The escape of our fate

Юджи проснулся от звука открывающейся двери. Вначале он услышал шаги и как что-то ставят на стол, потом его невероятно выбесил солнечный луч, падавший из окна прямо на его лицо. Он застонал от досады и схватил подол тяжелого одеяла, которым был укрыт, чтобы натянуть его на волосы. Если он что-то и ненавидел, так это утренние пробуждения. — Мои слуги мешают тебе? — донесся до его ушей теплый низкий голос, немного приглушенный. Ничего не поделаешь, они просто не хотели оказать ему такую милость и дать возможность поспать еще немного. Он громко фыркнул, стянул с лица одеяло и открыл глаза, явив себя миру с обиженной детской мордочкой. Оглядевшись по сторонам, он заметил двух слуг, убирающих беспорядок, который они устроили накануне вечером. Они сосредоточенно собирали осколки и брошенную на пол одежду, оставив на столе сытный завтрак. Юджи продолжал молча смотреть на них, немного смущаясь ситуации. Должно быть, им было нелегко работать под взглядом Сукуны, поэтому он не хотел усугублять положение. К счастью, через несколько минут они закончили свою работу и поспешили исчезнуть из комнаты после превосходно исполненного поклона. Он повернулся на правый бок, сосредоточившись на фигуре Сукуны рядом с ним: его спина лежала на изголовье кровати, а длинные ноги вытянуты. — Утром мне все мешает, — произнес первые слова этого дня, слыша свой еще немного хриплый ото сна голос. — Хм, хочешь сказать, что я тебе тоже мешаю? — уставился он на него своими четырьмя асимметричными глазами, гордый как всегда, даже по утрам. Юджи несколько секунд смотрел на него с крайне серьезным видом, откинув голову на мягкую подушку и обдумывая ответ. Затем, совершенно не контролируя себя, он разразился смехом. Он даже не знал почему: возможно, из-за ситуации, в которой он оказался, лежа в постели короля, который даже не был человеком, из-за его присутствия, такого близкого и обнадеживающего, из-за самого вопроса, который он ему задал, а может, просто от счастья. Сукуна изумленно поднял бровь, не в силах поверить в такую безрассудную реакцию. Мальчик приподнялся на локтях, чувствуя, как мышцы сжимаются от боли, совершенно измученный только что прошедшей ночью. Прежде чем другой успел возразить, он забрался к нему на колени и, обхватив руками шею, стал целовать его страстно и увлеченно. — Думаешь, что ты можешь вытворять со мной подобное? Хорошо запомни, какова твоя роль и какова моя, — предупредил Сукуна, все еще удерживая в своей почти удушающей хватке. — Могу ли я быть прощен? — спросил Юджи, хлопая длинными черными ресницами перед своими золотыми глазами. Тень сна исчезала из его взгляда, оставляя после себя лишь взъерошенные волосы и легкие темные круги. — У тебя на уме что-то конкретное? — задал встречный вопрос король, сдвигая одеяла со стройного, изящного тела на нем. Там были следы только что прошедшей ночи: темные следы и укусы усыпали его грудь и живот. — Может быть, — уклончиво ответил Юджи, произнося последние слова этого утра. Спустя несколько минут он снова оказался прижатым лицом к подушкам с красиво выгнутой спиной, но на этот раз без боли и без стыда. Он преследовал собственное удовольствие, смешивая с удовольствием другого, давая волю желанию, которое они слишком долго скрывали. В тот момент он верил, что в его жизни уже ничего не может пойти не так, но нити судьбы всегда готовы переплестись, расстроив все планы. Уже наступил поздний вечер, и Урауме находился в тронном зале в качестве голоса короля. Его советник часто поступал так, когда Сукуна был занят или просто не хотел заниматься обычными скучными делами, что влекло за собой управление королевством. Разумеется, королевский трон оставался пустым в знак абсолютного уважения. Проклятие просто стояло под ним, спрятав руки под рукавами кимоно с нечитаемым выражением на лице. В тот день нужно было подготовить стражников и отправить их к префектам деревень, расположенных ниже, чтобы они могли убедиться, что все под контролем, как того желал Сукуна. Он определенно был помешан на контроле и никогда не мог смириться с тем, что в его владениях что-то не так. В этот момент Урауме был занят разговором с мелким проклятием о какой-то ссоре, произошедшей в деревне между двумя разными семьями и вызвавшей несколько беспорядков. На место происшествия должен был быть послан кто-то, кто положит конец этому делу, прибегнув к насилию. Внимание проклятия привлекли какие-то звуки, доносившиеся со двора за пределами комнаты, где они находились, и тут же кто-то появился у входа. Это были мужчины, их было не меньше двадцати, а может, и больше. На них были особые полуночно-синие мундиры, только у тех, кто старше, они были белыми. Позади них неподвижно лежали несколько охранников, лишенные своей многовековой жизни. — Простите, но сейчас не время для визитов, — сказал им Урауме, сохраняя свой голос спокойным и почтительным. Один из них сделал несколько шагов вперед, презрев опасность. Он носил синий костюм, как и все остальные, и выглядел как мужчина средних лет, не очень высокий с каштановыми волосами и светлыми глазами. Он сжал пальцы в кулаки у бедер, и было видно, что костяшки его пальцев постепенно белеют, словно его одолевает приступ слепой ярости. Урауме краем глаза взглянул на стражника, и тот уже знал, что делать. Немедленно покинув тронный зал, он пустился на поиски короля. Один из колдунов попытался остановить его, набросив на него какую-то воображаемую светящуюся веревку, однако та была немедленно остановлена вмешательством беловолосого проклятия. — Знаете, это не очень вежливо входить в этот храм и использовать магию. Вы проявляете неуважение, — снова упрекнул их Урауме, будто те были невоспитанными детьми. — Где? Где вы его прячете? — закричал Икар, тревожно жестикулируя. Он боялся, что опоздал. Прошло больше месяца с тех пор, как они решили положить конец господству Сукуны, а главное - с тех пор, как он узнал, что его племянник все еще жив и находится в лапах самого страшного из демонов. — Где мой племянник? Отвечай! — снова выплеснул он свою досаду и попытался наброситься на стоящее перед ним существо, прежде чем морщинистая рука опустилась ему на плечо. — Не переживай так, Икар, у тебя еще будет шанс. Не стоит торопиться с некоторыми существами, — сказал он ему, слегка покачав головой и взмахнув длинными белыми волосами. — Я не понимаю, о чем вы говорите, — это все, что сказал Урауме. Длинноволосый мужчина в свою очередь шагнул вперед, прочистив горло в официальном заявлении. — Мы здесь, для того чтобы положить конец господству Рёмена Сукуны в этих землях, и ничто нас не остановит, — уверенно заявил он, и в сторону проклятия метнулось что-то вроде молнии, исходящей из его морщинистой руки, вокруг которой теперь вился таинственный зеленый ореол. Урауме вовремя уклонился, но молния пролетела мимо левой стороны его лица, оставив порез, из которого сочилась горячая кровь. Через несколько секунд рана затянулась. — Вы вынуждаете меня пойти по трудному пути, — с досадой произнес он, освобождая руки и распутывая их в воздухе, готовый нанести удар. Сукуна склонился над столом своей личной библиотеки, занимаясь расшифровкой весьма важных документов. В нескольких шагах от него в кресле удобно расположился Юджи, листая книгу. После жаркой ночи, перетекающей в утро, они позволили себе принять ванну, и мальчик, как всегда голодный, даже смог положить что-то в рот. Атмосфера была тихой, но приятной, основанной на некоем взаимопонимании между ними. Однако тишина была прервана звуком открывающейся двери, от чего Юджи подпрыгнул и нетерпеливо поднял глаза на Сукуну. Проклятие возникло перед ним, запыхавшееся, как никогда раньше. — Надеюсь, у тебя есть достаточно веские причины, чтобы убедить меня не отрывать тебе конечность за то, как ты сюда ворвался, — Сукуна встал, скрестив две руки на груди. — Мой… мой Господин… они… они здесь! — поспешно произнес он, запинаясь от только что прозвучавших угроз. Юджи стало любопытно, и он сосредоточил все свое внимание на этих словах. Сукуна понял все без лишних слов. Он тут же поднялся со стула, на котором сидел, и его глаза забегали из стороны в сторону. Он знал, что это время рано или поздно наступит, но полагал, что у него есть больше времени, чтобы как следует подготовиться. Он схватил руки мальчика, все еще путавшегося у него под ногами, и заставил его встать, уронив на пол драгоценную книгу, которую тот держал между пальцами. — Сукуна, но… — попытался сказать он, чувствуя, как его с силой оттаскивают. — Отзови всех стражников, помоги Урауме сдержать их, я скоро буду, — приказал он другому проклятию, стоявшему на пороге двери с испуганным выражением лица. Тот немедленно двинулся с места, не столько из-за желания встретиться лицом к лицу с колдунами, сколько из-за страха перед тем, что бы сделал Сукуна, если бы тот ослушался. Так или иначе, оно встретило бы свою смерть. Король вышел из библиотеки, оглядываясь по сторонам. Он долго шел по коридору, продолжая тащить мальчика позади себя за руки. Его мозг работал в бешеном темпе, прикидывая, что ему нужно сделать прямо сейчас. — Сукуна! — крикнул Юджи, останавливаясь посреди коридора и требуя объяснений. — Послушай, сопляк, сейчас ты заткнешься и пойдешь за мной, не говоря ни слова. Понял? — проклятие навалилось на него, схватив за плечи и показывая свой самый устрашающий взгляд, который доводилось видеть Юджи за всю жизнь. У него затряслись ноги. Сукуна подхватил его на руки и увлек за собой, держа одной рукой за шею. Мальчик не мог не обращать внимания на звуки разбиваемых предметов и тяжелые шаги, доносившиеся из тронного зала. Но что происходит? Еще несколько минут назад в его жизни все было прекрасно, а теперь он оказался втянут во что-то, о чем даже не подозревал. Дверь открылась, и они вошли в комнату за ней. Сукуна опустил его на пол, и Юджи огляделся, заметив, насколько странным все было вокруг. Его окружало что-то вроде повязок, на которых густыми черными чернилами были написаны незнакомые ему японские иероглифы и символы. Вокруг горели желтые лампы, придавая этому месту ауру древности и святости. — Что… что это? — спросил он, возвращая глаза на другого. — Послушай меня, Юджи, помнишь обещание, что ты дал мне прошлой ночью? — Сукуна пропустил его вопрос, беря его лицо в свои руки. — Я… да… — заикаясь, ответил он. Как он мог когда-либо забыть, как отдал себя другому физически и духовно? Он пообещал ему, что всегда будет рядом с ним, что бы ни случилось. — Отлично, — ответило проклятие. Он схватил одну из расписанных повязок и обернул им руки, связывая друг с другом. Он обхватил указательным пальцем тот же палец мальчика, проверяя, правильно ли они расположены. Затем острым ногтем он содрал кожу с ладони, пропитав ткань повязки кровью, после чего рана сама собой затянулась. — Будет немного больно, — предупредил он, проделывая ту же операцию с рукой стоящего перед ним человека. Юджи тихонько застонал от боли, наблюдая, как капли собственной крови пропитывают ткань между пальцами и смешиваются с кровью другого, сливаясь в один цвет. Теперь они были неотличимы. Сукуна посмотрел прямо в его золотистые глаза и слегка погладил бледное и растерянное лицо. — Ты всегда будешь рядом со мной? — спросил он, а затем прошептал слова на неизвестном языке. Глаза Юджи расширились, когда он увидел, как созданная из ничего красная нить обвила их переплетенные руки, переходя на спины и разветвляясь до запястий и кистей. Он не понимал, что происходит, но ему было страшно. В шестнадцать лет он не был готов дать такое обещание, и он это более чем осознавал. Но уверенный взгляд Сукуны, устремленный на него, сломил все сопротивление. Никогда он не устоит перед этими красными радужками, которые смотрели на него так, словно он был самым дорогим существом во всей Вселенной, в этом он был уверен. — Всегда, — произнес он слово, которое непренужденно сорвалось с губ. Нить вокруг них засветилась ослепительным сиянием, все сильнее обхватывая плоть. Мальчик почувствовал сильное жжение, пробежавшее по его руке до кончиков пальцев, а затем, так же внезапно, как и появилось, оно прекратилось. Нить растворилась в воздухе, оставляя только их руки, соединенные и окровавленные. Сукуна удовлетворенно поцеловал его в висок. — Оставайся здесь, — затем сказал он ему и исчез из виду, прежде чем тот успел осознать сказанное. — По… подожди, — слабо прошептал он, глядя на фигуру, которой больше не было перед ним. — Стой! — закричал он еще громче, вытирая кровь, хлынувшую из раны на руке. — Кто посмел подобным образом нарушать порядок в моем храме? — спросил Сукуна, наконец войдя в тронный зал, где бушевала битва между колдунами и его стражниками. Жертвы были с обеих сторон, с первого взгляда он мог насчитать по меньшей мере пять человеческих тел, распростертых на драгоценном полу, а также три проклятия, которые теперь изгонялись. Фигура Урауме по-прежнему гордо возвышалась: волосы были слегка взъерошены, а кимоно испачкано кровью того, кто пытался бросить вызов его советнику. Аура самообладания не была нарушена, даже в таком виде, взгляд всегда спокойный и расчетливый. Сукуна рассеял в воздухе фиолетовую вспышку, направленную в его сторону, и простым жестом пальцев отправил ее на драгоценную вазу. Та разлетелась на тысячу осколков, вызвав грохот, разнесшийся по всей его обители. — Мой Господин, — поклонился ему Урауме, несмотря на врагов, с которыми они столкнулись, демонстрируя всю преданность ему. — Спасибо, что развлекаешь наших гостей, а теперь я позабочусь о них, — сказал он, указывая на выход из зала. Урауме был ужасно силен, но не на его уровне, и он был уверен, что против этих колдунов проклятие может плохо кончить. И если кто и был ему хоть немного дорог (не считая сопляка), так это его самый верный последователь. — Сукуна, вы… уверены? — спросило беловолосое проклятие, колеблясь. Они долго спорили о возможном нападении колдунов, но, к сожалению, оказались совершенно не готовы. Они так и не смогли выяснить, есть ли у них реальный план, как их остановить, и понятия не имели, как действовать. Он лишь надеялся, что грубая сила Сукуны, как всегда, прекрасно проявит себя. — Не противоречь моему приказу. Ступай к нему, охраняй его, — приказал он, глядя на того такими же глазами, какими смотрят на человека, только что совершившего грубую небрежность. — Сию минуту, Господин, — вновь поклонился Урауме, едва увернувшись от очередного удара, задевшего кончик носа. Проклятие бросило последний обеспокоенный взгляд на короля, после чего повернулось и побежало по коридору. Это было поручение, и оно будет выполнено любой ценой. Сукуна смотрел вслед удаляющемуся Урауме, а затем обратил все свое внимание на стоящих перед ним людей. Он с презрением смотрел на их решительные и сосредоточенные лица, готовые отдать все силы только за то, что им выпала честь бросить ему вызов. — Знаете, вы действительно меня поразили, — начал он, скрещивая руки на груди. — Вы явились сюда неожиданно, прокравшись, как стая мелких крыс, — поддел он их. — Сукуна, с твоими способностями ты мог бы стать величайшим из колдунов. Но посмотри, как ты пал, — обратился к нему один из пожилых мужчин, сделав шаг вперед. Он смотрел ему прямо в глаза, презрев опасность и говоря как с равным. — Мои амбиции как человека были слишком велики, чтобы их могли понять вы, секта стариков, которые считают, что любят людей и защищают их, но вы думаете только и исключительно о себе. Знаете, за все эти столетия я не видел вашего вмешательства, пока я убивал и покорял, пока весь мир падал к моим ногам, никто из вас не пытался спасти этих бедных беззащитных людей. — Мы знали и до сих пор знаем, что идти против тебя равносильно верной смерти. Порой приходится оставаться в стороне, чтобы реорганизовать свои силы, — таков был их ответ. — Хм, и вы нашли способ? Думаю, что да, раз вы здесь передо мной, облаченные в свои драгоценные церемониальные одежды, — он посмотрел на них. В этот момент никто не сражался, они просто общались с неким взаимным уважением. Старший колдун ничего не сказал, но держал в руках то, что выглядело как меч со сломанным наконечником и коротким толстым лезвием, окутанный серебристым сиянием. — Ты должно быть весьма силен, я прав? Я понял это по твоему гордому взгляду, — Сукуна сразу же нашел себе подобного. — Ты прав, — сказал мужчина, не скрывая гордости. — Так что скажешь, если ты будешь первым, кого я уничтожу? — усмехнулось проклятие, обнажая острые зубы. Его взгляд поменялся, искажая лицо до пугающего выражения. Его красные глаза злобно сверкали в таком положении, а ногти на правой руке, казалось, становились все длиннее и острее, словно пять клинков, прикрепленных прямо к его телу. — Подожди, — раздался голос в тишине большого зала, обращая взгляд всех присутствующих на человека, которому он принадлежал. Сукуна неохотно перевел взгляд на мужчину средних лет с короткими волосами, который только что заговорил, прерывая его утоление жажды крови. — Теперь я вспомнил, почему так ненавижу тебя: ты раздражаешь, как никто другой в этом чертовом мире, — сказал он, загибая пальцы в предвкушении. — Перед твоей казнью я хочу, чтобы ты мне кое-что рассказал, — продолжал колдун с каштановыми волосами и гордым взглядом. — Давай, говори, — король изобразил зевок, утомляясь от этой болтовни. Тем временем он подсчитывал, сколько противников осталось перед ним. Их было не так много, он смог бы сломать шею каждому из них за несколько минут. Его насторожило то, что они были колдунами, а он уже давно не практиковал магию, если не считать расширения своей территории. Должно быть, у них есть козырь в рукаве, если они сейчас здесь. — Я хочу знать, где Юджи, — произнес мужчина, и глаза Сукуны тут же устремились к нему. Откуда, черт возьми, он знал о сопляке? Он почувствовал странное ощущение в животе, когда его имя прозвучало из чужих уст. Внутри него зародилось желание убить этого человека самым ужасным способом. — Если ты его знаешь, значит, этот сопляк мне солгал. Знаешь, он сказал мне, что не имел ни малейшего представления о том, что он колдун, но, видимо, мне придется наказать его за ложь... — сказал он. — Юджи никогда не знал, что он — один из нас. Он был слишком мал, чтобы помнить, как вы забрали его у отца. И я, его дядя, пришел вернуть его обратно, — подтвердил Икар, готовя оружие, с помощью которого он обычно боролся с проклятиями. — Только попробуй, и я сдеру с тебя кожу живьем, а затем позволю тебе медленно умереть под солнечными лучами, — таков был его устрашающий ответ. — Чертов ублюдок! — Икар почувствовал, как внутри него нарастает слепой гнев, и отчаянно бросился в атаку. Все остальные немедленно последовали за ним. — Урауме, выпусти меня! — снова закричал Юджи, казалось, в миллионный раз. Он уже несколько минут смотрел на закрытую деревянную дверь, за которой скрылся Сукуна, не в силах понять, что происходит. Не успел он принять решение, выходить или нет, как перед ним предстало самое верное проклятие короля. Урауме всячески пытался убедить его, что все под контролем, но юноша продолжал слышать крики и стоны, доносящиеся снаружи, и совершенно не мог сохранять спокойствие. — Скажи мне, что происходит, прошу! — он даже встал на колени, схватившись за кимоно, испачканное кровью неизвестного, его глаза застлали слезы. Он боялся, боялся не знать, что твориться мире вокруг него. Отдаленность Сукуны делала его уязвимым. Другой устало вздохнул, помогая ему подняться на ноги. — Не вставай на колени перед каждым, Юджи. Судьба, которую боги предначертали тебе, гораздо важнее многих других. Не думай, что уступаешь тем, кто должен тебе подчиняться, — загадочно сказал ему Урауме, знавший о пророчестве. — Тогда позволь мне уйти. Я… я налагаю это на тебя! — приказал он с неуверенностью, граничащей со смущением. — Мне жаль, не могу. Мой король приказал мне защищать тебя даже ценой своей жизни, — неутешительно покачал головой Урауме. — Так идем со мной и защищай меня. Прошу, мне нужно увидеть его, — взмолил он, скрещивая окрававленные руки в молитве. — Юджи… там опасно, — проклятие пыталось остановить его, но не успел он договорить, как мальчик уже распахнул дверь и с бешеной скоростью помчался по коридору. Урауме не мог не последовать за ним. Колдуны действительно нашли способ остановить его. Конечно, не обошлось без жертв. Большинство из них погибли, и от них остались лишь разорванные тела. Их осталось совсем немного, может быть, пять или шесть. Один из них был сильным старым колдуном, другой - дядей этого отродья, остальные - еще какими-то идиотами. Мечи и прочее оружие защиты и нападения, пропитанное магией, валялись на полу, сломанные в нескольких местах. Вначале они пытались сражаться с ним. Сукуна явил свое верное боевое копье, и все они оказались бесполезны против его смертоносной силы. Печально было видеть, как жизни стольких товарищей оборвались за столь короткое время, с почти обезоруживающей легкостью. Но все они прекрасно понимали, на что идут, возможно, даже и сам Сукуна. В глубине сознания он чувствовал, что в этот раз все будет по-другому. Некоторые предлагали пожертвовать собой во имя победы, отвлекая его от того, что происходило вокруг. Ему потребовалось не более нескольких секунд, чтобы разделаться с ними, вонзая зубы в плоть и отрывая конечности, которые теперь болтались в суставах. Но этого времени хватило, чтобы их план был приведен в действие. И это был шах и мат для короля. Остальные окружили его, произнося древние слова ритуала, происходящего от самого чистого колдовства, того, что было в ранних годах, далеких временах и воспоминаниях. Вокруг него образовался круг, возвышающийся, словно плавучая тюрьма, из которой невозможно выбраться. Механизм был очень схож с тюремным царством. Можно было быть самым сильным существом в мире, но не были никакой возможности избавиться от печати. Действительно толстые и тяжелые цепи вырвались из круга света, окружая его четыре руки и шею и приковав к полу, где он вынужден был встать на колени. Он не ощущал боли, он действительно ничего не чувствовал. Судя по всему, колдунам позволялось войти внутрь, раз они без труда преодолели его, чтобы встать перед ним. Предводитель радостно улыбнулся ему. — Моя семья ждала этого момента сотни лет, и теперь я могу наконец удовлетворить их, — сказал он, доставая сломанный пропитанный магией меч. Сукуна зарычал, обнажая свои дикие зубы. Он следил за ним вертикальными глазами деревянной маски, видя, как тот приближается к его пальцам. И тут же понял. Он понял, что за ритуал они используют и что хотят с ним сделать. Но прежде всего он понял, что означает пророчество, которое он получил взамен, и какова будет истинная судьба Юджи. Он почувствовал, как лезвие рассекает воздух, и его пальцы отсекаются один за другим, пока другой собирает их, запечатывая в повязки, которые должны были остановить их разрушительную силу. Но несмотря на трагичность ситуации, в которой он оказался, несмотря на боль, проходящую через каждый нерв, Сукуна смеялся. Он смеялся грубо с выражением безумия на лице. Он победил. Он всегда будет побеждать. Неважно, сколько придется ждать — десятки, сотни или тысячи лет. Лунный свет снова засиял на его теле, озаряя его чистой силой. И он продолжал смеяться, наблюдая, как пальцы на его руках один за другим резко исчезают, а аура его силы постепенно угасает, оставляя его все более уставшим и измученным. — Что тебе кажется таким смешным? — спросил стоящий перед ним мужчина. Затуманенным зрением он заметил, что это уже не старик. Это был тот самый мужчина средних лет, который осмелился сказать, что хочет забрать Юджи с собой. Бедный заблуждающийся колдун. — Давайте, сделайте это. Отрежьте их и будте счастливы. Вы все будете верить в то, что остановили меня, но никто не сможет меня уничтожить. Я вернусь, чтобы мучить твоих потомков, и я буду прихлопывать их, как мух, потому что такова моя судьба, — сказал он ему низким голосом, словно это был секрет, который никому нельзя было раскрывать. Икар взвесил слова проклятия. Сукуна был способен на все, но в этот раз, будучи уничтоженным, он был уверен, что это бредни бога на грани смерти. Он приложил лезвие к последнему пальцу, сильно надавил и увидел, как кровь хлынула рекой. Он пообещал, что именно он нанесет последний удар этому ублюдку, и так и получилось. Как только порез был сделан, цепи вокруг тела Сукуны исчезли, как и круг света вокруг него. Его руки беспомощно упали по бокам. Изо рта начала сочиться теплая кровь. Мир вокруг него неизбежно начинал расплываться, а душа рассредоточиваться в двадцать небольших частей. Икар стоял и смотрел на него, и в его взгляде не было отвращения. Теперь, когда ярость мести была удовлетворена, в его сознании оставалось лишь уважение. Не к убеждениям Сукуны, не к его способу попирать мир, а к уважению, которое возникает перед лицом смерти чего-то слишком значимого для самого мира. — Сукуна… — послышался вздох из глубины зала. Икар поднял глаза к источнику голоса и обомлел. Мальчик в расцвете юности наблюдал за всем у порога. Опущенные руки, характерные розовые волосы, полуоткрытый рот и золотистые глаза, широко распахнутые от ужаса. — Юджи! — крикнул он и побежал к нему, оставляя короля проклятий позади, все еще стоящего на коленях. Он попытался обнять его, уверяя, что теперь он свободен и с ним все будет в порядке. Но мальчик не подавал никаких признаков того, что видит его. Его тело перед ним было словно прозрачным, несуществующим. Беловолосое проклятие сразу вбежало за ним и встало между ними, пряча того за спиной в знак защиты. — Юджи, ты не узнаешь меня? Это я! Твой дядя Икар! — попытался объяснить он. Он понимал, что тот, должно быть, травмирован временем, проведенным с Сукуной. Он даже представить себе не мог, каким пыткам тот его подвергал, и продолжал удивляться, почему, зная его, оставил в живых. Юджи частично очнулся при звуке этого имени, связав его с очень далекими воспоминаниями о своем раннем детстве. На мгновение он вгляделся в лицо мужчины, узнав в нем черты, отчасти схожие с его собственными. — Что ты наделал… — потрясенно произнес он, выходя из-за спины Урауме. — Не переживай, я здесь, чтобы спасти тебя. Мы запечатали Сукуну, с ним покончено. Ты свободен, Юджи, теперь можешь присоединиться к клану колдунов. Ты ведь помнишь символ, который у тебя на груди? Это твоя судьба, — бессвязно говорил он, но Юджи уже не слушал. Его взгляд снова был обращен к Сукуне. Его глаза скользнули по стоящей на коленях фигуре с опущенной головой, такой необычной и неправильной для такого, как он. Двадцать пальцев его рук, тех самых, что дарили ему столько тепла, были отрублены. Из его рта хлынула кровь. Не раздумывая, он бросился к нему, минуя крики дяди и Урауме, оставив позади ошеломленные взгляды остальных колдунов, поочередно опускавшихся перед ним на колени. Он взял его лицо в свои руки, поднимая к себе. — Сукуна? — позвал он, не в силах поверить в происходящее. Всего несколько часов назад он был так счастлив, зажатый в его почти удушающей хватке. Глаза проклятия поднялись, встречаясь с его, различия его размытую фигуру, находящуюся на расстоянии почти миллионов лет. — Ты просто не можешь следовать моим приказам, сопляк, — отругал он его в тот момент, напомнив о том, как велел ему оставаться в безопасности. Еще больше крови хлынуло из него с сильным кашлем. — Этого... этого не может быть... пожалуйста, скажи мне, что это неправда... пожалуйста, — он начал плакать горькими слезами. Он прижал это странное лицо к груди, позволяя себе разрыдаться. — Твоя судьба — быть рядом со мной. Сколько бы времени ни прошло, я буду ждать тебя, Юджи, — произнес Сукуна, после чего его голова снова опустилась, и тело, лишившись всякого жизненного духа, грациозно опустилось на каменный пол. — Нет, нет, нет, нет... — застонал Юджи, не в силах поверить, что Сукуна только что умер на его руках. — Юджи… — снова обратился к нему дядя, протягивая руку. Мальчик смотрел на него со слезами на глазах, уничтоженный своей болью. Разум подсказывал ему, что Сукуна не принес человечеству ничего хорошего, причинив лишь боль и смерть. Но, возможно, он был чертовым эгоистом, который думал только о том, сколько хорошего тот сделал для него. А теперь все было кончено. Он видел, как колдуны вокруг него в какой-то момент отступили, как и его дядя, отошедший на несколько шагов. Он почувствовал странное покалывание во всем теле, все еще стоя на коленях с лицом Сукуны на них. Урауме издалека увидел клубок ярко-красных нитей, окружавших их обоих, и не смог сдержать улыбку. Вопреки всему, у Сукуны всегда был заготован запасной план. И его самый верный советник ждал бы его хоть целую вечность. Юджи изумленно огляделся по сторонам и посмотрел на свои руки. Рана на ладони затянулась как по волшебству, а голова кружилась, заставляя все вокруг исчезнуть. Все, что он видел, - это лицо Сукуны перед собой. — И я буду ждать тебя, Сукуна, — сказал он, нежно поглаживая его. Затем все вокруг помутилось, и перед ним возникла тьма. Колдуны и Урауме увидели, как медленно закрываются его глаза, а затем он рухнул на пол, не издав ни звука. Последнее, что он слышал, - это крики дяди, подбежавшего к нему, и больше ничего. В пальцах он все еще держал лицо своего короля. КОНЕЦ 1 ЧАСТИ