Реинкарнация

И судьба действительно наградила его. В один момент, правда, в какой конкретно, даже он сам не знает, Санджи снова заметил самурая в зале посетителей. Ему резко пришло осознание, что он видел его и вчера, и позавчера, и ещё неопределенно сколько дней тому назад. Спросив об этом коллегу, он с удивлением посмотрел на блондина и ответил, что тот на протяжении длительного времени приходит и заказывает онигири и дорогое сакэ. Которые в частности, готовит сам Санджи. Бывает, повторяет заказ несколько раз, а иногда просто сидит и смотрит. И точно. Перебирая отголоски в памяти он вспоминает, как то и дело готовит лишь онигири. Кажется, завяжи ему глаза чтобы он не видел ничего перед собой, то все равно сможет приготовить любимое блюдо самурая из-за выработанного инстинкта. Санджи стало интересно и он захотел пообщаться с человеком, который стал причиной того, что парень потихоньку начал отучиваться готовить блюда кроме онигири. Оторвавшись от готовки собыон вышел в зал и с легкой улыбкой подошел к ближнему к кухне столику. Тот слегка оторопел когда увидел перед собой его, но блондин не предал этому значения и просто спросил насчёт заказа. Парень не прогадал, самурай снова попросил что и раньше, потому Санджи шире улыбнулся и скрылся на кухне. Приготовив их снова и заметно быстрее чем обычно он вышел в зал и застал самурая с задумчивой мимикой, словно обладатель погрузился в небытие. Именно о нём коллеги то и дело говорили все время, но Санджи пропускал мимо ушей. Да и честно, не особо им интересовался. До этого момента. Парни перекинулись парой фраз, а самурай уже пригласил его к себе. Для какой цели? Блондину не верилось, что тот правда хочет лишь отведать его еду. Но было забавно. Само поведение этого человека прямо противоречило его натуре и слухам, собравшимся вокруг этого непростого человека. Хотя слухи это явно не то, чему стоит верить людям. Обычно это простые доводы, находящиеся у всех на слуху, но никем не доказанные и взяты на забаву из головы. И вот он пришел в назначенное время и место, где на пороге его уже встречали довольно радушно. Их дружба закрутилась очень быстро, для самурая ещё тогда, когда он впервые отъел приготовленные им онигири и в мыслях восхищался его навыкам готовки. А может даже раньше. Как только увидел. День за днём они стали проводить вместе, днем самурай заходит к нему на работу и блондин с радостью его кормит. Тоже самое происходит и вечером после смены парня, только тогда уже меняется обстановка, ведь готовит он на кухне Ророноа, словно личный повар. А Санджи и не был против. Наоборот, он всегда с любопытством всматривался в физиономию своего особого дегустатора, что всегда оценивает его по-наивысшему. Это уже вошло в привычку даже в повседневной жизни, от чего самурай часто негодует, но и слова против не говорит. Уже на этом этапе блондин начал чувствовать что-то иное по отношению к Ророноа, но любви в этом явно нет. Некая дружеская забота и трепет о нём, что порой заставляло задуматься о самурае на рабочем месте. Такие мысли не отвлекали, а наоборот успокаивали, и даже вызвали улыбку. Но… когда самурай пострадал, и не просто пострадал, а был на волоске от смерти… Санджи испугался, что потеряет что-то очень важное. Такое случается с ним не впервые. Подобное он чувствовал около 12 лет назад, когда боялся потерять единственный шанс на свободу. Но сейчас на кону был человек, ради которого он готов идти на любые риски, и рядом с которым он чувствует себя по-настоящему счастливым. И парень уверен, что Зоро для него единственный. Единственный, с кем Санджи готов раскрываться, строить совместное будущее и дарить свою любовь, притупившуюся в детстве. Он и означал для блондина свободу, мир, заботу и всё остальное. Даже Вселенная стала терять рядом с ним свой смысл. А мир без него даже не считался реальностью, Санджи не видел в нём надобности без него. А та фраза, произнесенная им, еле живым — „Мой долг защищать страну, и умереть за неё, тоже входит в мои обязанности.” — точно разозлила Санджи. На первый взгляд ему показалось, что парня не волновали ни раны покрывающие его тело, ни последствия, и даже ни Санджи. Вообще ничего кроме врага. Но поразмыслив здраво, стало понятно что тот жертвовал собой не только ради благополучия Родины, но главное ради безопасности людей этой страны, и блондин — не исключение. А сколько ночей он провел наедине вместе с ним, за тем, чтобы трепетно ухаживать за его телом и скорейшим выздоровлением. И все то время что самурай был в отключке Санджи беспрестанно думал о своих чувствах к нему. Даже чаще чем нужно, примерно, каждый день. Размышлял и задавал себе наводящие вопросы. — Что я к тебе чувствую? Это и называют любовью? Какое влияние мы оказываем друг на друга? Чувствуешь ли ты тоже самое? И вместо, казалось бы, должного ответа, на ум приходило лишь одно слово: «любовь». А осознав это, в груди все странно болело, словно жизненно важный орган — сердце, намеревалось вот-вот сбежать. Иногда Санджи бросало в сильный жар, будто весь он пылает как изнутри, так и снаружи. Список желаний на все ближайшие праздники был лишь из нескольких действий, надобных ему как кислород: Прильнуть. Обнять. Не отпускать. Вот и всё что ему нужно было для счастья. Но бывало и совсем иначе, накатывало страшное волнение. Ноги непривычно подкашивались, руки дрожали и отказывались вновь браться за обыденную обработку ран самурая. Да и вообще, не хотелось подходить к нему и сидеть так близко, даже быть в одной комнате было до жути невыносимо. Хотелось уйти как можно дальше и никогда больше его не видеть, а просто надеяться, что с ним все будет хорошо. Но думая об этом становилось только хуже. Следующая стадия наставала сразу же, а эффект от неё был ещё более дурной. Глаза жаждут сна, мысли — покоя, но сердце бьётся в ритме стремлений, и путь продолжается. Оно сильно сжимается и приносит страшную боль его владельцу, заставляя по десять, а то и более раз пожалеть о мыслях, сказанных ранее. Сплошные противоречия складывались в уме, и не было мыслей за здравие. Но одно было чётко и точно: „Я люблю его”. Санджи повторял это тысячи раз, смотря на мужественное лицо парня, словно убеждаясь в этом снова и снова. Говорил он это и за обработкой ран, нежно поглаживая его по щеке, и перед сном, и даже в самом сне. Мысли сходились с действиями, пусть и не так уверенно, как планировалось. Признаться в чувствах блондин думал по пробуждению самурая, однако, не дождался. Можно сказать, что выбрал неудачное время, но на деле все как раз таки наоборот. Все оказалось ещё легче. Губы самовольно стали с неведомой силой тянуться к Ророноа. Дыхание учащалось, а расстояние дальше сокращалось. Санджи не отговаривал себя от предпринятых действий, а наоборот, стремился к этому. Чрезмерная агония била в душе, а чувства лезли через край. Было волнительно, и перед этим блондин сильно сомневался в затеянном. Но жуткое желание наконец попробовать, прикоснуться губами к его коже было сильнее. Хотелось утомить внутреннюю войну, и действия сопровождались словами: «Кто ничем не рискует, тот ничего не получает» Пусть самурай и был в отключке, навязчивое чувство все также давило. Самурай очнулся и почувствовал легкое, разгоряченное прикосновение к своему лбу. Он слышал как совсем близко бьется чужое сердце, словно крича что-то для него. Или обладателя. Нежные руки поселились на его теле; одна расположилась на оголенном плече, другая — властно придерживала голову Зоро и чуть поглаживала. Глазам дается ещё несколько секунд чтобы привыкнуть к темноте, но мозг оправился быстрее. Молниеносно доходит осознание собственного положения. Очи распахиваются, Зоро еле сдерживает крик. Из окон падает лунный свет и озаряет комнату. Хотя и без него Ророноа бы легко разглядел фигуру перед собой. Взгляд Зоро зацепил лишь желтое кимоно в белую полоску, этого было достаточно, чтобы его узнать. Мгновение. Секунда. А может и больше. Неизвестная единица времени проходит перед тем как поднять голову выше. Ошарашенные взгляды их обладателей столкнулись. Также как и неясность произошедшего. Санджи от неожиданности не смог устоять на ногах и грохнулся на пол, сопровождаемый болезненным шипением. Зоро принял сидячее положение и пододвинулся к блондину, взяв его за руку и притянув ближе. Санджи обращается к себе с вопросом: «И что, мать его, делать?» Сказать правду вот так и прямо сейчас, или соврать, сказав, что все совершенное — это ошибка? но Зоро не спрашивал. Ни во взгляде, ни словом, ни поведением. Он снова был абсолютно спокоен, и не просил объяснений. Они ему и не были нужны. Обмениваясь тысячами слов, или вот так, безмолвно сидя друг напротив друга, он все равно все понял. Наверное даже лучше, чем словами. Рука медленно меняет свое положение и уже прекрасно расположилась на щеке блондина, поглаживая её в нежном жесте. Санджи начал поддаваться вперёд, сближаясь с самураем. Тот идет к нему навстречу. Губы встречаются, совмещаются между собой в жарком поцелуе. Все в миг теряется. Санджи потерял даже самого себя. Но Ророноа потерять не может, слишком отчетливо ощущаются его грубые прикосновения на теле. Да и впрочем, хочется сказать, что все это неважно. Но терять себя сейчас он не может — слишком рано. Спустя неопределенное время они разрывают свой поцелуй, и их глаза снова встречаются друг с другом, как звездный свет на воде… Оба тяжело дышат, из-за неловкости блондин опускает взгляд и утыкается в плечо самураю. Тот прижимает его одной ладонью и усмехается. Ему приятно от мысли, что он держит в своих объятьях счастье. Забавная метафора. Но счастливым его делает действительность и собственные ощущения, как Санджи находится здесь, рядом с ним. Этой ночью все стало явью; чувства друг к другу, их первый поцелуй, первая ночь, которую провели они вместе. Нежность и ласка, которую больше не прийдется скрывать. Глухие стены и звезды из открытого окна стали свидетелями их первой любви. А кровать, служившая источником вечного холода и местом Возрождения, где просыпаясь на утро, наступало нежданное завтра, сейчас наполняется теплом. Которое Зоро упускать не хочет. Которое держать он будет как можно дольше. И надеется, что на весь остаток недолгой жизни. На следующее утро Санджи впервые готовит завтрак для него, как для возлюбленного. Вкус, конечно, не изменился, но на душе стало приятнее. Осознание этого резко приходит само, скорее всего в результате копошения внутри себя на протяжении пятнадцати минут. Само его возникновение странно. Толи от скуки или от того что блондин больше времени уделил именно вчерашнему событию, мысль оказалась столь внезапной, что поначалу испугала парня. Однако тут же мозг догоняет её и опережает, переваривая слова заново. Санджи тихо усмехается про себя. Во время трапезы блондин получает неожиданное предложение о совместном сожительстве, которое по началу показалось ему безумным. Но затем он спросил себя: «Почему бы и нет?» Этот вопрос он держал у себя в голове весь путь до ресторана, что стал ему домом. Перейдя через порог его встретили товарищи, и Зефф. Человек, заменивший ему отца, товарищи, ставшие ему семьей. Решимость намерений это не сбило, скорее наоборот, заставило желание переехать возрасти. Но сказать об этом впервую очередь нужно самому Зеффу, а уже потом остальным. Колебания и сомнения начали одолевать решимость Санджи, подкрепляя его уверенность в переезде страхом. Блондин боялся реакции мужчины, она казалась ему непредсказуемой. Но собрав волю в кулак, он решился побыстрее закончить с этой частью и не затягивать. Диалог оказался мимолетным. Зефф всем своим видом показывал что ему все равно, и нет до этого дела. Санджи возмутила такая реакция, от чего он вспыхнул, и скрылся в своей комнате, собирая вещи. Это не заняло много времени, вещей у него не так много. Пара одежд на разный повод; начиная с пижамы, заканчивая праздничными лоскутами дорогих тканей. Мыльно-рыльные принадлежности, домашние тапочки, пару интересующих его книг, в том числе и книги рецептов. Всё, что от него осталось в родной комнатушке, это старая фотография в рамочке. Стояла она себе мирно на этой тумбочке уже около 10 лет, с момента основания этого ресторана и обуздания самой комнаты. Блондин даже порой забывал о ней, а иногда, цеплялся за неё взглядом и долго смотрел, вспоминая прошлое. Как и сейчас. Парень взял въевшийся в помещение предмет и провел рукой, убирая слой пыли. Он стал долго всматриваться в тех кто на ней запечатлен. С правой стороны стоит мужчина, бывший капитан именитого пиратского судна. Одной рукой он гладит по голове мальчишку, что второму не очень нравится, но стоит он покорно и горделиво. Улыбка скользит на лице Санджи. Вспомнив все вновь, ему словно стало легче. Легче расправить крылья и наконец переехать. Парень положил фотографию в сумку, завершая ей сбор вещей. Выйдя за дверь, Санджи медленно спускается по лестнице, где замечает Зеффа, неподвижно стоящего спиной к нему возле окна. Ранний диалог снова мелькает в голове, от чего блондин подумал даже не прощаться. Но после понял, что это будет неправильно. Парень тяжело вздохнул, выпрямил спину и снова проверил свои сумки, а уже потом спокойным тоном прикрикнул в сторону Зеффа: — Ну, я пошёл! — сказал блондин и стал дожидаться ответа мужчины. А тот, как назло, будто пропустил это мимо ушей. — Я говорю, я пошёл! — уже громче стал кричать Санджи, желая, чтобы на него обратили внимание и ответили. Зефф обернулся с напыщенным лицом. — Да слышу, слышу! — ответил он и скрестил руки на груди. Такой ответ крайне возмутил парня, но лишний раз пререкаться он не стал. Недовольно вздохнул и быстрее направился к двери. И лишь когда он собирался закрыть её за собой, услышал четкое: — Ждём тебя завтра. Не опаздывай, Санджи. — блондин, конечно, услышал это и остолбенел. Что ему хотелось сделать? Заплакать? Злиться? Смеяться? Пожалуй, всё вместе. Нельзя же одаривать таким холодом, а потом говорить такие вещи! Но было приятно. Парень посмеялся, прикрывая глаза. — Как скажешь, старик! — не оборачиваясь ответил он с улыбкой и пошёл дальше. Зефф слегка улыбнулся в ответ. Пусть и его обращение, мягко говоря, мужчину достало. Санджи не спеша прогуливался по району, осматриваясь вокруг и заново восхищаясь местной природой. Он стал яростнее поглощать воздух, словно став свободнее. В таком темпе за 20 минут он дошел до дома самурая и открыл её. Та оказалась незапертой. Перейдя за порог он вздохнул, переводя дух, и начал снимать обувь, опираясь о стену. Затем он услышал знакомые шаги. И гадать не пришлось, кто же это был. Хозяин дома стремительно шёл к Санджи, лицо его было мрачно. Блондин уж было хотел узнать причину его состояния, но Зоро его остановил внезапным вопросом. — Как добрался? — спросил Ророноа и одновременно с тем стал помогать ему с сумками. — А… нормально? По пути немного прогулялся, развеялся, так сказать. — Санджи отдал ему сумки и наконец снял обувку. Зоро расслабил взгляд и в ответ покачал головой. — Что-то случилось? — неуверенно спросил любопытный Санджи.