Мой странный одноклассник, Эд

POV Алиса

На следующий день Стальной уже более активно вёл со мной диалог, а занятия всё так же были неумолимо скучны. После их конца и, снова укутавшись в свой трехкомнатный пуховик и огромный шарф, поспешила домой. Вдруг, на выходе из ворот школы, я увидела знакомых братьев и какую-то девушку. Троица шла в нужном мне направлении. Эдвард о чём-то оживлённо спорил с блондинкой, а Ал всё угорал над их глупыми препираниями. Я, как дура, плелась сзади них на расстоянии, стараясь делать неспешные шаги. Было неловко потому, что мы вроде бы попрощались и я не придумала другого решения в этой ситуации, кроме как идти помедленнее. Внезапно Ал обернулся, увидев меня, ткнул старшего в рёбра пальцами, и что-то ему сказал. Эд повернулся, увидел меня и компания остановилась. Я почувствовала себя ещё более глупо и так же, натянув придурковатую улыбку неловкости на лице, продолжила идти в их сторону. Я неловко к ним подошла, уже думала, что спросить, но меня опередил Эд: — Ты где-то в том направлении живёшь? — Да, мне нужно как раз в ту сторону. — О, мы живём там же примерно. Ты в частном доме или в панельках? — Панельки. — Аааа, а мы в частном. Кстати, — прервался Эд, — знакомься, это Ал — мой младший брат, но ты скорее знаешь его, а это — Уинри. Ребята — это Алиса. Новые знакомые мило улыбнулись и мы продолжили свой путь. Пока ребята беседовали, я разглядывала их лица. Ал был миловидным парнем с такими же длинными, но более тёмными волосами чем у Эда. Действительно они внешне были похожи, что даже несколько умиляло меня, вкупе с тем, что у них, как мне казалось, всегда были какие-то более тёплые отношения, нежели те, которые можно было по классике наблюдать между младшим и старшим. Я почти всегда их если и видела, то вместе. Уинри же была красивой высокой девушкой с длинными, на удивление густыми волосами, что не всегда у увидишь у людей с от природы очень светлыми волосами. Как раз она начала: — Алиса, а ты же, так понимаю, одноклассница Эда? — Да, нас вчера посадили за одну парту. — Понятно. — А вы как долго знакомы? — Ну, наверное, с детства. Как себя помню так и мальчиков знаю, — она мило хихикнула. — Ого, это наверное, очень круто, когда вы так долго дружите. Буквально ты им как сестра. — Ахах, наверное да. Это забавно видеть как эта фасолина растёт. Повисло молчание. А потом как грянет: — ЭТО КТО ТУТ МЕЛКИЙ ОТ ЗЕМЛИ НЕ ВИДНО! — ТЫ, КОНЕЧНО ЖЕ! -А МОЖЕТ ЭТО ТЫ СЛИШКОМ ВЫСОКАЯ? Из ушей Элрика буквально валил пар и глаза хищно сверкали. Так же сверкали и глаза девушки. — А потому, что ты не пьешь молоко и ешь всякую дрянь! — Не буду я пить ваше долбанное молоко, сами его пейте! — Братик, но это правда. Тебе не достаёт кальция и поэтому ты такой маленький. Я уже скоро тебя в росте догоню. — Спасибо, закопал! — вскрикнул блондин. Я решила вставить свои пять копеек: — Ну, можно же и без молока прожить более старший возраст. Оно же более нужно маленьким детям, а потом уже может быть непереносимость лактозы. Даже в форме того, что у человека могут быть прыщи. Эдвард победно вздохнул и воскликнул: — Поняли, молокососы? — Я ТЕБЕ ЛИЦО ОБГЛОДАЮ! Парень и девушка снова начали препираться, и мы такой весёлой компанией дошли почти до моего дома.

— Пока! — крикнула я уходящим на светофоре, но они меня не услышали или не заметили, поскольку продолжали пассивно-агрессивный диалог. Я не обиделась на них, бывает, а только задумалась о том, насколько же действительно круто иметь близкого друга. Наверное, я никогда этого не пойму. Я боюсь сблизиться с человеком и снова разойтись либо из-за угасания интереса, либо из-за разочарование, либо из-за предательства. Подобное было неоднократно в моей тихой и маленькой жизни. Конечно, это нормально набивать шишки, как мне говорила сестра, только чем больше этих шишек, тем меньше хочется открываться человеку и, к тому же, приходит мысль о бессмысленности этих взаимоотношений, если они в итоге так заканчиваются. Да, и к тому же, если я привыкла к одиночеству, то зачем мне об этом беспокоиться. Однако, почему я так хочу сблизиться с этим странным импульсивным одноклассником? От него веет чём-то добрым и чем-то знакомым.

Прошёл месяц нашего сидения за партой. Мы с Эдвардом, на удивление, несколько сдружились и имели локальные шутки, перекидывались записками на уроке. Школьные будни будто из монохромных серых тонов заиграли яркими оттенками. Я стала более разговорчивая и всегда была рада побеседовать с соседом. Помимо вышеперечисленного, мы друг другу помогали по учёбе и меня всё больше посещали мысли, что занятия с репетитором по матеше, пожалуй, были бессмысленными. И я решилась спросить у Элрика: — Эд, мне нравится, как ты умеешь объяснять и у меня есть мысль. — А? — Мог бы ли ты мне капитально помочь по матеше? — Раз плюнуть, — он лучезарно улыбнулся, — тогда ты же понимаешь, что должен быть равноценный обмен? — Естественно, чего ты хочешь? Сочинения по литературе? — В точку. — Хорошо. И всё? — И всë. Можем сегодня сразу после занятия пойти ко мне. — Да, я согласна, — почему-то в животе начали порхать бабочки, а глаза всё чаще ловили его образ а лучах солнца. Я подобного особо никогда не испытывалась, и не могла понять что это за ощущение. И так же последнюю неделю я часто начала думать об этом парне и ловила себя на мысли, что хочется чаще находиться рядом. Занятия закончились и вот, мы неспешно шли до его дома. Я решилась задать мучивший меня вопрос: — А где Ал? Ты же с ним обычно ходишь домой. — Он недавно нашёл какую-то организацию, которая занимается животными, что-то наподобие волонтёрства, поэтому он сейчас там. Любит он всяких кошечек, собачек тискать, а сколько он их притаскивал в детстве… — Да я заметила, что он неравнодушен к ним. Это похвально, учитывая, что в восьмом классе ещё не все так сознательны, что готовы помогать или сострадать, — тут же у меня назрел ещё один вопрос: — Почему, если мы живём в одном направлении, то я редко замечала как ты идëшь в школу или домой? — Ну, мне нравится идти другим путём, потому, что он короче, но только, если пойдёт дождь, то всё будет там в грязи. — Здесь есть обход?! — удивилась я. Я всё три года ходила одной и той же дорогой, хотя и пробовала находить пути покороче, но так и ни разу не нашла нормального. — Пфф, есть. Только он через гаражи и частный сектор. Ведёт прямо к моему дому. Хочешь покажу? — А сколько таким путём идти по времени? — Спокойным шагом не более 12 минут. — А я ходила все время длинным, тратила по полчаса в одну сторону. Конечно хочу знать. А почему ты мне раньше про него не рассказал и всё время ходил со мной по полчаса домой? Он отвёл взгляд и почесал затылок: — Даже не знаю. Наверное, хотел побольше погулять и поговорить. Ты же потом, если тебя не поймать, сбегаешь куда-то на свои дополнительные. Я поджала губы и ничего не ответила. Я не всегда уходила на дополнительные, однако действительно сматывалась побыстрее, потому, что у меня есть одна привычка, о которой никто не знает.

Дорога через гаражи оказалась просто сказкой: грязь, запах ссанины, бутылки, какой-то жутко кашляющий дед у ворот с не желающей заводиться шестёркой. А после мы очутились у дыры в бетонной стене, через которую виднелась улочка, которая состояла из частных домов. Где-то лаяла неугомонная собака, услышав шаги и маты Эдварда, который зацепился краем своего плаща за арматуру, пока лез в дыру. Потом добавилась вторая, третья псины. Я хихикнула про себя со всей этой ситуации, пролазят сквозь это отверстие, стараясь не порвать колготки. — Че ржешь? — Да, ассоциация всплыла, — хотела отмахнуться я, зная, что Эд опять сведëт её к тому, что он маленький в плане роста. — Что за ассоциация, — он любезно подал мне руку, чтобы я вылезла. Я сдалась и сказала: — Я как Алиса в Стране Чудес: переигрываю время и лезу в дыру за кроликом, — снова хихикнула. Его рука сильнее сжала мою, глаз слева начал дёргаться в нервном тике: — Значит, я — кролик? Это что — намёк на то, что я маленький? Я засмеялась и, когда перелезла, отрицательно замахала руками, выдернув одну из хватки, не желая, чтобы меня похоронили под забором: — Нет-нет, это просто ассоциация, здесь нет скрытых намёков. Через меньше, чем 2 минуты, мы подошли к трехэтажному дому с мансардной крышей. Дом окружал глухой стальной забор, выкрашенный в чёрный с коричневым оттенком. — Заходи, не бойся, у нас собаки нет, — хозяин дома открыл ключом дверь и пропустил меня во двор вперёд себя. Ландшафт не был примечателен: дерево (может быть яблоня?) с качелей, бетонная, дорожка к дому, с растущими между плитами мелкими несмелыми травинками. Всё выглядело просто и ухоженно без того захламления, которое я обычно видела у людей, живущих в доме. Я оглянулась в правую сторону и увидела небольшой навес, примыкающий к дому, с боксëрским мешком, подвешенным на балки. Эд скользнул вперёд меня и подал жест рукой, чтобы я следовала за ним.

Его комната оказалась на втором этаже и была увешана различными плакатами групп, на стенах висели не зажжённые гирлянды. А так же царил творческий беспорядок, основной состав которого был разбросанные разного рода книги от научной литературы до художественной, провода и, как банально, носки, разбросанные по ковру кремового цвета с средним ворсом. В углу стоял стол с компьютером, а рядом с кроватью, почти по середине стоял невысокий из тёмного дерева журнальный столик квадратной формы на ножках. Вдруг около моего уха послышался шёпот и почувствовалось дыхание: — Че стоишь? Садись за стол, доставай тетради, я сейчас вернусь. По моему телу пробежались мурашки и я дёрнулась от этих ощущений. Он уже хотел уйти, но я съязвила: — Да вот, не знаю, боюсь что сяду на ковёр и забеременею. — Что? — Что? Эд поморгал глазами и усмехнулся: — Пиздец, — немного выдержал паузу, — денег на аборт если что дам, — и убежал, судя по звуку шагов, вверх по лестнице. Я села за указанное мне место, вытащила тетради и продолжила рассматривать комнату. Уютно. Через несколько минут в комнату ворвался одноклассник с какими-то двумя не очень толстыми книгами. — Тут на выбор: для тупых и особо тупых. Я не знаю из каких ты, так что будем пробовать обе, — съязвил блондин и взяв одну, начал листать до нужной темы. Я коротко улыбнулась, давая понять, что мне нужно для особо тупых, однако подначила: — Тогда я к тебе в следующий раз с букварëм и прописями приду, иначе как не глянешь — ни хуя не понятно из твоих «писулек'. — Ты свой почерк в лицо видела? Читаю сегодня — сральник, а говоришь, что спальник. Я картинно взяла его тетрадь и попыталась прочесть этот кошмар, написанный гелевой чёрной ручкой, с подтëками и размазней: — Крыша… жёлтый… трясогузка. Боже, — и тут Эдвард рыкнул от наигранной (или нет?) злости и перевернул тетрадь в моих руках. Я сначала не поняла, а потом начала смеяться, что аж слëзы появились, и я упала на пол: — Аххахаа, как ни крути — всё одна камасутра! Эдвард стоял с серьёзным лицом и смотрел на мою истерику потом, когда я наржалась, он выждал момент моего спокойствия и показал палец, подняв на уровень своего серьёзного выражения лица, и согнул его. Из моего рта снова вылетел смех и я, уже согнулась над столом, стараясь успокоиться. Спустя час наших придуриваний, мы наконец сели за стол и Эдвард начал объяснять мне алгебру.

Буквально за два часа Эд смог мне объяснить три темы. Конечно, сложно для восприятия, аж голова гудела, но я ему пообещала, что буду повторять записанный с его слов материал. Он мне всучил эти два учебника, чтобы я смогла по ним заниматься без него, когда буду дома. Уже темнело, значит скоро нужно уходить. — Хочешь чаю? — спросил парень. — Почему бы и нет? — ответила я. Элрик ускользнул вниз по лестнице на кухню и вернулся буквально через 5 минут с двумя кружками напитка. Поставив на стол их, он щелкнул какой кнопкой на одном из проводов и на стенах засветилась лазурными огнями гирлянда. Красиво. — Слушай, у тебя так много книг по всему дому, а тем более по физике и химии, астрономии. Ты кем хочешь быть? Эдвард отхлебнув чай, нахмурил брови и ответил: — Честно, пока что понятия не имею. Большинство книг принадлежат отцу, — почему-то странно произнёс последнее слово, — Наверное, что-то с физикой или инженерией. Может быть что-то связанное с кораблестроением в плане космоса. — Ого у тебя цели. — Да не, говорю же, что не знаю. Может я вообще ебнусь в край и стану нудным преподом в универе, — засмеялся, — а что насчёт тебя? Я задумалась и ответила: — Хочу быть ленивым жирным котиком, — хихикнула, — а если серьёзно, то думаю в медицину податься. У меня сестра врач, поэтому, думаю пойти по её стопам. — У Уинри родители были военными врачами. И она сейчас учится в колледже на фельдшера, но хочет позже заниматься бионикой как и её бабушка. Это ж бабуля мне сделала руку и ногу. Ал тоже думает в мед или либо на ветеринара. — Ничего себе, ты буквально окружён медиками, — удивилась, — я не думала, что у нас в городе делают такие красивые протезы. А почему были? — робко поинтересовалась я. — Около шести лет назад их на войне убили. — Наверное, не надо было спрашивать такое? — почувствовав укол вины из-за неправильного вопроса, осеклась я. — Да нет, жизнь жестока. Только у Уинри не спрашивай об этом, — почесал собеседник затылок, — Она может потом очень грустить. — Не буду, — отхлебнула чай, задала вопрос, — А могу ли я тебя спросить о твоих родителях? Парень, не дожидаясь вопроса, начал говорить: — — Мама умерла от болезни 4 года назад, даже не знаю какой, — на его лице пробежала грусть, сменяющаяся презрением — а папа за хлебом ушёл, я так думал. На самом деле уезжал за границу на длительные исследования. Я тупо хлебала чай и не знала что ответить. Жаль? Сочувствую? Глупости какие-то, будто ему «нужно» это сочувствие. Парень продолжил, плюхаясь на кровать, прислоняясь спиной к стене, держа кружку в руках, сверля взглядом муть напитка: — Если бы он не ушёл, то мама могла быть жива. Но стоит отдать, должное папаше, что он не бросил нас с Алом и помогает в плане денег. А так, он уёбок, — тут он замолчал, стараясь не сказать лишнего, однако я видела всю ту же грусть утраты в его глазах вперемешку с гневом. Желая отвлечься от мыслей, он спросил у меня встречный вопрос. — А у тебя как с родителями? — Папа вахтовик, его может не быть по полгода дома, а было даже, так, что его не было два года. Соответственно, отношения у нас с ним, мягко говоря, не клеятся: не можем найти общий язык. Мама — медсестра в больнице, поэтому я её если вижу, то уставшей, поэтому разговор сводится до банальных вещей и просьб. В целом, всё как у людей. — Я помню, что ты перевелась к нам три года назад. Почему? Я тяжело вздохнула и поставила кружку за стол: — Родители решили переехать из другого края сюда. До этого мы жили близ Севера. Тяжелые условия, климат, плюс маме по здоровью лучше здесь жить. А папе не принципиально сам знаешь по какой причине. — Да, я бы тоже, наверное, не смог бы жить на севере по состоянию здоровья, — он похлопал себя по протезу, — примерз бы где-нибудь к столбу и к весне бы только отлепился, — пошутил он. У него, оказывается, такая милая улыбка, чего я раньше не замечала. -Эд, а можно тебя все-таки спросить по это? — я набралась смелости, желая узнать причину потери конечностей, кивнула головой в сторону его ноги и руки. Он немного помялся, его взгляд стал более мрачным, а голова отвернулась в сторону окна. Более я не видела его эмоций, но поняла, что он не хочет об этом говорить: — Если не хочешь, то не нужно рассказывать. Я и так слишком много неудобных вопросов задала, — мой взгляд упал на часы. Пора домой. — Не хочу. Потом может быть когда-нибудь расскажу, — ответил Эд, не отводя взгляда от окна. Он явно хочет побыть один, я тут лишняя. — Мне пора уходить. Спасибо за твою помощь и за чай, — я собрал в рюкзак учебники и тетради, поспешила уйти. Парень нехотя слез с кровати, по его взгляду было понятно, что он всё ещё в своих мыслях, либо что-то вспоминает. Он проводил меня до калитки и на этом мы распрощались.

Маленькие грязные улочки частного сектора были усеяны готовыми вот-вот зацвести вишневыми деревьями и пока что ещё голыми кустами роз. Вечернее небо цвета тёмного кобальта будто бы давило на мозги. Воткнув наушники в уши, я зашарила в телефоне, в поисках музыки и включила нужный трек (прим.автора: She Wants Revenge — She Will Always Be A Broken Girl) Так сильно не хотелось домой, к тому же было незачем идти: никого нет и никто не ждёт. Выйдя за угол на асфальтированную дорогу, я достала из кармана сигарету. Об этом никто не знал, да и не хотелось как-то портить имидж прилежной тихони. Скорее, я скрытная, чем та, которой кажусь. В тихом омуте черти водятся. Щелчок. Огонь. Вдыхаю и никотин попадает в лёгкие. Мой взгляд упал на окна панельки, отсчитывая нужный балкон, а из носа выдохнула дым. Пусто. Свет не горит. Точно никого нет дома. Моё нежелание быть там ещё сильнее усилилось и я развернулась в сторону набережной. Неторопливыми шагами я дотопала до нужного мне пункта и вот уже смотрела в темноту то реки, то неба, сидя на каменисто-песчаном берегу. Снова в расход пошла сигарета, и снова поток мыслей накрыл разум. В них содержался анализ сегодняшнего диалога, от которого мне было совестно и стыдно поскольку, считала, что моё поведение было бестактным, а также мысли о его улыбке и голосе, тогда же стыд сменился чувством трепета и лёгкости в животе. Неужели весна принесла мне что-то новое?