Мы разучились разговаривать, но не заботиться

*** Последние трое суток Сатору провел выполняя задание особенного уровня где-то за пределами Токио. Когда-то там находился завод, на котором работало несколько тысяч людей, но около года назад произошла катастрофа и все оказалось разрушены, громкая трагедия с большим количеством жертв. Завод находился за несколько километров от деревни и все ее жители работали там. После происшествия, многие, кто потерял членов семьи, начали приходить на место разрушения, сама деревня начала разваливаться, кто-то уехал в город, кто-то остался, но перестал выходить из дома, все вокруг погрузилось в траур. Руины завода начали погребать под собой выживших, люди сходили с ума от горя, серьезно заболевали, одиночества и травма потери не позволяли оправиться. Туда-то и отправили Годжо. В пределах деревни и того, что осталось от некогда процветающего завода появилось много проклятий. Были и проклятья особого уровня, которые как раз подходили по уровню силы Сатору, были и более мелкие, возникшие уже позже, в домах жителей, которые не покинули префектуру. Годжо справился с миссией в одиночку, вымотался и даже получил несколько ранений. Для него это не стало проблемой, ничто из того, чем его могли ранить, на самом деле не могло нанести серьезного урона сильнейшему, а тем более убить. По хорошему, нужно было заглянуть к Секо, но когда он вернулся под утро, то еле нашел в себе силы доползти до комнаты и, не раздеваясь, рухнул в кровать. Отоспаться не вышло, сон был рваным и беспокойным, каждые пол часа тело содрогалось и Годжо просыпался, хватая ртом воздух, будучи не в состоянии выйти из перенапряженного состояния. Сейчас в окно светило жаркое солнце, а в спальне было душно, он давно не проветривал комнату и высокая температура и затхлый воздух так давили на виски, что в голове не прекращая гудело, череп будто сдавливало железным обручем, что затягивался все туже и туже. Наверное, прошло пол дня, если не больше. Директору Яге должны были сообщить, что Сатору вернулся в магический колледж, но пока его не должны были беспокоить, слишком уж муторное и тяжелое задание пришлось выполнять сильнейшему. Годжо даже не помнил, когда в последний раз ел хоть что-нибудь, на миссии было не до этого, в дорогу он ничего с собой не брал, а напарника, который бы предусмотрел такой исход, у него тоже не было, на то он и сильнейший, чтобы справляться со всеми проблемами, что с мировыми, что с обычными, бытовыми, в одиночестве. Только один человек знал, что как раз второй тип проблем был нерешаем для Годжо, с ними он никогда не мог справиться и, когда уставал, всегда игнорировал нужды своего организма в пище, воде и отдыхе. Вибрация прекратилась и Годжо снова прикрыл глаза. Повязка давно сползла, но полностью он так ее и не снял. Даже на это не было никаких сил, хотя он уже чувствовал, как ткань пережимает кожу и оставляет следы на лбу и задней стороне шеи. Мигрень давила все сильнее, солнечный свет разрезал ткань на глазах и поверхность век, отпечатываясь головной болью. Звуки, доносящиеся со двора били по барабанным перепонкам, не стихали и эхом проносились через сознание, отскакивая от стенок черепа и так без конца. Через пару минут Сатору снова погрузился в полубессознательное состояние, не замечая ничего вокруг и уже не слыша и не осознавая приближающихся к его комнате тихих, но быстрых шагов. Он бы в любом случае не отличил их от звука самого громкого колокола или тревожной сигнализации, голоса студентов с улицы, пение птиц, звуки машин - все смешивалось в сплошную какофонию, которая накрывала его волной и Годжо тонул в напряжении и боли. *** Секо рассказала ему о миссии, на которую отправили Сатору на следующий день после ее начала, Годжо уже больше суток был за городом вне зоны досягания и доступа. Сугуру помнил, как примерно год назад во всех новостях кричали о произошедшей трагедии и ему было даже страшно представить, в какую передрягу снова встрял Годжо. Он был сильнейшим и переживать было бы действительно не о чем, если бы не ночная встреча неделю назад, когда парень отрубился прямо в коридоре и не проснулся даже когда его взяли на руки и уложили в чужую постель. В таком состоянии даже сильнейшему будет не просто выполнять работу, для которой он был рожден. Сугуру уже закончил с большей частью своих дел на сегодня и поэтому направился в свою комнату, сразу же погрузившись в чтение новостей многомесячной давности, хотелось иметь представление о жертвах и о месторасположении бывшего завода. Информация, которую он раскопал, отнюдь его не успокоила. Тысячи жертв, ядовитые отходы, деревня, что за последние полгода, судя по единственной статье, посвященной оставшимся в живых жителям, почти вымерла, дальнее расстояние, которое было необходимо преодолеть до объекта. Сугуру всегда брал с собой сладости, чтобы после миссии всучить их напарнику и тот, съев шоколадных батончиков штук 5, оживал. И это касалось миссий внутри Токио, когда же им приходилось выезжать за его пределы, на окраины, Гето всегда договаривался с водителем или сам выбирал маршрут, чтобы после окончания задания обязательно сходить в какой-нибудь ресторан, чтобы подкрепиться и восстановить силы. Пару раз, после особо выматывающих и долгих миссий, они даже останавливались в гостинице на ночь, и командировка растягивалась. Зато наутро Сатору всегда пребыл в приподнятом расположении духа и был настроен прогуляться по незнакомому району и побаловать себя и друга развлечениями и вкусной едой. Сейчас же у Сугуру что-то сжалось в грудной клетке и его всего передернуло, когда он представил Годжо, который несколько часов, если не суток потратил на то, чтобы расправиться и убить все проклятья в одиночку, а потом, не имея с собой ни еды, ни воды, отправился в обратную дорогу до техникума. Нужно было выяснить, был ли он один или все же к нему приставили очередного водителя. Может, есть шанс, что кто-то позаботился хотя бы о перекусе для Годжо, что не он сам ответственен за поездку обратно и есть шанс, что друг сможет поспать на обратной дороге. Сугуру отправился к Яге и уже через несколько минут был готов повысить голос на своего учителя, что было совсем для него не характерно. - Это задание не предусмотрено для выполнения его в одиночку, вы хоть представляете примерное количество проклятий? Какая территория перекрыта, что это за масштабы?, - Сугуру очень старался, но дрожь в голосе скрыть не удавалось, злость на беспечность всех вышестоящих лиц перевешивала здравый смысл, да и где здесь здравый смысл, когда студента отправляют одного решать проблемы особого уровня на практически неограниченной территории с минимальным количеством вводных данных. - Мы создали завесу, ограждающую завод, деревню и все близлежащие территории, чтобы остановиться проклятья. Ты прав, это большой масштаб, но вы сами потребовали работать по отдельности, а Годжо действительно сильнее любого другого студента, ему по силам эта миссия, иначе я нашел бы ему другого напарника. После этих слов мир вокруг Сугуру сужается и все звуки затихают, он слышит лишь бешеное биение собственного сердца, которое ударяется о ребра и стук пульса, отдающегося в висках. Годжо должен справиться, Гето тоже уверен в этом, но все могло бы быть проще, не так опасно, он мог бы помочь. Но "другой напарник"... Это придумал сам Сатору? Он отказался бы работать с ним в паре? Действительно отправился бы на задание, которое может занять несколько суток? Его Сатору? Сугуру встряхивает головой и отгоняет непрошенные мысли, которые довольно быстро начали подчинять его себе. Нет, конечно, Годжо не стал бы работать с другим напарником, ему такая морока ни к чему. Да и кто бы согласился терпеть Сатору так долго, он же буквально невыносимый, заносчивый придурок и каким бы сильным его не считали и каким бы практически всемогущим он действительно не был, терпеть его было подчас буквально невозможно. Невозможно для всех, кроме Сугуру, который научился, который не просто принимает все закидоны лучшего друга, но любит его, хоть и не может сказать об этом, даже когда есть шанс, необходимость. Да, Годжо не стал бы работать в паре с кем-то другим, но от отказался и от Гето. Это было фактом. Причем, неоспоримым. Некоторые неоконченные разговоры имеют необратимые последствия. И теперь Сугуру чувствует себя глупцом, потому что отпустил тогда Сатору, потому что не смог довести разговор до конца, ответить, снова не нашел в себе силы на откровенность. Потому что он стоит перед директором и уже не помнит, что хотел сказать. Потому что навязчивые мысли прибили его к полу своей тяжестью и он не в состоянии двинуться с места. - Он связывался с вами после того, как прибыл к месту происшествия?, - голос почему-то становится осипшим и Гето приходится прокашляться, он наконец смотрит в глаза своему учителю, и в его взгляде чувствуется не озвученная просьба, он не знает, хочет ли услышать ответ, понимает, что Яга бессилен, что дело уже сделано и ответственность за все отнюдь не на директоре. - Нет. По предварительным оценкам, к завтра все уже закончится и он должен будет вернуться в техникум, - на это Сугуру только кивает и снова опускает взгляд. Ему снова нечего сказать и он молча покидает кабинет, направляясь за пределы колледжа. Проходя мимо знакомой комнаты, он замирает и бездумно пялиться на дверь ее хозяина, касается кончиками пальцев дверной руки, но не проворачивает ее, а идет дальше, вперед, выходит на улицу и, не замечая окликнувшего его Хайбары, на автомате выходит в мир людей. Хайбара наверняка снова хотел поболтать, да выпить газировки, расслабиться, все-таки конец дня, даже недели, на улице во всю жарит солнце, июнь, в такие вечера всегда хочется тишины и спокойствия, приятной компании под боком. Сейчас Сугуру даже через силу не смог бы стать хорошей компанией хоть кому-то, чувства и мысли, что неожиданно погребли его под собой своей раздирающей силой не позволяли даже понять, где он находиться и куда идет. Обнаруживает он себя уже в центре Токио, жилом квартале, наполненный разными торговыми лавочками, палатками со сладостями и бесконечными магазинчиками, расползающимися во все стороны. В этот вечер не только маги хотели отдохнуть и развеяться, простые люди заполонили собой все пространство. Вокруг толпились компании подростков, парочки, все шумели, отовсюду раздавались смех и шутливые вскрики, но Сугуру не мог различить ни одного слова, для него все сливалось в одни сплошные помехи, фоновый шум, который не отвлекает, но и не мешает. Кто-то явно выбрался на шоппинг, кто-то направлялся в одну из сотен фаст-фудных кафешек, кто-то просто гулял, размахивая сахарной ватой, стаканчиками с газировкой или подтаявшим мороженым. Это была вселенная Сатору, его комфортная среда, его шум, это он вытаскивал Сугуру в такие вечера как сегодня в подобные кварталы, когда они оба устали не настолько, чтобы проваляться на полу в окружении пледов ближайшие часов так 40, болтая обо всем и ни о чем, но ровно настолько, чтобы забыть о своей работе и отвлечься и побаловать себя обычными смертными развлечениями. Во время таких прогулок Гето не обращал внимания на людей вокруг, на чужие разговоры, на то, что кто угодно в любой момент мог отдавить ему ногу или пихнуть локтем. В такие вечера он смотрел лишь на своего лучшего друга, слушал его бесконечные истории и посмеивался с его глупых шуток, улыбался уголками губ, когда удавалось разглядеть яркие голубые глаза необъятного неба за стеклами темных солнечных очков. Такие вечера отпечатывались в памяти чем-то теплым, слишком личным и интимным в памяти Сугуру, согревая в особо непростые дни, когда сил на прогулки не оставалось. Гето остановился посреди тротуара, заставляя прохожих обходить его стороной и оглянулся вокруг, пытаясь сообразить, где конкретно он оказался. Заведения, окружившие его со всех сторон, казались смутно знакомыми и он понял, что не так давно Годжо приводил его сюда, заставляя устроить поздний обед утренними вафлями и молочным коктейлем в какой-то новой кафешке с замудренным идиотским названием, а потом потащил в магазин комиксов, потому что "Сугу, ты слишком скучный, комиксы должны любить и дети, и взрослые, я собираю коллекцию, помолчи и помоги выбрать, какого у меня еще нет". Вспоминая тот вечер, ухмылка растягивает губы Гето, после возвращения с прогулки, уже ночью, друзья устроились в комнате Сатору и врубили боевик, за сюжетом которого никто уже не следил спустя полчаса, они устроили бой картошкой фри, а позже, когда в жертву была принесена и так не самая прибранная спальня колледжа, с непрекращающимися смешками, от которых уже тянуло низ живота, они завалились на кровать Сатору. Вскоре оба затихли и хозяин комнаты устроил свою голову на груди гостя, а Сугуру, не задумываясь, начал перебирать его волосы, почесывая кожу головы, разрушая и так небрежную укладку, которая уже успела испортиться во время боя едой. Годжо чуть ли не замурчал от удовольствия, потерся щекой и устроился поудобнее перекинув ногу через тело Сугуру, развернувшись полубоком. - Снимешь?, - Гето костяшками пальцев провел по глазам друга, скрытой повязкой. - Ммм..., - долгий, активный день, наполненный бесконечными делами, встречами и поручениями, а теперь и сонное расслабление, в которое его погружал Сугуру своими действиями и заботой, совсем разморили сильнейшего, сразу, как они оказались в колледже, он уже по привычке отключил собственную технику и теперь даже не разобрал, о чем его спрашивал лучший и единственный друг, он лишь прислушивался к знакомому, тихому, всегда такому низкому и успокаивающему тембру голоса и готовился задремать, зная, что в таком случае его удобно уложат и он сможет полноценно выспаться. - Говорю, может, снимаешь повязку? Уже ночь, да и мы тут одни остались, - хотелось добавить, что Сатору не за чем от него прятаться, не от кого, сейчас же можно расслабиться, Сугуру здесь и он уже никуда сегодня не уйдет, несмотря на то, что его спальня соседняя. Эту ночь он проведет здесь, в неполноценных объятиях, на пригретом месте, среди разбросанных пледов, верхней одежды и недоеденной картошки. Он сам позаботиться о том, чтобы никто посторонний утром не зашел в спальню и не увидел еще не скрытых после сна лазурных, чистых глаз Годжо, которые приковывали к себе все внимание, на Сатору пялились, пытались проникнуть ему под кожу, восторгались его способностью и бесконечно нарушали личные границы. Сатору и сам не очень то тактичный человек, но когда его талант и фамилия идут впереди него, когда слава перекрывает его личность, это всегда заставляет его чувствовать себя неполноценным, пустым и незначительным, несмотря на то, что он сильнейший и сам не устает всем об этом напоминать. Сугуру знает, видит это, на то они и лучшие друзья. Годжо никогда об этом не скажет, но ему это и не нужно, Сугуру нет дела до способностей друга, не поэтому он его терпит, и уж точно не поэтому лежит сейчас, переплетаясь с ним конечностями и собирается оставаться в таком положении все следующие 10 часов, отведенные им на законным, запланированный сон до обеда. - Сам..., - Сатору уже почти заснул, одним скрытым глазом точно видит первый свой придурковатый сон за эту ночь. Гето тепло улыбается до ямочки на левой щеке и аккуратно стягивает повязку, откладывая ее куда-то в сторону, подальше, чтобы не мешала и не попадалась на глаза. Снова возвращается к поглаживаниям и касается лба, проводит указательным пальцем до кончика носа Сатору и касается прикрытых век, на что парень забавно морщит нос, а вокруг глаз собираются смешливые морщинки, он сонно приоткрывает глаза и Сугуру пропадает в туманной пропасти. Он пялится, но не так, как остальные. Сам Годжо ему говорил, что не имеет ничего против, когда друг смотрит ему прямо в глаза и не отводит взгляда. Сугуру просто теряется и пропадает, его уже давно завораживают два, ни на что не похожих омута. Черт, снова ударяется в сентиментальность, но рядом с Сатору он уже даже к этому успел привыкнуть. - Я буду спать, а двигаться я больше не собираюсь, - бормочет куда-то в складки домашней, помятой футболки Гето Сатору, тот лишь хрипло посмеивается и поднимает взгляд к потолку, когда Годжо снова закрывает глаза и смутный гипноз наконец спадает. - Спи.