After

Когда Киба надеялся встретить старых друзей и напомнить им о прошлом, он не думал, что будет так непросто. Причём не только им, но и ему самому: он иногда почти начинал жалеть, что решился с ними заговорить. Не потому, что был им не рад, совсем наоборот. Но было неожиданно неприятным то, что они почти ничего не помнят. Он понял, что для него в дружбе очень важно иметь схожие чувства и воспоминания, понимать друг друга за счёт общего опыта, молчать об одном и том же. А сейчас получалось, что он один носит в себе груз пережитого, остальным достались лишь обрывки сновидений. Он мечтал, что их встреча будет полна взаимной радости из-за того, что все они живы и снова есть друг у друга, и от того, что можно больше не мчаться на другой край света и есть время заниматься обычными вещами. Его порой переполняло восхищение обычными моментами новой жизни, и хотелось разделить с кем-то это чувство. Вместо этого он общался с двумя полу-чужаками, которые, конечно, помнили, что он тоже для них важен, но они не сражались с ним бок о бок, не разделяли его восприятие мира. Для Тобоэ и Цумэ их новая жизнь была более реальной, чем предыдущая, и Кибу это сбивало с толку. Он, конечно, был рад, что они избавлены от тяжёлых переживаний, но в то же время ужасно злился, когда видел, что они принимают реальность как должное и словно не хотят возвращаться к старому. Хотя, если быть честным, стал бы он сам вспоминать волчью жизнь, если бы утратил память в возрождённом мире? Несомненно, стал. Киба всегда обладал непоколебимым стремлением к правде и ясности. Но то Киба… Может ли он требовать того же от друзей? Киба старался не навязывать им прошлое. Цумэ после первой встречи закрылся наглухо, давая понять, что готов общаться по старой дружбе, но не хочет слышать ничего лишнего. Тобоэ, наоборот, стремился узнать побольше, но тут уже сам Киба пытался уберечь его от особенно травмирующих воспоминаний. Желание Тобоэ узнать друзей поближе совсем не означала, что он на самом деле хочет становиться прежним собой. – Кто ещё был в нашей стае? – спросил Цумэ, когда однажды вечером они расположились на окраине парка. – Хигге. Чеза… и Блю, – голос Кибы оказался неожиданно хриплым. – Я помню их! – расплылся в улыбке Тобоэ. – Они были такие… хорошие. Особенно Чеза. Хотя я не помню, почему… – Она была лунным цветком, – начал рассказывать Киба, – и мы искали её, чтобы вместе дойти до Рая и открыть его. У неё был удивительный аромат, приносящий волкам покой, а когда она пела, нам снились счастливые сны. – Мммммммм… – начал тихо мурлыкать под нос мелодию Тобоэ, – ммммм… – Да, это была её песня, – кивнул Киба. Тобоэ блаженно улыбался, погрузившись в воспоминания. – Ты ещё не встретил Чезу? – Нет… – Киба отвёл глаза. – Я даже не уверен, что она может быть здесь, с нами. – Но почему!? – Потому что она цветок. Не волк… – Киба задумчиво перебирал между пальцами стебли травы. – Мы были уверены, что в Рай попадём я, вы двое и Хигге, но сомневались даже в том, откроется ли он для Блю. Она была полукровкой. Что уж говорить о Чезе и о людях, которые были с нами в конце… – И ты не встречал никого из них. Так? – спросил Цумэ. – Да. – Но какой же это Рай, если в него не могут попасть те, кто его открывал? – прошептал Тобоэ. – Всё-таки это Рай для всего мира, – пожал плечами Киба. – Он не обязательно должен исполнять наши желания и быть справедливым. Дарсия хотел открыть собственный Рай, и это было бы гибелью для остальных. Нам удалось помешать ему. Наш Рай для всех тех, кого вы видите вокруг каждый день, а не лично для нас. – Что ещё за Дарсия? – уточнил Цумэ напряженно. – Аристократ. Проклятый, с волчьим глазом. В конце он смог вспомнить, как стать волком… – Киба провёл ладонями по лицу и взъерошил волосы. – Похитил Чезу и пытался открыть Рай вместо нас. Из-за него погибли… вы все, я остался последним. Вероятно, поэтому только я помню всё. Цумэ с Тобоэ молчали. – Это было в горах, да? В снегу? – уточнил Цумэ. – Верно. – А почему я не помню снега? – тихо спросил Тобоэ. – Ты умер раньше. – Как? – Уверен, что хочешь это знать? Вы оба? – Киба обвёл глазами друзей. – Да, – медленно кивнул мальчишка. – Думаю, нам нужно это знать. – Говори, – подтвердил Цумэ. – Я тоже считаю, что должен знать, что произошло в этих чёртовых горах, и почему я так не хочу это вспомнить. Киба кивнул. – В конце нас осталось девять: я, вы, Хигге с Блю, Чеза, хозяин Блю и двое людей. Мы бежали и ехали по пустоши, пока это было возможным. Шер погибла первой, она вместе с машиной упала с обрыва. Хозяин Блю, когда пришёл в себя после ранения, ушёл от нас. – Блю называла его папашей, да? – Тобоэ выглядел подавленным. – Верно. Ты помнишь его? – Помню… Он не любил волков? – Охотился на нас, считая, что волки убили его семью. Но это сделали солдаты Джагары. Он отказался верить, когда мы рассказали ему правду, потому что тогда его жизнь потеряла бы смысл. – Идиот, – рыкнул Цумэ. – Ему было больно! – заступился Тобоэ. – Только представь, какого это – узнать, что мстил не тем… – Ты ведь всегда его защищал, да, Тобоэ? – Цумэ обернулся к Кибе. – Это старик его убил? – Нет, – Киба покачал головой. – Дарсия стрелял в Квента, Тобоэ пытался его защитить, погибли оба. Все трое умолкли, думая каждый о своём. – Я бы очень хотел, чтобы он встретился со своей семьёй и с Блю, – прошептал Тобоэ. – Я бы хотел такой Рай. Киба молча пожал плечами. – Что дальше? – задал вопрос Цумэ. – Мы добрались до гор. Для Хабба дорога оказалась слишком сложной, он сорвался с обрыва, нас осталось пятеро. – Я помню, как он падал… – пробормотал Цумэ. – Ты немного отстал, – кивнул Киба. – Когда ты пришёл, Дарсия уже стал волком, смертельно ранил Блю и похитил Чезу. Цумэ смотрел перед собой, почти не мигая. – Дальше. – Хигге обещал позаботиться о Блю и велел мне догонять Чезу. Когда ты догнал меня, мы вдвоём сражались против Дарсии, он тяжело ранил тебя, и ты тоже велел мне идти дальше. – Я помню… – Цумэ сидел, сложив пальцы в замок, и костяшки побелели от напряжения. – Я пообещал, что мы встретимся в Раю, и умер. Киба кивнул. – Но ты не сказал, что случилось с Хигге. – Блю умерла. Хигге попросил тебя добить и его, чтобы не разлучаться с ней. Он не хотел отправляться в Рай без неё. Тобоэ то ли вздохнул, то ли всхлипнул. Цумэ ободряюще положил руку ему на плечо. – Я сражался с Дарсией, он погиб от ран и яда. Так мы с Чезой остались одни, посреди снежной пустыни. Она начала расцветать, – Киба прикрыл глаза. – Я шёл, пока у меня были силы. Потом упал. Я не помню, как открылся Рай – мне долго казалось, что вокруг нет совсем ничего, и никого, и надежды тоже нет, но в то же время я точно знал, что Рай есть, и мне нужно найти его. А потом я оказался… здесь, – он повёл плечами, словно указывая на мир вокруг, и надолго замолчал. – Киба… – начал Тобоэ тихо. – Как ты думаешь… это всё было не зря? – Не зря, – кивнул тот в ответ. – Даже если бы мы все остались там… новые люди всё равно бы родились. Стоило стараться ради них. Тобоэ кивнул. – А красивая была сказка, про волчий Рай… – невесело улыбнулся Цумэ. – Но просто жить дальше ведь тоже неплохо, да?