Сжигая истину

      Рацио разрезал конверт по шву. Коротенькая записка и пригласительные. Целых два. Что ещё нужно для крысы?       — Запрячь лошадей к вечеру, — он не кричал, но за дверью слышали.       — Да.       Рацио слушал шаги, а потом, когда они окончательно утихли, упал на стул. У него ровно три часа, чтобы приодеться, спрятать оружие и придумать правдоподобную ложь. Он хмыкнул и принялся перебирать в голове имена.       Стоит взять с собой Арлана. Да, он лучший выбор. Можно представить его племянником или братом. И вопросов ни у кого не возникнет. Яньцин слишком бросается в глаза. Дань Хэн был бы лучшим выбором, если бы он вообще желал куда-нибудь выходить…              Этот?       Этот вряд ли сможет нормально себя вести. Да и не видит ни черта. Какой от него толк? Да есть ли смысл показывать его другим. Может, всё же стоит запереть его. С другой стороны, он привлечёт внимание, и Рацио сможет спокойно делать дело.       Он наклонился, переключил рычажок.       — Да?       — Позови мне новенького. И ещё…

***

             «Не смей дрожать» — думал Авантюрин, стоя перед дверью.       Он до зубного скрежета ненавидел моменты, когда хозяева звали его к себе.              Особенно новые. Никогда не знаешь, чего от них ожидать. И вроде бы ко всему готов, ведь уже его слышал, уже говорил с ним, ещё не встретил злости… Но ладони потели, пальцы на ногах поджимались и тело противилось, уговаривая не заходить. Потому что никогда не знаешь зачем тебя зовут.       — Боже… — выдохнул Авантюрин и вознёс кулак.       Странно то, что его перемещение никак не контролируется. Арлан всегда спрашивает, куда он, но никогда не провожает. Это — исключительно по своему хотению — делает Яньцин. Никогда не трогает, лишь замедляет шаг, чтобы Авантюрин мог идти за ним, и оставляет у места. Сегодняшний провожатый немногословен. Авантюрин едва поспевал за ним.       Он постучал.       — Входи, — его ждали.              Он нащупал ручку и, повернув, толкнул дверь. В нос ударил запах пыли и старой отсыревшей бумаги. Авантюрин невольно поморщился.       — Проходи, — воспринималось подобно команде.       Авантюрин сделал два неловких шага. Стойкое ощущение того, что проходить дальше не стоит, не покидало его, и он прислушался. И замер. В комнате был кто-то ещё. Определённо справа. Мужчина или женщина? Тяжёлое дыхание. Наверное, мужчина. Авантюрин весь сжался.       Рацио ничего этого не видел. Он в принципе даже не взглянул на вошедшего, уткнулся в книгу.       — Я зачем-то нужен? — Авантюрин отступил в сторону.       Следить за двумя сразу, опираясь только на слух трудно, но он не прекращал вслушиваться в каждый шорох.       — Мне? — он почему-то удивился. — Нет.       Авантюрин уловил движение. Что-то коснулось его плеча. Воображение нарисовало всё возможное за секунду: избиения, пытки, насилие…       Потом грохот и крик сплелись, ударились о слух и затихли. Авантюрин не разрешал себе дышать. Он прижимал коленом человека, оттягивал его руку, и только потом краем уха ловил шорох — что-то катилось по полу.       — Что ты делаешь? — Авантюрин снова замер. Злость в голосе, прикрытая наигранным спокойствием, покалывала кожу.       — Я, — продолжая оттягивать руку, — не давал согласия на то, чтобы меня кто-то трогал.       Тишина звенела в ушах. Авантюрин не мог смахнуть выступивший на лбу пот. Проще было бы признать вину, да и всё. Но Авантюрин собою бы не был, если бы позволил кому-нибудь вот так просто себя касаться.       — Ты думаешь, у тебя есть право? — раздражение добавилось сверху, царапнуло уверенность.       — Пока, — он глубоко вдохнул, — у меня только один хозяин.       — Я не давал приказа, — Авантюрин слышал его шаги, и паника вцепилась в шею.       Если уж ставить ставки, то до конца — Авантюрин опустил голову, стряхивая чёлку на лоб.       — Но и не говорили этого не делать, — он сам поразился твёрдости сказанного.       — Отпусти его немедленно!       Авантюрин разжал ладонь раньше, чем господин успел закончить фразу. Он не спешил подниматься, наказания лучше принимать сидя. Стоя дольше падать. Стоя нет опоры. Стоя есть шанс уклониться.       А в глубине души он подкидывал дров в огонь одной единственной мысли:       «Он сказал, что я — подчинённый Доктора Рацио».       И, может, его не будут бить.       — Встанешь? — Авантюрин мелко вздрогнул. Сглотнул.       И понял, что господин не умеет ждать — он поднял Авантюрина рывком и… пощёчина гремела громче набата. Авантюрин чувствовал, как голова шла кругом и горела щека. И дрогнувший огонёк остался без подпитки.       — Простите, — одними губами шептал, расслабляя руки.       Он не слышал, о чём говорил господин и приглашённый. Отголоски боли накатывали волнами.       Вскоре его аккуратно взяли за руку — «точно не господин» — успел подумать он, прежде чем его усадили на мягкий стул. Авантюрин буквально потонул в нём, оттого сон накатил моментально. Авантюрин вздрогнул, когда его взяли пальцами за подбородок и подняли легонько голову. Разглядывали «клеймо» с минуту, если не дольше — Авантюрин слабо ощущал время, после того, как маска стала его верным спутником.       — Свести, к сожалению, не получиться, — начал он, обращаясь к Авантюрину так, чтобы слышал и Рацио. — Можем переделать.       — Переделайте, — ответил господин.       — Как скажете, — мужчина отпустил Авантюрина, и, заскрежетав инструментами, продолжил, — у кого-нибудь из вас есть пожелания?       — Нет, — кинул Рацио, — пусть сам решает.       — Хотите что-то особенное?       Авантюрин усмехнулся и, подавшись вперёд, протянул руку. Мастер понял его и вложил свою ладонь в его. Авантюрин водил по его ладони пальцем, вычерчивая новое клеймо.       — Уверены?       Он кивнул и откинулся назад. Запахло чернилами, Авантюрин морщил от боли нос каждый раз, когда игла вонзалась в кожу. Светлые волосы липли к вискам, ладони сжимались в кулаки.       Взгляд — осторожный, но резкий — пронзил его внезапно, заставил сжаться и отвернуться. Господин ощущался чем-то смежным; и враг, и герой, и брат — Авантюрин не знал, откуда берутся все эти определения, и не доверял ни одному из них.       Это честно; получить наказание за ошибку. Абсолютно нечестно душить неясный трепет.       Авантюрин шумно выдохнул, успокаиваясь.       Возможно, он получит свободу уже сегодня. Поможет господину и дело с концом. Хотелось поддаться таким убеждениям, но Авантюрин поднял голову.       — Что именно Вы хотите сделать? — он повернулся к господину насколько это было возможно.       — Я уже сказал, — раздражение снова въелось в голос. — Просто побудешь там, поразвлекаешь гостей, пока меня не будет.       — Нужно что-то… натворить? — выдал он, обдумывая.       — Как хочешь. Но не смей упоминать, что ты пришёл с Доктором Рацио. Ты — сам по себе. Тебя пригласили. Ты — приезжий. Ничего и никого не знаешь, — он замолчал на секунду. — Понял?       — Да.

***

      Авантюрин прятал бинты под поднятым воротником. Рубашка ласкала тело — его редко так одевали. Волосы — ещё влажные после душа — пахли чем-то сладким. Авантюрину до смерти любопытно, каким бы он сейчас отражался в зеркале. Господин хмыкнул где-то позади, прошёл мимо. Авантюрин ощутил слабое касание на плече. Такое невесомое, будто пером провели, но дающее мелкий разряд по телу. Авантюрин вздрогнул, и сам не понял эту дрожь.       — Чего ты встал? — раздалось в отдалении.       Авантюрин медленно двинулся к голосу, шёл, пока не упёрся в ощущение преграды. Ветерок доносил до него запах мела.       — Господин… — шептал, опустив голову.       — На этот вечер — Доктор Рацио, — отчеканил господин, обходя Авантюрина сзади.       — Хорошо, — отчего-то он выпрямился и напрягся. — Доктор?       Он не закончил. Широкие ладони коснулись талии, сжали и, подтолкнув, приподняли. Авантюрин инстинктивной поднял ногу, и понял, что ступил на подножку, и стоило только податься вперёд — и он окажется в коморке-экипаже. Секунда, две и он расслабленно выдохнул, усаживаясь на сиденье. Три, четыре — экипаж чуть качнулся — господин сел напротив.       Хлопнула дверца. Авантюрин перестал ощущать пространство. Оно скользнуло и скрылось, оставляя его в невесомости. Первые пять минут он старался сидеть прямо, но стоило голове закружиться, он позволил себе опереться на спинку, припасть головой к открытому окну.       Ветер приносил запах поздней осени. Редкие капли попадали на лицо, Авантюрин стирал их с щёк, упуская те, что оказывались под рубашкой. Прохлада и мягкие покачивания успокоили и усыпили.       Сколько нужно ехать? Сколько можно спать?       Авантюрин не знал ответа, потому вглядывался в темноту с особой точностью. В такие моменты хотелось глядеть в окно. Он даже не знал города, где жил. Даже название было для него созвучно с тишиной. Времени не было для «узнавания». Да и не будет, наверное, никогда. А хотелось увидеть. И город, и мир, и осень, и море, и… Авантюрин замер. Опустил голову, подперев ладонью подбородок.       Интересно, как выглядел господин?       Ему, наверное, где-то тридцать пять. Наверное, угловат. И характер его, и подбородок. Наверное, глаза темнее винограда. Наверное, тонкий. Наверное, вечно повязывает галстук. Наверное, почти даже наверняка — очки сползают ему на нос, а он поправляет их указательным пальцем. Авантюрин тихо прыснул. Что он может сказать наверняка — господин выше. Его дыхание упиралось Авантюрину в макушку.       — Что тебе смешно?       Голос этот отозвался у Авантюрина улыбкой. Несмелой, робкой.       — Просто немного размышлял.       — О чём же?       — Ни о чём таком.       Он мотнул головой и снова вернулся в прежнее положение. Господин больше ничего не спрашивал. Авантюрин не знал, что именно в этот момент Рацио перебирал зубчики ключа и, закусывая губу, боролся с идиотским желанием… Разум в случае Рацио всегда побеждал, потому он выдохнул и спрятал ключ в карман пиджака.       Когда экипаж остановился, Авантюрин растерянно повернул голову, надеясь внутренне на помощь.       — Долго сидеть будешь?       Авантюрин упёр ладони в сиденье, чтобы легче было найти дверь и, нашарив её, волоча ногу, ступил на подножку, а затем спрыгнул с неё. Пару камушков мелкого гравия забилось в ботинки — Авантюрин шикнул, но очень скоро перестал их ощущать.       — Всё, что тебе нужно, — начал Рацио, заскрипев одеждой, — предъявить билет, пройти внутрь и привлечь внимание. Помни, что ты меня не знаешь. Отыграй это, пожалуйста, убедительно.       Он взял Авантюрина за руку — тот от неожиданности сжал её в кулак, и Рацио пришлось чуть надавливать на запястье, — и вложил небольшой прямоугольник-пригласительное.       — Покажешь при входе, — и отпустил, — подойдёшь с разницей, Дань Хэн выведет тебя.       — Кто?       Авантюрин не ощущал ничьего присутствия до этого момента. А потом сконфужено опустил голову. Кто-то вёл экипаж. И он только что широкими шагами подошёл к нему, и, остановившись, снова будто бы исчез.       Авантюрин невольно отступил.       — Ты идёшь первым, — оповестил господин, и Авантюрин напрягся, а потом, когда голос господина снова коснулся слуха, оставил место одной решимости. — Считай шаги. Как только достигнешь двадцати пяти, повернёшься направо и попросишь помочь подняться по лестнице.       Испуганно, он раскладывал слова на буквы, стараясь запомнить каждое. Затем он кивнул, и пошёл. «Сейчас самый удачный момент сбежать» — думал Авантюрин, считая. Раз, два, три. «Если бежать, то куда?» — город путался ветром в волосах. Пять, семь, десять. «Сейчас они следят, но как только я окажусь внутри…» — сердце ухнуло. Пятнадцать, семнадцать, двадцать. «Не могу. Маска мешает, а ключ…» — он предпочёл не думать об этом дальше. Двадцать два, двадцать четыре… Разворот.       — Извините… — звук дрогнул, и вышел очень тихим. Авантюрин замялся. — Не поможете?       — Конечно! — но ничего не последовало больше. — Можно Ваш пригласительный?       Авантюрин молча протянул ему уже смявшийся плотный лист. Не прошло и минуты, как его подхватили под руку и повели. По мере того, как окружение заполняли разные голоса, голова уходила кругом. Весь натянут как струна, он оказался в зале. Авантюрин сделал шаг. Пространство осозналось им как безграничный куб, заполненный людьми, каждый из которых будто давил на него всем своим естеством. Авантюрин сжался, опустил голову, чтобы казаться незаметнее и ниже.       Куда деться?       Эхо вытаптывало коридор; Авантюрин шагал вдоль него — звук был стенкой. Иногда хотелось вытянуть руку, ощущать. Авантюрин чуть повеселел, когда действительно нащупал стену. Голые пальцы прошлись по гладкой краске, и Авантюрин почти припал к ней. Хотелось вдоволь надышаться, сделаться на секунду глухим и выудить мгновение на «собраться».       — Прошу прощения… — удача слышала Авантюрина на любом расстоянии, и потому послала к нему девушку. Обращением она убила звуки. — Могу я узнать Ваше имя? Авантюрин содрогнулся, приоткрыл рот, но промолчал, улыбнувшись.        — Я — Аста… — она замялась, будто не зная, что стоит говорить в таких случаях.       — Авантюрин… — он почти копировал её, машинально касаясь уха, и стараясь голову повернуть точно к ней. А потом ложь легко слетала с его губ, — торговец драгоценными камнями.       — Ах, но как…       — Ничего сложного, — начал он так уверенно, что его облепили со всех сторон. Он чувствовал запах их тел. — Ощущения. Любой камень оценивается по весу, огранка — по краям. Иногда на это уходит много времени, но я…       — Ох, поняла, — подхватил другой голос, и Авантюрин обернулся к его обладателю. — Моя семья владеет ломбардом на Третьей улице, правда, скоро переделаем под магазин…       — О, понимаю, — вклинился кто-то ещё, — у нас магазин уходит стране, пришлось продать, но мы открываем новый. Не хотите ли обсудить поставки?       — Подождите, я пришла первая…       — Так никто не заявлял об очереди…       Авантюрин больше не вслушивался в перепалку. Его мнение, в любом случае, ничего не значит, так зачем тратить силы? Да и камень у него один.       Он снова тронул серьгу. Та отозвалась внезапной теплотой, и Авантюрин дёрнулся в сторону.       Его взяли за руку и крепко сжали.       — Я Доктор Веритас Рацио, преподаю в университете, — голос окатил, опалил ухо и проник глубоко-глубоко.       — Рад знакомству, — Авантюрин всё понял, и сжал руку в ответ.       Он стоял к Рацио спиной и, если развернуть голову вбок, дышал в шею. Его ладонь тонула в чужой, и, с какой стороны не смотри, всё происходящее мало напоминало рукопожатие незнакомых мужчин.       Авантюрин подумал об этом уже потом, когда зал на секунду погрузился в вакуум тишины, а потом задышал женским шепотком.       «Господи, впервые вижу его живого…»       «Он разве посещает такие мероприятия?»       «Хочу пообщаться с ним!»       «Вы знаете…»       Всё смешалось в нестройный гул. Рацио отпустил его — Авантюрин сдержал желание ухватить того заново.              В этом рое незнакомых лиц, господин оставался всем.       Зазвучала музыка.       — Позвольте? — одна из дам коснулась пальцем руки Авантюрина. — Вы же танцуете?       — Ох… — не то, чтобы Авантюрин не умел танцевать, просто с закрытыми глазами тяжело вести партнёра по переполненному залу.       — Извините, — он услышал власть в его голосе, — я пригласил его раньше.       И музыка не смогла совладать с новыми приступами заговорщестких шепотков.       «Так вот почему он ещё не женат!»       «А я хотела станцевать с ним!»       «Мои родители хотели свататься к нему на следующей неделе!»       Авантюрин поражённо замер.       — Простите? — он поспешил вырвать запястье из его рук. — Это… неприлично.       Последнее слово зазвучало сконфужено тихо, и Авантюрин упёрся спиной в стену.       — Доктор Рацио, — девушка-«шепоток» обратилась к нему, — выберите кого-нибудь из нас?       — Не интересует, — отрезал Рацио.       Авантюрин слышал его дыхание на макушке. И горел. Щёки пылали. Столько людей. Что они скажут?       — Почему я? — беспомощно почти выл он, вжимаясь глубже в стену, надеясь в один момент провалиться сквозь неё.       — Не задавайте глупых вопросов.       И он придвинулся ещё ближе. Зал смешал в себе возгласы: восторженные, удивлённые и… гневные. Последние едва читались, но были слышны острому слуху Авантюрина.       Почему господин так настаивает? Почему он вообще подошёл? Почему он не придерживается собственного плана «мы друг друга не знаем»? И вообще…       Стоит расценивать его просьбу как приказ?       Если да, то сопротивляться нет смысла. Если нет, то как это понять?       Вопросы всколыхнули тревогу. Она поднялась и осела на плечах, заставляя Авантюрина губы кусать. Багровая капля заблестела на его губах, когда Рацио завёл руку ему за плечо, положил на спину и одним движением оторвал от стены. Стало жарко. Авантюрин касался пуговицы на его пиджаке кончиком носа.       — Не бойся, я поведу, — шикнул господин ему на ухо так, чтобы никто другой даже не смел этого слышать.       Повисла короткая пауза, и Авантюрин кивнул. Следующие движения оказались резкими: ладонь в ладонь, другая на его плече, — Авантюрин ощутил, насколько господин выше, — сцепленные пальцы. Мызыка вела их вдоль зала. Рука Авантюрина перебиралась всё выше, пока не оказалась у шеи Рацио, а сам он всем телом не прижался к нему. Голова шла кругом, пространство вдруг стадо неощутимым, невисомым, и Авантюрин позволил себе положить голову на грудь Рацио. Тот тихо цокнул.       — Простите, — он тут же отпрянул, и пожалел об этом. Как глотнуть слишком много воздуха — ноги держать перестали.       Рацио теперь сам прижимал его к себе.              — Что с тобой?       Ни грамма беспокойства нет в это фразе, и так это окрылило и взбодрило, а то Авантюрин решился было думать, мол, и всё-таки он другой, но…       — Скажите, — оно стоило ему ворох смелости, — разве нормально, что мы танцуем?       — Нет, — фыркнул Рацио. — Мы не будем об этом думать. Следите за ногами.       Авантюрину резко захотелось остановиться.       — Вы быстро нашли с ними общий язык, — Рацио заговорил неожиданно, Авантюрину пришлось поднять голову, — запомните свою ложь и впредь придерживайтесь её. То, что удастся выяснить важного — да даже если не важное — сообщайте мне. Вы же не забыли своё обещание?       Авантюрин кивнул. Он даже не знал, какой правитель у этой страны, и почему господину в голову взбрело сместить того с насиженного места. Неужели на нём так тепло, что стоит того, чтобы рискнуть?       — Уважаемые дамы и господа! — раздалось откуда-то сверху — Авантюрин сжал ткань пиджака. — Принцесса исполнит для вас новую песню! Поддержите её!       Чужая ладонь больше не грела спину. Тепло протянулось за господином и потерялось в бесконечном кубе.       Она настолько прекрасна?       Авантюрин попытался заранее понять, откуда ждать её голоса. — Боже, продолжайте танцевать! — навеселе произнесла она.       И как по команде снова музыка, снова стук каблуков, снова тепло.       И внимание, обращённое всеми и каждым — на неё.       — Гос… — хотелось отвлечь его. — Доктор…       — М?       — Рацио.       Авантюрин ликовал, когда почувствовал взгляд. А потом испугался сам себя. Это зачем он такое творит?       — Чего? — господин вёл их почти по прямой, Авантюрин видел в этом определённую цель.       — Её вы хотите свергнуть? — нашёлся Авантюрин, голос пропитывая уверенными нотками.       — Нет, — спокойно ответил Рацио. — Но мы пойдём за ней.       — Мы?       Она пела о глупом — желанной и крепкой любви. Авантюрин фыркнул. Это не то, что он может себе позволить. Когда закончила петь, она поблагодарила публику, поклонившись, и скрылась. Господин следил за каждым её движением, — Авантюрин стойко ощущал это, — а потом схватил Авантюрина за руку и повёл. Сначала медленно, сталкиваясь с вновь зашумевшей толпой, перекликающейся с музыкой, потом ускоряясь, хлопая дверью.       Авантюрин понял — они в коридоре. Где-то далеко от общего зала. Здесь царствовала полумёртвая тишина.       — Эй! — заскрежетал мужчина за спиной.       — Чёрт, — Рацио шипел в ответ.       А потом рванул куда-то вперёд, на ходу шурша бумагой и не выпуская Авантюрина из рук. Тот пытался не падать на поворотах, не тормозить, но тело отчаянно сопротивлялось бегу вслепую. А за ними гналось уже несколько человек. Они остановились после очередного поворота. Миг — и снова побежали. В комнату. Авантюрин понятия не имел, в какую. Сил хватало только на то, чтобы дёрнуть за рукав.       — Где мы? — иссохшие губы слипались и кровоточили при разговоре.       — Комната принцессы, — выдохнул Рацио.       — Не надо! — Авантюрин слышал лязг метала о метал.       А потом максимально быстро измерил шагами комнату.       — Не мельтеши! — Рацио у двери вслушивался в приближающиеся шаги.       Авантюрин отыскал кровать. Секунда, две — он молился госпоже Удаче. Четыре широких шага — он поднял господина резко и рывком, тот не успевал возмущаться. Ещё четыре — назад. Одним толчком повалил на кровать и быстро сел сверху.       — Сними, — Авантюрин ухватился за маску.       — Чего? — топот сменился шумом голосов.       — Быстрее! — он почти молил, опускаясь всем телом ниже.       Не было сомнений, что ключ у него. Авантюрин скоро обескровит губы.       Замок маски щёлкнул вместе с замком двери. Авантюрин ослеп и, оборачиваясь, не знал куда смотреть. Стражник наставлял на него штык и спрашивал базовые вещи.       — Э-эй, — негромко протянул Авантюрин, расстёгивая пуговицы на жилетке. — Мы с принцессой…       Глаза, наконец, привыкли к свету, хотя окружение скрывалось за полутьмой. Голубые глаза напротив смотрели с вызовом. Авантюрин задержался на них, начиная счёт.       Раз.       — …немного заняты, — последняя пуговица выскользнула из петли.       Два.       — Не могли бы вы, — он отвёл плечи назад, стягивая жилетку.       Три.       — …оставить нас, — жилетка оказалась на полу.              Четыре.       — И больше никогда, — глаза слезились, но моргать ещё нельзя.       Пять.       — …сюда не возвращаться, — его глаза на миг сверкнули, отразившись в голубом.       Стражник опустил мушкет, прикрыл дверь и, под возмущённые возгласы, увёл своих. Авантюрин выдохнул и развернулся.       Новые пять секунд отделяли его от свободы. Господин глядел на него так, как смотрят на экспонат в музее. Авантюрин тонул в блеске золота его глаз. Щурился, опирался ладонями на его грудь, чтобы быть точно над.       Раз.       А Рацио будто всё-всё понял и прежде чем Авантюрин успел открыть рот, приподнялся на локтях, накрыл ладонью его глаза и опрокинул. Теперь уже Рацио — ещё ничего толком не осознав, но сделав выводы — высился над ним, и Авантюрин на секунду думал возмутиться, задёргаться и вырваться.       Господин внезапно улёгся на него пластом, выжимая из лёгких воздух, Авантюрин хрипел, цепляя последний впопыхах. Рацио шарил ладонью по полу. Маска нашлась как раз там. Оставалось лишь аккуратно вернуть её на место.       — Не буду… — шептал Авантюрин, опуская руки, — сопротивляться.       Желание не было убито, нет, — спрятано до лучших времён. Авантюрин щекотал ресницами его ладонь. Прошло около минуты — Рацио упорно находил причины не доверять. И всё же убрал ладонь, чтобы больно прижать маску к бледному лицу. Авантюрин тихо шикнул, сжимая от боли зубы.       Больше они не говорили. Оба, словно в трансе, поднялись, Рацио поднял жилетку и накинул Авантюрину на плечи. Авантюрин не понял, что ещё делал в комнате господин, мысли внезапно оставили его, будто бы он вовсе лишился способности думать. Он даже не заметил как открылась дверь, как он машинально вышел вслед за Рацио, как они — вдвоём, почти что под руку — покинули зал и дом, дошли до экипажа и забрались в него. Как только голова ощутила холод стекла, Авантюрин задремал. Покачивание почти привлекли к нему сон, но он не терял грань реальности.       Дорога домой заняла меньше времени. Приехали, разошлись по комнатам — Дань Хэн учтиво проводил. Яньцин и Арлан уже спали, Авантюрин проплыл по комнате, словно призрак, мягко опустился на кровать.       Он всё ещё ощущал себя в незнакомой комнате. На кровати. С ним. У него волосы разметались по простыне. Тёмные, а там — почти чёрные. Ему едва ли за двадцать — чуть мягкие черты лица, лишённые детскости, но с отблеском её в глазах. Чуть приоткрытые тонкие губы… О, как идёт ему рубашка с идиотской этой расстёгнутой первой пуговицей.       Авантюрин помотал головой, вытесняя это воспоминание.       Он закрыл глаза, поднял руки и ощутил. Тепло чужого тела воспоминаниями прокатилось по коже. Потом он обрушил ладони на маску, умоляя темноту не рисовать эти образы. Но она продолжала: внезапно он ощутил толчок, мягкий, но требовательный. И руки. Одна придерживала затылок — с зажатым в кулак ключом, — другая ладонью укрывала глаза. Шершавая, мозолистая кожа коснулась век — Авантюрин не придал этому значения тогда, но явственно чувствовал сейчас. И сердце, тарабанившее внутри, отзвуком проходившее под кожей.       — Боже… — чертыхнулся он.

***

      Рацио массировал виски. Разум не успевал за мыслью, а озвучивать — слишком медленно. Записывать — того хуже.       Вечер изначально не задался. С того самого момента, когда он проходил мимо. Сжавшийся, дрожащий, абсолютно вещий раб — Рацио забыл, как задержался, чтобы взглядом за ним следить. А уж как подошёл и почему не отдал на растерзание толпе — вопрос без ответа.       А потом…       Потом.       Рацио схватил мел со столика у ванной, подошёл к деревянному шкафу и принялся отражать: глаза. Цвет… Рука замерла. Он писал рядом: синий? фиолетовый? красный? какой? что он сделал? почему они не перечили ему?       Нужна срочная встреча с ней.       Она это знала. Наверняка.       Но ждать больше месяца он никак не мог.       Мел полетел за спину, ударился о стену и остался лежать на полу. Рацио вызвал Дань Хэна, сочиняя короткую записку на ходу.       — Отнесёшь Елене, — запечатывая конверт, говорит Рацио. — Скажешь, очень срочно.       — Принял.       — И к своим загляни, скажи, что я на днях буду, появилась занимательная информация.       — Принял.       — Иди.       Дань Хэн вежливо поклонился и ушёл. Рацио ерошил волосы.       Чёртово растерянное лицо не желало исчезать.       Наоборот, ласкало взглядом горящих глаз.