Убеги со мной от бед.

      Рука Разумовского ещё пару секунд ныла от боли, причиненного лезвием. Холодный нож просто лежал рядом, судя по всему, он злорадствовал над рыжим. Голубоглазый не хотел верить, что ему правда понравилось ощущения нанесения себе увечий. Сильная тревога сменилась небольшим спокойствием, а мысль о том, что селфхарм правда спас Сергея не давала ему покоя. Он спас его от переживаний. На время. Душевная боль всегда сжимала ребра парня, не давая ему спокойно дышать, а проблемы разрушали ему жизнь. Крики родителей оставляли следы ненависти на его сердце, словно ожоги от окурков. — Кто это чёртово сердце придумал? Почему нельзя быть бесчувственным? Почему я должен прибегать к таким методам помощи себе? — шептал Разумовский, бездушно смотря в потолок. Голос немного подрагивал. Единственное, что сейчас понимал рыжий, это то, что не стоит кому-либо рассказывать про то, что случилось. Он думал, что его либо сочтут за проблематика, либо всем будет просто похуй. Оба варианты ужасны (но в выборе из «сочти за проблематика, оскорбив психом и забить хуй» лучше, наверное, второй вариант. Там даже не осудят, всем плевать), ведь современное общество похуистов и эгоистов не видят смысла в сочувствии и доброте. Это убивало Разума изнутри, ведь он всегда хотел сделать мир лучше. Сделать так, чтобы люди любили и ценили друг друга, чтобы они оказывали помощь. Мир давно прогнил. Серёжа в некоторые дни ненавидел всё из-за этой жестокой правды.       

***

      Так прошла неделя. Наступило 23-е октября. Почти конец первой четверти, у Сергея почти по всем предметам пятерки, но по физре, физике и ОБЖ у него были четверки. Будут ли орать на него из-за этого дома? — вполне вероятно. А у самих то далеко не красный диплом, весь аттестат в тройках и редких четверках, но почему-то Серёженька должен был учиться на отлично. Эта вселенная лишена логики.       А у Волкова были в основном четверки, что удивило его. Но физика, химия, алгебра, история и биология поставили ему подножку в виде троек в квадратике «четвертная оценка». Олега это не особо волновало, он не планировал пока поступать. Армия его будущее.       Сейчас эти двое стоят в туалете. Волков курит. Разумовский тоже. Это было удивительно, ведь Сергей не особо ценил табак и курение в целом. Делал это крайне редко. — Что у тебя на уме? — спокойно спрашивает брюнет, глядя рыжему прямо в глаза. Во взгляде сероглазого читалась истинная доброта и некая искра чего-то важного, необычного. Голубоглазый лишь пожал плечами и выпустил дым после очередной затяжки. Темноволосый решил подождать, держа пальцами сигарету. Он не хотел ничего вытаскивать силой из своего товарища. — Не знаю, тяжело всё это, — через секунд 20 отвечает Разумовский, задумчиво смотря на осыпающийся пепел. Вновь образовался небольшой орнамент из черных точек. — Что именно? — с волнением задаёт следующий вопрос Волков. — Я не знаю, — рыжий пожал плечами, — просто хондра какая-то, грусть — ответил он и отвёл взгляд. Олег положил свою ладонь на плечо Разумовского и слегка его сжал, что заставило рыжего вновь посмотреть на брюнета. — Серый, если всё плохо, ты можешь со мной поговорить об этом, я всё пойму и всё выслушаю, — в туже секунду у обоих парней на лице появилась легкая грустная улыбка. Голубоглазый вздохнул. У него в голове много проблем, много мыслей, много эмоций, что разрывают его душу на мелкие кусочки ежедневно. Иногда он резался. Они молчали. Молчали секунд 15, а тишина была оглушительной. Она давила на плечи и мысли, не давая спокойно дышать. Разумовский резко обнял Волкова, Олег же пару секунд молча постоял, а после ответил взаимностью. — Я не знаю, что мне делать! Я-я бессилен! Я вроде люблю Питер, но здесь так ужасно, Олег! Я не выдерживаю! Просто не выдерживаю... — быстро сказал рыжий, утыкаясь лицом в плечо брюнета. Сероглазый погладил того по спине, в попытках успокоить. — Послушай, всё будет хорошо. Мы съедем от всего и ото всех, надём жизнь, я обещаю тебе, — прошептал темноволосый. Они так постояли несколько мгновений, а после отстранились друг от друга. Парни закончили курить и потушили сигареты. В душах остались приятные отпечатки после резкой тактильности по отношению друг к другу.       Сегодня они гуляли, бегая по улицам Купчино, после пришли домой (каждый к себе).       Разумовский задумался. Его переполняло счастье. Родителей нет дома, дружба с Олегом стала теплее и ярче. Его мучал один вопрос «точно ли это дружба?». Сегодняшняя искра привязанности была более сильной и яркой, чем простая дружба. Это было похоже на что-то большее, на любовь не как к человеку, а как к тому, кто дополняет жизнь, к тому, с кем будешь вечно. Рыжий ходил покругу, рассуждая про это. — Так, он мне друг, верно? Соберись, Сергей! Волков хороший товарищ, он понимающий, добрый, верный…с ним приятно беседовать. А ещё он очень красивый, а его глаза такие…такие чудесные, — мечтательно начинает свой монолог голубоглазый. К нему чаще относились плохо, чем хорошо, поэтому парень легко путал понятия «дружеская» и «романтическая» привязанность. Эти два понятия достаточно похожи, если так подумать. Разумовский выдохнул, поставил чайник, достал купленный доширак (который он со своими товарищем приобрели за рублей 70 на двоих), открыл упаковку, насыпал туда приправы и продолжил думать. — Не может же быть, что всё так просто, — засомневался в своих же словах Сергей.       У Волкова была аналогичная ситуация. Отец уехал в командировку, дома никого нет. Брюнет начал заваривать себе доширак, думая о своём друге. — Может, он мне больше, чем просто друг? — вслух озвучивал свои мысли сероглазый. Он был гетеро, по крайней мере, идеального парня пока не встретил, видел только красивых и немного приятных в общении, не более. На счету у него две девушки, с одной он просто перегорел в отношениях, а вторая изменила ему с каким-то мудаком. Олег же никогда не решился бы на это действие, ведь измена это плохо. «Изменяя второй половине Мы изменяем прежде всего своим чувствам Разве минутная слабость стоит того Чтоб на душе было вечно пусто?» — vspak. Хоть Олег не слушал этого музыканта, он всё равно придерживался этому правилу.       Раздался телефонный звонок, заиграла песня «беспечный ангел» Арии, которую Волков любил до потери пульса. Эта композиция служила ему рингтоном. Олег слил воду из доширака, снял трубку. На той стороне раздался голос Разумовского. — Привет! Ты там как? — спросил рыжий, по голосу было слышно, что он улыбался.       Парни говорили до самого вечера. Они смеялись, обсуждали музыку, иногда пели любимые песни и просто ощущали комфорт и уют.