(Не) Эбигейл

      Холодно. Тяжёлые занавески почти не колышались на сильном ветру, идущем из приоткрытого окна, лишь сетчатая тюль струилась, заходила на рядом висящие полки, декоративную пальму на полу, кушетку, пока психиатр не закрыл форточку. Лектер стоял не в своем рабочем кабинете, что находился в центре города, а у себя дома в самой дальней комнате, которую он решил оборудовать как гостиную, предназначенную для искренних разговоров. Изначально она обустраивалась под Уилла, которому была нужна регулярная психологическая помощь.       Но сейчас на небольшом мягком бордовом диванчике перед письменным столом со стопкой бумаг посередине сидела Катарина, прокручивая в голове то, что она могла натворить за такой короткий срок в 7 часов, раз ее привели на разговор в такой официальной обстановке. Холодные пальцы теребили ткань пижамных штанов, собственную кожу, край футболки, стараясь отвлечься от нарастающей тревоги - она не чувствовала себя в безопасности, находясь один на один со своим приемным отцом, особенно после его фразы: «Дорогой, пожалуйста, не заходи во второй кабинет, я хочу провести беседу с Риной с глазу на глаз». — Как прошел первый день в школе? Холодок прошёлся по спине, когда в меру тихий спокойный голос раздался где-то чуть левее правого уха. — Хорошо. — А если подробнее? — Ну.. — Девочка замялась. — Все было нормально. Меня представили классу перед первым уроком, я была на всех занятиях, оценок не получила. — Чудесно. Уже с кем-то познакомилась? Ганнибал сел напротив за свой письменный стол, открыл первый ящик, откуда достал небольшую записную книжку, обтянутую кожей, и взял в руки ручку.       На последнем расписанном листе красовался список фамилий достаточно известных в узких кругах психологов и психиатров, с которыми он сам был знаком и даже поддерживал связь. С правой стороны красовалось по три-четыре слова в скобках, характеризующих специальность этих лиц. — Не думаю. Ребята из класса пока не хотят общаться со мной, возможно им нужно больше времени, чтобы принять нового человека в их коллектив. — Ты сильно переживаешь по этому поводу, милая? — Нет, не особо. Я же учиться там буду. Дружеские связи это уже второстепенное. — Отлично. На противоположном от списка листе маньяк дополнил уже написанное следующим:

Устойчивое ощущение своего

положения в обществе -> тревоги от отсутствия быстрых знакомств нет (на первый взгляд)

***

POV Уилл Грем: Он заперся с моим ребенком один на один в комнате, оставив меня за дверью. Я понимаю, что мне сейчас ни к чему быть рядом во время анализа психологического состояния Катарины, но бесконечная тревога так и плескалась в груди, не желая выйти наружу для моего облегчения.       Я не доверял Лектеру после того, что он сделал с.. Сколько бы раз этот ублюдок не проводил со мной сеансов на проработку травмы, воспоминания о ее кончине не дают мне покоя даже во время работы, когда я на столько сильно устаю, что уже и очки не помогают собрать воедино четкую картину мира перед собой. Тревога о том, что Лектер расправится с Риной также как и с ней, бросала меня в крупную дрожь. Думал, если буду постоянно наблюдать за мужем, его действиями, смогу вовремя предотвратить его возможное нападение на дочь. Но в прошлый раз я тоже был рядом, а спасти все равно не смог..  Я вижу ее в собственные редкие припадки, от которых меня так старательно пытается огородить Ганнибал своей заботой, манипуляциями, определенными таблетками, но я не хочу. Не хочу терять ее образ, хочу лишь болезненно приближаться к этому маленькому силуэту, что стоит в дверном проёме в своем цветастом шарфике — она не меняет свою одежду в зависимости от погоды. Зачем? Она навсегда останется в черном незастегнутом пальто.       С появлением Рины в нашем доме она как-то постепенно стёрлась из моего сознания, заставляя забыть о себе. Я уже не помнил оттенка ее глаз, не помнил расположение морщин у рта, не помнил какого именно роста от пола она, а ведь прошло всего две недели, если считать с самого первого дня нашего знакомства с семьёй Флетчеров. И я даже не понял, в какой именно момент меня отпустило, она просто перестала ко приходить, даже в кошмарах я вижу не ее настоящую смерть, а страх смерти Катарины. В моей голове все прокручивался сценарий о том, как я нахожу ее окровавленное тело в ее собственной комнате, так никогда и не познакомившись. Но ещё чаще меня приследовали сны с маньяками, которых мы ловили. Сейчас это был Секира, над которым усиленно проводятся многочисленные допросы, в ниж скоро должна поучаствовать и девочка. а вот Лектер определенно это увидел.       Я был не против.. не против того, что жизнь заменила мне Эбигейл Катариной. Это казалось таким правильным, будто мы просто потеряли свою дочь, и вот только спустя пятнадцать лет вернули ее в родной дом. Флетчер была настолько отлична от Эби, что я даже удивлен, как смог принять ее как родную. Думал, больше никогда у меня не появится в груди чувства отцовской любви к кому-то кроме нее, но.. Даже, видя на улице схожую по внешности девушку, я в отвращении кривил губы, находя тысячи минусов подростка со словами: моя Эбигейл бы так не..., а тут полностью отличная внешне и внутренне девчушка, которую я сейчас зову своей дочерью. Фальшивка?       Тяжёлая теплая рука опустилась на мое плечо, слегка сжимая. Выдернув меня из собственного сознания, довольный Ганнибал протянул блокнот с открытой страницей, где каллиграфическим почерком было выведено:

Страх конфликтов;

Нервные тики;

Устойчивое ощущение своего

положения в обществе -> тревоги от отсутствия быстрых знакомств нет (на первый взгляд);

Не смотрит в глаза;

Видит во мне отцовскую фигуру -> боится;

Гиперопека со стороны одного из родителей, холод со стороны другого;

Склонность к самоповреждению (шрамы на руках от, предположительно, острых предметов и огня).

— И что ты решил? — Вздохнул я, принимаясь изучать другую страницу, где одна из множества фамилий была потчеркнута. — Катарине нужен психолог, который при обнаружении серьезных диагнозов отправит ее к психиатру. — То есть ты хочешь отправить ее к другому человеку? — Да. — Облегчение разлилось по позвоночнику к груди: Лектер будет меньше, чем предполагалось, проводить времени с девочкой один на один. — Она согласилась на терапию? — Да, я сумел надавить на нужные рычаги. — Снова манипуляции. — Фыркнул. — А где она? Уже ушла в свою комнату? Я и не заметил.. — Да, под конец моего опроса она начала плакать и, видимо, не хотела, чтобы ты это увидел, по этому как можно тише поднялась. Быстро она юркнула к себе. — Неужели его это беспокоило? — Зачем ты вообще у нее что-то спрашивал? Нельзя было просто предложить работу с психологом, исходя уже из того, что мы видели? — Мне нужно было подобрать лучшего специалиста по тем проблемам, которые у нашей дочери преобладают.