Interceptor. After

— Ну что? Помаши Аляске на прощание, мы выдвигаемся, — Кессель нервно усмехается, но сразу серьезнеет. Застыв на носу арендованного катера, который никогда не вернётся к хозяевам, он смотрит на возвышающуюся в дальней части Острова Святого Лаврентия величественную гору Атук. — Был здесь раньше? — сначала вопросом, а затем протягиванием канистры Джей Джей выводит его из задумчивого оцепенения, в которое рискует погрузиться сама, ведь сейчас половина четвёртого утра, и шум в голове сливается с монотонным шелестом волн. Спать не хочется, напротив, тело переполняет бодрость настолько неестественная, что тело кажется бумажным. Достаточно лёгкого дуновения прохладного ветерка, чтобы подхватить и унести прочь — туда, где среди ярких образов живут ответы на фундаментальные вопросы мироздания. Джей Джей заторможенно моргает. После очередной ночи за рулём всё кажется ненастоящим, но, может, сейчас это к лучшему. Там, за спиной, в сотнях миль — привычный уклад. Там аккуратные домики с ухоженными газонами и рвущиеся ввысь небоскрёбы, окружённые беспрерывно пульсирующими артериями скоростных шоссе. Там миллионы спасённых: через несколько часов они начнут просыпаться под писк будильников и строить новый день... Там папа каждое утро заваривает свой фирменный кофе с горьким шоколадом. Там всё привычно и понятно. И теперь там не будет её. Официально Джей Джей в отпуске, получить который в связи с перенесённым стрессом не составило труда — и это несмотря на то, что вернувшийся откуда-то из лесов Монтаны, в которых он неизвестно чем занимался, советник президента по национальной безопасности был против. С чего-то вбив себе в голову, что сама Джей Джей причастна к ядерной атаке на Соединённые Штаты, этот тип вцепился как пиявка и высасывал терпение каплю за каплей. Но теперь он остался позади и перестал быть помехой. Аляска. Край страны, для кого-то — край света — встречает гостей вмёрзшим за тысячелетия в каменистую почву покоем. Воздух здесь чище, чем в Вашингтоне, и как будто прозрачнее — хотя, конечно же, это иллюзия. Джей Джей наблюдает за парящим высоко над тёмно-синими водами орланом. Она чувствует себя спокойно. Кессель ёжится: несмотря на лето, он в тёплой кожаной куртке, и одетая в более комфортную для быстрого перемещения ветровку Джей Джей слегка завидует. — Был, но со стороны Канады, там больше туристических маршрутов. И яхта у меня была намного комфортабельнее, чем этот катер, — он прикрывает глаза, вспоминая, а Джей Джей скрипит зубами. Революционер с горящим сердцем? А может, перед ней всего лишь избалованный мажор, который перепробовал все виды развлечений — наверняка и опасных — и которые теперь стали для него рутиной? То ли дело ядерный теракт. Вот это отличный источник адреналина! Какова вероятность, что правда в этом, а не в жажде денег, в которых Кессель явно не испытывал нужды? — Сейчас бы на яхте нелегально границу пересекать, — бурчит Джей Джей, невольно себе это представляя: современные поп-новинки на всю громкость, хмельные разговоры и смех со всех сторон. А этот выродок — за штурвалом, в капитанской фуражке. Голоса певичек и звон бокалов становятся всё более живыми, нюх вот-вот уловит душный сладкий аромат дорогого парфюма. Кажется, она засыпает, но следующими словами Кессель переключает эту картинку на другую, словно щёлкает ментальные тв-каналы. — Согласен, на катере не тот уровень роскоши, — он перекладывает под сиденье канистры с топливом, после — запасы питьевой воды и провизии. — Но к делу. Расстояние до российских территорией около шестидесяти двух миль, однако это по прямой. Карту нашего маршрута я показывал: придётся сделать крюк, чтобы минимизировать вероятность контакта с российским пограничными патрулями, а если разыграется непогода, мы будем вынуждены либо пережидать в одной из бухт на маршруте, либо и вовсе вернуться. На подводной лодке было бы лучше. Жаль, что операция провалилась. Атомная субмарина — самое дорогое такси, которое только можно себе представить. Голос Кесселя к концу фразы становится звонче и оживлённее; Джей Джей же кажется, что если он ляпнет ещё хоть слово, её взгляд испепелит нахер и катер, и этого мудилу. Расслабленная улыбка мгновенно слетает с его лица. — Если бы ты согласилась взять деньги, всё было бы проще. — Жаль, что не проще скинуть тебя за борт, — цедит сквозь зубы Джей Джей и задумчиво смотрит на штурвал. «Теоретически, если он окажется в правильном месте, а катер войдёт в поворот под достаточно крутым углом, чтобы этого придурка не утянуло под винты...» — Когда-нибудь ты прекратишь отрицать очевидное: человечество понимает только угрозу, — Кессель говорит медленно и чётко, мерзотным менторским тоном, как будто чувствует себя преподавателем, читающим лекцию, — и реагирует только на достаточно сильное потрясение: такова уж особенность нашего мозга, обусловленная заложенным в него эволюционными процессами механизмом: если активироваться на всё подряд, он просто перегорит, отсюда тяга к энергосбережению, которая в долгосрочной перспективе вредит как отдельным людям, превращая их в примитивную биомассу, так и обществу в целом. Я сделал то, что должен был: устроил Америке встряску, которая ей давно необходима. Видимо, почувствовав, что лёгкая сонливость Джей Джей сменяется острым желанием устроить встряску одному конкретному недоноску, Кессель замолкает и настолько активно, насколько позволяют сломанные рёбра и колено, перекладывает в катер оставшиеся вещи. Раздавив не успевшее толком сформироваться желание помочь, Джей Джей любуется безграничной мощью, сокрытой под ярко-голубой рябью водной глади. Возможно, в последний раз. При мысли об этом по спине пробегает неприятный холодок, и Джей Джей ёжится, сильнее укутываясь в ветровку. Хочется увидеть папу. Рассказать ему всё — даже не спрашивать совета, просто поделиться. Всего один видеозвонок... но рука даже не тянется к широкому карману джинсов, в котором лежит заветный смартфон: для отца она в отпуске, восстанавливается физически и морально. В теории она же может устать? Почему нет? Наверное, он даже в это верит, а если нет — то не показывает вида, и уже за это Джей Джей благодарна своему старику, которого, возможно, больше не увидит. Эти мирно плещущиеся волны и бесконечная синева на горизонте, за которым таится неизведанное, манят, но вернётся ли она? От мыслей об этом должно стать страшно или грустно, но мысли воздушны как бумажные самолётики, кружащиеся под монотонный шум в ушах. «А может, так и сходят с ума? Прокладывая логическую дорожку из бракованной плитки в сторону неизбежного обрыва?» — Откуда у тебя схема маршрута пограничных патрулей? — Джей Джей недоверчиво смотрит на Кесселя, который будто только и ждал, когда же она спросит. Он громко хмыкает, и делает это бесяче-самодовольно: — Купил у старого знакомого. Анонимно, разумеется. Со времён работы в России у меня остались кое-какие контакты людей, которые любят деньги сильнее, чем Родину. — Купил? Разве государство не заморозило твои счета? — Крипта. Или ты думала, что я только швейцарским банком пользуюсь? — ехидничает, сволочь. И в который раз заставляет задуматься: если у него есть контакты на любой жизненный случай, почему, умирая, этот выродок обратился за помощью именно к ней? Что он на самом деле затевает, какую игру ведёт? Он ведь не даст посадить себя в тюрьму после того, как закончится их маленькая незаконная совместная операция. В России его будет практически невозможно контролировать, ведь даже будучи раненым, разыскиваемым и укрытым в её доме Кессель становится способным на что угодно, стоит ему раздобыть смартфон. Джей Джей задумчиво смотрит на разбивающиеся о берег прозрачные волны. В России она глаз не спустит с Кесселя, выжмет всю до последней капли нужную информацию, а после лично отдаст этому типу из АНБ, который подозревает, что она с самого начала была в сговоре с террористами. Джей Джей хмурится, вспоминая ледяной взгляд, то и дело плавящийся от рвущегося из глубин нутра презрения: к ней, к Кесселю — и, наверное, ко всему живому. «Этому человеку нужна жертва — и он её получит. В лице Кесселя — а иначе и быть не может», — мысль верная, правильная, рассыпающаяся камешками и пылью под ледяным ветром неизвестности. Но она победит. Стоя лицом к арктическому морю, вдыхая влажный солёный воздух и глядя на кажущийся таким хрупким катер, Джей Джей говорит себе об этом. Чувствуя, как разгоняет кровь неизвестность, косясь на приближающегося Кесселя, повторяет данные слова: она победит. Джей Джей заводит катер. Опустившись на сиденье рядом, Кессель шуршит картой с отмеченным нелегальным маршрутом. Они прорвутся. Сделают это. В противном случае всё будет кончено: Джей Джей не только превратится из героини в продажную шлюху-предательницу, но и будет немедленно обвинена Агентством Национальной Безопасности в пособничестве ядерному терроризму — но этого не случится, ведь она победит. Осталось лишь самой до конца в это поверить.