Соседи

      Белые стены. Гром здесь уже почти шесть месяцев, вот только впервые за такой длительный срок, его перестали накачивать таблетками. Он и сам не понимает, почему ему снижают дозу. Возможно он начал выздоравливать и скоро он отправится домой? Или же тут дело в ином. Рубинштейн не так прост как кажется. Игорь не совсем уверен, но возможно доктор о чем-то умалчивает и его официальный диагноз не верен. Да и почему-то за все это время к нему не приехал никто. Ладно Дима или Юля, но даже тётя Лена. Она бы не бросила его… Когда Гром находился под следствием, она была рядом. Постоянно приезжала в колонию, но именно почему-то, когда его перевели в клинику, по просьбе Вениамина, она резко перестала его навещать. Мужчина очень часто об этом думал, когда отходил от лекарств, но при лишних вопросах его накачивали чем-то, после чего он долго приходил в себя. Поэтому он начал отмалчиваться…       — Как ваше самочувствие? — произнес Рубинштейн, когда Грома завели в кабинет. Он помнит как впервые тут оказался. Ещё тогда этот профессор показался чекнутым и жестоким, но почему он доверился ему снова? Или же он сделал это не по своей воле. В виски ударила головная боль, а какой был вопрос? — Игорь, вы снова летаете в мыслях, — улыбаясь, сказал доктор пододвигая лекарства. Бывший же майор перевёл на него взгляд голубых глаз.       — Немного, повторите вопрос, — кажется, чем меньше он принимал эти припораты, тем здоровее он становился. Или же он становился таким, потому что принимал их?       — Как ваше самочувствие? — произнес доктор, беря ручку в руки. Блокнот он всегда держал так, чтобы Гром не видел заметок.       — Ну… Я чувствую, что живу, — шепчет тихо он. Раньше все было иначе. Казалось, что он не обладает своим телом. Заперт в нем… Он не мог шевелиться, говорить лишь иногда ходил под себя и мычал. Сейчас же, вспоминая открывками эти периоды, он понимает, что действительно жив.       — Вы больше не чувствуете агрессии? — сделав пометку, поинтересовался врач. Черт, он сейчас настолько потерянный, что такие сильные эмоции как злость или радость, ему не доступны. Сейчас у него доступен один из спектров эмоций — усталость.        — Нет, — спокойно произнесит он, смотря в окно. Там бушевали воды. Он так давно не был на улице и не видел солнце… Он скучал по свежему воздуху, снегу, жёлтым листьям, даже по летней духоте. Он просто хотел выбраться и наконец-то вернуться к нормальной жизни, а не гнить до конца своих дней в палате. Все же зря он признал свою вину.       — Хотите прогуляться? — вдруг произнес удивлено доктор. Игорь кивнул, а вдруг получится? На лице Вениамина поскользнула улыбка. — Давайте так, — он встал со стула и подошёл к панорамному окну. — Одна прогулка, взамен на одно слово Волкова.       — Зачем вам это и как мне это сделать? — непонимающе произнес мужчина. Он ожидал все, но точно не того, что нужно будет говорить с мразью, которая убила Прокопенко. Его вполне устраивало, что они живут не замечая друг друга.       — Потому что мне это нужно, — ответил он на первый вопрос, поворачиваясь и снимая халат. — А над способом. Думай сам, товарищ майор, — хмыкнул мужчина. Сегодня его ждёт увлекательный вечер. Конечно, Олег не заговорит за один день и даже не за неделю, но почему-то ему кажется, что Гром сможет сломать этот купол, который построил возле себя наемник.       — Вы же знаете, что я не майор, — хрипит он. В комнату заходят санитары и грубо хватают его за футболку, намекая, что ему пора идти. Игорь словно кукла, следует их прихотям и идёт на выход. Снова эти белые коридоры. Он ненавидет их. Иногда он видит их в кошмарах. Кажется, что он уже больше никогда их не покинет, но может…

***

      Олег сидел и смотрел в стену. Скука. Хочется простого и человеческого застрелиться. Вообще, он голыми руками хотел удушить этого майора, только зачем? Он нужен Рубинштейну и Волкову не дадут этого сделать, не с проста в их комнате три камеры висит. Да и вообще, что-то назревает… Вороны стали все громче, а сны ярче… Снова карканье, Олег выдыхает и идёт в ванну. Обычно холодный душ всегда спасает. Он открыл дверь. Даже тут камеры. Может наш Вениамин, просто старый извращенец. От этой мысли он улыбнулся и подошёл к крану, включая воду. Условия у него явно лучше, чем у Сережи. Набрав немного воды и сполоснув лицо, он посмотрел в зеркало.       «Ты не Сережа» — пронеслось в его голове, когда сзади появился образ Разумовского. Он умер. На его глазах. Олег резко развернулся, но никого сзади не было. Гадство. Он выдохнул и пошёл в сторону выхода. Примерно в эту же секунду в палату завели Игоря. Волков фыркнул и улегся на кровать. Сегодня наше любимое занятье. Смотреть в потолок. Гром же выдохнул и сел к себе в угол.       — Поговорим? — шепчет мужчина, а в ответ получает ухмылку. Волч даже не смотрит на него, но Игорь уже чувствует, как его бесит данная ситуация. — А Сережа твой болтун был, — зло буркнул майор. Олег сжал кулаки. Зря. Очень зря. — Даже когда умирал у меня на руках. Ах, да, я же его и убил, — спокойно хмыкнул он, а бывший наемник уже раздумывал план, как задушить его подушкой ночью. — Вы же были друзья? Или больше? В ходе расследования дела чумного доктора, я узнал пару интересных деталей. Ходили слухи, что вы спали с Разумовским. Ведь так?       Волков вдруг повернулся. Грому почему-то стало страшно, ведь тот встал. Он спокойно подошёл к Игорю, ухмыльнулся и комната загорелась красным. В неё вбежали санитары и схватили Олега. Жаль. Очень жаль. Он хотел доходчиво объяснить этой амебе, что иногда стоит вовремя закрыть рот, но Рубинштейн решил, что такого «диалога» не должно состояться. Именно поэтому наемнику вкололи конскую дозу снотворного и когда тот отключился, приковали к кровати. Да уж… Поговорили…