Never lose me

Вы когда-нибудь испытывали такое чувство, будто ваша жизнь через пару мгновений разделится надвое? Словно ты станешь новым человеком по собственной неволе. Первый экзамен в старших классах, который решит твою судьбу; урок вождения с близким человеком; первое свидание, для которого ты пытаешься выглядеть наилучшим образом, и, конечно же, встреча после долгой разлуки, которую ты ждал все эти годы, но боишься момента ее наступления. Именно такой вихрь эмоций испытывала СиСи Уолкер, пока рассматривала себя в зеркале и поправляла слегка сглаженный лонгслив. Её сердце билось не в точном ритме, а ладони пробивала мелкая дрожь волнения. Ей, по настоящему, было страшно. Но это не был тот страх, который испытывал человек в детстве, пугаясь монстра под кроватью или в шкафу. Нет... СиСи понимала, что единственный «монстр», которого она должна бояться, был в отражении перед ней самой. Тот поступок, что совершила годы назад, она до сих пор не могла себе простить. Судный день, когда она поняла, что потеряла частичку себя, которую хранила и оберегала, как зеницу ока. Её слова были решительны, но не обдуманы до конца; её действия торопливы и не аккуратны; её эмоции сырые и тягостные. СиСи помнила каждую секунду того дня, словно проклятая лента кинофильма, которую она просматривает без возможности остановиться. Она помнила, как светлое и радостное лицо изменилось на непонимание, гнев, а затем печаль. Как глаза, когда-то напоминающие хищника, приобрели вид жертвы. И она помнила, как она “растворилась”, исчезла в толпе людей, убитая горем, но не готовая показать своей слабины перед обидчиком. Она была и оставалась гордой до самого конца. Она была сильной, но не СиСи… Далеко не СиСи. И вот они снова встретятся, спустя долгие годы тяжелой разлуки. Что СиСи ей скажет, когда увидит? Дадут ли ей произнести хотя бы слово? Или же… Как таковой встречи всё-таки не бывать? Тени сомнения питали мысли Уолкер, пока она в последний раз осматривала себя в зеркале; она не могла перестать думать даже на секунду. - Ну давай же, соберись. СиСи всё же пересилила себя и перевела взгляд от своего отражения на прикроватную тумбочку. Ей нужно было забрать телефон и ключи перед выходом. Как только она подошла к тумбочке, очередная мысль снова засела в её голове, тоскующая мысль. Она машинально дернула ручку выдвижного шкафчика и открыла его, ища взглядом предмет, который там хранился.

“Мой первый бестселлер”

Фраза было выведена красивым аккуратным почерком шариковой ручки на первой странице слегка пожелтевшей бумаги, а за ней множество распечатанных и скрепленных вместе страниц. Она не решалась в очередной раз взять их в руки и пролистать, лишь смотрела свысока, поджав губы в обиде. Затем резким движением захлопнула ящик и, схватив свои вещи сверху, быстрым шагом направилась ко входной двери. Она понимала, что уже достаточно опоздала, поэтому тратить лишние секунды не намеревалась. Дорога до места встречи была не близкой, но смысла брать такси у СиСи также не находилось. Ей нужно было очистить свой разум до того, как ее нога ступит на территорию школы, в которой всё и произошло. В которой она встретила свою любовь и там же ее и оставила. Как бы то ни было, все тяжелые и давящие мысли, что копились и не убавлялись в голове Уолкер, сходились лишь к одной причине. Точнее к девушке. Её звали Каир Свит. Это имя было выгравировано на сердце СиСи. Оно там, пульсирует и саднит, как старая, так не зажившая рана. СиСи лелеяла эту боль, питалась ею, упивалась, покуда вина не сгубила её полностью и безвозвратно. Она губила себя этим чувством долгие годы, оставив истерзанную душу, взывающую к одному лишь имени. Сладкому и горькому, как далёкое воспоминание, почти потерянное, но никогда не забытое. Жалкая, жалкая душа, оставленная с вечным напоминанием своей беспомощности и трусости. Такова была СиСи Уолкер, бесхребетная и потерянная. Она даже не заметила, как уже вошла в здание - всё происходило само по себе, но её мысли, хотя бы на секунду, остановили свой бешеный поток и всё, что происходило перед ней, больше не казалось подобием сна, где она была лишь картонкой в оболочке неконтролируемых действий. Внутри здания были развешаны украшения, символизирующие событие, ради которого СиСи и пришла сюда - “Встреча выпускного класса”. Она закончила свою учёбу в этих стенах 5 лет назад, но спустя такой долгий период внутри всё было как прежде. Уолкер казалось, что даже запах дешевого моющего средства, которым протирали полы кафельных коридоров не менялся ни разу. Всё это вместе придавало СиСи чувство ностальгии и легкого умиротворения, которого она давно уже не испытывала. Кто бы мог подумать, что место, которое снилось ей в кошмарах, всё равно нашло уютное местечко в её сердце. Она проходила мимо людей, которых раньше знала, перекидывалась парой слов с теми, с кем общалась каждый день и отрывалась на вечеринках, рассматривала витрины с наградами, которые только увеличивались. Да… Это действительно заставляет её чувствовать себя, как дома… До того самого момента, как её взгляд упал на группу людей у шкафчиков, а затем её сердце пропустило удар. Когда СиСи наконец увидела черное атласное платье в дальнем конце коридора, ее сердце замерло. Точно скованное, оно тягостно сжималось в ее груди до пульсирующего небытия, темного и болезненного. Сколько же раз она грезила этим моментом. Моментом долгожданной встречи, приносящем сладкое облегчение и несмелые возможности. Моментом, послевкусие которого они разделят надвое. Но сейчас, видя девушку, столь прекрасную и недосягаемую, она не чувствовала ничего, кроме пропасти между ними. Опустив взгляд, она не видела в ней ничего, кроме горечи и разбитых надежд. Так кто она такая, чтобы пересекать эту незримую грань, расчерченную ею же самой, годы назад? Могла ли она ухватиться за эту увядающую возможность и с гордостью двинуться вперед? Нет. И все же… когда она увидела ее вновь, это ощущалось, как первый раз. Каир Свит неизменно чарующая. Платье каскадом спускалось по ее подтянутому телу, темно-каштановые волосы волнами падали на ее изящные плечи и приоткрытую спину, а на ногах красовались каблуки на платформе. Компенсировала ли она до сих пор невысокий рост или же надела их из чистого желания? Такая глупость, но СиСи отчего-то хотелось знать. Цепляться за каждую тонкую ниточку утерянных когда-то знаний и тянуть к себе новые и неизведанные. Оборвут ли их на пол пути или позволят насытиться впервые за долгие годы? Скорее, первое, и все же СиСи здесь, питающая хрупкие надежды, что могли разбиться о ненависть в чужом взгляде. Ее чаяния до сих пор не были погребены под горестной реальностью лишь из-за того, что Каир не обратила на нее внимания. Что случится, когда темно-карие глаза встретятся с ее, серо-голубыми, и в них отразится осознание? Будут ли это ненависть и отчаяние, копившиеся годами, или проблеск былой привязанности окрасит темноту светлыми тонами? Глупые надежды… Ей стоило растоптать их прежде, чем Каир все же обернулась. Сначала не было ничего, лишь скучающее выражение на ее красивом зрелом лице, освещенном приглушенным светом. Затем, когда взгляд зацепился за фигуру СиСи, все изменилось. Скука сменилась неверием, неверие - шоком, а шок - опустошением. В ее красивых темных глазах, раньше полных любви, теперь была лишь пустота, в которой мерцал накатывающий гнев. Ее аккуратные брови дрогнули и нахмурились, а ранее расслабленное тело сковало, как тисками. Ее грудь вздымалась рваными вдохами и губы задрожали от эмоций, скрытых под личиной отрешенности. Что было с ее сердцем? Было ли оно разбито на тысячи осколков и собрано в подобие прежнего лишь для того, чтобы разбиться вновь? Разбиться об эгоистичные нужды СиСи, которые она копила в себе столь долгое время, и реализовала в этой жалкой попытке извиниться. Это эгоизм - желание считать с лица Каир каждую эмоцию, каждую морщинку? Погрузиться в ее глубинные переживания и задохнуться в тамошней тьме со счастливой улыбкой? Отыскать покой в наказании, так и не постигшего ее за содеянное? СиСи сделала шаг. Один шаг на встречу того, что она боязливо избегала годами, а встретив, возжелала остаться мученицей. Это жалко? Стоило ли ей оставить все как есть и искать утешение в будущем, которое так и не наступило лишь из-за одного решения, принятого пять лет назад? Пожалуй, все это жалко. СиСи действительно была жалкой. Каир отпрянула. Хотя их и разделяли метры людного коридора, каждое их движение ощущалось вблизи. В языке ее тела ощущалась непривычная тяжесть, а во тьме ее глаз отразился страх. Боги, что СиСи наделала? Разыскивая наказания, которое могла ей подарить только Каир, она стала причиной еще большей боли. Она не надеялась на прощение и тем более примирение, не после того, как Свит сжала кулаки и быстрым шагом двинулась в сторону уборной. Плечи СиСи опустились. Несколько людей махнули ей, но ее взгляд смотрел сквозь них. Все, что она видела, это удаляющуюся маленькую фигуру, к которой она так хотела, но так боялась приблизиться. И вновь в ней взросло гнетущее чувство вины, которым она питалась и которое так хотела оголить перед Каир. Вывалить перед ней, как сырые необработанные чувства и предоставить на ее суд. Молить, чтобы наказание было жестоким и безжалостным. Растопчет ли Каир это гнилое чувство, которое за годы стало клеймом и проклятием, или оставит ее с невысказанными вслух словами призрения? СиСи не знала, что было более жестоко, но… так хотела всего и сразу. Был ли смысл следовать за ней? За этой призрачной надеждой, что Уолкер наконец опустошат окончательно? Перестанет ли вина преследовать ее, если жертва ее трусости, наконец, расскажет о своей ненависти? Это был ее последний шанс получить желаемое, получить прощение или долгожданное наказание, которого она избежала тогда, и только поэтому она закрыла глаза на комфорт Каир и двинулась к уборной. Она снова сделала это. Поставила свои нужды и страхи во главе, но осознанно причинила столь важному человеку боль. Она должна была просто раствориться в холодной ночи этого проклятого дня и больше никогда не появляться в жизни Каир, но она шла к ней на встречу, собираясь причинить ей новые страдания. Дверь, на удивление, не была заперта. Возможно, Каир просто забыла о подобной возможности, а, возможно, осознанно оставила ее открытой? СиСи стоило перестать надумывать. Она глубоко вздохнула и вошла вовнутрь. Каир была там, неприкосновенная в своей красоте и закрытая, как запретная книга. Губы СиСи почти растянулись в слабой улыбке от чувства близости, но она вовремя сдержала ее, закрывая за собой дверь на замок. Если уж Свит и решит прикончить ее здесь и сейчас, пускай им хотя бы не мешают. Каир опиралась руками о раковину, и лицо ее ощетинилось, как только в зеркале перед ней появилось встревоженное отражение Уолкер. - И почему же я знала, что ты появишься. - С горько-язвительным смешком сказала Каир, прежде чем в последний раз осмотреть себя и полностью развернуться к СиСи. Ее лицо не выражало ничего, кроме враждебности. СиСи сглотнула накатившее волнение, подбирая столь важные слова. - Каир, я... Прежде чем СиСи успела продолжить, её прервал резкий голос. - Нет. Я не собираюсь тебя слушать. - Отрезала Каир, откинувшись на край раковины бедром. Она сложила руки на груди и смерила Уолкер нечитаемым тёмным взглядом, под которым сильное тело сжалось и ослабло. - Но я- - "Я", "я", "я", блять, СиСи! - Как же долго Уолкер не слышала своего имени из её уст... Прошло пять лет, но звук все так же сладок, хоть и с горечью. Тогда, годы назад, её имя звучало болезненно, с надломом и нотками неверия. Оно было солеными слезами на кончике её языка, а теперь напоминало острую горечь. И все же, она ощущала приятную тяжесть, будто давняя разлука не была исключительно её виной. - Заткнись и послушай меня! Каир скривила лицо, на эмоциях подаваясь вперёд. Её взгляд почти ощутимо острый, но СиСи отчего-то не было больно. Ей хотелось залиться слезами счастья лишь от возможности вновь видеть её лицо, даже если оно было искривлено ненавистью. Пускай, ведь она здесь, рядом с ней, настоящая и живая. Она более не фантомное воспоминание, которое СиСи прокручивала внутри себя, как заевшую плёнку, с годами потемневшую и потёртую. Теперь с ней можно было поговорить, прикоснуться... За исключением, что её затыкали и не позволяли приблизиться. СиСи считала это справедливым, хотя и не менее болезненным. Уолкер сгорбилась, словно слова Каир обладали реальным весом, и послушно замолчала. В ней не было и капли сопротивления, одно лишь принятие и понимание. В конце концов она - виновница. И Свит имела полное право вымещать на ней любые эмоции, если это значило, что СиСи могла вставить пару слов в конце. - Ты пришла сюда в надежде на что? - Выплюнула Каир, осматривая СиСи брезгливым взглядом. - На встречу? На разговор? На прощение? - Прошипела она, выделив последнее слово бОльшим неверием, словно это было совершенно невозможно и аморально. - Мне плевать, единственное, что ты получишь, это мое, блять, презрение. СиСи стыдливо опустила взгляд, вся её статная фигура поникла в приступе покорной вины. Ей нечем было оправдаться, нечем было загладить вину, так на что она надеялась? Скажет, что она теперь лучший человек, что больше не считает себя чёртовой обузой и неподъемным грузом, без которого лучше? Она грезила этим днем годами, а теперь потеряла дар речи. Забавно, как бравада убеждений СиСи затихла, уступая оправданным обвинениям. Она так старалась стать лучшей версией себя, но это последнее, что будет волновать Каир. Ей плевать, будь Уолкер хоть святой, она ранила её. Она разбила её сердце однажды и никогда не сможет залечить его вновь. СиСи почти пожалела, что пришла. Вся эта затея - пустая фантазия, основанная на ее эгоистичном желании быть прощенной или же наказанной. Она получала наказание сейчас, так в чем беда? Реальность оказалась не так сладка, как ей хотелось? Каир, судя по всему, не получала от этого никакого удовольствия, так зачем все это? Все, что сотворила СиСи, это вновь причинила ей боль. Она хотела отступить, дать бывшей возлюбленной желаемый покой и уединение, но её остановил холодный тон с тихими, почти незаметными нотками тоски. Уолкер сочла бы это слуховой галлюцинацией, если бы не эхо закрытой уборной. - И не думай, что я пришла сюда ради тебя. - СиСи, наконец, подняла свой взгляд, несмело глядя на мрачное лицо Каир. Что-то в нем вызвало агонию в её груди, но также и глубокую, многолетнюю скорбь. - Ты - последний человек, которого я хотела бы видеть. Каир отвела взгляд, вся её поза кричала о желании сбежать, но отчего-то она не сдвинулась с места. Её чёрные ногти впились в обнаженную кожу ее рук, а брови все так же нахмурены, словно одно лишь присутствие СиСи причиняло ей физическую боль. Хотела бы Уолкер обнять её, утешить, но знала, что шаг к ней навстречу навсегда лишит её возможности молить о прощении. Все, что делала СиСи, это безмолвно сочувствовала. В её серо-голубых глазах столько боли, столько тоски и скорби, что можно было осушить и заполнить моря. Её сердце сдавленно билось о ребра, будто готовое остановиться. Течение времени замедлилось, момент тягуче тоскливый и молчаливый, но почему-то интимный. Они разделяли одну боль на двоих, одно событие, определившее их жизни, и они тянулись к нему, как к неизбежной, но сладкой смерти. СиСи приоткрыла рот, готовая... к чему? К жалким оправданиям, которые она повторяла в своей голове тысячи раз, но так и не получала желаемого результата? О чем мог быть разговор, если она сама не готова была простить себя. Уолкер вздохнула, так и не решившись подать голос. Вместо неё это сделала Каир, тихо и отстраненно. - Не смей делать вид, что тебе жаль. - Ядовито прошипела Каир, сделав первый шаг к ней на встречу. СиСи тихо вдохнула, казалось, так и не выпустив воздух после. - Стоишь тут, словно побитая жизнью! Не ты тут жертва! Не ты, слышишь? Слова пронеслись ураганом по опечаленному сознанию СиСи, и ей захотелось отступить. Сказанное Каир представляло угрозу, но это то, с чем ей нужно было столкнуться, с чем она заслуживала столкновения. Уолкер не отступила, встречая оправданный гнев покорным кивком. В её взгляде убежденное согласие с озвученной правдой, которую она осознавала с первой секунды их разрыва. - Знаю. - Первое слово СиСи и намеренное избегание слова "я". Все, что происходило здесь - не о ней, и она это понимала. - Это ты во всем виновата, не я! - Каир оскалилась, делая очередной шаг вперёд. - Знаю. - Это ты оставила меня с разбитым сердцем и ушла, не я! - Воскликнула Каир, явно безмерно раненая. Её небольшое тело напряженное до предела, и СиСи почти хотелось пасть перед ней, выказывая послушание. - Знаю... - Сказала Уолкер, хрипло и тихо. - И мне правда очень, очень жаль. - Ох, так тебе жаль?! - Рявкнула Каир и отпихнула СиСи на несколько мелких шагов, вновь давая себе больше пространства. - Засунь свое "жаль" себе в задницу! Её веснушчатые щеки раскраснелись от гнева, дыхание громкое и глубокое. Она исподлобья смотрела своими большими темно-карими глазами, пока её губы кривились в оскале, а кулаки сжимались и разжимались. Все в ней напоминало бушующего зверя, но СиСи находила её первозданно прекрасной. Уолкер замерла, и глубокое восхищение в купе с виной было в её взгляде. Чем больше между ними длился этот зрительный контакт, тем сильнее Каир понимала, что, ещё секунда, и она потеряет над собой контроль. Издав сдавленный недовольный стон сквозь зубы, она повернулась спиной к своей обидчице и вновь уперлась руками о белоснежную раковину, нервно сжимая её края. Какое-то время она молчала, прикрыв глаза. На её лице сложно было прочитать точную эмоцию, каждый её мускул был напряжен, а по губам, которые отражались в зеркале напротив, СиСи могла прочитать, что Свит беззвучно пыталась досчитать до десяти. Через пару мгновений, Каир остановилась. Её голова опустилась, но её руки всё ещё сжимали раковину, которая чудом ещё не покрылась трещинами от силы нажима. СиСи не знала, что ей сделать, сказать или даже подумать; любое её дальнейшее действие могло привести к абсолютно непредвиденным событиям. Она знала Каир очень хорошо, может даже лучше, чем саму себя, но сейчас? Уолкер действительно и по-настоящему боялась неизвестности. И вот их взгляды вновь встретились, но уже через отражение в зеркале. Взгляд Свит больше не стрелял молниями в сторону СиСи, а скорее наоборот, только готовил её к этому, словно охотник целился ружьем в свою будущую добычу. И если какая-то лесная лань может и не знать, что её жизнь оборвется от одного лишь выстрела, то Уолкер видела это всё своими глазами и понимала: одно неловкое действие и… - Зачем ты пришла? - Её голос - горячий прилив, готовый накрыть СиСи с головой. Уолкер встретила бы его лицом, вовлекая в нескончаемый танец отчаяния и горя. Это первый раз, когда Каир задала ей вопрос, и СиСи готова была разорваться от тревог. Футболистка сжала кулаки, пытаясь вдавить короткие ногти как можно глубже в плоть. Её пальцы заныли. - Чтобы извиниться. - Прошептала СиСи, виновато потупив взгляд. Она ощутила укол отвращения к себе, словно любая попытка к разговору заведомо провальная и позорная. Будто она не заслуживала прощения, и так оно и было. - Знаю, как это звучит… Просто хочу, чтобы ты знала, как мне безумно жаль. Послышался резкий, ехидный смешок. Уолкер подняла взгляд, встречая в отражении темные глаза без намека на веселье. Она понимала, что заслужила это. Заслужила эту ненависть, копившуюся годами, и готова была принять каждую ее каплю. Лишь бы Каир насладилась этим с полна. - Смешно… Ты смешна, СиСи. - Каир слегка откинула голову назад, глядя на девушку с озлобленным прищуром. Уолкер сглотнула, смакуя привкус желчи на кончике языка, и облизнула губы. Наблюдение Свит пристальное, немигающее, словно каждая секунда этого должна была причинять ощутимую боль, и СиСи почти чувствовала ее. - И чертовски жалкая. Последнее напомнило пощёчину - очень резкую и жгучую. Но она не обжигала щёку и не оставляла видимый след, нет. Она была внутри, в самом сердце, и, может быть, Уолкер лучше бы приняла этот удар физически, нежели изнывать от неприятной боли, что нанесли ей слова Каир. И больнее было для СиСи понимать, что девушка напротив неё действительно права. Она была жалкой. Её попытки что-то исправить, её мысли о возможных шансах что-то исправить, её крутившиеся в голове будущие оправдания самой себя - всё это было жалким в глазах их обеих. СиСи понимала, что ей ничего не остается, кроме как стоять и принимать всю злобу бывшей возлюбленной, словно волны, обтесывающие камень у берега. Только цель Каир не заключалась в разглаживании “углов”, а в полном уничтожении всего существования девушки, от которой она не отрывала взгляда ни на секунду. И если даже не в фигуральном плане, то в ментальном точно. Унижать людей, находящихся на низших уровнях интеллектуального развития, - было самым любимым способом развлечения у Свит. Она могла “уничтожить” любого, кто как-либо посмел задеть её. Но сейчас? СиСи смущала лишь одна вещь: “Почему Каир сдерживается”? Почему она всё ещё стоит здесь и пытается “выпотрошить” из своей обидчицы все ей нужные ответы на предлагаемые вопросы? Почему не поступила, как поступила бы с любым другим? Ответ был до безумия банален и прост - её целью стала СиСи Уолкер. И всё же, не смотря на возможную будущую “погибель” от красноречивых слов девушки, что до сих пор грели сердце СиСи приятными воспоминаниями, она была готова рискнуть. Это был один и единственный шанс, который перед собой видела Уолкер. Сейчас или никогда. - Знаю. - Тихо ответила СиСи, и ее плечи, казалось, опустились еще ниже. Она не могла стать меньше, но тягучее чувство внутри сжимало ее с такой силой, что от былой стойкости не осталось и следа. Уолкер становилась все меньше и меньше, а ее вина - все больше и больше. - Я виню себя каждый день и осознаю, что мне нет прощения. В ее голосе было отчуждение, а в глазах - глубокая, отточенная годами самобичевания неприязнь. Ей не составляло труда признать свою вину, но осознавать беспомощность своего состояния причиняло больше всего боли. Она понимала, что ничего не исправит, ни на что не повлияет, даже если в ней сидела вселенская боль и скорбь, и все это - лишь жалкий фарс перед тем, как Каир расскажет ей о своей ненависти. И СиСи будет внимать каждому слову, пропитанному злобой, потому что это то, чего она заслуживала. - Ох, какая ты бедняжка! - С притворным смехом воскликнула Каир, хлопая по краю раковины и разворачиваясь к Уолкер. На ее губах поселилась кривая натянутая ухмылка, края которой с каждой секундой опускались ниже. - Лучше тебе заткнуться. СиСи закусила губу и стыдливо прикрыла глаза, будто неведение могло уберечь её. Но факт в том, что ничто не могло уберечь её от вины, сросшейся с её душой длинными, крепкими корнями. Они укрепились в её сознании, как гнилая, злокачественная опухоль, которую она сама же и подпитывает. Прощение со стороны Каир, возможно, и поможет ей, но ничто, ничто не спасёт её от самой себя. Гналась ли она за милостью бывшей возлюбленной, как за способом самолечения, или её эгоизм отступил? Готова ли она разрушить этот миг, единственный шанс на исправление, и оставить Каир снова, лишь бы ослабить её боль? Казалось, Свит только и хотела её исчезновения, но отчего-то не бежала. Может, её целью действительно стало уничтожить саму СиСи. Вселить в неё ту же боль, то же отчаяние, что испытала она сама. Отплатить ей тем же. И, по какой-то причине, СиСи желала этого. Каир выдержала паузу, смерила Уолкер нечитаемым взглядом, и выдохнула. На её хрупких на вид плечах явно читались невзгоды прошедших лет, и СиСи почти сделала шаг к ней на встречу, лишь бы попытаться смахнуть их. Но комфорт Свит важнее, и она осталась на месте. Так же, как Каир когда-то умоляла отказаться от своих слов и приблизиться к ней, сейчас СиСи тяготела к ней, а Свит - сторонилась. Какая заслуженная ирония. - Зачем ты это сделала? - Спросила, наконец, Каир. Её взгляд - кинжал, прорезающий душу СиСи, и она приняла его с благодарностью, вдавливая все глубже и глубже. - Зачем бросила меня. Голос Каир почти дрогнул, но она вовремя сдержала его, скривив полные губы опущенной дугой. Она держала напряженный визуальный контакт, не позволяя СиСи отвести взгляда, и глаза её заволокло болезненной тьмой. От ответа зависело все - сменит ли Каир гнев на подобие милости или же добьет окончательно. И что-то подсказывало Уолкер - второй вариант неизбежен, как сама смерть. - Я... - СиСи сглотнула, панически боясь ответа. Он ни на что не повлияет, но если понимание ослабит боль Свит хоть на мгновение - она расскажет обо всем. - У меня был тяжелый период и я считала себя обузой для тебя. Думала, что тебе будет лучше без меня... Не смотря на страх от долгожданного признания, СиСи не отводила от бывшей возлюбленной глаз, лишь бы запечатлеть каждую эмоцию. И не была удивлена, когда с каждым её словом в Каир копилось напряжение, а затем и гнев. Будь Уолкер на месте Свит - тоже бы злилась, но от этого тяжести в груди не меньше. - Ты серьезно? Ты, блять, серьёзно!? - Кричала Каир, сокращая расстояние и обвинительно указывая в грудь СиСи. Её прикосновение - не толчок, но такой же колкий. И все же, Уолкер хотелось большего. - А мне ты не хотела рассказать? Или что, я была недостаточно хороша для этого? Что, блять, пошло не так!? - Каир… - Слабо пыталась СиСи. - Нет! Ты ушла, отмахнувшись от меня каким-то бредом из "расставание для чайников", а теперь говоришь, что тебе было плохо все это время? Пошла ты нахуй, СиСи! От слов Каир, произнесенных с сильной яростью, будто сам воздух стал тяжелее и горячее; обстановка напряженнее прежнего, а в ушах гул, смешанный с лёгкой хрипотцой голоса девушки, которая с каждой секундой выплевывала новые слова, что копились в её голове и душе. СиСи было сложно вынести всё это. Выговор у директора, учителя, тренера или даже родной матери был не таким будоражащим, в негативном смысле, чем то, что она переживала с той, кого когда-то любила. Слова Каир били в нужные места, нажимали на правильные кнопки и дергали за верные нитки. Она знала, что говорила, и СиСи это понимала, как никто другой. И от этого её сердце будто связалось болезненным узлом, который становился всё туже и туже с очередной порцией проклятий, что доносились до Уолкер. Но она ничего не могла поделать: её руки были “связаны”, рот “зашит”, а глаза и уши открыты, чтобы она могла “наслаждаться” своим наказанием, которое заслужила. Остановить разгоряченную девушку было равносильно смерти, и, если не от тупого ножа или сжатых рук на шее, то точным острым словом прямо в глубину души. - Я могла бы помочь тебе! Что угодно! Потому что я боролась за наши отношения, в отличие от тебя! Ты ушла и не дала нам даже шанса исправить это! Когда-то СиСи хотела стойко выдержать каждый из ударов, нанесенных ею судьбой и самой Свит, но теперь все, что ей хотелось, это исчезнуть без следа. Правда оказалась слишком тяжёлой, чтобы нести её в одиночку, но Каир делала это все эти годы, а СиСи не могла выдержать и крупицы. Да, она была и оставалась жалкой, и никакие психологи не могли изменить этого. - Что, не нравится правда в глаза? - Выплюнула Каир, ощетинившись. В ее темных, когда-то теплых глазах была ярость, смешанная с увядающей возможностью и слезами. Она не плакала, но алая обида на ее белках блестела от влаги, копившейся, казалось, годами. - Наверное, неприятно слышать и осознавать, как тебе разбивают сердце слова человека, которого ты любила! Ты ведь пришла за этим? Чтобы стоять здесь и выслушивать, как я тебя ненавижу? Ну тогда слушай! Каир сделала небольшую паузу, будто набирая побольше воздуха, и взгляд её был острым, как лезвие. СиСи сжалась, словно от удара, которого еще не последовало; ее сердце опасливо колотилось, и впервые за годы она побоялась, что оно могло разбиться снова. - Ты испортила мне жизнь! Я отдала тебе всю себя, а ты выкинула меня, словно игрушку. Поиграла с моими чувствами, да? Тебе было приятно? - Каир прожигала в СиСи дыру, не находя на когда-то любимом лице ничего, кроме чистой и откровенной боли. - Ох, по лицу вижу, что нет. Но знаешь, что? Мне плевать! - Озлобленно фыркнула Свит, и СиСи все же отступила на пол шага, словно спасаясь от разгорающегося огня. - Потому что ты была для меня всем, а я для тебя, видимо, ничем. Я позволила себе влюбиться в тебя и любила тебя как никого другого, но ты... сделала все, чтобы уничтожить меня. Ты бросила меня! И за это я тебя никогда не прощу. - Каир замолчала, прежде чем встать во весь рост и взглянуть в виноватые глаза СиСи прямым, ненавистным взглядом. - Ты дерьмовый человек, СиСи, и ты никогда не получишь моего прощения. Каир закончила, но ее слова продолжали звучать в мыслях СиСи нескончаемым потоком мучительной правды. Она бросила Каир - и это то, с чем ей придётся жить до конца своих дней. Она та, кто причинила когда-то горячо любимому человеку столько боли и страданий, и ей от этого не сбежать. Эта правда всегда будет преследовать её, как вечное клеймо, выжженное на всем её существовании. Уолкер стояла посреди этой дурно пахнущей уборной, в которой когда-то сплетничала со школьными подругами, и жгучее осознание нахлынуло на неё, как тяжёлая плотная волна. Все эти годы она бегала от боли, как умалишенная, лишь бы не захлебнуться в ней, но теперь Каир перехватила её руку и заставила остановиться. И, наконец, эта волна настигла их обеих, накрыла всем своим невыносимым весом, и у СиСи не было иного выбора, кроме как погрузиться в самые тягостные глубины и утонуть. По крайней мере, она надеялась повстречать там Свит, но обнаружила лишь пустоту. Гнетущую, одинокую пустоту, которая добралась до неё спустя все эти годы. Её печали отразились наворачивающимися слезами, от созерцания которых Каир отпрянула, точно от удара. Она беспокойно нахмурилась, закусила губу, а затем отвернулась с глазами, полными озлобленной боли. Казалось, она не могла более вынести и секунды в компании бывшей возлюбленной, и её тело неловко сдвинулось с места. - Прости меня... - Со всхлипом молила СиСи, надеясь перехватить взгляд Каир своим, но не сумела. Конечно, она встретит все тяготы одна, прямо как Свит встретила их пять лет назад. - Мне жаль, мне так жаль, что я причинила тебе такую боль. Я никогда не хотела тебя обижать и- - Обижать, СиСи? Так ты это видишь? - С надломившейся пустотой спросила Каир, так и не обернувшись к бывшей возлюбленной. - Нет! Нет, прошу, позволь мне объяснить- Именно в этот момент в дверь постучали, и Каир в последний раз взглянула в водянистые глаза СиСи, прежде чем сморгнуть влагу с собственных глаз и направиться к выходу. - У тебя был этот шанс пять лет назад. - Последнее, что она сказала, и голос её напомнил сталь, поврежденную тысячелетней войной. Она прошла мимо Уолкер, и их руки почти соприкоснулись, пока не разошлись окончательно. СиСи дернулась в её сторону, хотела ухватиться за этот увядающий шанс, но остановила себя, приняв горькое поражение. Это даже не матч на футбольном поле, но она проиграла, и никогда от этого не оправится. Каир открыла замок и резко распахнула дверь, отпихивая стоящую там недовольную девушку плечом. - Эй! - Воскликнула она, потирая ушибленное место, но Свит не обратила никакого внимания. СиСи опомнилась от мрака собственных мыслей и побежала за Свит в надежде на... Она понятия не имела, на что, но не могла остаться здесь, не так, не сейчас, не с ней. Она протиснулась мимо незнакомой девушки, задевая её рукой, но была слишком взволнована, чтобы извиниться. - Эй, черт! - Вновь крикнула она, и голос её потонул в музыке и разговорах. СиСи нашла стремительно удаляющуюся фигуру среди толпы и направилась за ней. Она напоминала дворнягу, безнадёжно преследующую единственного человека, но ей было плевать на жалость своих поступков. Это была последняя попытка утопающей на спасение, которая провалилась, так и не достигнув поверхности. - Каир, прошу! - С отчаянием окликнула её Уолкер в погоне за ней, но остановилась, когда та обернулась. Каир не сказала ни слова, но в её темно-карих глазах, переливающихся слезами, оказалось столько боли, злобы и обиды, что СиСи застыла. Это были обнаженные, сырые эмоции, увидевшие свет впервые за годы, и это ранило её до глубины души. И тогда к ней пришло запоздалое понимание: она больше не имела никакого морального права преследовать её и дальше, и дело уже не в том, что это могло плохо закончиться для СиСи, но для самой Каир. Дело не в чувствах Уолкер, дело в чувствах Каир, и СиСи все же сдалась, с бесконечным сожалением упуская эту последнюю, долгожданную возможность. Это стало точкой в их первой за долгие годы встрече. Каир ушла через парадный вход, и дверь за ней захлопнулась с тяжёлым, лязгающим звуком. Это конец.