Нити твой души

В мире, полном мрака, ты мое спасение.

Когда силы бороться иссякли, а надежды на лучшую жизнь покинули тебя, меньше всего ожидаешь руку помощи от того, кто тебя ненавидит. Оскар Миллер стал лучом света среди тьмы, окутавшей меня. В тот момент, когда парень появился перед нами и заявил, что я его девушка, я почувствовала ужас и облегчение одновременно. Ужас, потому что знала, что теперь таких же поехавших, как Джессика Мортец станет в несколько раз больше. Облегчение, потому что понимала, что никто из них меня не тронет. Никто больше меня не тронет. Как бы не было смешно, но Миллер имеет в университете не слабый авторитет, а потому ему никто и слова поперек не скажет. Ни девушки, ни парни. Даже преподаватели не горят желанием вступать с ним в конфликты. Мы пришли в мою комнату, и я сразу села на постель, запуская ладони в волосы. Первые несколько минут мы провели в тишине. Каждый думал о своем. Я размышляла о том, как мне привыкнуть к новому статусу девушки самого Оскара Миллера, а о чем думал парень… Я была без понятия. — Спасибо, что привел меня сюда, — начала я. — И спасибо за то, что вступился. Вообще за все спасибо… — Довольно, — Оскар сел за мой рабочий стол и начал смотреть на меня, чем вызывал жуткий дискомфорт. — Я же предупреждал тебя, Ханна, что не нужно связываться с Джонсоном. — Помню я, но… — Нужно было послушать меня. Тогда не было бы никаких проблем. — Если бы ты сразу сказал мне, почему именно не стоит с ним общаться, я бы послушала, но ты решил играть в секретного агента, — парировала я, пока Миллер демонстративно закатывал глаза. Тяжелый вздох. Не менее тяжелый взгляд… — И что нам теперь делать?... — Встречаться, — Оскар встал с места и подошел ко мне, присев на корточки. — Очень смешно. — А мне нет, — парень выпрямился и прошел к двери, перед этим взглянув на время на часах. — Зайду ближе к вечеру. Все обсудим. Ты должна мне пятый поцелуй, Кинг. С этими словами брюнет покинул мою комнату, оставив меня совсем одну. Хотя нет… Не совсем. Вместе с непониманием, как быть дольше и злостью на всю ситуацию, что произошла полчаса назад. Весь день я просидела в комнате. Особого желания чем-либо заниматься не было, поэтому я смотрела сериал, поедая третью коробку пиццы. Судьбу человека определяют его собственные мысли. Я всегда старалась контролировать свое тело, следя за каждым граммом пищи, который попадает в мой рот. Наверное, многие думают, что это просто стремление к идеальной фигуре, но они не понимают, что на самом деле это – борьба за контроль над собой. Я потеряла связь с реальностью, погружаясь в эти ненавистные цифры – калории, вес, размеры. И в какой-то момент я перестала видеть свое истинное «я» за этими цифрами. Любая цифра на весах меня не устраивала. Будь то 40 или 60, я все равно была недовольна собой. Меня стало пугать каждое прикосновение к еде, каждый глоток воды, потому что это значило, что я теряю контроль. Но вот загадка – почему это управляющее стремление к контролю в итоге приводит к полной потере контроля над собой? Почему я, стараясь быть сильной и независимой, оказываюсь в плену своих собственных мыслей и страхов? Я хочу верить, что есть путь к исцелению, что могу найти равновесие между тем, кем я хочу быть, и тем, кем я действительно являюсь. Что могу принять свое тело таким, какое оно есть, не определяя свою ценность по цифрам на весах. Что могу найти внутри себя силу и любовь, чтобы преодолеть это заболевание и стать снова целостной и свободной. Флориан пришла ближе к шести после пятой лекции. Она без сил рухнула на кровать и заныла от того, как сильно устала. Затем рассказала, что миссис Шоберли до следующего занятия сказала провести социальное исследование в виде опроса или интервью на любую желаемую нами тему среди людей на улице. Мне показалось это интересным, но сложность заключалась именно в выборе темы. Ладно, время еще есть, хоть и не так много, ибо следующее занятие по социологии будет через четыре дня. Также Гарсия упомянула и то, что в аудиториях и в коридорах обсуждают новую девушку Миллера. — Видела бы ты лицо Гвен Харпер, когда она узнала о тебе, — подруга хихикнула. — Никогда не видела, чтобы человек за пять секунд выразил столько эмоций… Она же уже два года за ним бегают, а все без толку – он на нее даже не смотрит. — Значит ли это, что теперь место Джессики займет эта Гвен? — осторожно спросила я. — Да нет, что ты. Она хоть и сумасшедшая фанатка Миллера, но совсем безобидная, — Гарсия улыбнулась мне, а у меня в голове промелькнула мысль, что про Джесс мне тоже так когда-то говорили. — Кстати, мистер Донован спрашивал, почему тебя не было сегодня на занятии. Он заменял преподавателя по журналистской этике – мистер Рубин попал в аварию, представляешь? Поэтому до конца семестра веси его предмет будет Донован. Какой-то неприятный тип… Когда я сказала, что тебе нехорошо, он ответил: «Мисс Кинг снова заигралась в страдалицу». Я была в таком шоке. Какая кошка между вами пробежала? «Скажи ей… Скажи правду…» — подумала я. Свела ноги вместе и положила на них руки, смотря в скомканное одеяло. Улыбнулась и подняла голову. — Все хорошо, — махнула рукой. — Просто много пропусков, вот он и бесится. — Точно на экзамене завалит…, — Гарсия умолкла, а затем резко вскочила на ноги и указала на меня пальцем. Захихикала и запрыгала на месте, визжа от какой-то непонятной мне радости. — ТЫ ВСТРЕЧАЕШЬСЯ С ОСКАРОМ МИЛЛЕРОМ! — О боже…, — прошептала я, накрываясь одеялом с головой. — Да не встречаюсь я с ним! — И как давно? Но самое главное, почему я об этом ничего не знала? — подруга меня будто бы не слышала и продолжала ходить из угла в угол. — Фло, я с ним не встречаюсь! — крикнула я. — Еще как встречаешься, — дверь открылась на распашку, и я увидела на пороге Миллера, облокотившегося на дверной косяк. Гарсия обернулась и широко улыбнулась ему, а затем подошла к брюнету и ткнула его в грудь. — Хочу знать подробности! — потребовала она. — Флориан! — крикнула я, кидая в нее подушку. — Не отвертишься! — подруга вновь повернулась к парню. Не знаю, что она сделала, но он улыбнулся. Как много раз я видела, чтобы он улыбался? Один? Два? Три? — Тебя Габриэль искал. Он во внутреннем дворе. Сказал, что-то срочное. — Вечно он все обламывает, — Фло накинула куртку и повернулась ко мне. — Мы не закончили! Девушка вышла из комнаты и Оскар закрыл за ней дверь. В уже привычной тишине он сел за мой рабочий стол и повернулся ко мне лицом, несколько секунд разглядывая меня. Эти игры в гляделки меня порядком достали, поэтому я начала диалог первая. — Что ты хотел? — А как же «Привет, любимый. Я так скучала. Иди ко мне, я тебя поцелую»? — Хочешь целоваться? Целуй стену, — закатила глаза, а парень рассмеялся. — В общем план такой: так как теперь мы якобы встречаемся, мы должны делать вид, что мы счастливая, любящая друг друга пара. — И что? Будем держаться за ручки и целоваться на глазах у всех? — выпалила я, прежде чем подумать. — Да, — кратко ответил Миллер. — Я тебе уже сказала: хочешь целоваться – целуй стену. Тронешь меня и я тебе нос сломаю. — Я бы на это посмотрел, — он встал с места и прошел к двери. — Зайду за тобой завтра в десять. Оскар ушел. Да кто он вообще такой? «Человек, который спас тебя от домогательств мистера Донована?», «Человек, который пришел в самый подходящий момент и избавил от публичного позора?», «Человек, который тебе нравится…» — подкидывал различные варианты мой мозг, которому я хотела зарядить кирпичом. Через двадцать минут пришла разъяренная Флориан, высказывая все свое недовольство в сторону Миллера. — Нет, ну ты представляешь! Этот козел наврал мне! Я встретила Габри по дороге во внутренний двор, а он шел с какой-то расфуфыренной блондинкой. Я ему такая: «Зачем ты меня звал?», а он такой: «Да больно ты мне нужна, ромашка». Его девица как начала смеяться, а потом споткнулась об свою же ногу. Вот дура, а. — Ты ревнуешь? — улыбнувшись, спросила я. — Ты шутишь?! Это не ревность! Это сочувствие! Габриэлю двадцать лет, а выбирать девушек он еще не научился. — Почему он называет тебя ромашкой? — Ой, да это такая глупая история… Когда нам было по пять лет наши родители решили устроить пикник где-то в поле. Мы с Габри играли в догонялки, я споткнулась и упала лицом в куст ромашек, а затем мы играли в игру «Угадай, что за еда» и этот идиот засунул мне в рот ромашку, которую я съела – я-то думала, что это что-то съедобное! Он так смеялся, а потом каждый день приносил мне сахарную вату, когда я легла из-за него с отравлением. Но жизнь его тоже наказала – на следующий год мы поехали туда же, и Грэхем упал в куст с крапивой. Адская боль! Он так плакал, а я каждый день приходила к нему домой и мазала раны. — Почему вы не вместе, не понимаю… — Не заговаривай мне зубы, Кинг! Я хочу знать все о ваших отношениях с Миллером. Я снова поникла. Мне было жутко неловко. Как рассказать подруге, что самый крутой парень университета начал встречаться с тобой лишь из жалости? Это даже звучит унизительно. Отрицать чувства к Миллеру – глупо, но и надеяться на то, что однажды он сможет меня полюбить – тоже глупо. Рядом с ним столько красивых, эффектных, милый девушек. Я даже рядом с ними не стою. Я смотрю на себя в зеркало и вижу только недостатки. Мои глаза слишком маленькие, нос кривой, кожа не идеальна. Я не могу понять, как кто-то мог бы меня полюбить, если я даже не могу найти в себе что-то ценное. Каждый день я сравниваю себя с другими девушками, и вижу только то, что у них красивее, лучше, привлекательнее. Я не заслуживаю любви, потому что не могу полюбить сама себя. Все мои неудачи, стресс, проблемы – я виню за это только себя. Не могу понять, как люди могут меня уважать или ценить, если я сама себя не ценю. Я постоянно сомневаюсь в себе, в своих способностях, в своей привлекательности. Часто задаюсь огромным количеством вопросов. Почему я не могу просто принять себя такой, какая я есть? Почему я не могу найти в себе что-то хорошее, что могло бы заставить меня полюбить себя? Но ответов на эти вопросы так и не получаю. Я испытываю постоянный внутренний конфликт, но не знаю, как его преодолеть. Живу в постоянном страхе быть непринятой, нелюбимой, неудачной. Может быть, однажды я смогу преодолеть свои сомнения, найти в себе силу и полюбить себя. Но сейчас я чувствую себя как брошенная страничка из книги, которая не может найти свое место и смысл. — Мы не встречаемся, — начала я, но девушка перебила меня. — Не ври! — Я серьезно, Фло, — посмотрела на нее и грустно улыбнулась. — Он наврал всем. Я его фальшивая девушка. Мы просто будем делать вид, что пара. Я чувствую, что оказалась втянута в эту игру, в которой я не понимаю, что происходит. Он такой… не такой, как я, понимаешь? Мне кажется, что это неправильно. Он как будто будет играть роль, а я поневоле стану его актрисой. Не знаю, насколько долго я смогу продержаться в этом мире, где важны лишь внешние признаки успеха и красоты. Но в то же время меня манит и привлекает его притягательность, его обаяние и внимание. В общем, я не знаю, что мне делать… — В интересную ситуацию ты попала…, — Гарсия села на кровать и ненадолго задумалась, а то, что она сказала потом и вовсе лишило дара речи. — Ты должна влюбить его в себя!

Оскар

Фальшивые улыбки тают, когда в сердце чувствуешь холод притворства.

Как часто мы задумываемся о том, какие поступки совершаем? Что правильно, а что нет? Как будет лучше, а как хуже? Когда при всех я заявил, что теперь Ханна Грейс Кинг – моя девушка, я полностью отдавал себе отчет о своих действиях. Я не смогу оставаться на вечные времена рядом с ней, но я могу сделать все, чтобы ей было лучше хотя бы сейчас. Я готов рисковать своим сердцем, своей репутацией, чтобы защитить ее. Я готов стать тем героем, которого она заслуживает, даже если это всего лишь в вымышленной роли. — Как прошел разговор? — Лука ждал меня в машине. — Не могу сказать, что она счастлива, — ответил я. — Она точно по тебе сохнет. — Она скорее скормит меня акулам. — Не утрируй. Просто девочка явно без какого-либо опыта. Ей нужно дать толчок в правильную сторону, то есть в твою. Я завел машину и мы тронулись с места. Ночной дождливо-снежный Нью-Йорк всегда встречает холодом, означающем, что все будет не так хорошо, как мне бы того хотелось. За те несколько лет, что я прожил здесь, я понял одно – погода часто символизирует то, что происходит в душе. По крайней мере это всегда работает со мной. Следующий день начался с ранней тренировки в тренажёрном зале. Хотелось разгрузить голову с самого утра, чтобы прожить этот адский день со светлыми мыслями, ибо я заранее примерно представлял, что меня ждет. Сотни любопытных глаз, направленных на меня с моей девушкой, и сама Кинг, которая будет брыкаться и делать все, чтобы вывести меня из себя. После зала я вернулся в комнату, где привел себя в порядок и уже без двадцати минут десять стоял у комнаты Кинг. «Идиот, пришел на двадцать минут раньше» — подумал я. Почему-то мне в голову пришла мысль, что Ханна попытается уйти пораньше, чтобы не пересекаться и не идти в учебный корпус вместе со мной. Поэтому я тоже решил подстраховаться. За дверью услышал шорох, а затем тихие голоса девушек. — Как ты думаешь, он там? — тихо спросила Кинг и Флориан. — Я что, по-твоему, вижу сквозь стены? — ответила ей та. — Ну Фло… Я не вынесу этого… Давай я сделаю вид, что болею? — Делай то, чему я тебя учила! Я закатил глаза и убрал телефон в карман. Стоял в ожидании, когда маленькая нахалка соизволит выйти из своего укрытия. Когда протянул руку в дверной ручке, дверь распахнулась и передо мной стояла совсем другая девушка. У Кинг была красивая нежная укладка, белый брючный костюм, легкий макияж с акцентом на пухлые розовые губы, на которых мой взгляд слишком долго был устремлен. Девушка надела туфли на небольшой каблуке, но все оставалась ниже меня. Ханна засмущалась и уже будто хотела сделать шаг назад, как Гарсия взяла ее под руку и подтолкнула ко мне. В коридоре было несколько человек, которые смотрели на нас. Ханн смотрела на Флориан, а я смотрел на нее, поражаясь тому, как человек может преобразиться за одну ночь. Еще вчера она сидела передо мной в рваных спереди шортах и футболке с пятном от кетчупа, а сейчас ей можно было дать титул в номинации «Настоящая леди». — Доброе утро…, — начала девушка, посмотрела вправо, где стояла группа из трех девушек. Затем на секунду посмотрела на меня, а после снова опустила голову. — Любимый. Я так скучала. Иди ко мне, я тебя поцелуй. Она проговорила эту фразу, брошенную мной вчера так, словно учила ее всю ночь. Голос Ханны дрогнул на словах «любимый» и «поцелую», но лицо оставалось таким же непроницаемым. Сзади нее стояла Гарсия с рукой у губ. Она явно старалась скрыть смех, но у нее это почти не получалось, поэтому она почти сразу испарилась из моего поля зрения. Я подошел к Кинг и притянул ее к себе, чувствуя, как слабое тело темноволосой напряглось под моими руками. Слегка наклонил голову и улыбнулся. Этого оказалось недостаточно, чтобы наши губы оказались на одном уровне, но достаточно, чтобы я опалил ее щеки горячим дыханием, вызывая кучу мурашек. Кинг быстро чмокнула меня в щеку, а затем чуть отошла. — Доброе утро, — произнес я. — Любимая. Я думал, что день будет ужасным, но черт, как же я ошибался. День будет до ужаса забавным. Наши пальцы сплелись в замок, и мы направились в университет. Прохожие смотрели нам вслед, не скрывая своего удивления. Большинство из них не верили слухам о том, что у меня появилась девушка, однако вот она – идет рядом и дрожит то ли от ветра, то ли от волнения и новой реальности, что обрушилась на нее слишком резко. Мы сняли в гардеробе верхнюю одежду и направились к кабинету, в котором будет проходить первая лекция у Ханны. Это мультимедийная журналистика, - я заранее изучил ее расписание. Кабинет 120 находится на первом втором этаже. Там же пройдет и моя лекция. На лестничной площадке я ненадолго остановился, выжидая, пока все студенты пройдут мимо нас. — Скучала значит, — ухмыльнулся я, притягивая Кинг ближе. — Может тогда все-таки поцелуешь по-настоящему? — Мне повторить фразу про поцелуи со стеной? — Ханна мило улыбнулась мне, но я чувствовал, что внутри нее буря, готовая снести все на своем пути и меня в том числе. — Чему тебя учила твоя подружка? — Ты подслушивал?! — Ханна осторожно ударила меня по руке, а затем ахнула и начала гладить, в то время как я ничего даже не почувствовал. — Вы слишком громко разговаривали. — Не твоего ума дело! Девушка пошатнулась, а затем на носочках развернулась и сделала несколько шагов вперед. Я перехватил ее руку и развернул к себе, прижимая к холодной стене. Кинг растерялась, опустила голову, а я поддел ее пальцем и наши взгляды встретились вновь. В этих разноцветных глазах было столько смятения и волнения, что на секунду я задумался, а стоит ли? Еще секунда и мои губы накрыли ее. Почувствовав ее мягкие губы на своих, я словно погрузился в иную реальность. В тот момент все вокруг исчезло, оставив лишь нас двоих в этом мире собственной любви. Фальшивой любви. Ханна тихо простонала, положив руки мне на грудь, что позволило притянуть ее к себе еще ближе, хотя, казалось бы, уже было просто некуда. Мои руки легли на ее талию, мягко сминая одежду, хотя сами желали оказаться под ней, чтобы ощутить на ощупь шелковистую кожу. — Оскар…, — прошептала девушка мне в губы, смотря на меня из-под полуоткрытых век. — Минус один поцелуй, любимая, — улыбнулся я. Иногда лживые моменты создают искренние воспоминания, которые разрушают сердце. Поцелуй с Кинг пробудил во мне новое странное чувство. Впервые за всю свою жизнь я почувствовал, как сильно бьется мое сердце.