Interceptor. After

Эта работёнка — самая лёгкая за все шестьдесят два года, что Тейт Нортон топчет эту землю, и от этого особенно мерзкая: просто лежать на удивительно хорошей для дома престарелых постели и пялиться в потолок. «Дома престарелых военных ветеранов», — поправляет себя Тейт, привыкший к порядку даже в мыслях. Он прислушивается, однако толстые стены не дают понять, у себя ли Фрэнк Коллинз. У себя. В противном случае его бы выдала предательница-дверь, которую прежде, чем запереть, надо от души захлопнуть. Скоро шум здесь поднимется знатный: несравнимый, конечно, с грохотом грядущих ядерных взрывов, но для местечка, где среди покоя и пёстрых душистых клумб ветераны прячутся от ПТСР, он подобен удару молнии. Эпицентр удара, конечно же, Фрэнк. Кажется, в светлом, украшенном многочисленными пейзажными картинами коридоре слышится тяжёлый топот, а может, его рисует разыгравшееся воображение. Какая разница? Никакой. Тейта тошнит то ли от лишней кружки кофе с утра, то ли от самого себя. Тейт вспоминает о том, сколько всего плохого и хорошего они с Фрэнком прошли. От ярких образов мутит сильнее, чем от палёного Хеннесси. Фрэнк Коллинз отличный солдат, решимость которого граничит с безумием. Такие, как он, способны раскалять даже промёрзшие насквозь сердца, пропитывать их стремлением биться до конца. Вот только Фрэнк, как и его дочь, не поймёт, что одного боевого рвения сейчас недостаточно и что армию США терзают вовсе не внешние враги. Фрэнк и Джей Джей с присущим им упрямством верят в саморегулирование такого механизма, как армия. Думают, что если какой-то фактор наносит ущерб, система рано или поздно его ликвидирует и стабилизируется. Но это не так. Тейт и сам заблуждался, пока генерал Дэвид Нортон — или просто Дэйв — не раскрыл ему глаза. Армию превращают в пёструю помойку. Физические характеристики и эффективность уступили место нахрен никому не всравшемуся разнообразию, будто вооружённые силы — чертов карнавал. И в этот раз система не очистится самостоятельно: ей не дадут, продолжая вливать отбросы. Фрэнк считает, что всё в порядке. Что требования по физической подготовке не снижаются, а значит, эффективности и боевому духу армии ничто не угрожает. Но не его ли дочь попытался затащить в постель генерал Кроуторн, из-за чего разгорелся крупный скандал? Джей Джей талантливая, однако она женщина, что повлекло предсказуемые последствия. И подобное будет происходить, пока армия не получит хорошую встряску... уже через несколько часов... Джей Джей должна позволить захватить базу-перехватчик, но она этого не сделает. Тейт скрипит хрупкими зубами. Девчонка хоть понимает, что её поганое упрямство погубит и отца и, в долгосрочной перспективе, страну? Ответ рвётся из груди безмолвным рыком. О, как же Тейт ненавидит! Долбаного Фрэнка, его неугомонную дочь — и, конечно же, себя: выродка, который прямо сейчас, лёжа на мягком матрасе в охлаждённой кондиционером комнате, предаёт не просто друга, а боевого товарища. Но так надо, ибо противник — он не где-то там, за океаном или в горячих песках. Противник в Белом Доме, и скоро он получит то, что должны получить все враги армии США: расправу. В коридоре отчётливо звучат шаги. Тейт вдруг понимает, что не может разжать вцепившиеся в покрывало пальцы. «Начинается. Славься, Царица, Матерь милосердия, жизнь, отрада и надежда наша. К тебе взываем в изгнании, чада Евы, к тебе воздыхаем, стеная и плача в этой долине слёз...» Дрожащая рука снимает блокировку смартфона, включает видеотрансляцию с базы-перехватчика. Джей Джей борется. Принимать условия «террористов» она, разумеется, отказывается. Тейт вырубает нахрен кондиционер. Не помогает: он дрожит. Из-за стены доносятся крики и грохот, которые длятся, и длятся, и длятся: Фрэнк не из тех, кто сдастся просто так, но силы не равны: Тейт это точно знает. Его старший брат не станет работать с теми, кто нанял бы неспособных скрутить старика дилетантов. Тишина. Скорее всего Фрэнку заткнули рот, иначе бы тут стёкла тряслись от оглушительного потока брани. «Но он ведь ещё жив?» — Тейт замирает, будто боится, что малейшее его движение всколыхнет реальность, и во Фрэнка моментально выстрелят. Ну-ну. Как будто не сам Тейт вызвался на роль незримого наблюдателя-мазохиста. За стеной слышен звук удара и громкий болезненный стон. Забыв, как дышать, Тейт впивается взглядом в трансляцию. Джей Джей не принимает требования. «Сдайся, просто сдайся!» Не сдастся. Она в отца. А ведь этот упрямец тащил на себе истекающего кровью Тейта под палящим солнцем и вражеским обстрелом. Мог уползти, ускользнуть, исчезнуть, но — тащил. И дочурка в него. Она не выполнит тре... Началось. «Террорист» шантажирует Джей Джей её отцом, и Тейт чувствует, как её сердце пропускает удар... или же это его собственное? Он закрывает глаза и видит перед собой брата, слышит его усталый, но звенящий голос, чувствует широкую ладонь на своём плече. «Будет непросто. Всем нам. Но так надо...» Тейт вспоминает сухие и горячие руки Фрэнка, когда тот вливал в него воду, чтобы Тейт смог пережить жару. «Вот так, парень, ещё пару глотков. Молодец. Ты выживешь, слышишь? Ещё так загуляем, что у молодняка глаза из орбит вывалятся!» Джей Джей видит отца: связанного, беззащитного, и её хладнокровие тает как льдинка под палящим солнцем. Она не принимает требования. Она подписывает Фрэнку смертный приговор. «Так надо...» «Держись, парень, сдохнуть — оно всегда успеется...» Тейт вскакивает. Его собственное тело быстро, быстрее разума. Набрать-код-распахнуть-сейф-выхватить-ствол! Живо, без промедления! И в этот момент Тейт слышит — не в голове, наяву! — подобный голосовому раскату призыв: «Не прекращай бороться!!!» Фрэнку позволили говорить, и он сделал то, что умеет лучше всего: воззвал. Ведомый призывом разум меркнет; нет ни сомнений, ни ненависти к себе. А в коридоре шумно. Взбудораженные трансляцией пожилые солдаты выбегают из комнат и ломают дверь. Тейт помогает, и когда дверь с грохотом влетает в стену, открывая пространство комнаты, Тейт первый делает выстрел в противника. В голову. Чтобы наверняка. С братом он разберётся потом, с личными убеждениями — ещё позже. Сейчас же, окружённый союзниками и телами напавших, рядом с живым товарищем, Тейт абсолютно спокоен. В конце концов, он поступил как настоящий солдат.