Вор, боец и любовник

Этот парень… Как там его? Тоби Уилмот? Он Биллу не нравился. Какой-то мутный и в то же время крикливый тип, он казался слишком уж желторотым, чтобы быть в банде. В отличие от его же приятеля МакГуайра, Уилмот был слишком уж мягкотелым и вечно путался под ногами — случалось так, что даже О’Дрисколл на него огрызался. А этому олуху хоть бы что, «извините-простите» и ухмыляется этой своей бесячей ухмылкой. И всё-таки вчера вечером у костра кое-что поменялось. Мальчишка рассказал про какую-то сумасшедшую битву в его родном городке — может быть, просто местные пьяницы перессорились друг с другом, да только откуда они пулемёт притащили? Ладно, хрен с ними, и с Валентайном тоже — город ненормальных, там и не такое могло случиться. Главное, что паренёк этот оказался не таким уж и ничтожеством, а сам Билл почему-то почувствовал себя после разговора с ним как-то даже получше. Никто в банде, начиная говорить о том, что он, Уильямсон, раньше служил, не упоминал это просто ради того, чтобы поделиться своей историей — все в основном насмехались, а Датч, хоть и дал Биллу шанс на новую жизнь, вообще, вроде как, осуждал его прежнюю. Так и получалось, что часть истории Уильямсона была врыта даже не просто в землю, а в чёртов навоз. И не только она, если пораскинуть мозгами. Конечно, какому-то новенькому хмырю в банде Билл бы и не позволил издеваться и зубоскалить, но всё-таки было что-то… приятное в том, как Уилмот вёл себя по отношению к нему. Может быть, он боялся Билла, хотя для напуганного вёл себя как-то ну слишком прилипчиво. — Билл! — Чего тебе? — Уильямсон неохотно обернулся на голос, взобравшись в седло и похлопав коня по шее. — Мне некогда с тобой болтать. Уилмот, а это был он, конечно, помахал ему рукой. — Доброе утро. Это всё, что я хотел тебе сказать. Парень выглядел с похмелья ещё хуже, чем обычно. Если это возможно вообще… Бросив на него ещё один взгляд, мельком, прежде чем отвернуться, Билл всё-ответил ему: — Угу. Доброе. И чего он так привязался? Других дел, кроме как здороваться, нет?

}{}{}{}{}{}{

Билл нашёл Уилмота в рощице, ублюдок как раз проверял силки. Не успел толком разогнуться, как был уже схвачен за шиворот — первым делом Билл пару раз грубо встряхнул его. — Язык бы тебе отхуярить, чтобы не врал! — А? — Уилмот уставился на Билла во все свои круглые глазищи. — Что такое? — А вот что! Я был в Валентайне сегодня, — Билл задыхался от злости, — по делу. И… пил там. Это мне тоже было для дела нужно, хотя зачем я тебе ещё что-то объясняю? Тебя это не касается. Так вот, когда я у местных спросил про эту твою битву под Валентайном… — За Валентайн. — Насрать! Мне сказали, что ничего такого там не было и в помине, смотрели на меня как на идиота. — Ох, зря они так, конечно, — мальчишка вздохнул, и ладно бы издевался ещё. Нет, он выглядел даже слишком серьёзным и, вроде как… виноватым? Билл и раньше не понимал его, а теперь так вообще был в полном недоумении. — Прости меня, Билл, мне не стоило поступать так эгоистично, я просто… просто придумал это. Сочинил. Выдумал. В общем, не стану себя обелять — соврал я тебе. — И чего ты этим добился?! — Билл снова тряхнул парня за ворот. — Хотел меня выставить дураком? Да ты сам как дурак попался! Уилмот учащённо заморгал, будто слёзы пытался выморгать. Выглядел он при этом, конечно, жалко, похуже голодной псины. — Нет, ты чего, я… Я просто хотел тебя впечатлить. Тут настала очередь Билла моргать. Он аж злость свою подзабыл от таких поворотов. — Нахуя? — спросил он растерянно. Парень вздохнул, поправляя воротник, который он только что оставил в покое. — Потому что ты мне нравишься. И мне хотелось, чтобы я чуть больше нравился тебе. Теперь уж Биллу показалось, что его крепко ударили по затылку, так загудело в висках, и вообще голова чуть ли не закружилась… Он не мог понять, что несёт этот шкет. Что значит — ты мне нравишься? С чего бы он, Билл, так уж сильно нравился кому-то? Вот самому Биллу мало кто нравился. Да и вообще — смотря в каком смысле… Тут Уильямсона и осенило… немного. — В каком смысле — нравлюсь? — Да просто как… я не знаю… мужик? Мужчина, — Уилмот неловко почесал в курчавом затылке. — Ты горячий, ты… милый. Это правда, Билл. Честно, когда я впервые увидел, как ты играешь с Каином, я понял, что всё… моё сердце занято. И я не ошибся, — он заговорил смелее, слегка запыхаясь при этом. — Чем дольше я тебя знаю, тем вернее убеждаюсь, что ты прекрасен. Даже когда ты готов убить меня, как сейчас, в этом что-то есть, понимаешь? Билл не понимал. А точнее, он понимал, о чём говорит этот парень, но вот поверить в реальность происходящего было ещё той задачкой. Никто никогда не говорил Биллу таких слов, а если он кому-то и нравился, то только по пьяни, наспех и без всех этих разговоров ртом. Билла привлекали мужики, хоть он и не всегда любил признавать это — некоторые парни в банде смеялась над ним или, по крайней мере, подшучивали. При этом только ленивый не знал, к примеру, что Морган и этот… краснокожий… Чарльз обжимаются при каждой удачной возможности, но на это всем было в целом плевать — даже тут Артур как-то умудрился обойти его. Это подбешивало. Почти так же сильно, как одиночество, которое Билл заливал алкоголем. Этот Тоби не был парнем в его вкусе. Он был каким-то дурацким, мелким и лохматым, как мышь, и глаза у него были как плошки, и сам он был странный, к тому же, ужасно тупой. Биллу нравились бороды, а у этого клопа щетина — и та росла еле-еле, вон даже у О’Дрисколла была борода, а ещё О’Дрисколл мешки таскал, был каким-никаким бандитом, в отличие от этого глупого вора. Биллу нравились шрамы, как у Марстона, когда мужик боевой и похож на сраного мужика, а этот Тоби скорее уж походил на какого-то… ухмыляющегося парня. — Ты чего ухмыляешься? — прорычал Билл. — Просто ты выглядишь очень мило, когда краснеешь, — сказал Уилмот прям вот так, в лоб, в очередной раз доказывая, что он ебанутый. — Если ты мне не веришь, позволь тебе доказать. Билл и вправду не верил. И вправду… позволил. От парня приятно пахло, губы у него были мягкие, а язык на удивление умелый, так что Билл и сам не заметил, как начал отвечать на его поцелуй. Как притиснул к себе, решив никому его не отдавать, хотя кто вообще посягает? Разве что стражи порядка в его грёбаном Валентайне, где даже никакой битвы не было…

}{}{}{}{}{}{

Биллу в целом нравился Роудс, симпатичный город, лучше того же Валентайна, по которому так часто вздыхал Тоби. Простой, но уютный номер в гостинице тоже пришёлся ему по нраву, и уж особенно он оценил большую, крепкую кровать, на которую парень при первой возможности повалил его. А честно говоря, на самом-то деле, будь это даже грязнющий Валентайн и комната, где за стеной орёт какой-то пизданутый мужик, Билла бы и это устроило, ведь Тоби, как оказалось, умеет отвлечь от всего и вся. А ещё он умеет, зацеловав и загладив, как драгоценность какую, ебать мужиков вдвое больше него, заставляя стонать и хныкать. Билл не догадывался, каким этот парень может быть привлекательным, даже красивым, пока не получил эту дикую возможность смотреть на него сквозь дурацкие слёзы из-за плеча, чувствуя его руки на заднице, на боках, на бёдрах… Наверное, всё дело было в том, что выглядел Уилмот очень уверенным, а ещё ему прямо-таки к лицу был румянец, и руки у него были тёплые и ласковые, и хуй орудовал в жопе как надо, не позволяя Биллу толково выдохнуть без стона. Он много болтал, этот парень. Болтал, заставляя кусать губы и прятать взгляд, потому что так много хороших вещей Уильямсону не говорили за всю его жизнь. Приходить в себя пришлось долго. Какое-то время в ответ на заботливые и тупые расспросы от Тоби слегка ошалевший Билл мог только невнятно мычать, обнимая его, прижимая к груди, всё ещё слишком щуплого — хотя с чего бы тот вдруг увеличился? И не надо, если уж так подумать. И шрамов не надо, и даже бороды… Он и без того хорош. — Ты мне тоже нравишься, — наконец подал голос Билл. — Если ты не заметил. — Заметил, заметил, — парень рассмеялся, рожей своей дурной утыкаясь в его грудь, дыша в волосы на ней, успокаиваясь постепенно. Уютно было вот так обниматься с ним, Билл никогда ещё не обнимался ни с кем после ебли. Пьяное лежание вповалку не в счёт. — Я рад. Мне чертовски повезло. Слушай, я встану сейчас, хочу воды принести попить. — Только долго её не неси, — хмуро предостерёг Билл. — Возвращайся ко мне. Голый, Тоби пошёл к окну, где на столике стоял графин с водой, как вдруг прямо там и застыл, вцепившись в подоконник. — О! Ты знаешь, кто к нам идёт? Чарльз! Артур! Привет, мужики, а вы… Чёрт. Ушли. — Будут искать другую гостиницу, — отмахнулся Билл нетерпеливо. — Ну и похрен. Иди сюда уже. Он старался не улыбаться слишком заметно и не краснеть как придурок, но ни хрена у него не получалось. Быть одному, запивать одиночество тоже уже не получится. Билл в это верил. Куда сильнее, чем в своё время поверил в какую-то битву за Валентайн.