Выручай-комната

Хогвартс был почти целиком скрыт утренним туманом, и его очертания выглядели немного зловеще. Любой, кто не знал бы, что это школа магии и колдовства, мог бы подумать, что в нем живут какие-нибудь экстравагантные вампиры или съехавшие с катушек обедневшие аристократы. Именно туда, от точки ближайшей аппарации, направлялся высокий молодой мужчина с платиновыми волосами. Это был Драко Малфой в черном пальто по магловской моде, еще сонный и немного раздраженный. Он зябко поежился и поднял воротник чуть выше. И зачем старушке Макгонагалл так срочно потребовалось его присутствие в школе, о которой он почти не вспоминал? Но игнорировать почтовую сову с небольшой запиской не стал: «Мистер Малфой, жду вас с утра в понедельник в Хогвартсе. Дело не требует отлагательств.» Его редко беспокоили люди из прошлого, да что там — вообще не беспокоили никакие люди. После смерти Люциуса даже мама справлялась о его делах раз в пару месяцев, предпочитая уединение среди оранжерей. Жить в поместье он больше не мог, с однокурсниками не дружил, лишь изредка пересекался с Блейзом на бокал огневиски, еще реже — с Пэнси, которая была занята только светскими выходами и поисками богатого мужа. Не его — он ей не подходил и был с этим согласен. Наследство позволяло ему инвестировать то в один магический проект, то в другой. Он ни в чем не нуждался и обжился в магловской части Лондона, где никто его не знал. Малфой так устал от вычурности поместья, что выбрал обставленную дизайнером-маглом небольшую квартиру. Ее можно было спокойно напечатать в журнале «Самые типичные интерьеры минималистов», если бы такой существовал. Его контакты с волшебным миром свелись к увлечению зельеварением по выходным, походами на квиддич и ежегодному контролю Министерства магии. Проверка была простой: не слетел с катушек и не мечтаешь подчинить себе магический мир, не планируешь геноцид и платишь налоги — значит, все в порядке. В общем, он понятия не имел, зачем его удостоила вниманием целая Макгонагалл. Ему даже, признаться, было чуточку интересно. Оказавшись внутри школы, он мрачно (под перешептывания портретов и смешки стайки любопытных третьекурсниц) направился к знакомому кабинету. Надо сфокусироваться, хаотичные мысли и обрывки воспоминаний неслись в его голове, обгоняя друг друга. Вот он с Крэббом и Гойлом патрулирует коридоры, вот он вальяжно идет на урок трансфигурации, вот впервые целуется в нише за портретом (с Пэнси, конечно, с кем еще), а вот ставит подножку Рону Уизли под оглушительный хохот слизеринцев и под укоризненным взглядом грязно… Грейнджер! Резкое столкновение с повзрослевшей и, надо признать, весьма похорошевшей версией Гермионы Грейнджер, вышедшей из другого коридора, моментально выдернуло его из школьных воспоминаний. Ее отчего-то покрасневшие и усталые глаза моментально сузились в привычном негодовании, а потом она будто бы внезапно вся подтянулась и вспомнила (впрочем, как и он сам), что она не староста, а Драко не нашкодивший ученик. — Грейнджер… — привычно растянул слова в своей старой манере, сам не зная, почему, ведь он так 100 лет не разговаривал. — Малфой, — в тон ему ответила она. — Тебя тоже вызвали? Ты не знаешь, почему мы здесь в такой «приятной» компании? — Повзрослей, если вызвали нас всех, значит, так было нужно. — Нужно? Стоп, нас всех, кого? Что ты имеешь в виду? — Ну, тебя, Гойла, меня, Рона и Гарри, конечно! Его рот автоматически открылся, но спросить что-то еще он не успел, она произнесла пароль, вход открылся, и Драко увидел светлый кабинет новой директорки Хогвартса. Внутри уже сидели серьезный Поттер, нервный и закипающий без видимой на то причины Уизли, и непоколебимо спокойный Гойл. Драко неожиданно подумал о том, что Грейнджер пришла одна, не вместе с Уизли.