Мелькало много раз

      Подготовка красных шла полным ходом. Целые сутки были убиты на то, чтобы батарея РСЗО, со своей максимально развиваемой скоростью в шестьдесят километров в час у каждой машины, заметёнными дорогами доехала до места, откуда требовалось дать буквально пару залпов по укрепточке, дабы подсобить штурмующим парням и их подмоге от двоих белых, задача которых заключалась в том, чтобы проникнуть на территорию и вывести из строя связь противника. Если штурмовать даже при том, что попытка выглядела бы более чем успешной, то чёрные всё равно успеют подать сигнал бедствия, когда их подкрепление прибудет в худшем случае через пару дней. Уничтожение связи позволит задержать их пускай на один лишний день, но за это время красные успеют вновь укрепиться должным образом, чтобы принимать очередное неминуемое наступление. Сами чёрные, без обратной связи с этой точки не зная, что творится внутри, не станут обстреливать со своей артиллерии, ведь их солдаты для них — не такой уж расходный материал. И благо уже несколько лет не было слышно бомбардировщиков, ибо устанавливать ПВО на крыше — та ещё задача с такими сроками, но возможность прилёта посредством самолёта равняется сказке в нынешнее время, ведь из каких-либо доступных легкоуправляемых воздушных средств для человечества потерявшего столько обученных кадров остались только дроны.       Стоя у дороги, Ваня и Макс дотошно проверяли всё своё снаряжение. Пускай с такой адресной работой им не нужен рюкзак с едой, водой, пачками патрон и сменной одеждой, но броня, поверх которой увешаны подсумки по нескольку гранат каждая и подсумки под магазины от триста восьмых АК, шлем — всё это спокойно добавляет к их весу двадцать килограмм, однако с их сноровкой этот вес ощутим, как обычная одежда. Парни перепроверяли абсолютно всё, затягивая стропы бронежилета под себя, отлепливая и приепливая обратно лучшим образом липучки плечевых ремней, дабы хорошенько подогнать снаряжение под свои габариты.       — Последнее приключение перед остатком спокойной жизни? — спросил Ваня, защёлкивая фастекст на поясе.       — А как же синдром отмены? — парировал брюнет, туже затягивая подвесную систему шлема, когда взглядом зацепился за мелькнувшую из-за поворота машину.       — Карета подана! — остановившись возле них, проговорил Фёдор Андреевич, выглядывая из окна.       Подняв с тротуара маскхалаты, парни сели, пересадкой с внедорожника на ЗИЛ добираясь до нужного места. Они двигались в колонне с несколькими такими же машинами, в кузове которой сейчас сидели, когда перед их машиной и позади вдобавок тащились бронетранспортёры и ретранслятор.       — Что ты делаешь? — посмеялся один из бойцов красных, глядя на то, как Макс, расставив руки, с разогнутыми указательными пальцами, в стороны от лица, глазами метался то вправо, то влево.       Эта усмешка прозвучала довольно грубым образом, от чего мирно отдыхавший Ваня открыл глаза.       — Гимнастика для глаз, — за друга ответил он.       — А чё, здоровых у вас не нашлось?       — Все блядские блики… — массируя глаза, начал Макс, — от снега или металла через оптику выжигают сетчатку. Ещё она палится, если залипаешь в тепловизор.       — Так ты снайпер у нас.       — Мрак, угомонись… — буркнул кто-то рядом, чтобы самый говорливый тут закрыл рот.       Но мужчина нисколько не успокоился даже после того, как его попросили об этом по позывному. Больно его беспокоила эта непоколебимость при том, что эти двое должны сейчас сотворить невообразимую вещь. Никто тут никогда не занимался проникновением на какую-либо занятую врагом территорию.       — И ты вдруг решил взяться за автомат, будучи снайпером. Еблан?       — Я умею с ним обращаться, — спокойно аргументировал брюнет.       Макс был предельно спокоен, когда у всех в кузове заметно подрагивали руки. Ваня же с этой нелепой предъявы про гимнастику улыбался одним уголком губ.       — А ещё с различными видами пулемётов, пистолет-пулемётов, гранатомётов… пистолетов, — тоном парень выделил последнее слово, специально скривив лицо. — Включая не только российского производства.       — Эти вечно клинящие «ауги», — проговорил Ваня себе под нос. — И вообще, что за настрой? Мы же едем, чтобы всем вам помочь. Хорош доёбывать.       — Забей, просто энергетический вампир… — усмехнулся Макс, локтем пихнув друга в плечо.       Колонна остановилась. По зову «белый, белый» парни покинули транспорт, где их уже ожидал главный по связи.       — Ребят, отойдём в сторонку, — проговорил он, жестом руки зазывая за собой.       Как и у каждого в кузове, на его груди красовался шеврон с вышитой на нём жёлтыми нитками группой крови, а рядом такой же уже имеющий надпись «КИПИШ».       — Парни, не обращайте внимания, что они там пиздят, — махнув рукой, проговорил связист, что ясно по его рюкзаку под устройство связи, с которым обычно ходят командиры отделений и выше. — У них нервишки пошаливают.       — Да всё ок, — только и усмехнулся Ваня.       — Ладно, теперь проверка связи.       — Ты же уже всех бойцов прослушал, включая нас.       — Раз… раз… — не обращая внимания на это замечание, проговорил Кипиш в рацию.       — Кипиш, не кипишуй! — назидательным тоном сказал Макс, зажав тангенту у себя на бронежилете.       Все трое посмеялись, после чего парни стали надевать маскхалаты.       — Я, вообще, Миша. Не люблю этот позывной.       — Зато он тебя отлично характеризует, — проговорил брюнет, накидывая капюшон.       — Ваня, — первым вынося руку вперёд, представился парень. — Позывной — Талисман.       — Макс. Позывной — Кирито, — назвал себя он, отведя от виска указательный и средний пальцы.       — Арта наведена, так что с богом, Талисман и Кирито! — улыбчиво проговорил Миша.       Парни кивнули и нерасторопным шагом двинулись в лес. Параноик — зачастую лучший разведчик, поэтому они только приветствовали такое стремление довести всё до идеала и перепроверить несколько раз, как это делал Миша, в чьём взгляде чётко читалось беспокойство за парней. Не за возможность невыполнения задачи и вытекающей из этого потери точки, а за парней, как за людей. Не солдат. И наличие таких, как Кипиш, согревает душу, что сейчас ребята шли на лёгком веселе, высоко задирая ноги из-за снега.       — Талисман… Талисман Кипишу… — послышалось из раций парней, когда они оба остановились, дабы хрустом снега не создавать помеху.       — Талисман — да, — ответил Ваня.       — Что у вас?       — Бля, Мих! Мы десять минут как отошли, девять километров ещё шагать.       — Связь сильно хриплая что-то…       — Боже, блять! — не выдержал Макс, хотя произнёс эти слова усмешкой. — Я тебе хоть спеть могу и буду уверен, что ты ахуенно слышишь!       — …ну-ка спой, — будто бы будучи незаинтересованным, попросил Кипиш.       — Кхм… — чуть настраиваясь, брюнет отпустил тангенту, когда Ваня облокотился на дерево, медленно складывая руки у груди и наблюдая друга, делающего вдох немного глубже обычного. — No-no-no fear, no lie. Listen my rhythm, hands up, i talk about a legalize… — со всем чувством пропел он, чуть вдохнув и продолжив выдавать звук усилием диафрагмы, чем заставил расплыться лицо друга в улыбке от испанского стыда, когда всех по обратную сторону связи непроизвольно принудил качать головой, — if you scared, shut the fuck up, man, if you scared.       Его было слышно чисто, идеально, с каждым придыханием и выдохом, когда он, войдя во вкус, повторил припев несколько раз. Это аргументировано тем, что парни не отошли на достаточно далёкое расстояние, где сигнал становится убогим, а слова Миши про хрип, как им казалось, — лишь провокация, чтобы удостовериться в их благополучии в связи с его довольно суетным нутром, но ребята, уважая его беспокойство, решили поддаться ей. Хоть они и были на вид спокойны, когда страх всей группы на штурм видно по тряске тела, но, если признаваться самому себе, их страх как раз и проявляется в таких дурачествах, когда в обычном случае они бы просто прекратили связь, не найдя повода даже для пары слов по душам.       — Если быть душным, то тебя попросили спеть… а ты зачитал, — стебанул Ваня, так как Макс хорошенько задолбал его с треками Мияги, которые напевал при каждом удобном случае ещё во время их службы там, против кого сейчас они собираются с силами.       — Ой! — цокнул брюнет. — Удиви давай своим «расщеплением», — изобразив кавычки пальцами, брезгливо проговорил он.       — Талисман? — напомнил о себе Кипиш, желая слышать и его музыку души.       Ваня огляделся вокруг. Родная тьма ночи окутывала со всех сторон, когда свет давала только луна, едва видневшаяся за верхушками деревьев. Парень никуда не торопился, ведь чем глубже ночь — тем больше шансов застать противника врасплох, поэтому мог позволить себе постоять несколько минут.       — Эх, провоцируешь ты меня, Миша, — отстранившись от дерева, страдальчески выдохнул Ваня. — Эх, провоцируешь! Ну ладно… — приняв серьёзный вид, он встал прямо. — Кхм… Июньский вечер, бал выпускной. Из окон школы…       Продолжить из-за внезапно вырвавшегося смеха он не смог, чем заставил смеяться Мишу на проводе в ответ.       — Молод, а за Бутырку шаришь! — сквозь небольшие смешки проговорил он.       — Да, мелким наслушался у деда в машине, — успокаиваясь ответил Ваня. — Ну ладно… кхм… сейчас серьёзно…       Парень недолго стоял молча, прочитывая в голове слова перед припевом, после чего, медленно открывая рот и вдыхая, заголосил в рацию:       — I tried so hard and got so fa-a-ar! But in the e-end, it doesn't even matter!       Слушал не один человек, но всех как одного пробрало до мурашек. Если кто и не знал группу, то точно вспомнил название песни — In the end, ведь парень пел так звонко, жирно и драйвово, непроизвольно забыв, что в руке у него не микрофон, а тангента, что не оставил бы равнодушным никого, ведь сам фанател от вокала Честера Беннингтона, пускай и познакомился с его творчеством задолго после смерти оного. Дожившим таким же фанатам он напомнил, почему слегка хрипловатый тенор так цепляет. Пускай парень и был далеко не охрипшим, но изрядно пытался выдать характерный для этого треск, вместе с тем вливая все усилия пресса и косых в песню.       — I had to fall, to lose it a-a-all! But in the e-end, it doesn't even ma-atte-e-er…       Стоящий рядом Макс улыбался, пускай немного надменным взглядом говоря, что друг мог бы выбрать что-то проще, но в душе восхищался, даже будучи слегка обиженным на то, что он смог его переплюнуть.

***

      — Вы чё, на автотюне? — усмехнулся Миша в рацию, захлопнув дверь ЗИЛа за собой. — Нихуёво получается!       — Спасибо, польщены! — улыбчиво послышалось в ответ от Вани.       — Ретранслятор врубим через час. До этого времени если что, то в рацию, а после уж пеленговать не будем до вашего добра на залп. Если вам нужно, то говорите…       — Мих, всё норм будет, — попытался успокоить Ваня. — Мы — последние из ГРУ-шников, так что не переживай ты так.       — Умоляем, блять! — судорожно добавил Макс.       Мужчина, склонив голову, посмеялся, после блестящими глазами заглядывая куда-то в звёздное небо. Своему позывному он действительно обязан вечно видной в нём суеты, однако с его горьким опытом переживать начнёшь за всякого солдата, ведь будни на войне совершенно непредсказуемы; им чужда лояльность к кому-либо, что даже самые что ни на есть опытные в этом ремесле могут расстаться с жизнью буквально просто так. Чуть расслабился, перестал пригибаться, перепроверять снаряжение, оружие, связь, технику — подверг себя риску, когда на войне это никогда не бывает оправдано.       — Ребят… — Миша почесал висок, покачав шлем на голове, — я молюсь за ваш успех… как и все остальные участники этой операции.       — Чего? — не понял Макс.       — Да, я… кхм… подключил всех к этому каналу. Само собой, они могут только послушать, иначе в эфире был бы пиздец! — усмехнулся Кипиш.       — Ёп твою мать! — выразился брюнет, смекая то, что их караоке слышали вообще все, кто прибыл на штурм.       — В общем, я понимаю недовольство и эти непонятки со стороны наших бойцов к вам. Когда подваливают два каких-то типа из белых и, мол, говорят: «Мы, блять, с вами едем», то как-то странно это всё выглядит. И вы сами наверняка чувствуете это презрение. И чтобы вопросов не было, я дал всем послушать ваши голоса, ведь вы, можно сказать, сейчас идёте на смерть…       — О как… — тихо проговорил Ваня.       — Просто дал всем понять, какие вы люди, чтобы не было этой хуйни, когда меня спрашивают, что это за два залётных к нам пришли, потому что мне самому не нравится такой тон. И знаете что?!       — Что? — спросил парень, слегка удивившись такому переходу со спокойного тона на смешливо-удивлённый.       — Эти сто пятьдесят нахальных ёбел выстроились в одну шеренгу перед машинами и в сторону леса отдают вам честь! Вы бы это видели сейчас! — шагая вдоль линии из бойцов, говорил Миша. — Причём без команды!       — Блять! — рыкнул Макс. — Тепловизор не стал брать, сука-а-а! — трагичным тоном усмехнулся он.       — Эх, то ещё зрелище!       — Не, ну только репортёров для документалки не хватает! — отметил брюнет. — Может, сфоткаешь, если есть на что? Вернёмся — глянем.       — Я бы лично так не стремился попадать в историю, — буркнул Ваня.       — Ладно, ребят. Держим за вас кулаки. Удачи, — наконец отпустив тангенту, Кипиш медленно поднёс кисть кончиками пальцев к виску, направив все тело в сторону укрепточки, куда и двинулись парни.       — Ещё не умирали, так что будем жить! — почти пропел Ваня. — До связи…