О призраках и героях

“Цзян Чэн? Я хотел тебя кое о чем спросить” - Шота дружески похлопал молодого человека по плечу в качестве приветствия. У Цзян Чэна были небольшие мешки под глазами, но он одарил Шоту взглядом, который примерно переводился как "спрашивай уже тогда". “У тебя есть золотое ядро?” Цзян Чэн нахмурился: "Конечно" - отрезал он, - "Я все еще совершенствуюсь”. Шота задумчиво промычал. “Что происходит, когда кто-то теряет свою золотое ядро?” Цзян Чэн переминался с ноги на ногу, потирая грудь. “Ты становишься посредственностью. Ты не можешь владеть своим мечом, ты не можешь совершенствоваться. Ты не можешь исцелять.… Чувствуешь пустоту, - он похлопал себя по груди, - Ты становишься слабым. Это не то, чего я когда-либо пожелал бы кому-либо.” Шота увидел, как у молодого человека напряглась челюсть. “Вэй Усянь сказал, что использовал свою духовную энергию, чтобы путешествовать сюда. Что-то случилось. Он сказал нам, что никогда не сможет вернуться. Когда он это сделал, вместо этого он использовал энергию обиды ”. Цзян Чэн застыл, избегая взгляда Шоты. “Цзян Чэн” - подсказал Шота, - “Ты знаешь, почему ты внезапно обрел способность путешествовать сюда?” “Заткнись”. Молодой человек стоял напряженно, вытянув руки по швам. “Ты не понимаешь, о чем говоришь”, - грубо сказал он, откидывая рукава мантии и намеренно избегая смотреть в сторону Шоты. Шота вздохнул: “Значит, он все-таки что-то сделал ...” Цзян Чэн резко обернулся: “Я сказал, заткнись!” Кольцо на его пальце вспыхнуло фиолетовым. Казалось, он осознал, что делает, и отшатнулся, быстро опустив глаза в землю. “Я… Я не понимаю, о чем ты говоришь”, - прошептал он, качая головой, как будто хотел сбросить огромный груз. Шота наблюдал, как он изо всех сил пытается сохранить самообладание. Тогда он знал, или подозревал. И это напугало его. - А если бы он это сделал, - мягко сказал Шота, - Это имело бы значение? Цзян Чэн перестал качать головой и пожал плечами, закусив губу. “Я ... я не ... зачем ему это? Я не просил его об этом, я не хотел, чтобы он это делал”. Молодой человек тяжело дышал. Он посмотрел на Шоту, защищаясь и боясь. “Ты не понимаешь, брат” – выплюнул он, - “Это не просто - это часть того, кто ты есть, самый твой центр. Потерять это… это как потерять тепло, о котором ты и не подозревал. Это ... это слишком.” “Почему ты этого так боишься?” - медленно подсказал Шота. Они оба знали, что Вэй Вусянь был достаточно безрассуден и самоотвержен, чтобы все равно это сделать. Цзян Чэн глухо рассмеялся: "Я пытался защитить его, черт возьми! Я думал, я искал его, видел, как солдаты добрались до гостиницы, в которой мы прятались. Я потерял свою сущность, потому что позволил им поймать меня. ”, одна рука потянулась к его волосам: "Я не жалею об этом, после всего, я защитил свою семью, но - теперь, то, что ты предлагаешь ... даже это было напрасно? Почему - я -” “Твои действия не были стерты".” - заявил Шота, - "Твоя убежденность делает тебя тем, кто ты есть. Ты знаешь - знал – Вэй Усяня. Он всегда был слишком упрямым и слишком самоотверженным. Ничто из того, что ты мог бы сделать, не предотвратило бы этого.” Цзян Чэн опустил голову. “Я знаю” - пробормотал он, - "Я просто... я хотел бы...” Шота фыркнул. “Хочешь накричать на некоторых студентов?" ” спросил он, “Потому что, уверяю тебя, в этом году у меня действительно безнадежные дела. Мне нужна поддержка, чтобы не дать им разбежаться насмерть быстрее, чем я успею их обучить”. Цзян Чэн усмехнулся: "У меня есть свои собственные ученики, которых нужно обучать, спасибо”. Шота поднял бровь: “Ваши ломают себе кости, чтобы доказать свою правоту?” Цзян Чэн кашлянул: "Они что? Чему, черт возьми, ты их учишь?” Шота застонал: "Я пытаюсь. Они все ужасны”. Он послал не слишком тонкий умоляющий взгляд Цзян Чэну, который нахмурился, но совершенно ясно не сказал "нет". Шота ухмыльнулся, и молодой человек откинулся назад: "Отлично. Я согласен с Незу, но ты определенно придешь присмотреть за моими отпрысками ”. -- “Класс, это Цзян Чэн. Мой другой младший брат”. Айзава-сенсей улыбался. Урарака Очако вздрогнула. Они были разделены на команды по два человека. Их задачей было захватить предмет. Одна команда защищала предмет, другая должна была его вернуть. Обе команды действовали по правилам героев, поэтому они должны были минимизировать материальный ущерб и не причинять вреда гражданским роботам-манекенам, разбросанным по тренировочной площадке. Мина и Цую отправились первыми в качестве команды по поиску, в то время как Деку-кун и Киришима-кун были в команде защиты. Они наблюдали, как Пинки осторожно расплавил вход в здание, в то время как Фроппи обошел его и забрался с другой стороны. Деку и Ред Риот перестроили комнату и охраняли входы, а также закрепили предмет так, чтобы даже оплавление пола не повлияло на его сохранность. После десяти минут танцев каждой команды друг вокруг друга они вступили в бой. Деку хорошо использовал свою скорость, отражая кислотные снаряды Пинки и противодействуя языку Фроппи, предоставив Red Riot атаковать их сзади и закрепив пленку. В целом, Очако почувствовала прилив энергии. Она приветствовала вместе со всеми, когда появились их друзья. Брат Сэнсэя сильно нахмурился и покачал головой. “Ты!" ” рявкнул он, указывая на Деку-куна, - "Твое имя?” Деку запнулся, но ответил: "Ано… Я Деку, сенсей!” Мужчина нахмурился еще больше: "Ты тратишь слишком много энергии. Не блокируй атаки, которые даже ни во что не попадут! Ты хочешь максимизировать свои шансы получить травму ??” “А ты!” - он повернулся к Киришиме, который громко сглотнул. - “Возможно, ты и смог бы выдержать несколько атак без травм, но это не причина стоять здесь, как трижды проклятый валун. Научись уворачиваться!” Затем он удивленно поднял брови, глядя на Ашидо: "Твоя тактика была хорошей, но твои движения в лучшем случае четки и небрежны”. Он повернулся к Цую, которая безмятежно моргнула ему: "Ты слишком быстро показываешь свой язык. Это огромная мишень. Постарайся найти лучшие позиции для атаки ”. Очако взглянула на Айзаву-сенсея. Он ухмылялся. Цзян-сенсей фыркнул: "Следующий!” К концу занятия ни один ученик не избежал его язвительной критики. Очако клялся, что он практически побагровел от гнева, когда Каминари злоупотребил своей причудой. Как только блондинка пришла в себя, мужчина ушел. “Что, черт возьми, это было! Это был преднамеренный акт бессмысленного самопожертвования. Что это дало тебе, а? У тебя есть желание умереть?! Если бы ты сражался с врагом, ты бы погиб на месте! Научись контролю и сдержанности.” Каминари стоял прямо и выглядел немного бледным, но, к счастью, мужчина, казалось, заметил это и смягчился с очень натянутым вздохом. “У тебя есть потенциал, но не забывай сражаться умно, идиот”. Пока Каминари просто смотрел, брат Сэнсэя медленно погладил его по голове, как будто не был уверен, как его успокоить. И, коротко кивнув в последний раз, Цзян-сенсей направился обратно к Айзаве-сенсею, поклонился и исчез. -- “Пожалуешься” и я попрошу Цзян Чэна присмотреть" с тех пор стало любимой угрозой Айзавы-сенсея.