За спиной

      — Каземару, ты уверен, что хочешь это сделать? — Спросил Генда, хмуро глядя на молодого человека. Каземару сидел за столом на кухне в чужой квартире, обхватив тонкими пальцами холодную банку пива, и явно был погружён в свои мысли. Из-за его молчания в комнате повисла тяжёлая тишина. Но Генда не торопился её нарушать, позволяя собеседнику взвесить все «за» и «против» и всё же пресечь импульсивный и чрезмерно эмоциональный поступок. Сама мысль о наличии которого казалась такой странной и противоестественной — Генда знал Каземару, пусть и не очень хорошо, но знал; знал, что тот рассудительный и не бросается воплощать первую возникшую в голове идею. Но откуда у Каземару такое предложение? Как он пришёл к этому решению?       Сделав глоток пива, Генда поставил банку на стол и, подойдя к Каземару, уверенно поднял его голову за подбородок. Всё же говорить о готовности и намерении что-то сделать — это одно, а по-настоящему сделать — это совсем другое. И Генда хотел это проверить. Он посмотрел в карие глаза, но вместо ожидаемых эмоций (твёрдости и уверенности или же испуга и нерешительности вкупе с нежеланием действовать) он увидел совершенно другое — тоску и пустоту.       — А ты точно готов поддержать меня? — Как-то сухо и отстранённо спросил Каземару, не моргая глядя в серые глаза.       — Меня терзают сомнения… — Честно признался молодой человек, убрав руку от чужого лица, однако её тут же перехватил Каземару, сжимая, словно был утопающим, а рука Генды будто бы была спасательным кругом, который не даст погрузиться ему в тёмную и хищную пучину чувств и эмоций.       — Значит, мы не будем этого делать. — Поймав удивлённый и не понимающий взгляд собеседника, Каземару мягко улыбнулся, отпуская чужую ладонь. — Если ты не уверен, то ты, скорее всего, будешь винить себя за сделанное. Не хочу такого эффекта.       Он сделал глоток из банки, пустым взглядом глядя перед собой.       — Прости… — Негромко сказал Генда, глядя на собеседника, на лице которого читалось, что он нервничает и на самом деле совершенно не знает, как правильно поступить в сложившейся ситуации. И читалось это слишком явно, насколько, что Генда подумал, что он сам переживает не настолько сильно. Вздохнув и поджав губы, он покачал головой — чувствовал, что Каземару искал повод отступить.       — Ты говоришь, что уверен в своём плане, но твоё тело говорит совсем иное.       Каземару как-то пристыженно опустил голову и, закрыв лицо руками, тяжело вздохнул.       — Всё просто — думаю, я на самом деле не хочу этого делать. Я знаю, каково это, и не желаю ему ничего подобного. — Прошептал молодой человек, убрав от лица руки и растерянно глядя на них. — Это очень больно… Ужаснее только застать саму измену. И даже зная про его обман и вашу связь у меня за спиной, я, кажется, не могу. Не хочу.       Генда медленно опустился рядом и неловко коснулся плеча собеседника.       — Я знал, что это не твои методы. И радует, что ты действительно заботишься о нём, да и обо мне в том числе, несмотря на ту боль, что мы тебе причиняем.       — К тому же эти наше действия могут разрушить возможность продолжения ваших отношений. — Невпопад сказал Каземару, размышляя о прошлом разговоре с Гендой. — Генда, у тебя есть сигареты?       Внезапно перевёл тему Каземару — ему не хотелось продолжать этот разговор. Пусть они тут из-за этого и собрались, но всё же хотелось отвлечься.       Ничего не спрашивая, хозяин квартиры встал и достал из одного из кухонных ящиков пачку сигарет, спички и пепельницу. Поставив их на стол, он снова сел рядом с Каземару. Тот подрагивающими от напряжения и нахлынувших эмоций пальцами достал одну сигарету и попытался прикурить, но не получалось — слишком сильно прыгала спичка. Генда, по-прежнему не проронив ни слова, забрал из губ Каземару сигарету и, прикурив, вернул её ему.       — Я не знаю, что мне делать, — севшим голосом протянул Каземару, выпустив дым и облизав пересохшие губы.       — Я много думал об этом. И не уверен, что когда-нибудь смогу понять Сакуму, а значит, вряд ли смогу в полной мере простить. Я бы понял, переметнись он к Кидоу — он ведь долгое время любил его. Но выбор пал на меня... — Генда тоже закурил и посмотрел на сидящего рядом молодого человека. На глаза Каземару навернулись слёзы, и он поспешно опустил голову, скрывая это за длинной чёлкой.       — Боже… Если тут ещё и Кидоу…       — Это вряд ли. Он ведь встречается с Фудоу.       — А если…       — Я уверен в нём. Кидоу таким бы заниматься не стал. Да и Фудоу бы им обоим голову открутил. Думаю, ты и сам это понимаешь.       Каземару кивнул. Он хорошо знал и Кидоу, и Фудоу, знал их характеры. То, о чём говорил Генда, было действительно похоже на правду.       — Они могли расстаться, да и Кидоу может не знать ни о тебе, ни обо мне? Как ты до недавних пор... — Каземару посмотрел на собеседника и смахнул пальцами выступившие слёзы.       — Каземару…       — Чёрт! — Молодой человек бросил окурок от сигареты в пепельницу и, встав, отошёл к окну. — Зря это всё. Не хочу его видеть. Не сейчас.       Генда встал и, тоже отложив сигарету, подошёл к Каземару. Он положил тяжёлые руки ему на плечи и сделал шаг к нему, едва касаясь грудью чужой спины.       — Пожалуйста, не надо. — Протянул Каземару, поднимая взгляд к потолку. Генда поджал губы — ему совершенно не нравилось то, что сейчас происходило.       — Хочешь, я отвезу тебя домой?       — Нет. Я лучше пройдусь. Спасибо… — Каземару вырвался и, вытянув правую руку, упёрся ей в широкую грудь, мешая подойти ближе. Он шмыгнул носом и, обойдя собеседника, всё также держа его на расстоянии вытянутой руки, взял новую сигарету. Сделав глубокую затяжку, он медленно выдохнул дым и посмотрел в окно, в попытке успокоиться и собрать мысли в кучу. Генда остался стоять на месте, глядя на друга с выражением тихого сочувствия на лице. Он взялся за недокуренную сигарету, но не успел он поднести её ко рту, как в дверь постучали. На лице Каземару отразилась паника, он дёрнулся, будто бы хотел сбежать.       — Побудь тут. Я уведу Сакуму в комнату, и ты сможешь спокойно выйти. Он тебя даже не заметит. — Заботливо сказал Генда, обеспокоено глядя на собеседника. Каземару не ответил, лишь кивнул и выпустил воздух вперемешку с едким дымом. Он проводил взглядом Генду и бросил взгляд на зеркало, стоящее в коридоре, в его отражении отчётливо виднелась входная дверь. Хозяин квартиры медленно её открыл, держа в зубах сигарету, а Каземару вжался в стену, не в силах оторвать взгляд от отражения. Он видел, как Сакума с порога кинулся Генде на шею, обнимая, как, забрав сигарету, поцеловал его в губы и театрально поморщился.       — Ты же собирался бросить. — Протянул Сакума, продолжая обнимать любовника.       В этот момент Каземару почувствовал, как внутри что-то оборвалась, и его захлестнули эмоции. Он вспомнил очень похожую сцену: он тоже бросал курить, но в какой-то момент сорвался, и Сакума смотрел на него точно так же, с некой досадой. Каземару медленно и беззвучно вышел в коридор, останавливаясь неподалёку от пары.       — Сколько нас таких? — Неожиданно громко спросил Каземару, потухшим взглядом наблюдая за Сакумой, на лице которого разом отразились страх и непонимание.       — Каземару, что ты тут…       — Я всё знаю. Можешь не отнекиваться. — Он подошёл ближе к молодым людям. — Так сколько нас? Между сколькими койками ты скачаешь? Двумя? Тремя?       — Вы сговорились… — Шёпотом произнёс Сакума и отступил, но Генда несколько грубо схватил его за руку, сжав её, из-за чего Сакума сдавленно ойкнул. — Мне больно.       — Ты не представляешь, насколько больно нам. Я чувствую себя таким грязным и использованным. — С тоской и болью в голосе сказал Генда. — Мы здесь, чтобы поговорить и принять решение. Хотелось бы всё-таки понимать, что делать дальше.       Для поддержки молодой человек обернулся и посмотрел на Каземару, который неопределённо мотнул головой. Он обнаружил себя — теперь уходить довольно глупо, к тому же второй такой ситуации может не возникнуть. Да и отчасти было приятно видеть, как нервно трепыхался Сакума в сильных руках Генды. Он в очередной раз медленно отступил, пытаясь освободиться от хватки. В его глазах отражалась настоящая паника, и Каземару почувствовал жалость к молодому человеку, но в то же время его душили боль и обида, ему не удавалось отделаться от мерзкого чувства, что его обманывали и использовали. Терзаемый противоречивыми чувствами, он не двигался с места. Он сделал медленную затяжку, разочарованно глядя в открытый глаз Сакумы.       — Мы все взрослые люди, — наконец подал голос Генда. — Давайте всё обсудим за пивом.       С этими словами он мягко подтолкнул Сакуму к кухне, и тот повиновался. Последним в комнату нехотя вошёл Каземару.       Генда поставил на стол три банки пива и встал у стола, преграждая путь к отступлению другим участникам разговора.       — Предлагаю всё обсудить без лишних эмоций, ведь если мы им поддадимся, то много что наговорим друг другу, и вряд ли нам самим полегчает. Поэтому без переходов на личности, ладно?       Каземару нервно усмехнулся и кивнул, делая затяжку.       — Можно я начну? Вся эта ситуация меня убивает. Мне больно, что меня в очередной раз заменили, что мне который раз врут в глаза, что самые близкие втыкают мне в спину нож и проворачивают, улыбаясь в лицо и шепча слова любви. Я устал от этого, я не хочу больше никому доверять. Хочу умереть в гордом одиночестве. Меня терзает только один вопрос: за что? За что ты так со мной, Сакума?       Голос Каземару звучал надтреснуто, но сам он выглядел отрешённым. Его будто бы даже не столько интересовал ответ на вопрос, сколько возможность высказаться. Сакума нахмурился, глядя, как Каземару сделал большой глоток пива, а потом, выпустив через рот едкий дым, и вовсе опустил голову, будто бы избегая столкновения взглядов.       — Я знаю, что виноват. — Начал было Сакума, но Каземару его оборвал.       — Не надо всех этих речей про вину и сожаление. Тошно от этого. Впрочем и не извиняйся — уже всё сделано. Просто ответь на вопрос.       — Я думал, что смогу управлять всем этим, что всё будет под контролем, и вы оба будете счастливы… — Прошептал Сакума, опуская взгляд на стол.       — Ты издеваешься? — Усмехнувшись, спросил Каземару, как-то неуклюже вставая со стула и едва ли не опрокидывая его — предмет мебели ловко поймал Генда, чуть отодвинув и тут же схватив Каземару за плечи.       — Мы совсем слепые и тупые по-твоему? Думаешь, жизнь во лжи может сделать людей счастливыми? Ты правда в это веришь, Сакума? — В отчаяние проговорил Каземару, не пытаясь вырваться из чужих рук. — Как же это бездушно...       Генда сильнее сжал чужие плечи и потянул молодого человека на себя. И Каземару безвольно поддался ему, буквально падая в раскрытые объятия. Казавшийся ранее просто раздосадованным Каземару теперь казался неправильно спокойным. Будто бы он в один момент захлопнул крышку гроба, в который положил кровоточащее сердце. Он дрожал будто бы от холода, его голос больше не казался нежным, он шелестел, словно был ветром, гуляющим по кладбищу. И это отчасти пугало.       — Сакума… Не закапывай себя. — Тихо произнёс Генда, с тоской глядя на сидящего напротив молодого человека.       — Я не хотел тебе зла, не хотел причинять боль. Ни тебе, Казимару, ни тебе, Генда. Вы оба нуждались в поддержке. И я был рядом с вами. Разве не так?       — Для поддержки потом не обязательно лезть в постель. Ты был вправе отказаться или сказать, что это просто знак утешения, а не любви. Что продолжения не будет…       — Но ты же сам не хотел слышать ничего такого. Ты говорил, что я тебе нужен, что ты не готов остаться один. — Парировал Сакума, отбиваясь от слов Каземару.       — Ты мог быть рядом как друг... Да и что ж ты Генду с собой тогда не притащил? — Губы Каземару изогнулись в грустной улыбке, а карие глаза заволок туман из мыслей, эмоций и слёз. — Мы бы вдвоём могли его поддержать...       — Каземару, — Генда перехватил его одной рукой поперёк груди и наклонился к его уху, поглядывая при этом на Сакуму, который смотрел на них расширяющимися глазами. Зарывшись носом в длинные волосы, он что-то тихо прошептал, и Каземару безразлично пожал плечами, после чего шершавые губы Генды коснулись тонкой шеи. — А давайте я сам войду?       — Ш-что? Генда, ты чего? Каземару, скажи что-нибудь! — Испуганно протянул Сакума, заметно напрягаясь.       — Нам с Гендой же так нужна поддержка… Неужели мы не можем поддержать друг друга? — Срывающимся шёпотом сказал Каземару, едва удерживаясь от того, чтоб не начать всхлипывать. Он провёл пальцами по чужому предплечью, пустым взглядом смотря в одну точку на столе. — Не хочешь поддержать сразу обоих?       Сакума, покраснев, подскочил на ноги и подошёл к любовникам.       — Чего вы добиваетесь?!       — Мы тоже можем играть в эту игру. Мы как пешки, которые дошли до противоположного конца доски. Теперь ты не единственный ферзь на доске, — глухо произнёс Генда и поджал губы.       — Хватит... — Выдохнул Каземару, высвобождаясь из объятий Генды. Ситуация давила, а по щекам всё-таки покатились слёзы. — Спасибо вам обоим за уроки. Я ошибся, предложив этот вариант действий. Пока не поздно, мы должны это прекратить. — Молодой человек понял это окончательно, когда всё же почувствовал чужие прикосновения. И ему это показалось таким грязным. Как он к этому не пришёл раньше? Неужели обида и боль так сильно его ослепили? — Ты был прав, Генда, таким способом ничего хорошего добиться нельзя.       С этими словами Каземару посмотрел на Генду и медленно поклонился, а потом он посмотрел на Сакуму:       — И тебе спасибо. Надеюсь, что теперь я усвою этот урок, что в третий раз не попадусь. — Он помолчал, вытерев глаза руками. — Я хотел преподать тебе урок, но... Скажи спасибо Генде. Он тебя спас. Да и меня тоже. Наверное, я не смог бы спасть спокойно, реализуй мы то, что пришло мне в голову.       Генда сделал шаг к Каземару, но тот отступил.       — Не нужно. Ещё раз спасибо. И прощайте. — Тихо сказал Каземару и, опустив взгляд, проскользнул мимо Генды. В дверях он остановился и, обернувшись, чуть громче сказал:       — Мы расстаёмся, Сакума. Я сам соберу твои вещи и наберу тебе. До этого момента, пожалуйста, не приезжай. И не звони мне.       А потом он поспешно скрылся, оставляя молодых людей наедине. Он понимал, насколько он лишний в их компании. Генда, хоть и попытался сыграть странную придуманную Каземару роль, но в каждом его жесте чувствовалась нервозность и отвращение к ситуации. И Каземару мог поклясться, что видел облегчение в серых глазах Генды, когда он вырвался из его объятий.       Сакума медленно подошёл к Генде и осторожно коснулся его плеча.       — Ты тоже хочешь, чтобы я ушёл?       — Пока не знаю. Но я точно знаю, что второй такой ситуации я не хочу.       — Я тоже. Так глупо вышло. Я так виноват. — В отчаянии простонал Сакума. — Мне не стоило начинать эту двойную жизнь. Прости... Я знаю, что теперь тебе сложно будет верить мне, но дай мне, пожалуйста, шанс.       — Знаешь, мы с Каземару это обсуждали. И тогда он сказал, что у нас всё может быть хорошо, если мы оба приложим к этому усилия. Я постоянно возвращался к его словам, постоянно думал: хочу ли приложить эти усилия, хочу ли сохранить отношения, хочу ли рискнуть.       — И что ты думаешь? — Сакума с надеждой посмотрел на Генду, чувствуя, как его прижимают к груди сильные руки. Это было лучше любого ответа — Генда дал ему возможность всё исправить. Сакума улыбнулся и уткнулся носом в чужую шею, обнимая молодого человека в ответ.       — Я готов дать тебе один шанс. И я очень постараюсь доверять тебе, не напоминать об этой ситуации. Я постараюсь, только не могу обещать... Но я хочу попробовать.