Весёлые "люди"

Холодный спутник был неприветлив. Энцелад всегда такой. Заледенелый, застывший и мёртвый. При этом скрывающий в себе потенциальную жизнь. Так считал профессор Илл и другие его коллеги. Говорили, что вода — одна из наиболее подходящих основ для жизни. Карим им не особо верила. И зачем она вообще вспомнила про ректора? Стало только холоднее. Глорианка куталась в уплотнённый плед, всевозможные одеяла и верхнюю одежду, какую только смогла отыскать на борту, но это не сильно помогало. На её родной планете климат влажный и жаркий. А здесь — сухой и ледяной воздух, проникающий даже сквозь стены корабля, который при каждом вздохе больно колет внутри. Весельчак к переменам климата давно привык и переносил их с лёгкостью. Для Глота это, считай, самая комфортная среда. Да и вообще, он вряд ли ощущает хоть какие-то изменения в своём окружении. И ей, пожалуй, было сложнее всех. Поэтому девушка не решилась даже покинуть корабль, который в этот раз приземлился не слишком мягко. Такое бывает, если доверить управление Весельчаку. Пускай и на долю секунды. Она сидела внутри на полу, ведь пол у них был с подогревом, пока Глот и У отправились исследовать планету. Девушка на их самоотверженную идею лишь усмехнулась. «Исследовать? Ну-ну, идите, порассматривайте сосульки». Впрочем, им немного нужно от этой планеты. Только убедиться, что жизни здесь действительно нет и быть не может, и улететь куда-то ещё, желательно подальше. При необходимости спуститься под ледяной покров, в, скорее всего, такую же ледяную воду. Но Карим сомневалась, что побитый метеоритами шаттл выдержит подобные приключения. … — Есть две новости… — Глот заходит в корабль непривычно громко. Из-за того, что на морозе металл стал в несколько раз звонче, он противно звенел всякий раз, когда его хоть немного задевали. У проходит следом, ещё громче и по обыкновению неловко, в сотый раз спотыкаясь о слишком высокий порог и чертыхаясь на своём языке. Глот, однако, предложение не заканчивает. Замирает в самом начале корабля, рассматривая Карим, которая сжимается на полу, обняв колени и завернувшись в несколько одеял. Нацепила куртку Весельчака, обмоталась шарфом, и всё равно сейчас крупно дрожит, как в лихорадке. Глаза у неё закрыты, будто девушка провалилась в беспокойный сон. Она, возможно, и не заметила, что кто-то вошёл. Не замечала бы и дальше, если бы не громкий голос У: — И обе плохие, — продолжает он вместо Глота, наблюдая за тем, как их капитан-недотрога опускается на колени перед Карим и зачем-то касается тыльной стороной ладони её лба. Весельчак решает, что успеет ещё пошутить по этому поводу, и говорит, стараясь обратить на себя внимание. — Гхм. Первая: Энцелад — абсолютно мёртвый кусок льда. — И это новость? — очень тихим и хриплым голосом спрашивает глорианка и вяло смотрит на экипаж корабля из-под ресниц. Глот глядит на неё в ответ с неким удивлением, мгновенно одёргивая руку от контрастно-горячего по сравнению с остальным телом лба. Он думал, что у неё просто нет сил говорить. Это какая-то болезнь, не иначе. — Энцелад мёртв всегда, это давно понятно. Чтобы на нём появилась жизнь, хотя бы верхним слоям снега необходимо оттаять. А это невозможно, пока он так далеко от Солнца, здешней звезды. Весельчак коротко смеётся и неоднозначно посматривает на Глота. И тот не может понять: У сейчас подмигивает, или это просто нервный тик. — А вторую новость, капитан, прошу, озвучьте самостоятельно. — фамильярничает, хитро прищуриваясь. Глот некоторое время следит за пустым и бесцельным взором Карим, направленным в стену, мысленно подбирает слова. : — У нас..слегка замёрз двигатель. И.. — Зачем-то медлит и чешет затылок. — и мы пока не можем улететь. Как и ожидалось, Карим тут же «награждает» его взглядом полного негодования и разочарования. Весельчак снова усмехается и бодренько бежит в хвост корабля. — А у нас антифриз закончился, ахах! — восклицает он с другого конца, недолго покопавшись в кладовке. Глот опускает голову и прикрывает глаза, внутренне считая до десяти, чтобы успокоиться и не врезать дорогому другу. Его оптимизм (а может, обыкновенное издевательство) сейчас уж слишком неуместен. — И жидкий огонь тоже. — Весельчак неторопливо, словно прогуливаясь, направляется в сторону Глота и Карим, попутно отряхивая руки от невидимой пыли. — Я одного не пойму: а нахрена мы в Млечный Путь-то прилетели? Молодая, неразвитая, маленькая галактика. — проговаривает каждый эпитет с недовольством и небольшой паузой и кладёт руки в карманы. Неужели тоже замёрз? — Откуда тут жизнь? — Мне до сих пор не выслали карту. Я тыкаю наугад. — вдруг недовольно и оттого уже громче отзывается Карим, чувствуя в словах Весельчака открытую претензию. — А какие варианты у тебя? — Ну… — протягивает он, задумчиво смотря в потолок и почёсывая подбородок, — есть парочку идей. Они вам вряд ли понравятся. — Вот и помалкивай. — высказывает само собой напрашивающееся заключение Карим и снова закрывает глаза, натягивая одеяло до носа. Её невыносимо клонит в сон. Хуже всего то, что это, вполне возможно, какая-то банальная простуда, которой глорианцы болеют крайне редко, раза четыре за всю трёхсотлетнюю жизнь. И лечить её на их планете было не принято. Потому что на Глории простуда проходит быстро и сама собой, достаточно подышать свежим тёплым воздухом. Но тут условия совсем несовместимы с лечением. И всё, что остаётся девушке — просто ждать, пока организм справится сам. Потом это, конечно же, пройдёт. В окружающем вакууме обычно не бывает холодно. Да и в открытом космосе их корабль поддерживает внутри комфортный для всех троих температурный режим. Возможно, мерзкая планета понемногу заморозила не только двигатель, но и систему климат-контроля. Да и весь корабль заморозила. Энцелад, чтоб его. Если не принять меры, превратит любой объект в глыбу льда и свою неотъемлемую часть, навсегда заберёт в бездушный снежный плен. В книгах и диссертациях про него этого не писали. Уж точно не прямым текстом. Карим подумала, что нужно будет обязательно описать эту планету в самых неприятных подробностях и без прикрас, чтобы больше никого не вводить в заблуждение. Если будет время, она напишет собственную диссертацию. … — Малая, подвинься. — Весельчак с небольшим усилием и тяжёлым кряхтением приземляется на пол рядом с девушкой и опирается на неё спиной. У Карим просто нет сил на то, чтобы этому воспрепятствовать. Она вздыхает и старается привыкнуть к запаху топлива и серы с едва уловимыми нотками каких-то фруктов, исходящему от него. Глот сидит слегка в стороне, поджав колени и опустив на них руки. Вполуха слушает околесицу, которую несёт У, обращаясь к беспомощной против его болтовни Карим: — А прикинь, там чё могло бы быть подо льдом? Наверняка какие-нибудь рыбы гигантские, змеи или ещё такое что-то. — мечтательно щебечет он, глядя в потолок, как будто вместо него над ними небо, усыпанное звёздами. Карим невольно слушает его и ловит себя на мысли, что есть в этом что-то занимательное. Сумасшедших всегда интересно слушать. Воспитанность, да и обыкновенное любопытство не позволяют сказать ему замолчать. — Только холодно, зараза. Хотя одноклеточные там, бактерии, может, и есть. Как думаешь, капитан? — он слабо кивает головой в сторону Глота, лениво обводит его глазами. Глот реагирует слишком резко и раздражённо, не желая быть втянутым в бессмысленную дискуссию: — Мы одни на этой планете. Смирись ты уже. — возмущённо говорит он и отворачивается, радуясь в момент наступившей тишине. Весельчак такого не ожидал. — Как маленький принц… — внезапно выдаёт У, но тут же замолкает, поймав на себе недоумённые взгляды. — Что? — удивляется Глот. — Маленький принц. Он жил один на целом астероиде, представляете? Один ухаживал за баобабами…У него даже не было барашка. Карим улавливает в его голосе грусть и какой-то полупьяный бред. Но Весельчак ведь сегодня не пил. Кажется. Глот лишь усмехается, но не может придумать, что сказать в ответ. Да и что тут говорить? У Весельчака мозги замёрзли просто. Вот и несёт чушь всякую. — Кто это? — вдруг участливо и с любопытством интересуется Карим. У даже оживляется, заметив это. — Герой одной сказки. Мне её в детстве..мама читала. — улыбается широко и криво, часто моргает, но смотрит вперёд, куда-то сквозь корпус корабля. Затем слышится тихий и хриплый смех. Глот больше не усмехается. Лишь молча удивляется тому, как они все втроём вообще смогли найти общий язык. Три абсолютно разных существа с трёх разных планет. А всё равно как-то подружились. Разговаривали друг с другом на межгалактическом. Хотя Весельчак на нём говорил не так свободно, но очень старался. … Пропустив какую-то быструю и неважную мысль, Глот садится по другую сторону от Карим, лишь слегка прислоняясь к девушке плечом. Он опасается, что она просто упадёт от веса их двоих. Весельчака это не особо волнует. Он внаглую располагает голову на плече девушки, тыкая макушкой ей в подбородок. Карим сильно изгибает шею, чтобы отодвинуться в сторону. Но именно в этот момент силы покидают её, и глорианка, почти не раздумывая, роняет голову на плечо Глота. Он вздыхает. Что за цепная реакция? Глоту всегда было холодно. Всю жизнь, сколько он себя помнил. И он, в общем-то, привык к этому вечному ощущению. Но под кожей вдруг поместилось незнакомое и почему-то очень приятное тепло. Глот никогда не носил много одежды, не укрывался одеялами. И ему так захотелось приумножить это чувство, что он незаметно накидывает на свободное плечо свисающий край лёгкого пледа. Поглядывает на Карим, проверяя, спит ли она, и слегка улыбается, расслабленно прикрывая глаза. Глот тоже хочет провалиться в сон, хотя спал он, согласно своей природе, обычно от силы часов 5 в день. И не испытывал никакого дискомфорта при отсутствии сна, даже если не спал неделю. Тело и веки наконец наполняются приятной тяжестью. Он почти засыпает. Это блаженное чувство полной безмятежности вдруг прерывает шёпот Весельчака: — Скажу по секрету: она не в моём вкусе. — он прикладывает ладонь ко рту и ухмыляется, тихо посмеиваясь и указывая большим пальцем на спящую девушку. Весельчак по-любому не упустил из вида этот взгляд, которым Глот несколько раз скользнул по Карим. И сейчас он, должно быть, хочет заверить и успокоить и без того спокойного Глота. Только ему ведь это без надобности. Он может добиться кого чего угодно при желании. Предпочитая не замечать уж слишком очевидный намёк, Глот лишь поджимает губы и снова закрывает глаза, уже полностью. Улыбается ещё шире. Тепло. …