Жажда к свободе

Прошла уже неделя. Я не понимала, почему они так сильно зацепились за меня. Неужели так сильно отчаялись?       И вот меня опять вели в кабинет на допрос.       — Может хоть сегодня что-то нам расскажешь? — я шумно выдохнула.       — У меня к вам встречный вопрос, — улыбнулась я. — Может вы хоть сегодня объясните, почему держите меня здесь?       — Если думаешь, что, делая из себя невинную, тебя отпустят, то ты глубоко заблуждаешься, — сказал Боков. Я подумала. В голове созрел план.       — Ладно, — следователи ожидающе смотрели на меня. — Давайте бумагу, и я признаюсь, — Козырев радостно подошёл ко мне, положив передо мной листок и ручку. Я показала на руки, сцепленные наручниками.       Я, Мария **, готова признаться в том, что из свидетеля меня хотят превратить в преступника. Меня держат здесь незаконно, не имея никаких чётких доказательств. Я полностью не согласна в обвинениях, а потому мне не в чем признаваться.       Я отдала бумажку Бокову. Он прочитал её и порвал.       — Сначала просите написать чистосердечное, а потом рвёте его, — я пожала плечами. — Тогда сорян, ничем не могу помочь.       Боков нервно подошёл к телефону.       — Всё, я так больше не могу, — и начал набирать номер.       — И кому на этот раз? В психушку? — усмехнулась я.       — Твоему дяде, — а теперь было не до шуток.       — Не надо, — произнесла я.       — .. да-да, сможете подъехать?.. отлично, ждём, — я опустила голову на колени и заплакала. — Может хоть он говорить тебя научит, — скорее наоборот разучил.              В кабинет зашла Наталья.       — Наталья, шо опаздываем? — спросил Боков.       — Так я вроде предупреждала, — она глянула на меня. Я сидела со стеклянными глазами, смотря в никуда.       — Всё, идём, — сказал Боков.       — Куда? — поинтересовалась Наталья.       — Дядя Маши приехал, — мне обратно надели наручники и повели куда-то. Следователи ушли вперёд, пока меня вёл майор милиции. Вдруг я ударила его локтем, убежав. На лестнице меня спохватился Козырев. Пытаясь догнать меня, схватил меня за руку, из-за чего упала на неё же. Я завыла от боли. Следователь подошёл ко мне, подняв меня.       — Побегали, и хватит, — рука адски болела, но я не сказала ни слова. Козырев завел меня в комнату для допроса. Там уже были остальные следователи и Серёжа.       Они о чём-то говорили, но из-за боли, не могла сосредоточиться. Я посмотрела на свою руку. Она была нездорово выгнута. Наталья заметила это.       — Отстегните ей наручники, — Козырев так и сделал. — Что произошло? — она подошла, внимательно посмотрев на руку.       — Она бежать хотела, на лестнице упала, — говорил Козырев. Я глянула на Серёжу. Он смотрел на меня с осуждением. Глаза намокли, но не из-за боли, а скорее из-за взгляда.       — Наталья, отвези её в больницу, — распорядился Боков.       Как только мы вышли, я зарыдала в голос.       — Сейчас съездим, будет легче, — успокаивала она. Я замотала головой. Мы дошли до машины.       — Я не из-за этого, — всхлипнула я.       — А что тогда?       — Я не виновата, — начала я. — Я не хочу умирать.       — Ты о чем? Какая смерть?       — Ну.. вы же меня расстреляете, — произнесла я.       — Для расстрела нужно что-то посерьёзнее, чем прикрывание Фишера, — усмехнулась она. Я удивлённо глянула на неё.       — В смысле прикрывание Фишера?       — Можешь не пережить, это мы уже давно поняли, нам главное, чтобы ты поняла, что делать это необязательно, — сказала Наталья.       — Я думала за убийство, — произнесла я.       — Хоть и были странно, что мы нашли те следы, но они скорее подкинутые, и вообще оказались лишь схожими с твоими данными, поэтому там точно был Фишер, — говори она. — А вот если ты нам расскажешь, кто Фишер, то тебе за помощь в деле заплатят.       Мы приехали в больницу. У меня оказался перелом, хотя там только слепой бы этого не понял.       Приехав обратно, я задержалась в машине.       — Идем, — сказала Наталья.       — Я очень хочу вам помочь, но боюсь, — произнесла я.       — Чего боишься? Или кого?       — Второй вариант.       — Фишера, — я посмотрела на неё.       — У вас есть ребенок?       — Девочка.       — Хотела бы я такую маму, как вы, — она улыбнулась.       — А можно вопрос? — я кивнула. — Где твоя мама?       — Она умерла много лет назад, — я поникла. Вспоминать о ней было тяжело, даже несмотря на то, какой плохой она была матерью.       — Сочувствую, — произнесла она. — Но тебе повезло, что у тебя есть такой добрый дядя, — я улыбнулась. Если не вспоминать плохое, то он и вправду старается быть лучше ради меня. Эта мысль всегда теплится в потаенном месте в сердечке. — Нам пора идти.       Мы вышли из машины. Наталья вела меня просто придерживая за здоровую руку, так как наручники на гипс не наденешь.       Стоило зайти, я услышала, что они до сих пор говорят о том, что я везде крайняя.       — А что же так скромненько говорите? Может я вообще Фишер, — усмехнулась я. Наталья посадила меня на прежнее место.       В разговор я особо не вникала. Мне даже стало скучно. На столе лежала пачка сигарет. Я закурила, даже не спросив разрешения, ну а хули.       — Ладно, забирайте Машу, — я аж вздрогнула от этого. Неужели?       Мы с Серёжей пошли домой.       — Ну спасибо что-ли, — сказала я.       — Если бы язык покороче был, не пришлось бы щас тебя и вызволять, — я остановилась. Он тоже.       — Я виновата теперь? Ничего, что если бы не ты его.. — Сережа закрыл мой рот рукой и почти сразу убрал. — Ну ты понял.       Сев в машину, я начала думать о том, что может стоит им помочь?