал Август) и вышел. Ника с Августом какое-то время прислушивались к звукам в коридоре. У охранявшего дверь полицейского возражений по новому облику не возникло.       — Даже обидно, что сработало, — сказала Ника, когда они отошли от двери. — У меня мужская фигура?       — Это у него мужская внимательность, подруга, — ответил Август людмиловским фальцетом. Кашлянув, прибавил уже нормальным голосом: — А мне образ подобрала?       — Тебе зачем, — игриво поправила его уродский галстук Ника, — ты и так котик.       Против своей воли Август улыбнулся. Он пытался презирать Нику, относиться к ней как к осточертевшему предмету мебели, злиться — но когда она улыбалась, ему тоже хотелось улыбаться.       — Хочу сбежать, пока ФСБ опыты на мне ставить не начали.       — Не начнут, пока ты не расскажешь всё, что знаешь, о Вороновых и их делах.       Август выглянул в окно. Встревоженная Ника тоже подошла посмотреть.       — Что там?       — Прикидываю, есть ли на парковке место для фуры.       — Какой фуры?       — С бумагой, которая вам понадобится, чтобы всё записать.