Litania

Следующие три дня в доме Литании пролетели быстро, и не могу сказать, что меня это расстраивало. К последнему вечеру я не только смогла самостоятельно отыскать путь от входа до своей комнаты, но даже немного привыкла к обитателям этого дома. Проще всего, конечно, было с Ашей, и, на мое счастье, она летела со мной. Две другие сестры не разделяли моей радости, не желая с ней расставаться, но им пришлось смириться с неизбежным. На втором месте по шкале моих симпатий был отец. Пока я не сумела получить от него ответы на большую часть волновавших меня вопросов, но все же решила не спешить с выводами и постараться установить с ним хоть какой-то контакт на будущее. После нашего разговора лед между ним и Литанией не исчез полностью, но все-таки слегка подтаял, и это была полностью моя заслуга. Я чувствовала, что его отношение ко мне понемногу становится более душевным, и возможно, в этом даже было нечто приятное. К тому же, он не требовал от меня ничего сверхъестественного, наше общение в течение этих дней было сдержанным и деловым, и меня это полностью устраивало. Уж не знаю, какое объяснение он придумал себе по поводу того, что его средняя дочь вдруг стала такой покладистой, но его явно тоже все устраивало на двести процентов. Чуть сложнее дела обстояли с сестрами, я относилась к ним более равнодушно, хоть и без неприязни. С момента нашего первого разговора мы с Габи больше не общались, и я не горела желанием навязываться. Эта девица в принципе вела себя так, словно меня здесь уже не было, разве что ее взгляд при моем появлении становился презрительным. Меня слегка забавляла такая реакция. Зато младшая, напротив, то и дело висла на мне, что здорово раздражало. Пару раз она все-таки подкараулила меня в коридоре и вытащила на прогулку, где болтала без умолку обо всем на свете, вцепившись в мою руку мертвой хваткой. Зато я наконец-то оказалась на свежем воздухе и прогулялась по тому самому саду, который видела на фотографии. Здесь в самом деле было красиво, но, сказать по правде, эта красота показалась мне странной. Возможно, дело было в непривычном густо-розовом оттенке неба, а может, в его сочетании с яркой, почти салатовой травой и листвой. Как по мне, все вместе смотрелись душновато. Осознание, что я не на Земле, все больше укоренялось во мне; как завороженная, я брела по дорожкам туда, куда меня вели, молча слушала про каких-то друзей и сериалы по голонету и обалдело крутила головой по сторонам. Да, светило здесь было более крупным и тусклым по сравнению с земным — этакая белесая блямба, зависшая над головой. К моему изумлению, при прямом взгляде на него глаза почти не слезились. Как я поняла, Мелина где-то училась, а сейчас находилась дома на каникулах. За исключением некоторых технических деталей Далекой-далекой галактики, в ее рассказах не было ничего необычного — обычная болтовня взрослеющего подростка, которую я могла бы послушать и в своем мире. Уж не знаю почему, но к Литании эта девчонка питала какие-то особые чувства, чуть ли не боготворила ее. Когда я слишком глубоко погружалась в свои мысли, Мелина встревоженно вглядывалась в мое лицо, крепче вцеплялась в руку и принималась нести какую-то ободряющую чепуху, в которую явно не особо верила сама. В основном, что мы расстаемся ненадолго и встретимся на свадебной церемонии всего через две недели, что все будет хорошо и просто замечательно, что она тоже будет очень, очень сильно скучать… Пару раз мне казалось, что утешая меня, она вот-вот разревется, и тогда я мысленно возводила глаза к небу и сама принималась успокаивать этого ребенка. С одной стороны, меня слегка трогало такое отношение, а с другой, я не являлась ее сестрой и в утешениях незнакомых мне людей не нуждалась. С гораздо большей пользой я могла бы провести это время в своей комнате, но мне слишком хотелось посмотреть на мир за ее пределами и слишком не хотелось заблудиться, а потом наугад тыкаться во все двери подряд. Остальное меня волновало в гораздо меньшей степени. Габира и Мелина в буквальном смысле демонстрировали две крайности отношения ко мне, полярные противоположности от любви и обожания до почти осязаемой неприязни. Как мне показалось, отец занимал между ними промежуточное положение — в глубине души он любил меня так же сильно, как Мелина, однако снаружи пытался вести себя, как Габи, что, очевидно, было для него довольно мучительно. Итак, что мы имеем? Пора сделать серьезные выводы, подвести важные итоги и проанализировать добытую таким трудом информацию. Так сказать, свести разрозненные, несвязанные между собой факты к общему знаменателю. Было у царя три сына… (Ой, в смысле три дочери!) Старший умный был детина, младший был и так и сяк, средний вовсе был дур… Ну вы поняли. Литания была косячной — и моя убежденность в этом с каждым днем только росла. Отношение к ней отца и Габи, какая-то мутная недосказанность в словах Аши… Да даже тот факт, что Лита при ее положении и возможностях умудрилась не закончить учебу, уже говорил о многом. Сестра называла ее истеричкой, и, видимо, не просто так — судя по всем этим намекам, Лита и раньше неоднократно выкидывала то, что не вписывалось в рамки ее семьи. Но то, что она приняла какой-то местный наркотик, пытаясь покончить с собой, вообще ни в какие ворота не лезло. В какой степени отчаяния должен находиться человек, чтобы дойти до такого? Что вообще творилось у нее в голове, в каком состоянии была ее психика? Ведь на подобное решится не каждый даже в самых тяжелых жизненных обстоятельствах. И я знаю, дело было не только в том, что ее поставили перед фактом унизительного для нее замужества. Я же помню, как она говорила про какое-то предательство со строны отца, вдобавок, он сам попросил у меня за что-то прощение. Вот только мне показалось, для него это было больше формальностью, он просто был рад, что средняя дочь наконец перестала создавать всем головную боль и смирилась с неизбежным. Но даже если в этой женитьбе и есть какой-то шкурный интерес для него, он все равно любит Литанию и переживает за нее, я же вижу. Было, было что-то еще, что-то по-настоящему важное, что до конца сломало ее. Вот только что? Сколько бы я ни прокручивала в голове известные мне детали, мысли все равно возвращались к той казни, что я смотрела по голонету. Неужели это были те самые преступники, которых наш отец сперва пообщел защитить, а потом выдал Императору? Да, было неприятно, но какой-то особой травмы мне это не нанесло. В этом мире, как и в моем, хватает жестокости, но их смерть, по крайней мере, была быстрой. А как бы отреагировала Литания? Мне совсем не понравилось, как на меня в тот момент смотрела Аша. Горничные как будто решили, что у меня не все дома, а вот взгляд этой женщины (я до сих пор не знала ее официальную должность в этом доме) заставил меня напрячься. Может, стоит подойти к отцу и попытаться что-то разузнать о людях, которых он сдал? Подумаешь, Литания в моем видении из-за этого почти билась в истерике, а я просто подойду и спрошу. Лол, почему нет? А если серьёзно, меня еще очень интересовал вопрос, как именно Лита достала наркотик, через кого. Почему она выбрала именно этот способ? Какие у нее друзья и круг общения? Пока что со мной никто из них не связывался, а отец ни словом не обмолвился по поводу произошедшего. Мы вели себя так, словно ничего не произошло. А может, я вообще наркоманка и оторва? То есть не я, разумеется… Насчет психических зависимостей Литании ничего сказать не могу, а по физическим ощущениям вроде бы все хорошо, не чувствую в себе никакого дискомфорта, ничего не болит и не беспокоит. Правда, я в таком не особо разбираюсь, хотя назвать себя святой и сказать, что ничего подобного в своей жизни не пробовала, не могу. Я продолжала размышлять о Литании, ее поступках и их мотивах, и мне все больше казалось, что я бреду в густом утреннем тумане, отыскивая на примятой траве ее сохранившиеся следы. Я назначила себя беспристрастным следователем, который должен разобраться в этом запутанном деле. Получается, Габира помогает отцу вести дела (как мне показалось, она вообще по максимуму старается быть полезной и делать как можно больше дел), младшая еще учится, а чем занимается средняя дочь, я за четыре дня так и не сумела вычислить. Серьезно, может, избавившись от меня, семья отмолит грехи, отбелит репутацию, и все вздохнут с облегчением? В самом деле, чем ближе становился день Х, тем больше во мне крепло ощущение, что Литанию готовят в последний путь. Впервые это чувство возникло, когда мы полетели на могилу матери. В то утро Аша как обычно зашла ко мне, а потом мы все вместе спустились вниз и погрузились в небольшой челнок. Мы летели, наверное, минут сорок, это был очень скучный полет, и все это время я смотрела в окно на проносящийся мимо приторно-розовый пейзаж. Пару раз я замечала вдалеке какие-то поселения, но скорость была такая, что я не успевала ничего толком рассмотреть. Кладбище, на которое мы прилетели, было почти таким же, как в моем мире; мы собрались вокруг высокого вытянутого надгробия, и атмосфера стала просто невыносимой. Я стояла позади всех, опустив голову, и терпеливо ждала момента, когда наконец окажусь в своем убежище и возьму в руки планшет. Что сейчас, что всю дорогу сюда никто не смотрел на меня и не разговаривал со мной, и неожиданно для себя я отчетливо поняла, что между Литанией и этими людьми лежит невидимая черта. Не знаю, как оно было раньше, но у меня возникло стойкое ощущение, что со мной, то есть с ней, что-то не так —как будто я прокаженная или одной ногой в могиле, меня не спасти и уже не вернуть в мир живых. Как я поняла, никто и в самом деле не представлял, что со мной будет в реальности. Ни моя так называемая семья, ни Аша, к которой я тоже попыталась ненавязчиво пристать с вопросами, не дали мне никакой информации, помимо уже набивших оскомину туманных заверений, что все будет хорошо. Да я и сама понимала, что раз персоной какой-то Литании заинтересовалась высшая инстанция в Галактике, никаких гарантий нет и быть не может. А такие, как они, ничего не делают просто так. Пока мы стояли у могилы, мне пришла в голову еще одна мысль — отец прилетел сюда просить прощения у своей покойной жены. Еще я догадалась, что семья о чём-то договорилась за моей спиной. По мере того, как приближался день Х, настроение за общим столом становилось все более мрачным. В последний вечер атмосфера была как на похоронах, и никто даже не разговаривал. Отец так и просидел без движения, сцепив пальцы и уставившись невидящим взглядом в пустоту — он не замечал никого и ничего и в своих мыслях пребывал где-то далеко. Мелина то и дело шмыгала носом, опустив глаза в тарелку, в которой едва ковырялась, и чуть ли не роняла в нее слезы. Даже в движениях Габи появилась какая-то скованность. Она не только не разговаривала со мной, но даже перестала беседовать с отцом, хотя до этого активно давала ему советы и высказывала свое мнение по любому поводу. Я изо всех сил старалась не погружаться в общий психоз, но получалось из рук вон плохо. Меня стал накрывать неконтролируемый страх, хотя до этого казалось, что я более-менее могу себя контролировать. Я больше не боялась совершить какую-то оплошность за столом, окружавшие меня люди и даже дроиды почти перестали вызывать беспокойство — все начало казаться какой-то незначительной ерундой по сравнению с тем, что ждало меня впереди. Когда мне приносили новое блюдо, я закрывала глаза и полностью концентрировалась на непривычных вкусовых ощущениях в попытке хоть немного отвлечься. Тем более, что еда здесь была вкусной, даже очень. …Я заберу с собой игрушку, дневник и планшет Литании. Пусть эти вещи и не принадлежат мне, но мне кажется, что они усиливают мою связь с хозяйкой этого тела. Я думаю, они были важны для нее, и мне тоже следует их хранить. Никто не тревожил меня в последний вечер, да и слава богу. Я раньше легла спать, а утром встала задолго до того, как в мою комнату зашла Аша. Облачившись в жизнерадостный желтый вельветовый костюмчик, я закинула в сумку банковские карты и то немногое, что казалось мне важным. Вот и все. Мне больше нечего здесь делать. Пусть быстрее случиться то, что должно случиться, я устала ждать и быть в постоянном напряжении. Увидев меня одетой, Аша даже взмахнула руками в своем излюбленном жесте. Должно быть, не ожидала полной боевой готовности от такой избалованной и непредсказуемой меня. После завтрака мы все вместе отправились вниз, но не обычными путями, через лестницы, а куда-то в новое крыло, где я еще ни разу была, и на лифте. Когда створки разъехались, я изумленно застыла — это был поистине гигантский ангар со множеством звездолетов самых разных форм и размеров. Вот это да, здесь и такое есть! У меня сбилось дыхание, и несколько секунд я могла лишь обалдело таращиться по сторонам. Отец и остальные уже направлялись к самому крупному из кораблей, который стоял ближе всех, будто дожидаясь нас, и мне пришлось ускорить шаг. Блин, да он же размером с дом… Тем временем я заметила, что справа к нам приближается какая-то толпа. Приглядевшись к ним внимательнее, я обнаружила, что это был весьма угрожающего вида отряд. Их было, наверное, человек сорок, все как один облачены в темную униформу-доспехи с пластинчатыми вставками, круглые шлемы и закрывающие лицо маски. На правой стороне груди у каждого красовалась небольшая розоватая нашивка, по форме больше всего напомнившая мне облачко. На поясах я заметила бластеры и какие-то дубинки. — Это твоя охрана, — подал голос отец, заметив, что я их разглядываю. А… Логично. Но куда столько народу?! — Капитан Эндел, все в порядке? — поинтересовался отец, когда рослая фигура отделилась от группы и поравнялась с нами. Остальные вытянулись по стойке смирно. Человек потянулся к своему черному шлему, и тот негромко щелкнул. Перед нами появился суровый мужчина средних лет с цепким, почти жестким взглядом и коротким ершиком темных волос. — Да, ваше превосходительство. Инструктаж проведен, все готово к отлету. — Неожиданно он повернулся ко мне и очень уверенно прибавил: — Госпожа Литания, вам не о чем беспокоиться. Что бы ни случилось, мы вас защитим. — Хо… Хорошо… — Как только будете готовы, можете подниматься. Мы на старте. Эндел еще раз кивнул моему отцу и вместе со своими людьми зашагал прочь. Я думала, они все поднимутся на борт звездолëта, но вместо этого они рассредоточились вокруг; часть из них действительно ступила на трап, в то время как другие заняли небольшие юркие истребители, на которые я сперва не обратила внимания. Ого, вот это кортеж у меня намечается. Не успела я отвести от них взгляд, как меня сгребли в охапку. — Как доберешься до места, позвони мне. И просто так тоже звони, поняла? — неожиданно строго потребовал отец, сжимая меня в объятиях. — Да что это даст? — поморщилась я. — Как что? — возмутился он. — Я хочу знать, что с тобой все в порядке! Ну вот, теперь мне снова не по себе… И кстати нет, с твоей дочерью уже давно не порядок. — Хорошо. Может и позвоню, — с легкой усмешкой обнадежила я его. Отец выпустил мои плечи, и его руки безвольно повисли. От того отчуждения, которое он мне демонстрировал в первые дни, не осталось и следа. Он продолжал как-то потерянно на меня смотреть, а тем временем на меня набросилась младшая. Мои ребра стиснули еще крепче, я заскрипела зубами от боли и подавила желание отпихнуть ее от себя. Мелина зарылась лбом в мою желтую куртку, продолжая истерично всхлипывать. — Ну, ну, не плачь, — я позволила себе слегка ее обнять и погладила по плечам, а потом отстранила, заглядывая в несчастные глаза. Мне снова стало ее жаль. — Ты же сама говорила: скоро встретимся. Так что прекращай плакать, хорошо? Она грустно кивнула, я погладила ее по голове и окончательно выпустила из объятий. Ох, ну давайте уже прекратим эти мучительные приветствия и прощания, пожалуйста. Мне так неловко каждый раз изображать чью-то сестру и дочь. Чувство, что я краду чужое. Пока меня снова кто-то не начал обнимать, я развернулась и зашагала к трапу. На последней ступеньке я оглянулась и, не сдержавшись, весело подмигнула Габи и помахала рукой. — Пока, Габи! — не дожидаясь ответа, я скрылась внутри корабля. Пусть теперь Аша прощается с отцом и сестрами, не буду им мешать. Ну все. Дело сделано, можно выдохнуть. На целых пять дней. Не выдохнуть, конечно… У меня много работы, нужно кучу всего изучить, чтобы по возможности подготовиться к тому, что меня ожидает. Но все же первый этап я преодолела, могу себя с этим поздравить. *** Звездолет подо мной мягко зашумел, и по всем поверхностям пошла едва ощутимая вибрация. Она чуть усилилась, и мы оторвались от земли. …Засунув руки в карманы солнечно-желтой курточки, я стояла у иллюминатора и смотрела на то, как медленно отдаляется металлический пол и корабли, как разверзается над нами купол гигантского ангара, словно все это время мы находились в жерле вулкана. Кусочек тепло-розового неба прорезал толстые слои черного металла, и внутреннее пространство озарилось светом тусклой остывающей звезды. В ее лучах почти не было привычной мне желтизны, и от того они казались мне ощутимо более холодными, чем солнечные. Но те, кто здесь родился и вырос, должно быть, наслаждались этим теплом. Я не могла разглядеть отсюда семью Литании. Интересно, увижу ли я их когда-нибудь снова? Не то чтобы я планировала скучать, просто интересно. Потому что через каких-то пять дней я окажусь на другом конце галактики. Невероятно. Для них это все равно, что для нас сесть в машину и через пару часов оказаться на другом конце города. Вот как такое может быть? Когда в моем мире будет возможно подобное, настанет ли этот день вообще когда-нибудь? Моя ладонь легла на прохладную поверхность стекла, а затем я прижалась к ней щекой. Где я сейчас? Как далеко от дома? Как сильно отдалилась от него во времени? Стоит ли мне рассчитывать, что я однажды туда вернусь? Мне кажется, за эти дни я погрязла в мелочах, из которых состоит жизнь Литании. Заигралась, почти всерьез начала воспринимать происходящее. Поверила, что действительно могу кого-то обмануть… Потому что это в самом деле очень сильно похоже на игру — окунуться в чужую жизнь, разобраться в правилах и с блеском решить поставленную задачу. А я не просто в нее окунулась, я, взрослый человек, нырнула с полным погружением и практически без возражений приняла на себя обязательства одной девчонки. Неужели мне настолько сильно хочется вживую увидеть киношных персонажей, а я просто не в состоянии себе в этом честно признаться? Как бы там ни сложилось дальше, я все равно никогда не смогу относится к ним так же, как относятся остальные обитатели этого мира. Да и действительно ли это так плохо — во что-то заиграться, если это помогает не сойти с ума? Земля все больше отдалялась, и теперь я смотрела на крыши нашего поместья. Размеры впечатляли — это не просто какая-то резиденция, а действительно самый настоящий дворец. А вот и взлетная площадка, которую я видела из окна столовой. Ещё немного, и я снова увижу розовый шарик, припорошенный снегом у полюсов. А потом пропадет и он. Может, я все еще сплю? Я отлипла от стекла и положила на это место ладонь. Стекло было теплым от моих прикосновений; маленький кружок запотел, и я быстро растерла его пальцем. Посетившая меня мысль в самом деле была дурацкой. Я же провела здесь четыре дня, какие могут быть сны?! И тем не менее, проворачивая ее в голове по кругу снова и снова, как заезженный трек в плейлисте, я не могла не признать, что в ней что-то есть. Наверное, все это звучит странно и дико, и кто-то даже может усомниться в моем психическом здоровье. Но чем больше я размышляла о том, что окружавший меня мир может оказаться нереален, тем больше мне начинало казаться, что так оно и есть. Не знаю, как это правильно объяснить, но я вдруг почувствовала, как с каждым новым мысленным витком что-то внутри меня все сильнее расшатывается, грозя сбоем всей системе. Чувство ирреальности происходящего внезапно обрушилось на меня со всех сторон; мой мозг, будто специально дожидаясь этого момента, деликатно намекнул, что знает пару убедительных способов объяснить происходящее. Ты во вселенной Звездных войн, в теле какой-то мутной покончившей с собой богачки? О, неужели? А если я скажу, что все происходящее реально лишь в твоей голове? Что ты будешь делать? Я отчаянно зажмурилась и снова прижалась лбом к уже нагревшемуся стеклу. Когда я открыла глаза, мое боковое зрение слегка смазалось, дыхание сделалось поверхностным и быстрым, а грудь сдавило так, что мне показалось, будто в нее уже никогда не попадет воздух. Пульс тоже заскакал, как ненормальный. Я не хочу однажды очнутся в комнате с мягкими стенами. Не хочу! Не хочу! Не хочу! Мне… Очень страшно. Совершенно внезапно мной овладел стресс, и он был таким сильным, что мне показалось, будто внутри меня что-то рвется. В этот момент я ощутила себя до невозможности слабой и беспомощной. Как если бы весь мой хрупкий, только-только приведенный в более-менее устойчивое положение мир повис на тонкой ниточке; одно неверное движение, точнее, мысль — и он разлетится в дребезги. Уж лучше буду продолжать играть в эту игру. Иначе моя психика, чего доброго, не выдержит. — Лита, вот ты где! А я тебя везде ищу! Я крутанулась на месте и уставилась на Ашу. Наши взгляды встретились, и она сразу поняла, что со мной что-то не так. — Что с тобой? — Я… Да… Мне просто… Грустно… — невнятно пробормотала я, падая в ближайшее кресло и закрывая лицо руками. Ну вот, только нового приступа мне не хватало. Все же было хорошо каких-то десять минут назад! Откуда-то из груди полезли сдавленные всхлипы, и мне показалось, что я в самом деле вот-вот задохнусь. — Детка, да что случилось?! Что такое?! — Аша привычно кинулась ко мне, но я остановила ее взглядом. — Хочу чего-нибудь сладкого… Например, шоколада. Пожалуйста, — мой голос предательски дрогнул. Я смотрела на Ашу, как на последнюю надежду галактики. Сомневаюсь, что здесь знают, что такое шоколад, но это слово вырвались из меня само, и в эту секунду мне на самом деле казалось, что это единственное, что еще может меня спасти. Женщина не отрывала от меня насторожено-испуганного взгляда, но приблизиться больше не пыталась. Наконец, вросшая в нее привычка исполнять капризы Литании пересилила недоумение: Аша отмерла и исчезла в дверях — как я надеялась, она ушла за тем, о чем я ее попросила. Я сгорбилась в кресле и пролила еще немного слез, сжимая в кулаках ткань брюк. Я чувствовала себя просто отвратительно, а еще до крайности глупо. И в то же время мне было искренне себя жаль. Какой кошмар. Я идиотка. Все же моя феноменальная способность накручивать себя поражала. Похоже, страх сойти с ума все это время жил во мне, а я его просто подавляла, постоянно отвлекаясь на что-то другое. Оказывается, я боюсь этого больше всего на свете, и даже мысль, что я никогда не увижу свой дом, не вызывает во мне такого животного ужаса. И да, я гребанная истеричка и эмоциональная бомба замедленного действия! Не собираюсь даже отрицать это! Но лучше уж пусть будет так, небольшими всплесками, чем в один прекрасный день я взорвусь или сломаюсь окончательно без какого-либо шанса на починку… Я устало откинулась в кресле и уставилась в иллюминатор мокрыми от слез глазами. Мы летели в верхних слоях атмосферы, и розовые небеса понемногу истаивали, утрачивая свой насыщенный оттенок. Совсем скоро за окном будут лишь холод и тьма. А в самом деле, что они сделают, когда поймут, что я подставная Литания? Выкинут с корабля? А кого тогда выдадут Палычу с Ведром? Может, Аша займет мое место? Я хлюпнула носом и вдруг подумала, что выбрала не самое удачное место для истерики. Это была общая комната, что-то вроде небольшой гостиной, и кто угодно из персонала мог сюда зайти. Мне следовало отправиться в свои апартаменты, но, как и в первый день, я понятия не имела, где они находятся. Поэтому я решила пойти по проторенному пути: просто ждать Ашу и страдальчески смотреть в окно. Она появилась совсем скоро, снова нагруженная подносом. Аша, всегда такая добрая и заботливая, сейчас, кажется, была чем-то обеспокоена. Я потянулась к подносу и успела схватить одно пирожное, прежде чем она сказала: — Пойдем в твою комнату, я как раз собиралась сказать, что нам нужно разобрать кое-что из твоих вещей. — Хорошо. Окей, конечно, без проблем. Все, что угодно. Сейчас мне абсолютно все равно, что творится вокруг. Я поднялась и поплелась за ней. Честно говоря, убранство корабля не сильно отличалось от дворца, который мы только что покинули. Несомненным плюсом можно считать то, что заблудиться здесь было сложнее — переходов и коридоров в разы меньше, а многие отсеки имеют таблички. Мы вошли в мои покои, и помощница поставила поднос на круглый кофейный столик, возле которого расположились два мягких кресла. Я тут же рухнула в одно из них, не обращая ни на что внимания. Похоже, за эти дни я настолько привыкла к ее присутствию, что совсем не испытывала неловкости. Аша отошла к двери, и я услышала хлопок. Но она никуда не ушла, а вернулась ко мне. Я вяло жевала пирожное, когда она подошла совсем близко, и ее рука зачем-то легла на мой подлокотник. — А теперь отвечай, кто ты такая. Эмоциональный шторм внутри стих также внезапно, как и разыгрался, и я ощущала лишь опустошение, но эти слова все равно заставили десерт встать поперек горла. Я прожевала и очень медленно подняла глаза, встречаясь с Ашей взглядом — ее карие горели странным огнем, и мне сделалось не по себе. — Отвечай! То, что ты не Лита, я поняла уже давно. — Что… Я… — сказать, что она застала меня врасплох, значило не сказать ничего. — Будешь молчать — я позову сюда стражу, и они будут разговаривать с тобой по-другому, — пригрозила женщина. — Аша, — от этой угрозы ко мне вернулся дар речи, но голос предательски дрогнул. — О чем ты говоришь? — Ты здесь никого не обманешь! — вдруг завизжала она, еще больше нависая надо мной. — Ты можешь дурачить Карлайна и остальных, но не меня! Ты — не Лита! Я знаю ее с пеленок, потому что практически вырастила! Ты не она и не имеешь к ней никакого отношения! Поэтому я спрашиваю еще раз. Кто ты такая?! Я испуганно отшатнулась от нее. SOS! Ситуация аховая. Мне поставили шах. — Аша, что с тобой? — с круглыми глазами взмолилась я, все еще не теряя надежды включить дурочку. Да и что мне оставалось делать? — Что ты такое говоришь?! — Может, мне действительно позвать их, чтобы они допросили тебя?! — еще больше оскалилась женщина. Этого мне еще не хватало! — Аша, да ты сошла с ума! — тоже закричала я, вжимаясь от нее в кресло. — Что с тобой происходит?! Прекрати!!! Признаю, я ее недооценила. Кто вообще мог предположить, что безобидная с виду тетенька превратится в такого цербера? — Не строй из себя дуру, — ее губы скривились, а палец обличительно нацелился мне в лицо. — Я знаю, после того, как ты пролежала три дня, она пропала. Что ты с ней сделала? Куда ее дела? Отвечай! Мать, да ты совсем не в себе. Я ничего не делала с твоей драгоценной Литой. Она ни на кой черт мне не сдалась. Я ни в чье тело не просилась и вообще огребать за чужие косяки не планировала. Меня ваши бразильские страсти не волнуют. Скажите спасибо, что я сбежать или покончить с собой не пытаюсь. — Ты ешь все, что ненавидит моя девочка!!! Ты не так говоришь, ты не так ходишь, ты все делаешь не так! Ты совсем другой человек!!! Отвечай, наконец, я хочу знать, как ты здесь оказалась и что случилось с ней!.. Господи, да ее колбасит похлеще меня. Так. Спокойствие, только спокойствие. Ненавижу, когда люди позволяют себе со мной что-то подобное. Орут, брызжа слюной. Тычут пальцами мне в лицо. Повышают голос, доводя его до ультразвука. Я, блять, ненавижу это. И никогда не терплю подобного. Я вообще завожусь с пол-оборота, но сейчас агрессия нам точно не нужна. Чего доброго еще правда вызовет сюда ту бригаду. За три секунды я не смогла придумала, что ей можно ответить, поэтому просто принялась мысленно считать до десяти. Но мне не дали возможности закончить. — Я вижу, как ты теряешься, не зная куда идти! — продолжать наезжать Аша. — Ты совершенно не знаешь дом, в котором она родилась и выросла! Ты не знаешь, как вести себя с отцом и сестрами… Да, блять, не знаю! Но вы и так приносите свою ненаглядную Литу в жертву сатане, так что оставьте уже меня в покое. Какая вам вообще разница, кто в этом теле?! — Аша, — я собрала все терпение в кулак и предприняла самую последнюю попытку заговорить ей зубы. — Скажи, мне есть смысл жить? Кажется, это сработало. Женщина замолчала, и на несколько секунд в ее взгляде появилась растерянность. — Какая разница, как я хожу, смотрю и говорю. Разве это имеет значение, когда ты мертвец? — Ты смотрела на его смерть с равнодушным лицом. Тебе было не просто все равно. Ты его даже не узнала, — вдруг с новой порцией злости прошептала Аша, и я окончательно смирилась с тем, что мне не удастся ее переубедить. — До этого я еще сомневалась, отказывалась верить в то, что и так было очевидно. Но ты вела себя как ни в чем небывало, как будто все так и должно было быть… Что ж, конфликтология — не мой конек. Как и дипломатические переговоры. Потому что я не знаю, что еще ей говорить. Наверное, это было неизбежно — кто-то все равно рано или поздно вывел бы меня на чистую воду. И если в самом деле считать все происходящее игрой, то сейчас я проиграла. Но хочется верить, что партию, а не войну. Надеюсь, это действительно всего лишь шах, и сейчас я найду выход. — А теперь скажи мне, где она. Что на самом деле случилось с моей девочкой? Ну? — Я не знаю. — Я возвела глаза к потолку, и мои руки безвольно повисли по бокам кресла. Не то чтобы я так уж сильно ее боялась, скорее я почувствовала себя жертвой энергетического вампира. Очень хотелось верить, что этот разговор закончится тем, что Аша уйдет, а я запру дверь на ключ. — Врешь. — Она продолжала прожигать меня недоверчивым взглядом. Вот как мне теперь от нее отвязаться? Сказать правду или продолжать отпираться? Но меня избавили от необходимости выбирать. Понятия не имею, чем бы все закончилось, если бы в этот момент пространство каюты не огласила довольно громкая трель. Мы обе замерли. Звук повторился, и я вдруг поняла, что он доносится из… Моего рюкзака? — Ответь, — приказала Аша. Я послушно принялась бороться с застежкой, и до меня наконец дошло. Мой планшет! Мне же кто-то звонит! Звонок прозвучал в третий раз, но я уже держала гаджет в руках, лихорадочно соображая, куда нажать. Аше не пришлось вмешиваться — я нашла нужную кнопку, и в комнате возникла призрачная голографическая фигура. Мне крупно повезло, что в этот момент я сидела, потому что иначе мои ноги точно подкосились бы от изумления и страха. Я, может, даже слетела бы с кресла, не стой Аша так близко. А вот ей повезло меньше — она в этот момент была на ногах и, как и я, оказалась не готова к тому, что произошло в следующую секунду. Впрочем, я не просто перестала обращать на нее внимание, я позабыла о ее существовании. На меня смотрел человек в низко опущенном на лицо капюшоне, и я отчетливо видела странные, чересчур уродливые морщины на его щеках и подбородке. Голографическое изображение не передавало цветов, но когда он поднял голову, на меня взглянули неестественно-яркие глаза; мне не нужна была никакая цветопередача, чтобы знать, что они золотые, как расплавленный металл, пылающие, как поверхность Солнца, на которую невозможно смотреть. В эту же секунду я ощутила себя бабочкой, которую наживую проткнули иголкой, фиксируя под ярким светом лампы; ко мне как будто поднесли лупу, и мне показалось, что моя одежда, а вместе с ней и кожа, слезает, обнажая все и вся. Отвратительное чувство. Я сглотнула. Как к нему нужно обращаться?! — Ва… Ваше Величество… — Дитя мое, — Шив Палпатин благожелательно мне улыбнулся, и мне показалось, что его любопытство почти ощупывает меня на физическом уровне. — Ну вот мы и встретились. Расскажи, как проходит твое путешествие? Все ли в порядке? — Все хорошо, благодарю вас, — я покорно опустила взгляд. — Все случилось так внезапно, — с печальным вздохом произнес он. — Мне пришлось очень быстро принять это решение и в кратчайшие сроки определить дату вашей свадьбы с лордом Вейдером. По правилам нам следовало уделить вашему знакомству не меньше месяца и провести церемонию не раньше, чем через полгода, но сейчас слишком непростые времена. В нашей Империи неспокойно, и Лорду Вейдеру приходится проводить почти все время на рубежах. К сожалению, у нас нет возможности ждать так долго К чему он клонит? Не будет же он оправдываться перед какой-то Литанией! — Я все понимаю, Ваше Величество, — тихо ответила я, глядя ему в глаза. — Я надеюсь, мое решение не слишком обескуражило тебя? — вдруг заботливо поинтересовался он. Он по-любому каким-то образом чувствует мои мысли и эмоции, но я все равно не в силах сдержать изумления по поводу того, что сейчас слышу. — Я… Благодарна вам за него, — выговорила я. — Это большая честь для меня, что вашим выбором стала именно я. — В таком случае, мы с нетерпением ждем тебя в назначенный срок. Церемония бракосочетания пройдет через две недели после твоего прилета в столицу. Почему-то меня очень тревожит это «мы». И надеюсь, я отвечаю нормально. — Мне просто хотелось взглянуть на тебя, дитя, — неожиданно признался Палпатин, разом отвечая на все мои мысленные испуганные «почему», отчего я полностью растерялась. — И должен признать, пока что мне нравится то, что я вижу. Что-то мне подсказывает, что лорд Вейдер будет доволен знакомством с тобой, — как бы между прочим прибавил он, и я смутилась еще сильнее. — А еще я хотел предупредить тебя о том, что в Галактике сейчас небезопасно. Поэтому я высылаю вам навстречу сопровождение, чтобы вы могли спокойно добраться до Корусанта. Через два дня, когда вы выйдете из гиперпространства, к вам присоединится специальный отряд. — Благодарю вас, Ваше Величество, это очень любезно с вашей стороны, — я снова склонила голову. Может, по этикету мне сейчас нужно было встать и сделать реверанс? Но одна только мысль о том, как это будет выглядеть в моем исполнении, вызывала во мне ужас. — До встречи, дитя мое. — До свидания, Ваше Величество! Связь прервалась, и я еще несколько секунд смотрела на опустевшее место перед собой. Ну и что это было?! Я повернулась и посмотрела в глаза белой, как снег, Аше, как будто ожидая каких-то объяснений. Она посмотрела на меня в ответ, и в ее глазах был абсолютный страх. Я поняла, что он во много раз превосходит мой собственный. Мне кажется, до этого я еще никогда в своей жизни не видела человека, который был бы так испуган. Я тяжело вздохнула и потерла ладони о ткань брюк. На чем мы с ней остановились? — Мне нужно побыть одной, — спокойно сказала я, вставая с кресла. Как ни странно, разговор с Палпатином придал мне уверенности — как будто мои практически разрядившиеся батарейки снова наполнились энергией. — Оказывается, его Величество ждет меня, я не ожидала, что он лично позвонит. Я хочу обдумать его слова. Я неторопливо прошла по комнате, выжидая, когда Аша наконец уйдет. Но она никуда не торопилась. Ее ярость исчезла без следа, и теперь она следила за моим перемещением таким напряженно-испуганным взглядом, словно я была диким животным и могла на нее напасть. Это начало мне надоедать, и я сама неспеша направилась к двери, ведущей, как я полагала, в ванную. Надеюсь, когда я выйду, ее здесь уже не будет. Мой испуг перед ней пропал окончательно — это снова была маленькая женщина в коричневом платье, пусть теперь и не такая добрая и разговорчивая, как всегда. Честно говоря, не думаю, что гнев и злоба были ее частым состоянием, вряд ли она была мегерой по жизни, скорее это была разовая вспышка, вызванная непониманием и страхом за свою воспитанницу. Думаю, ей, как и мне, нужно время, чтобы все обдумать и не наделать ошибок после этого звонка. Удобства здесь ничем не отличались от тех, что были в моих апартаментах дома, и я склонилась над ванной, умываясь холодной водой. Этот день начался не так давно, а я уже устала от всех этих волнений. Нужно сбавлять градус переживаний, иначе долго я так не протяну. Ну надо же, лично позвонил. Господи, да за что мне такая честь, я же простая смертная! Не хватало только, чтобы будущий супруг Литании собственной персоной полетел ее встречать. Что вообще всем от меня сегодня надо? Надеюсь все же, Аша все обдумает и не наделает глупостей. В конце концов, если она действительно так пристально наблюдала за мной эти несколько дней, то должна была заметить, что я не собираюсь никому вредить. Но даже если она и собиралась что-то предпринять, не думаю, что у нее хватит на это смелости теперь, после разговора, которому она стала свидетелем. Мне хочется верить в ее благоразумие, поэтому я дам ей немного времени, и мы объяснимся снова. С этими мыслями я покинула ванную. Моей помощницы в комнате не оказалось, чему я была несказанно рада. За стеклом иллюминатора была непроницаемая тьма, и можно было представить, что сейчас ночь. Интересно, мы уже вошли в гиперпространство? Как это должно выглядеть и ощущаться? Несмотря на то, что по привычному мне распорядку сейчас была середина дня, я позволила себе выключить свет и улеглась под одеяло, прихватив с собой планшет. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь тихой вибрацией двигателей. Я в космосе, это невероятно и удивительно. Возможно, на пятый день я буду изнемогать здесь от скуки, но сейчас, если абстрагироваться от нервного напряжения, я признаю, что практически все вокруг вызывает во мне восторг. Мои впечатления еще слишком свежи, и опять же, если не думать о плохом, все происходящее мне очень нравится. Я всегда любила приключения. А по поводу возвращения домой… Лучше не буду думать об этом сейчас. Позже. Некоторое время я просто лежала в темноте, а потом перевернулась на бок и неожиданно для себя провалилась в сон. *** Когда я проснулась, было совершенно не понятно, сколько времени прошло. Я почувствовала себя значительно лучше, мои силы после утренних волнений восстановились, и на душе установилось относительное спокойствие. Раз меня до сих пор никто не потревожил, значит Аша решила не делать глупостей, и мы сможем с ней договориться. Не включая свет я поднялась и подошла к иллюминатору. Все та же чернота, но теперь на ее фоне виднелись крошечные, едва различимые сияющие крупицы. Я задумчиво положила руку на стекло и нахмурилась. Разве к этому моменту мы не должны были войти в режим гиперскорости? Или, может, мы уже в нем? Я просто не разбираюсь в таком. Почему-то мне кажется, сейчас двигатели работают даже тише, чем прежде, словно мы стоим на месте. Хотя почему я вообще об этом думаю? Это не моя забота. Мне нужно узнать время и сходить прогуляться по кораблю. С людьми познакомиться наконец, иначе я свихнусь от общения с одной Ашей. Мне не давал покоя один соблазн — вскрыть гардероб Литании и в качестве развлечения выбрать какой-нибудь наряд на свой вкус. Идея была очень заманчивой, но все же я решила отложить ее на потом, хотя бы на вечер. Я слишком засиделась в четырех стенах, и мое желание выйти на прогулку пересилило все остальное. Перед сном я не стала запирать дверь (мне показалось глупым и бессмысленным прятаться от кого-то на своем собственно корабле) и теперь, широко распахнув ее, я уверенно шагнула в коридор. Но буквально тут же остановилась. Стоило мне пересечь порог своей комнаты, как мое взгляд напоролся на кое-что очень и очень странное. Вот же, в какой-то паре метров от меня. Это же… Господи, это что, Аша?! Почему она на полу? Что с ней, ей плохо? — Аша, — на всякий случай негромко позвала я в тишину коридора, но мне, само собой, никто не ответил. Предчувствуя неладное, я бросилась к ней. И уже через несколько секунд выпустила ее безвольное обмякшее плечо, чувствуя, как меня парализует первобытный ужас. Мое внимание не могло не привлечь аккуратное красное отверстие размером с монету в середине ее лба; его края были черными, словно обуглившимися, а в глубине виднелась красноватая плоть. Тем не менее, крови не было, словно кто-то выстрелил ей в лоб тепловым лучом, расплавив участок черепа. Моей помощнице вовсе не было плохо. Просто она была мертва.