𝑯𝒆𝒂𝒍𝒆𝒅 𝒃𝒚 𝒂𝒔𝒉𝒆𝒔

Сияет небо, свет сквозь оспу звёзд,

Как вспышка гнева,

Я в своём доме гость.

Я ничего не могу с собою сделать,

Я ничего не могу с собою сделать.

Я не могу ничего с собою сделать — Электрофорез

      Я, сжимая в руке папку с документами, перешагнула порог высотки. Сразу же меня окутал холодный, светлый интерьер, с яркой, но безликой мебелью, которая создавала ощущение стерильности, как в больничной палате. Никакой теплоты, никакой индивидуальности. Это не располагало к комфорту, скорее, наоборот, вызывало лёгкое беспокойство. На стойке регистрации сидела дежурная сотрудница, девушка с уставшим взглядом, будто уже уставшая от рабочего дня, ещё до его начала. Она смотрела на меня с такой же безликой индифферентностью, с какой можно смотреть на автомат по продаже кофе. Я инстинктивно почувствовала некий дискомфорт, но старалась не обращать на это внимание. Проходя по коридору к кабинету для заполнения документов, я стала невольным свидетелем странной сцены… Мужчина в строгом деловом костюме, с очками, и достаточно молодой (лет 26, не больше), в быстром темпе проходил по коридору. За ним бежала женщина, видимо сотрудница центра, с беспокойным взглядом, чувственно размахивая руками. — Послушайте, Джонатан, я вас прошу… Вы не можете так просто уйти! Мы не сможем без вас! Вы один из лучших специалистов! — она чуть ли не молила его остаться, но тот, кажется, был неумолим. — Извините, но я уже решил. С вами невозможно работать. Здесь сплошные тупицы, которые не хотят ничего менять, — ответил он, голос был тверд и бескомпромиссен. Он говорил так, словно общался с детьми, которые не понимают простых вещей. Его черные, как смоль, волосы выглядели неестественно блестящими на фоне светлого коридора. Непроизвольно я вспомнила кота Моргана с такой же тёмной, словно лакированной, шерстью, что напугал меня сегодня утром. Этот мужчина напоминал мне его, с тем же непроницаемым взглядом и тяжёлым характером. — Но Джонатан… Мы же можем решить все проблемы! Давайте вместе попробуем сделать центр лучше! — пыталась уговорить женщина. — Я не буду терпеть некомпетентность! Здесь нет ничего, кроме бюрократии и слабоумия! — Пожалуйста… Вы нам очень нужны. Мы не справимся без вас, — умоляла сотрудница. Я даже почувствовала сострадание к женщине, но в то же время меня удивило то, как спокойно сотрудники центра реагировали на эту сцену. Они проходили мимо, как будто ничего не происходило. Это казалось нормальным явлениям, что уже не вызывало ни удивления, ни сожаления. Его уверенность в себе, граничащая с высокомерием, похоронила для меня любую надежду на то, что этот центр может быть действительно эффективным. Я не знала, чем закончилась эта сцена. Меня повели заполнять бумаги в кабинет, однако из урывков фразы я услышала, что мужчина согласился остаться лишь на одну неделю, но только для того, чтобы закончить какой-то важный проект. Идя дальше, я встретила ещё нескольких клиентов. Одна девушка, с ярким макияжем и блестящими волосами, сидела на диване в холле, нервно перебирая свои часы. Её лицо было заполнено тревогой. Рядом с ней стояла женщина в очках, видимо преподаватель, и пыталась успокоить её. — Не волнуйтесь, все будет хорошо. У нас отличный коллектив, и мы всегда готовы вам помочь, — успокаивала она девушку, но та продолжала беспокоиться. В другом конце коридора я увидела мужчину в спортивной одежде, который шумел по телефону. Он говорил на английском, с сильным акцентом, и его слова были неразборчивы. Я поняла, что он жалуется на какое-то неудобство, связанное с курсами. Меня таскали по кабинетам, кажется, вечность, заставляя заполнять бесконечные анкеты и документы. Я чувствовала себя как в конвейере, где меня обрабатывают и классифицируют, как некий материал. — Завтра вам нужно будет прийти на беседу с психологом, — сообщила сотрудница, её голос был безразличен и механичен, словно она произносила это уже сотни раз. Я вышла из центра с чувством разочарования и недоумения. Всё это казалось слишком формальным, холодным и бездушным. Я не была уверена, что хочу заниматься в этом центре, особенно после того, что увидела. Но решила всё же прийти завтра, чтобы убедиться в правильности своего решения. Может психолог окажется непревзойденным мастером, развеет мои тревоги и решит все проблемы.       Выкинув из головы этот неудачный экспириенс, я погрузилась в вечерний Принстон. Обычно город в это время дышал уютной атмосферой, но сегодня всё казалось каким-то ненастоящим, пустым. Ощущение стерильности, которое я испытывала в центре, как будто проникло в само настроение города. Даже яркие огни магазинов и кафе не могли рассеять эту неприятную тоску, которая стала закрадываться в сердце. В голову, тем временем, начали лезть неприятные мысли. Я представила себе ту сцену снова и снова, и почувствовала, как грусть по дому усилилась. Я уже несколько дней пыталась привыкнуть к новому городу, но мои мысли неустанно возвращались к дому, к семье, к родному городу. Тоска по родине охватывала с неумолимой силой. Я вспоминала уютные вечера в семейном кругу, вкусные ужины, за которыми мы делились новостями, шутили и смеялись. Вспоминала свой любимый парк, просторный балкон, на котором обожала читать книги. Чтобы развеяться, я зашла в уютное кафе на углу улицы. Запах свежесваренного кофе и вкусных десертов на минутку отвлёк от невесёлых мыслей. Я заказала горячий шоколад с маршмеллоу и села за столик рядом с большим окном, из которого была видна жизнь города. Не долго думая, я взяла телефон и набрала номер Алисы. Мне не хотелось нагружать маму и брата, а звонить друзьям со своими переживаниями «ой, я вас тут немножко кинула и уехала за границу. Ну не суть, я такая бедная несчастная из-за того, что столкнулась с трудностями» казалось как-то стыдно и нелепо. Хотя все бы положительно отнеслись, позвони я так взаправду, но мне не хотелось жаловаться. Ещё и недели с переезда не прошло, а я уже сдулась. Алиса ответила практически мгновенно, её голос звучал бодро и радостно. — Привет, Вероника! Как ты? Как твои дела? — спросила девушка, словно не прошло и дня с момента нашей встречи в аэропорту. — Привет! Нормально, а ты как? — ответила я, пытаясь скрыть свою лёгкую тоску. — О, у меня всё просто замечательно! Я уже столько всего повидала, столько новых людей встретила! — Алиса, казалось, кипела от энергии. — Серьезно? А что ты уже успела сделать? — Я немного удивилась её энергичности и не могла поверить, как у неё всё так быстро закрутилось. — Да у меня всё так динамично! Я уже побывала на экскурсии в музее искусств, посетила лекцию о местной истории, даже в театре была на постановке! А ещё я познакомилась с ребятами из студенческого клуба, мы даже вместе сходили в бар на концерт! — Алиса говорила так жизнерадостно, что я представила её светящееся лицо аж по ту сторону экрана. — Вау, ты просто ураган! — я восхитилась её позитивным зарядом. — А я ещё даже толком то и не освоилась в городе. Сегодня хотела пойти в центр по языковым курсам, но там такая неприятная атмосфера, прямо холодно как-то стало на душе…— Я поделилась своими неприятными впечатлениями. — Ну, знаешь, возможно, это просто не твой день. Завтра всё будет лучше! — подбодрила Алиса. — А ты приходи со мной в пятницу на вечеринку, меня один симпотяга позвал, там будет много веселых людей! Мы отлично проведем время! — Хорошо, я подумаю, — ответила я, на самом деле, уже зная своё решение, и чувствуя, как настроение начало немного подниматься. — И знаешь, может ты и права, завтра всё будет лучше. — я решила не зацикливаться на плохом. — Именно! Такой настрой мне нравится! Можем на днях ещё сходить в один местный клуб. Местечко просто нереальное! — Алиса, как заядлый тусовщик, была полна энтузиазма. — Бармен душка, так ещё и в самом центре! Да-а, с ней я точно не пропаду. У меня как камень с плеч упал. Попрощавшись с девушкой, я оплатила счёт и не спеша поплелась по улице, вдыхая летний аромат цветов.

***

      Придя домой я устроила себе терапию против хандры. Зеленый чай, комп с сериалом, плед и кот который мурлычет у моих ног. Что ещё надо? Тиская Моргана я снова вспомнила того высокомерного типа из центра. Я закуталась в плед, словно в кокон отчаяния, и включила ноутбук, решив отвлечься от грустных мыслей просмотром сериала «Ганнибал». Я любила этот сериал, с его темной атмосферой, загадочными персонажами и завораживающим сюжетом. На экране загадочный Ганнибал с его холодным взглядом, Уилл Грэм, погруженный в бездну своих собственных страхов… Я пыталась погрузиться в сюжет, отвлечься, но мысли неумолимо вертелись вокруг дома. Я вспомнила вечера, проведенные с Линой, моей лучшей подругой, за просмотром этого же сериала. Мы сидели на ее диване, также закутавшись в пледы, с пачками чипсов в руках, и с удовольствием наблюдали за развивающимися событиями на экране. Мы смеялись над черным юмором сериала, делая предположения о дальнейшем развитии истории. Но сейчас я одна. Одиночество давило непроглядной темнотой, как и тоска по родному городу, по семье, по уютным вечерам, когда ещё не было этого бесконечного ощущения потери и холода. Я пыталась снова сосредоточиться на серии, но сознание продолжало услужливо напоминать неприятную атмосферу центра. Что я здесь делаю? Мой внутренний голос уже бился головой о стену. Я так скучаю по дому! Я вздохнула и погладила кота, который свернулся клубочком на моих коленях. Надо что-то делать… Я встала с кровати, решительно закрывая ноутбук. Нельзя просто сидеть и страдать. Нужно было переключить свое внимание на что-то другое, что-то, что заставит забыть о своих проблемах. Я решила нагрузить себя учебой, и составила себе расписание занятий, которое не оставляло ни минуты свободного времени. Я решила, что буду учиться по 10 часов в день, чтобы не было сил вообще о чем-то переживать. Надо же переключиться на что-то более позитивное. Я, твёрдо настроенная на борьбу с тоской, уселась за стол и погрузилась в мир учебников. Весь вечер я провела, закусив губу, просматривая старые темы и зубря новые, что могут пригодиться на вступительном экзамене в новой школе. Я перечитывала заметки по английской литературе, переводила французские тексты, решала математические задачи, словно стараясь запихнуть в голову максимум информации. Чувствовала усталость, глаза слезились от напряжения, но я не останавливалась. Мне казалось, что только погружение в учебу может отвлечь от душащей безнадежности. Мне вспомнились все те часы, которые я провела в школе, как я готовилась к экзаменам, и усердно училась, чтобы добиться своей цели. Я должна сделать всё, чтобы поступить в эту чёртову школу. Почему-то я уже начинала злиться из-за всей ситуации, затачивая карандаш и перелистывая следующий лист с текстом. Я решила, что учеба станет моей единственной целью. Целью посвятить всё своё время и силы тому, чтобы преуспеть в обучении. Я, закусив губу, перечитывала в n-ый раз сложный отрывок в параграфе. Мои глаза слипались от усталости, а голова гудела, словно в ней играл оркестр. Я пыталась сосредоточиться на тексте, но буквы плясали перед глазами, а мысли упорно уводили к дому, к семье, к спокойным вечерам с чашкой чая и любимой книгой. Я старалась взять себя в руки, заставить себя сосредоточиться, но усталость брала свое. Голова начала кружиться, а веки стали тяжёлыми, словно к ресницам прикрепили маленькие гирьки. Я положила голову на стол, в попытке отдохнуть хотя бы несколько минут, но сон поглотил быстро, словно волна, унося в бессознательное состояние. Поздней ночью, когда лунный свет проникал в комнату, я проснулась от того, что всё тело онемело, а голова ужасно болела. Я попыталась подняться, но тело отказывалось слушаться. Я лежала на столе, заваленном книгами и бумагами, чувствуя себя бессильной и беспомощной. Не было сил даже для того, чтобы перелечь на постель. Я закрыла глаза и пустила всё на самотёк, плавно двигаясь по течению. Все дела подождут до утра.

***

       Глаза медленно открылись, точно тяжёлые шторы, утомленные бессонной ночью. Я попыталась подняться, но тело отказало мне. Ощущение тяжести наполняло все мои кости, словно меня засыпали тоннами зыбучего песка. Голова гудела от напряжения и нехватки сна. Я огляделась. Передо мной раскинулся хаос из учебников, тетрадей, листочков с заметками. Я лежала на столе, заваленном учебным материалом, словно уставший путешественник, заснувший в пустыне. В комнату ворвалась Ольга, ее лицо было перемешано с удивлением и беспокойством. — Вероника! Ты чего тут спишь? Уже полдень! — она попыталась разбудить меня сильнее, но я только шевельнула ресничками и снова заснула. — Вероника! Просыпайся! Тебе надо идти к психологу! Ты опоздаешь! — ее голос становился громче, но я еще не могла прийти в себя. Английская речь сейчас звучала для меня как белый шум. Наконец, я открыла глаза. Передо мной плыла Ольга, ее лицо казалось расплывчатым, словно в тумане. — Боже мой, как же я устала, — прошептала я, вспоминая бессонную ночь, проведенную за учебниками. Я попыталась подняться, но опять пронзительная боль прострелила всё мое тело. — Тебе нужно отдохнуть. Ты не можешь идти в таком состоянии. — Ольга погладила меня по руке. — Я принесу тебе чаю и сендвич. Отдохни немного, а потом я тебя отвезу на машине. — У меня осталось меньше часа! Я не успею! — я впала в отчаяние, толком и не выходя из него. — Не волнуйся, мы успеем, — успокоила меня Ольга, — Я уже всё организовала. Сейчас тебя покормлю и отвезу прямо к центру. Благодарно кивнув заботливой женщине, я мысленно благоволила вселенную за эту святую нимфу, что снизошла до меня, простой грешной. Хотя в глубине души я понимала, что это всё бесполезно — я слишком устала, слишком разбита. Я не знала, что будет дальше, но понимала, что мне нужна помощь. Чтобы не терять больше времени, я вскочила с кресла, ощущая как голова кружится от резкого движения, быстро надела бежевое платье ниже колена, которое лежало на стуле, и накинула коричневый пиджак, потому что погода за окном была чуть прохладная. — Я тебя подожду в машине, — сказала Ольга, уже стоя в коридоре, — быстрее собирайся! Я поспешила к зеркалу и впопыхах привела себя в порядок. У меня не было времени на макияж, поэтому я просто нанесла немного тонального крема и туши для ресниц. Я была в панике. Я знала, что уже опаздываю, но успеть было практически нереально. Мы жили в спальном районе на окраине города, а до центра было не близко. — Я не успею… — я прошептала, пока Ольга впихивала меня в машину как мешок с картошкой. — Не волнуйся, всё будет хорошо, — успокоила меня Ольга, заводя двигатель. Её тон был таким уверенным и не терпящим возражений, поэтому я расслабилась. Будет что будет. По пути в центр я старалась спокойно дышать и отвлекаться от тревожных мыслей. Но дорога казалась бесконечной. Я смотрела в окно, и город проплывал мимо меня размытыми пятнами и цветами.

***

      Когда мы, наконец, добрались до центра, я уже запыхалась. Быстро выскочив из машины, я промчалась через площадку к входу в здание. Глаза метнулись на циферблат часов. Я опоздала на несколько минут. — Извините, я задержалась, — я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и попыталась улыбнуться, но мои губы дрожали. — Не беда, — ответила секретарь, кинув на меня сочувствующий взгляд, — проходите, психолог уже вас ждет. Я чуть замялась у кабинета, стараясь выровнять дыхание. Рука неуверенно потянулась к волосам, приглаживая выбившуюся прядь. Сердце стучало в груди как бешеное, напоминая о бессонной ночи и нервной поездке. У меня вот-вот случится приступ тахикардии. Я ощущала себя растрёпанной, неуверенной, словно куколка бабочки, которую выбросили из кокона в неподходящий момент. Быстро постучала в дверь и, не дождавшись разрешения, резко открыла её и залетела в помещение. Я ожидала увидеть уютный кабинет с мягким диваном и приятным ароматом кофе. Но перед моими глазами раскрылся совсем другой мир. Кабинет был небольшой, но оформлен с вкусом. Стеллаж с книгами в виде лестницы разделял помещение на две части, так что входящий не сразу мог увидеть, кто находится в комнате, и наоборот. Это придавало интерьеру некую интригу, но сейчас меня больше интересовала личность психолога, чем дизайн его кабинета. Я обошла полки, мысленно готовя себя к знакомству со специалистом. Я старалась успокоить дыхание, унять тревогу, которая бушевала во мне. И в этот момент я подняла глаза и… Фиаско! За столом напротив меня сидел тот самый мужчина, которого я вчера видела в коридоре. Тот, кто так бескомпромиссно отрезал все уговоры сотрудницы, метал взглядом молнии и всем своим надменным видом возвращал на своё место. Тот, чьё поведение окончательно похоронило мою веру в этот центр. Этот человек был моим психологом. Я сначала не поверила своей удаче и опешила. Он был одет в элегантный костюм, словно с обложки модного журнала. И так же угрожающе красиво выглядел, как и вчера. Его чёрные волосы были чуть растрёпаны, словно он только что проснулся, но это только добавляло ему обаяния. На лице не было улыбки, но и не было и злости. Скорее, он был спокоен и сосредоточен, как хищник, наблюдающий за добычей. Мужчина пил меня тяжёлым взглядом. А глаза у него были такие светло-голубые, словно небо, когда озарено молнией. Они были такими яркими и проницательными, что я почувствовала, как кровь отлила с лица. Я ощутила странное смешение чувств: от удивления до неловкости, от недоумения до заинтересованности и желания провалиться сквозь землю. Он прервал молчание недовольным замечанием о моем опоздании. — Вы сильно опоздали, — проговорил он холодным голосом, — Это непростительно. Я почувствовала, как щеки наливаются румянцем. Он пытается меня пристыдить? Я опоздала максимум на четыре минуты! — Извините, — прошептала я, решив не возникать, — У меня были проблемы с транспортом. — Надеюсь, вы не будете тратить моё время на пустые отговорки. — он резко ответил и сделал жест рукой, приглашая меня сесть. Мда, ну чего я в принципе ожидала от этого напыщенного индюка. Настроение опустилось по шкале ниже нуля. А казалось, куда ниже… Весь сеанс он держался максимально холодно и пассивно, словно ледяная скульптура, источая неприязнь. Его тело было неподвижным, как у статуи, лишь изредка двигая рукой, чтобы перелистнуть страницу в блокноте или взять следующий лист теста. Он не улыбался, не морщил лоб, не поднимал бровь в знак сочувствия или удивления. Его лицо было непроницаемым, как маска, скрывая все его мысли и чувства. Он дал мне несколько тестов: психометрические вопросы, проективные картинки, шкала тревожности. Каждое задание он представлял холодным голосом, словно читал с бумаги, не вкладывая никаких эмоций. — Пожалуйста, ответьте на эти вопросы, — прозвучало чуть-ли не загробно, словно он говорил не со мной, а с пустым столом или какой-нибудь вазой. Я старалась отвечать честно, хотя в глубине души понимала, что мои ответы могут быть не совершенно точные. Я была слишком нервной, слишком неуверенной в себе, чтобы дать объективную картину своих мыслей и чувств. После тестов он провел ознакомительную беседу, зачем я вообще обратилась в центр по адаптации. — Расскажите подробнее о том, что вас сюда привело, — сказал он холодным голосом. Его голос звучал глубоко и мелодично, но в нём не было никакой теплоты, никакого сочувствия. — Мне трудно привыкнуть к новой среде, — ответила я, пытаясь успокоить дыхание, — Я часто чувствую себя неуверенно, одиноко. Я пыталась говорить спокойно, но мой голос дрожал. — Что вы делаете, чтобы с этим справиться? — продолжал он, не отводя от меня свой пытливый взгляд. Глаза, как лед, смотрели на меня с неизменной отстраненностью, заставляя чувствовать себя ничтожной и незначительной. Его вопросы были острыми, как ножи, заставляя меня чувствовать себя голой и уязвимой. Он не стеснялся задавать неудобные вопросы, касаясь моих болезненных точек. Я пыталась отвечать четко, уверенно, но нервная дрожь пронизывала меня насквозь, заставляя сомневаться в каждом слове. Он в основном молчал, пока я изливала душу, лишь изредка просил что-то уточнить и записывал в блокнот. Его ручка бесшумно скользила по бумаге, словно перо птицы, запечатлевая мои слова и мысли. Я все это время молилась, чтобы сеанс поскорее закончился. Мысленно желала мужчине исчезнуть, растворившись в воздухе, как дым. Я начинала уже ненавидеть его глаза. Эти светло-голубые озера, которые смотрели на меня с неизменной холодом, заставляя чувствовать себя ничтожной и незначительной. Нет, ну серьёзно! Я бы лучше пережила Лектора в роли психолога, чем его. Тот хоть поделикатнее себя с клиентами вёл, прежде чем править их лезвием. Затем мистер «ледяная леди» забрал мои тесты, чтобы проверить и высказать свое мнение о моем состоянии. Он делал это медленно, внимательно, перечитывая каждый мой ответ, словно разгадывая зашифрованный текст. Пока он читал мои ответы, на что-то кивал и, я даже заметила тень ухмылки на его губах. Эта ухмылка была короткой, незначительной, но она заставила меня почувствовать себя осуждённой, словно он уже вынес свой приговор. Я лишь озадаченно ждала его вердикта, пытаясь просверлить в нем дырку взглядом. И… Ничего. — Результаты будут известны на следующей неделе. Его голос звучал ровно и отстранённо, словно он был заинтересован не моей проблемой, а каким-то абстрактным исследованием. Я чуть подвисла, ведь у него буквально на лице было написано, что он уже знал итоги. Я не знала, что думать: то-ли вызывать самой себе санитаров, то-ли он меня за очередную идиотку тут держит. Однако мужчина был непроницаем, как статуя из черного мрамора, и я не могла разобрать его мысли. Я в смешанных чувствах поднялась с кресла, под пристальным взглядом психолога. Я не знала, что чувствовала, но в его глазах блестела не только безграничная уверенность в себе, но и странное ожидание… Что                    это

блять

было?!

Выйдя из кабинета, ощущение было такое, будто я посетила сейчас не психолога, а гинеколога. Надеюсь, вы меня поняли… Поимели меня короче. Выходя из центра, я чувствовала себя опустошенной, словно из меня выкачали все силы и эмоции. В голове крутились слова психолога, его холодный взгляд, его странная ухмылка. Я хотела выкинуть этот эпизод из головы, как плохой сон, но он продолжал преследовать, словно призрак. Я остановилась, чтобы надеть наушники и послушать музыку. Но как назло, телефон вспыхнул разряженной батареей и отключился. Ну конечно, я ведь не поставила его вчера на зарядку. Приплыли. Я оглянулась в поисках прохожих. В голову пришла навязчивая мысль. В этот момент я увидела парня, который как раз шёл в мою сторону. Он казался вполне доброжелательным, и я решила попытать фортуну. — Извините, у меня разрядился телефон, а мне срочно нужно позвонить. Не могли бы вы меня выручить? — Я сделала максимально жалостливую физиономию. Парень кивнул в знак согласия, и я воспользовалась его телефоном, набирая номер Алисы. — Алис, — сказала я тревожным голосом, когда та взяла трубку, — У меня все плохо. Я хочу спиться. Почувствовав, как слезы подступают к глазам, хотелось просто свалиться на землю и зарыдать. — Не волнуйся, — она молниеносно вошла в моё положение. — Где ты? — Я на Нассау-стрит. — Через пять минут буду. Спиваться, так вместе. — сказала Алиса и повесила трубку. Ну да, нагнала немного паники, но эффективно ведь! Я поблагодарила парня и вернула ему телефон. Ожидая спасительницу, я еще раз оглянулась на здание центра. По коже муравьями побежали мурашки, словно я только что вышла из холодного тёмного подвала, где меня пытали и мучали...