Да он на тебя поспорил ещё на первом курсе!

      Сынмин проснулся от того, что его волосы кто-то осторожно трепал. Открыв уставшие и покрасневшие из-за слёз и недосыпа глаза, он посмотрел на гостя. Это была мама.       - Минни, мы с папой отъедем ненадолго в магазин, я тебе завтрак на столе оставила. Как ты себя чувствуешь? – Женщина приложила руку ко лбу сына и с беспокойством оглядела всего парня.       - Всё хорошо, мам, просто немного не выспался.       Сынмин вытащил руку из-под одеяла и начал тереть глаза, которые неприятно щипало. Этой ночью ему так и не удалось нормально поспать. После первых двух кошмаров он вообще решил перестать даже просто пробовать. Но кому-кому, а маме об этом знать точно не стоит. После обнаружения пропажи телефона, Ким не особо волновался, так как точно помнил, что на момент, пока они с Джисоном совершали свой контрольный забег, знакомой тяжести в кармане не ощущалось. Вывод из этого был только один: он остался где-то в доме Ли, а там его, ясное дело, рано или поздно найдут. Однако сказать родителям об этом всё ж таки стоило.       - Мам, я телефон у друга оставил, так что если надо будет, то звоните на домашний.       - Хорошо, дорогой, но только не забудь потом его забрать, - женщина поцеловала Сынмина в лоб и направилась к выходу. В дверях она обернулась, - Закроешь за нами? И измерь, пожалуйста, температуру, всё же ты какой-то бледный, хорошо?       - Хорошо, я уже встаю.       После того, как за женщиной закрылась дверь, Ким откинул одеяло и опустил ноги на мягкий бледно-синий коврик. Он осмотрел помещение, считавшееся его спальней, вся комната была выполнена в нежных пастельных тонах: серо-синие стены, кое-где украшенные плакатами любимых групп или аниме, рабочий стол у окна, у изголовья кровати справа, и платяной шкаф слева, недалеко от которого находится дверь из комнаты. Кроме мебели в комнате находилось несколько небольших стоек с домашними растениями, отделяющим стол от дальнего угла комнаты – там, скрытый этим зелёным миром, стоял маленький уютный диван цвета какао, на котором парень любил читать или разговаривать со своим парнем по видеосвязи. Парнем… Сынмин давно хотел позвать Хёнджина в гости, считая, что тот явно оценит его личную комнатную эстетику, но, похоже, этому желанию всё же не дано исполниться.       Чтобы не вгонять себя ещё больше в депрессию, Ким встаёт и направляется к шкафу, чтобы переодеться в домашнюю одежду. Однако постояв перед ним минуту в раздумьях, парень всё же решил сначала проводить родителей, а потом уже принять душ и сменить свой гардероб.       Спустившись на первый этаж, Сынмин застал тех уже готовыми к выходу.       - Не скучай, Совёнок, мы скоро! – Крикнула мама и помахала на прощание.       - И приведи себя в порядок.       - Да, пап, вот как сейчас закрою дверь перед вашим носом, как приму душ и как лягу есть чипсы перед телевизором – обзавидуешься.       Мужчина понимающе улыбнулся и вышел из дома, захлопнув за собой дверь. Улыбка сразу же сошла с лица парня и он медленно пошёл в сторону ванны.

🍒🍒🍒

      - Итак, что у нас тут…       После душа, с влажными волосами и полотенцем на шее, Сынмин осматривал кухню в поисках чего бы поесть. Парень чувствовал себя не менее уставшим, но по крайней мере более свежим. Ночнушка больше не сковывала движений – её место заняла домашняя свободная футболка на пуговицах и шорты до колен. Сынмин особенно любил этот комплект за принт в виде гусей, которые в клювах держали нож, и спокойный мятный цвет.       Заметив на столе оставленный мамой завтрак в виде яичницы с беконом и тостом, парень открыл холодильник в поисках молока, которое в их доме было всегда. Пока еда разогревалась, Ким налил жидкость в стакан и опёрся на стол, размышляя, где бы лучше съесть завтрак: остаться на кухне, как послушный ребёнок, переместиться в зал к большому телевизору, или подняться к себе в комнату, чтобы спрятаться там от несуществующих всех.       Кивнув мысленно принятому решению, Сынмин взял в одну руку тёплую тарелку, а в другую стакан молока, и отправился к лестнице. Всё-таки у себя, в норке, было намного спокойней, тем более если родители приедут раньше, не нужно будет резко делать вид, что всё хорошо - можно же даже просто не спуститься, чтобы их встретить.       Поднявшись уже на половину, парень слышит, как хлопает входная дверь. Он вспоминает, что не запер её после ухода старших, но и сейчас это были явно не они, ведь прошло не так много времени с их ухода. Сдвинув брови, Сынмин оборачивается, следя за посудой в руках, чтобы ничего не уронить или не пролить.       - Такой милый и домашний… - В голосе слышался смех и теплота.       Ким отрывает голову от посуды и смотрит на гостя. Хван Хёнджин…       Надев на лицо маску «да пошёл ты нахуй», Сынмин поворачивается к парню спиной и продолжает своё восхождение. Но как только до его ушей доходит звук снимаемой обуви, он срывается на бег и, перепрыгивая через ступеньки и наплевав на разбрызгиваемое молоко, спешит к себе в комнату, где запирается на замок, мысленно благодаря себя за то, что в своё время уговорил родителей поставить на свою дверь задвижку.       Ещё не отойдя от шока и всё ещё держа свой завтрак в руках, Ким старается нормализовать дыхание, как вдруг в дверь, в которую он усиленно упирается спиной, с громким звуком что-то врезается. Ручка дёргается, но дверь не поддаётся. Хван повторяет подобную махинацию, надеясь либо на чудо, либо просто стараясь оторвать её ко всем чертям, чтобы проникнуть внутрь.       - Ну же, ты ведь никогда не был легкомысленным, Минни, открой дверь и просто выслушай меня!       - Мне всё равно, что ты там себе придумал, у тебя вся ночь была, пошёл прочь из моего дома!! – Ким отстраняется от двери, но только для того, чтобы ударить её спиной, прислонившись обратно.       - Ну, если уж так смотреть, то это не твой дом, а твоих родителей. – Хван перестаёт дёргать бедную ручку и прислоняется к своей преграде лбом, тихо ухмыляясь.       - Мне плевать, я их наследник!!       - Как быстро ты готов их похоронить.       - Слушай, да пошёл ты- Блять!.. Из-за двери слышится звук разбитого стекла. Хван резко сметает улыбку с лица и, не выдержав, несколько раз ударяет кулаком в уже знатно испорченную дверь.       - Сынмин, что там у тебя!? – Парень кричит, надеясь, что Ким не пострадал и гадет, что могло случиться. – Если ты мне сейчас не откроешь, я её просто снесу!       - Давай, попробуй! – Из-за стены слышится тихий всхлип, по которому можно понять, что владелец голоса вот-вот заплачет, если уже это не делает.       Хёнджин кладёт руки по сторонам от двери и сжимает их, готовясь к удару. – Ладно, будем считать, что ты мне это разрешил. – Сделав шаг назад, он резко вытягивает правую ногу, ударяя в место рядом с ручкой. Замысел срабатывает – слышится звук треснувшего дерева и дверца медленно открывается, каким-то чудом не слетая с петель. Хван устремляется через открывшийся проём в комнату.       Через носки он чувствует лёгкое покалывание и опускает взгляд на пол. Повсюду осколки и белые лужи молока. Всё понятно – кружка разбилась. Рядом с осколками стояла тарелка с яичницей, которая почти вывалилась из блюдца, видимо, её тоже, не особо заботясь о сохранности, кинули.       - Минни?.. – Хван отрывает взгляд от этой «инсталляции» и начинает осматривать комнату на предмет местонахождения пострадавшего.       Парень слышит тихий всхлип со стороны дендрария. Немного нагнувшись, он попытался сквозь листву разглядеть предмет своих поисков, но так как именно сегодня Сынмин надел одежду зелёного цвета, отличить его от всего остального цветника Хван не смог. Поэтому сглотнув, и надеясь на то, что его любимый не сильно пострадал, Хёнджин начал искать вход в то помещение, которое от него скрывали растения.       - Минни…       - Не называй меня так.       - А как мне тебя называть?       Повисла минутная тишина.       - Как хочешь. Отстань.       - Ну, раз как хочу, то, Минни, пожалуйста, как мне к тебе попасть? Ты же не хочешь, чтобы я снёс всё это так же, как дверь?       Послышались шорохи, Ким обхватил одну из стоек и медленно отодвинул в сторону, показываясь в образовавшейся щели. Хван невольно залип на своего парня, тот выглядел так мило и беспомощно, что хотелось просто обнять его и ни в коем случае не выпускать, не отпускать от себя ни на шаг. И плевать, если их будут искать родители, если напишут заявление о пропаже в милицию, если пойдут по следам с собаками, Хёнджин точно знал, что если в начале это был просто спор, то сейчас он его безбожно проиграл. Проиграл этому парню, младше его на год, но намного собранней и ответственней, чем сам Хван. Этому парню, который будит его каждый учебный день, а иногда и приходит в универ, чтобы просто спросить, как дела, и предложить вместе сходить в столовую поесть. Этому парню, который хоть и говорит, что ему всё равно, но так или иначе тайно, по крайней мере он думает, что делает это тайно, считает дни, сколько они уже вместе и дарит небольшие подарочки на каждые сто дней. Этому парню, единственному, ради кого Хван готов преодолеть почти четыреста километров, не проспав ни одного часа за последние два дня, потому что прошлая ночь прошла за выполнением домашнего задания. Этому парню, в ноги которого Хван готов броситься, наплевав на свои амбиции и чувство собственного достоинства. Ради него, такого сейчас маленького и милого, уставшего и испуганного, словно котёнок. Ради него, который сейчас стоит и аккуратно переминается с ноги на ногу, сжимает губы и дует щёки, кулачком растирая глаза, пытаясь таким образом незаметно скрыть выступившие слёзы…       Ради него. Ради такого простого домашнего Ким Сынмина.       Пока Хван его разглядывал, Сынмин поднял левую руку к лицу и посмотрел на неё. Хёнджин, отмерев, тоже уставился на чужую руку – по безымянному пальцу текла кровь.       - Чёрт, - выругался старший, - где у тебя аптечка? – На удивлённый и непонимающим взгляд он тыкнул в сторону пальца. – Надо обработать, а то мало ли что.       Сынмин в ответ лишь слегка поморщился и послал Хвана на первый этаж к ящику под телевизором. Когда последний ушёл, аккуратно обходя осколки, Ким отодвинул стойку и сел обратно на диван, подобрав под себя ноги. От всего этого у него начинала болеть голова, всё же и бессонница сказывалась, вместе с переживаниями и сейчас травмой. Вообще порез был не сильный, но обработать в любом случае стоит, на всякий случай.       Погрузившись в свои мысли, Сынмин не заметил, как вернулся Хёнджин, поэтому когда тот опустился на коврик перед диваном, слегка подпрыгнул.       - Ты теперь будешь от каждого моего вздоха вздрагивать? – На лице Хвана заиграла улыбка.       - Да, хотя даже твои вздохи и рядом не стоят с твоим чувством юмора во время споров.       - Слушай, ты теперь мне будешь это до конца моих дней напоминать!?       - Очень смешно с твоей стороны предполагать, что я с таким как ты до смерти останусь! Ещё скажи, что это будет как в ЗАГСе «в богатстве и бедности, в болезни и здравии. И умерли они в один день»!       - Если ты сейчас не замолчишь, я тебя прямо здесь до смерти зацелую!       Сынмин замолчал и продолжил смотреть на то, как его бывший, или как его там, парень аккуратно наклоняет бутылёк с перекисью на спонжик, а после осторожно вытирает им палец, на что Ким тихонько шипит. Чтобы как-то смягчить боль, Хван дует на палец и нежно гладит чужую кисть.       - Ай! – Хёнджин резко дёргается и обеспокоенно смотрит на Сынмина. – Слушай, ты теперь будешь от каждого моего вздоха вздрагивать??       На несколько секунд воцаряется тишина, но как только Хван видит ухмылку на лице Кима, понимает, что его только что разыграли на эмоции, и начинает дико негодовать.       - Ах ты, маленький!.. – Старший осторожно дёргает руку Кима на себя и кусает того за предплечье, на что тот вскрикивает уже по-настоящему. После укуса Хёнджин коротко облизывает свой след. – Не делай так больше, а то у меня сердце остановится, я серьёзно.       - Ага, я очень верю, что оно у тебя есть. – Опомнившись, Сынмин закатывает глаза и смотрит куда-то в сторону одного из своих растений. Пытаясь высвободить палец, он дёргает рукой, но её сжимают ещё сильнее.       - Малыш, я люблю тебя.       - Я тебе не Малыш.       - Ты сам мне недавно сказал, что я могу называть тебя, как хочу. – На молчание в ответ, Хван привстаёт с пола и пытается устроиться на тесном диване. У него это не получается, поэтому он просто подхватывает ноги Сынмина, садится, и устраивает их на своих ногах. В ответ его пытаются слабо попинывать, но Хёнджин быстро всё прекращает, один раз ударив куда-то в районе бёдер.       Старший притягивает к себе уже обработанную руку и клеит на пальце пластырь у основания.       - Значит так, Ким Сынмин, сейчас слушай меня внимательно и не перебивай, иначе я воплощу свои угрозы в жизнь и реально тебя зацелую. – Сынмин открывает рот, чтобы снова как-то съёрничать, но видит на себе сосредоточенный взгляд и безмолвно закрывает его. – Молодец. Итак, да, признаюсь, я на тебя поспорил, но, - Хван покрепче перехватывает чужие ноги, потому что те снова начали свои попытки освободиться, - так вот но! Это было давно, когда мой первый курс закончился, а твой только начинался. Мы тогда все были на посвящении новичков и я там впервые тебя увидел. Да, ты мне понравился, ты моего типажа, но когда я к тебе подошёл, ты меня напрямую проигнорил. Это заметил Минхо, мы выпили после этого чёртова посвящения и сошлись на том, что ты будешь моим через два месяца. Но ты ведь и сам помнишь, что через два месяца ты только по-имени начал меня называть, так что я проиграл ещё в самом начале. Всухую причём проиграл, - Хёнджин слабо улыбнулся и опустил голову вниз, глядя на ноги.       - Почему это всухую? – Тихо спросил Ким.       - Потому что сейчас не ты за мной бегаешь, а я за тобой. – Хван поднял взгляд на Сынмина и погладил того по икрам. Затем наклонился и поцеловал коленку одной из ног, слегка приподняв её. – Сейчас я за тобой бегаю, потому что влюбился сильнее, чем сам думал. Минни, я правда стал зависим от твоих слов, твоего взгляда, действия… Вот только после того, как выпью, более-менее успокаиваюсь и не испытываю желания позвонить тебе, чтобы узнать, что ты делаешь. Вообще знаешь, я знатно так испугался. Раньше я не покидал мастерскую, я только и делал, что рисовал. Я дышал всеми этими красками, рамами, искусством в целом. А потом пришёл ты со своими «ты уже тут третьи сутки сидишь, иди хоть поешь», и заменил мне всё искусство собой. Согласен, Минхо меня тоже выводил на свет божий, но то были только вечеринки или какие-то светские мероприятия, так что не считается. Скажем так, чувствовать жизнь я начал с тобой. Начал гулять по паркам, ходить в кафе и кино, мы с тобой даже на катке были один раз… Да, до тебя у меня были отношения. И не одни, и с девушками, и с парнями, но… Знаешь… Сейчас я просто до одури в тебе. Даже не с головой, а именно до одури, потому что даже сейчас, зная, что дня через два-три ты остынешь, и сможешь меня спокойно выслушать, я всё равно не мог успокоиться и последовал за тобой. Даже если это был бы край света, я бы…       Хван придвинулся ближе, устроив не сопротивляющегося Сынмина между ног так, что они напоминали перпендикуляр. Он зарылся лицом в волосы Кима и вдохнул полной грудью.       - О'кей, но я украду у тебя твой шампунь.       - Что? С чего бы это?       - Ты вкусно пахнешь, мне нравится, - Хёнджин взял в руку левую руку младшего и, поднеся к губам, поцеловал место пореза. – Кстати, считай, это официальным предложением. Так что мы уже помолвлены.       - Чего?.. – Ким посмотрел на свой палец и понял, что пластырь был наклеен на безымянный палец. – Пф, это – ненастоящее кольцо. Так что не считается.       На такое заявление старший быстро снял со своего мизинца маленькое аккуратное колечко и нацепил на палец Кима.       - И что ты теперь мне скажешь?       - Скажу, что ответа тебе пока не дал, так что не лезь ко мне со своими «напоминать до конца дней». И вообще… Хоть ты всё это и сказал… Но я тебя ещё не простил. Так что отодвинься, я пойду спать.       Воодушевлённый тем, что его по крайней мере выслушали и наполовину простили, Хван подхватывает Сынмина, который, вздрогнув, хватает старшего за плечи, на руки, осторожно выносит его из этого зелёного мини мира и направляется к кровати. Медленно опустив свою ношу на мягкую поверхность, Хёнджин стягивает с себя водолазку и начинает расстёгивать ремень. Ким резко хватает того за штаны.       - Ты что творишь вообще сейчас здесь!?       - Ну не ложиться же мне с тобой в постель в уличной одежде, да?       - Кто сказал, что тебе вообще можно?       Хван склоняется над лежащим парнем и нежно целует в губы. После, заправив чужую прядь волос за ухо, он оставляет лёгкий поцелуй в нос.       - А когда я спрашивал? – Улыбаясь на появившийся румянец, Хёнджин продолжает, - Так что тебе решать: лягу я в твою кровать полностью обнажённым, или ты поделишься со мной какой-то своей одеждой?       Сынмин устало зевает и откидывается на подушку. Он ложится на бок и обнимает руками и ногами одеяло. Приоткрыв один глаз, чтобы видеть реакцию, он шепчет:       - Так и быть, ложись голым, – прикрываясь одеялом, парень прячет хитрую улыбку.       Хван виснет на пару десятков секунд, а потом молча идёт к шкафу, чтобы найти там что-нибудь из одежды для сна. Выудив штаны, которые явно не будут прикрывать даже его щиколотки, и найдя оверсайз футболку, старший надевает всё это на себя и возвращается к кровати.       - Я бы мог спросить, где здесь душ, но думаю, что будет лучше, если ты заснёшь в моих объятиях. – Парень опирается руками на кровать и неотрывно смотрит на того, кто уже на ней находится.       - Кому это так будет лучше?.. – Сынмин съёживается под чужим пронзительным взглядом и отползает к стенке, прижимая к себе одеяло.       - Мне. – Хван залезает на кровать, вытягиваясь во весь рост, и тянет на себя одеяло, - Да поделись ты, если я простыну, заболею и умру, в этом будешь ты виноват.       - Конееечно, - Ким выпускает из рук одеяло, - я же всегда должен быть рядом. До конца ТВОИХ дней, - Ким, не выражая абсолютно никаких чувств, аккуратно устраивается рядом, дёргая на себя кусочек одеяла и невольно морщась, - Надо было двуспальное брать.       - Ничего, - Хёнджин под одеялом протягивает руку к ноге Сынмина и, хватая ту за бедро, закидывает её на свой торс, заставляя тем самым младшего практически лечь на себя, - меня вот всё устраивает. – Он оставляет на лбу любимого быстрый поцелуй и перемещает руку на его талию. – Спи, я буду рядом.       - Как будто я тебя об этом просил…       Несмотря на слова, Сынмин лишь ближе льнёт к любимому телу и пытается незаметно вдохнуть родной запах. Не проходит и минуты, как он уже сладко сопит, устроив голову на чужой груди. Хван не спеша гладит волосы возлюбленного, а после зарывается в них лицом и дышит их запахом. Он тихо проводит пальцами по щеке Кима, проводя большим пальцем под его глазом.       - Прости, Малыш, я больше так не буду, обещаю.       Старший коротко целует Сынмина в то место, которое гладил, и закрывает свои покрасневшие то ли от слёз, которые так и не вышли, то ли от бессонницы, глаза, и также быстро засыпает.