зов судьбы

Спустя 15 лет

Тэхену 30 Чонгуку 20 — Это мое последнее слово, нет. — воздух уже накалился от тяжёлой ауры. Чонгук спокоен, тверд как скала. Белоснежные волосы волнами стекают по крепким плечам. Этот разговор уже происходит не в первый раз, и кажется, не в последний. Но его не заставят. Никогда. — Чон, пойми. Это единственный выход. Ей осталось недолго, ты ведь сам понимаешь. А Чонрен хороший сильный вожак, святая Хаин, да задумайся ты хоть на секунду о возможностях. В его стае лучший лекарь, он сможет помочь. — Намджун устало потирает темные брови. Лекаря из соседней стаи они смогут получить только с помощью брака Чонгука, это было условием Чонрена. Но Чонгук снова за своё, гордость не позволит ему спасти мать и он будет жалеть. Он не позволит лучшему другу совершить ошибку и лишиться последнего члена семьи. Не после отца. — Чон Чонгук. Вижу по глазам, ты уже что-то придумал, волчонок затейник, говори. — Вожак Нам лишь в неодобрении качает головой, этот омега покоя не даёт все 20 лет. Вечно с ним что-то приключается. А уговаривать на выгодный брак порядком надоело. Слишком уж стар для этого. И сейчас, он видит этот решительный блеск в янтарных глазах, особенный уже все решил для себя, ему осталось лишь принять последствия этого решения. — Я поеду на зов Гогхан. В комнате звенящая тишина. Намджун лишь открывает и закрывает рот, не в силах вымолвить и слова. Он не ослышался? Да у волчонка еще клыки прорезаться не успели, куда он собрался. — Что? Нет, ни за что, я тебя не отпущу. — но Чонгук лишь отмахивается на него и смотрит на старейшину. Видит, что тому уже осточертели его вечные выходки и открытые недовольства на решения совета и вожака. Он будет рад от него избавиться. И знает, что он скажет. — Два условия. Первое. Через луну приезжает Чонрен со своей стаей на праздник Ахавы , встретишься с ним, посмотришь, он в тебе заинтересован, а отказ прямо сейчас может вызвать распри с их стаей. Расстанься с ним на хорошей ноте. — Чон выдыхает. Неплохое, и вполне справедливое условие, он согласен. После недолгого молчания Чонгука, вожак продолжает. — Второе. Весь этот месяц будешь готовиться к состязанию с лучшими воинами деревни, под конец устроим просмотр, будешь не готов — останешься здесь, выйдешь замуж за Чонрена, будете сладко нянчить волчат и выть на луну. Свободен. Омега неглубоко кланяется и твёрдым шагом уходит прочь. Только когда дверь закрывается, он выдыхает. Добился своего. Мама выживет. И он не нарушит обещание отцу. Сразу за ним выбегает альфа, преграждая ему путь. — Ты с ума сошёл? Мавет, я знал что ты не хочешь замуж! Но чтобы настолько! Что я скажу твоей матери, когда тебя загрызут лучшие альфы континента. Ты ведь понимаешь, твоя доминантность тебя не спасёт против таких же доминантных. Но альф! Альфы! Мы не знаем какой магией они владеют! Твои вспышки против них вряд ли сработают…Они тренируются с пелёнок, Чонгук. Я тебя умоляю, не уезжай. — плечи опускается, как и волосы цвета золотых колосков. Омега нежно взлохмачивает макушку и почти мурлычет: — Так значит ты в меня веришь, Джуни. Веришь, что пройду просмотр. Или ты так нудишь потому что я как-то случайно поклялся выйти за тебя, как только мне стукнет 20 лун? — Омега усмехается, когда видит улыбку друга. — Не ссыкуем. Ты разве не помнишь как Чхве от этих «всего лишь вспышек» чуть ли не помер от страха. — Верно, Намджун помнит, как Гук незаметно ослепил волка, что обижал лучшую рукодельницу деревни, все волчата чуть со смеху не упали, приговаривая, что это святая Хаин постаралась. — Верю, Гуки. Я всегда в тебя верю.

Деревня Мавет.

— Ахх…ах…аль…фа…ах…АааАХХ — визги не утихают уже час. Рычание и громкие стоны смешиваются в коктейль необузданности и дикой, животной страсти. Это не альфа…нет…это голодный монстр. — Госф…дин…Тфэ…хен…ах…профу… Омегу плохо слышно, во рту толстые узловатые пальцы, а в задницу, в непрекращающемся темпе снова входит крепкий член. Свободной рукой альфа надавливает на круто прогнувшуюся поясницу, двигаясь еще сильней. Стоны резко прекращаются, а дырка расслабляется. Тэхен цокает и с громким звуком выскальзывает из приятной тесноты, пытаясь восстановить концентрацию, и не замучить бедную омегу после обморока. Переворачивает парня на спину, и накидывая рубаху, открывает дверь: — Чимин. Когда я просил найти пару желающих на этот гон, речь шла не о малышне, которая отключается спустя час. Омега опирается на стену скрестив руки. — Я тебе напомню, что это не обычный гон. А ты не обычный альфа. И я не уверен есть ли омега, которая вообще тебя выдержит. Ты чудовище. Я искренне рад, что ты вызываешь во мне лишь желание ударить тебя за этих бедняжек. — и отрываясь от стены, заходит в комнату, приводя парня в чувства. Если бы Чимин был слабее, растёкся бы лужей, перед зазнавшимся другом и его крепким запахом грозы. Но он не просто омега. Поднимая парня на руки, он шепчет: — Ох уж эта омежья солидарность. — Проследи, чтобы мальчишка спокойно добрался до дома, и догоняй. Все как в прошлый раз. — слышится из коридора. И зачёсывая копну чёрных, как смоль волос, Тэхен скрывается в тени. Чёрный волк, громко стуча массивными лапами вбегает в чащу. Охота. Только она способна хоть как-то облегчить этот период. Альфа резко останавливается и принюхивается. Кровь. Глаза наливаются красным, а с губ капает вязкая слюна. Взревев, Тэхен пускается на след. Огибая мощные деревья и колючие кусты, он забегает слишком далеко, это почти запретная территория. Но это здесь, источник запаха. И наконец находит. Чёрный волк. Доминант. Весь в крови, с разодранной грудиной, сломанными рёбрами и вырванным сердцем. Пахнет гарью. Скорее всего огненный маг. Он почти в ступоре, почти упускает еще один запах. Запах Тьмы. Точеным движением поднимает морду и вглядывается в темноту. Оно еще там. Чувствуя приближающегося Чимина, альфа пускается в погоню. Пробежав некоторое время, он догоняет нечто и налетает на облако тьмы. Наугад клацая зубами, альфа прикусывает что-то отдаленно напоминающее артерию и пускает в ход острые разряды тока. Волк. Это точно волк. Такой вой издают загнанные в угол, побитые щенки. Дымка, прятавшая его, рассеивается. Вряд ли сегодня он ожидал такую засаду. У Тэхена невероятная сила воли, чувствуя пульс убийцы, он не вырывает артерию, а лишь угрожающие рычит. Умирать пока нельзя. Чимин находит их через двадцать минут, душегуб выглядит на грани смерти, связанный разрядами тока, поочередно бьющие плоть. — Это….? — Да. — Чимин понятливо мычит и не задаёт следующего вопроса, хотя…какого хрена? — Мы на территории предДрева, настоятельно рекомендую разобраться с ним сейчас, пока нас не нашли чертовы финерки. — Это сказки. Не истери. — и после недолгого молчания: — Ладно. Сказки про боевых финерок знает каждый. Они не убивают. Они сводят с ума непрошенных гостей Гогхана. И проверять легенду им сегодня не хочется. Связанный волк не перевоплощается, сердце погибшего альфа нашёл у него прямо в зубах. Новый разряд тока заставляет его дёрнуться и проскулить. А затем происходит нечто, слишком быстрое, чтобы уставший от погони Тэхен заметил. Клацают чужие зубы, веки чернеют и пленник заваливается на бок. — Оху… — Чимин. Чимин лишь присвистывает, с обречённостью смотря на самоубийцу и поднимает взгляд на полную луну. — Святая Хаин, что же ты для нас уготовила на этот раз.

Восточная деревня Хаин.

Чонгук надевает перстень с печатью солнца и устало вздыхает. Он сможет. Все будет в порядке. И выходит на свежий воздух щурясь от яркого солнца. Сегодня тепло. Он в одной накидке, без обуви, приближается к тренировочной площадке. Он провёл тут слишком много времени…В мыслях всплывает яркий образ отца: —Запомни Чони. У альф сила. Но ты мой мальчик, быстр как стрела. Мама никогда не могла тебя поймать, когда ты гонял ее по всей деревни. А она быстрейшая доминантная омега в поселении. Что ж, настало время использовать это для своей защиты. — Чонгуууук. — омега промаргивается и фокусируется на Чхве. После той взбучки этот альфа стал спокойнее, и даже ухаживает за волчицей с золотыми руками. — С чего начнём? — Гук не церемонится, он сюда не надолго. Его ждёт испытание потруднее, чем тренировки с кучкой альф переростков. Чхве не отвечает, проходит на середину поля и обращается. Чонгуку понятно без слов. Не снимая накидки, шепчет: — Святая Хаин… И перед альфой предстаёт омега с сероватой шерсткой. Не то, чтобы он часто видел Чона обращённым, но он все равно неприлично долго смотрит на то, как доминантный красивый омега разминает крупные лапы. Особенный все чувствует, и не предупреждая, бросается на альфу.