French Duke or Love for three.

На платформе 9¾ было многолюдно. Разные семейства с гонором провожали своих птенцов, одинокие дети тоже самостоятельно вступали на Хогвартс экспресс. Только два волшебника стояли поодаль шумихи, под чарами незаметности, уютно переговариваясь. Гарри Поттер. Антуан смотрит на меня своими эмоциональными глазами, обыденно раскрывая свои чувства передо мной. Он не скрывает ни тоски, ни настороженности. Мою грудь больно сдавливает от осознания — я уезжаю. Не навсегда, конечно, на каникулы я приеду, однако печаль от расставания не рассеивается. —Ты помнишь все указания?—задает вопрос мужчина. Я киваю головой, потому что уверен, если скажу хоть слово ему сейчас— зарыдаю во весь голос. Слишком болезненно оказалось расставание. С Сириусом, с дядями Домиником и Виктоиром и другими было несомненно легче. —Если тебе будут чересчур докучать и ты решишь справиться… то позаботься чтобы никто не увидел. Отведи в безлюдное место, но главное не следуй глупым советам Виктоира. Этот парень легкомысленно нарушает закон.—нахмурившись, говорит Антуан. Улыбка всплывает сама, я не могу ее удержать. Антуан говорит убедиться, что я смогу выдержать последствия своих действий. Он говорит это не потому что хочет этого, он просто не сомневается в моем здравомыслии. Я бы не стал избавляться от надоедливых людей, если они не переходят границы дозволенного. —Гарри, не позволяй им слепить из тебя того, кого они желают. Пожалуйста, ставь себя выше.—напоминает он, все еще держа меня на руках. Немного смущает, что в одиннадцатилетнем возрасте Антуан продолжает носить меня на руках, но это не критично. Я рад его напоминанию, потому что смятение охватывает меня с каждой секундой перед Хогвартсом. Все в порядке… —Не забывай отдыхать, Антуан.—тихо произношу я, чувствуя, как непрошеные слезы наворачиваются на глазах. Мне будет сложно представить себя в незнакомом и опасном месте без своей опоры. Нужно так же скрывать свою связь с Францией, дабы Дамблдор и его приспешники не узнали. —Если будет слишком много работы, отдавай часть Йозефу.—продолжаю, несмотря на дрожащий голос. —Предлагаешь спихнуть всю работу на помощника?—снисходительно улыбается Антуан, поглаживая мои непослушные волосы. Это стало последней каплей, я… заплакал. Просто заплакал, несмотря на свой характер. Я не хочу уезжать от Антуана. Разве нельзя было остаться во Франции, поступить в Шармбатон?! Нужно ли ехать в школу, где ждут Национального Героя? Можно ли возвратится в замок, где Доминик будет учить латыни, а Виктоир подшучивать над идиотскими вещами? Я хочу обратно в поместье Де При, где по ночам Глава Рода будет читать мемуары предков… Антуан не упрекает меня из за слез, лишь молчаливо водит по спине, пока я рыдаю в его плечо. —Не бойся связаться со мной, когда у тебя неприятности, Счастье. Я приду в любой момент. Меня ставят на землю, когда остаются последние несколько минут. Мы не говорим «Прощай», просто улыбаемся друг другу. Возможно, стоя с красным лицом, заплаканными глазами и широкой улыбкой , я выгляжу нелепо. Но мне все равно. Я захожу в Хогвартс-экспресс, еле находя свободный вагон. Чары незаметности вновь получают мою благодарность.

***

Обворожительность.

Каменные стены тысячелетнего замка пленят мое нутро, когда я впервые вижу Хогвартс. Крепость величественно возвышается над учениками, пока первогодки ошарашено оглядывают местность. Мы заходим через главный вход школы, первым делом встречаясь с колоннами в виде вепрей. Антуан ознакомил меня с несколькими видами магических существ, потому я не удивлен этим четвероногим, деформированным животным. Я замечаю, как некоторые магглорожденные впадают в панику, явно чувствуя себя слишком маленькими в огромном, незнакомом замке. Школа действительно внушительная, однако она схожа с мэнорами многих господ из отряда Валентайна. Я рад, что привык к большим зданиям. Далее мы проходим к вестибюлю, красиво оформленному для первого учебного дня. Потолок этой части отличается от всего, казалось бы потолок замка не может быть еще выше, однако верх вестибюля сломал это убеждение. За мной с самого выхода из поезда следует компания чистокровных, и я не намерен больше терпеть их неопределенное присутствие. Либо пусть скажут что хотят, либо пусть не мешаются. Поворачиваюсь назад, оценивая группу мальчиков. Мальчик с зализанными назад светлыми волосами вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки. Видимо, этот зализанный является «главным» группы, да и выглядит как отпрыск одного из самых богатых Родов. Сириус рассказывал о своей родственнице, Нарциссе Блэк, которая вышла замуж за ‘напыщенного павлина’. Сириус часто выражается по своему, но основной сути я уловил. —Так это правда? Все говорили в поезде, что Гарри Поттер приехал в Хогвартс. Это ты, не так ли?—с интересом спрашивает мальчик, уточняя цель. —Верно, это я.—отвечаю, ожидая ответного представления. Светловолосый заметно веселеет от начала нашего разговора. —Это Крэбб и Гойл—беспечно знакомит мальчик, не представившись сам. Мой взгляд скользнул по двум крупным мальчишкам позади него. Они выглядели чрезвычайно злыми, но я вспоминаю, что воспитания наследников бывают разными, чаще всего жестокими. Тот же Антуан, выглядящий как кровожадный зверь из за своих обязанностей перед Родом. Крэбб и Гойл могут выглядеть такими злыми из за проблем в семье, либо из за беспощадного воспитания. Я улыбнулся этим двоим, делая вид, будто не увидел, как они недоуменно переглянулись. Не будь мальчик передо мной явным отпрыском Малфоев, я бы подумал о нехватке его манер. Я ожидающе уставился на него, надеясь мысленно напомнить о его пробеле. —Меня зовут Драко. Драко Малфой. —спохватился светловолосый, протягивая мне руку. Принимаю этот жест, слыша чужой смешок неподалеку. Все четверо оборачиваемся к источнику насмешки. Веснушчатый рыжий первогодка мигом затих, переводя глаза то на своих друзей, то на нас. —Думаешь мое имя смешное? Не буду спрашивать кто ты. Мой отец рассказал мне, что все Уизли имеют рыжие волосы, веснушки и больше детей, чем они могут себе позволить.—презрительно говорит мой новый знакомый, заставляя мальчика яростно покраснеть. Драко поворачивается ко мне, собираясь сказать что-то, вероятно в свою защиту. На моем лице всплывает легкая улыбка, адресованная светловолосому. Малфой удивляется такому повороту, и отменяет свою речь. Блондин поступил грубовато, но смеяться над полным именем чистокровного тоже грубо. Фамилия обозначает целый род, а Малфои могут похвастаться его древностью и репутацией. Имя в дуэте с фамилией обозначает индивидуальную принадлежность к этому Роду. Я не осуждаю Малфоя, на его месте так поступил бы каждый из моего окружения, если не хуже. Рыжий злится, гневно смотря на самомнящего Малфоя. Уизли всматривается в сердитых Крэбба и Гойла, но останавливается на мне, точнее на моем шраме. —Ты же Гарри Поттер.—яростно утверждает мальчик, как бы пытаясь доказать мне что-то. —Неужели?—саркастично парирую я. Эту привычку я перенял у Антуана, когда тот общается со своими работниками. —Разве не знаешь, что его папаша был Пожирателем Смерти?! Они твои враги! Ты же Избранный!—наступает Уизли, заставляя Драко сделать шаг вперед. —Спасибо за напоминание, без твоего участия я бы забыл кем являюсь. Только вот, тебя это не касается.—спокойно отвечаю я, и веснушчатое лицо искажается в маске гадливости. —И еще.. кто ты такой, чтобы тыкать мне? Холодно продолжаю я, высокомерно глядя на мальчишку. С какого перепуга чужие люди должны вешать на меня свои необоснованные ожидания? Почему я должен быть тем, кем хотят меня видеть? Почему они решают с кем я буду общаться? Нас прерывает ранее назвавшаяся женщина, профессор МакГонагалл. Ученики проходят в Главный Зал.

***

Главный зал полон разных учеников, в нем парят много свечей, потолок усыпан сиятельными звездами, на стенах повешены разные фигуры. Четыре длинных стола, усыпанные разными блюдами, соединены со скамьями. Один преподавательский стол, перпендикулярный к четырем столам. Царила своеобразная атмосфера, однако я сразу чувствую недобрый взор одного учителя— в черном, строгом сюртуке, с черными волосами до плеч. Выдерживаю взор тёмных глаз, которые делают то же, что ежемесячно делал Лорд Валентайн. Мой браслет на месте.

Безнадёжность

Сотни глаз направлены на меня. Я ощущаю, как они стремятся залезть под мою кожу. Узнать всю мою жизнь. Не уверен, сохраняю ли нужное выражение лица. Прошу Мерлина, чтобы мои губы не скривились в надменном жесте. Меня одолевает соблазнительное желание убежать от этих глаз, однако в голове появляется разочарованный облик Антуана. Нельзя. Я не слабый.

Истошность.

Мое имя еще даже не объявлено, все голоса повторяют одно: «Гарри Поттер». Шушуканье повсюду, и оно поощряется самим директором, который сейчас легко улыбается мне. Эта не та улыбка, которую я получаю от дяди Доминика, Сириуса или Иджерна. Директор имеет особый образ, подчеркивающий его возраст, и говорящий о сказочном, добром волшебнике.

Безутешность.

Мой браслет нагревается, стоит директору обратить на мой разум более тщательное внимание. Лишь бы не сломался. —Ты в порядке?—спрашивает Драко, удачно встав справа от меня, и закрыв собой взор старика. —Да, спасибо. —вежливо улыбаюсь я, слыша, как на заднем фоне мои одногодки пытаются узнать, как будет проводится распределение на факультеты. Кто-то предполагает, что мы должны пройти сложные задания. Кто-то утверждает, что возможен тест на знания. Нарастает чужое замешательство. Драко и еще несколько чистокровных закатывают глаза. Я полагаю, они все знакомы. Неудивительно, древние семьи волшебников имеют тесные связи— вероятно они дальние родственники, ведь кровосмешение среди чистокровных не редкость. Пение странной шляпы я благополучно пропустил мимо ушей. Профессор МакГонагалл вышла вперед, держа в руках длинный рулон пергамента. —Когда я назову ваше имя, вы должны надеть шляпу и сесть на табурет.—разъясняет женщина, сразу же продолжая.—Аббот, Ханна. Розоволицая девочка со светлыми косичками вылезла из очереди, прошагала к табурету и на нее опустилась старая шляпа, которая упала ей прямо на глаза. Шляпа думала недолго. —Пуффендуй! Стол справа от меня возликовал, дружно встречая новую ученицу. Моим интересом завладел призрак «Толстого Монаха», как его назвали некоторые студенты, который весело махал новоиспеченной пуффендуйке. —Боунс, Сюзан.—продолжила МакГонагалл. Снова факультет барсуков пополнился. Прошли еще несколько учеников, когда прозвучало имя Драко. Мальчик с должной ему элегантностью, и характерным детским ожиданием, подходил к табурету. Едва шляпа коснулась его головы, как уверенно прозвучало «Слизерин!». Малфой с гордостью направился к змеиному факультету. «Мун», «Нотт», «Паркинсон», потом две близняшки «Патил» и «Патил», затем еще несколько имен. Я с неудовольствием догадался, что мой черед наступит последним. И был прав. —Поттер, Гарри!—чуть замявшись, произносит женщина. Былое шушуканье стало еще более невыносимым. —Она сказала Поттер? —Тот самый Гарри Поттер? Игнорирую косые и одобрительные взгляды, с ровной спиной шагая к табурету. МакГонагалл извиняющийся смотрит, возможно, она помнит, как отдала меня проклятым Дурслям. А вот директор не раскаивается, наоборот, наверняка, верит в свою правоту. Шляпа молчит слишком долго. Я слышу как она говорит о сложности выбора, однако шепотом прерываю ее размышления. Сразу натыкаюсь на серо-голубой взгляд из под очков-полумесяцев. Придется поставить заглушающие чары. —Ты собираешься определить меня на Гриффиндор?—спрашиваю прямо, не исключая вероятность подставы. Дамблдор вполне мог подговорить шляпу направить «Героя» на истинный пусть. Шляпа молчит. —Чего ты хочешь, маленький змей? —отвечает взаимной прямолинейностью она. Значит я честно должен был попасть на Слизерин. —Я хочу Рейвенкло.—улыбаюсь, представляя выражение лица остальных. Разве «Избранный» не должен следовать шаблону и стать храбрым гриффиндорцем, противником Слизерина? Изначально я думал напроситься в Пуффендуй, однако передумал, предсказывая дальнейшие шутки Виктоира насчет барсуков. Почему не Слизерин? Да потому что старый дед придумал бы себе всяких сценариев. Возможно, он бы огласил меня Втором-Мелким-Темным-Лордом. Ну уж нет, лучше перейти на нейтральную позицию и действовать из тени. Доминик говорил, что Антуан всегда так делает в важных моментах, но в большинстве случаев, когда он уверен в своем выигрыше, выражает свои позиции открыто. Шляпа взвешивала мои личные качества и умственные способности, через пару секунд эхом выкрикивая: «Рейвенкло!» Зал затих, одни лишь орлы сдержанно хлопали моему приему. Садясь напротив парня, который ненавязчиво со мной поздоровался, замечаю не впечатлённое лицо директора. Мои губы растягиваются в тошнотворно-приторной улыбке.

***

Придя в общежитие, многие занялись одним делом— написанием писем. Я знал, что Антуан будет слишком много думать, если я не напишу сегодня же. У него есть привычка строить в голове возможные исходы тех или иных событий, потом он придумывает решения им. В письме упоминаю своих новых знакомых из Рейвенкло, так же пишу про Малфоя, напоминаю Антуану делать перерывы между бумажной работой и не быть безразличным к собственным ранам. Серьезно, несколько месяцев назад он беззвучно пришел домой в четыре утра, думая, что я сплю. Очевидно, без чтения на ночь и поцелуя в лоб, я спать не пошел. Я чуть не помер, залатывая раненый бок Антуана! Понимаю, Глава Аврората— дело нелегкое, но можно же думать хоть немного о своем здоровье!

***

Дальше все пошло по своему плану. Трансфигурация, встреча с компанией Драко, Большой зал и зельеварение… Это совмещенный урок Пуффендуя и Рейвенкло. Мрачный мужчина залетел в класс, точно летучая мышь. Говорил о важности зельев, что будет на его уроке, ознакомил нас со своей методикой. Но меня явно невзлюбил, даже вопрос поставил. —Поттер! Что получится, если смешать толченный корень златоцветника с настойкой полыни?—протянул он, скрещивая руки на груди. Я растерялся. Не потому что не знаю ответ, а потому что знаю язык цветов. —Та же полынь образует снотворное зелье. Оно очень сильное, потому его называют «Напиток живой Смерти».—отвечаю немного озадаченно. Разве мы не должны проходить это зелье на курсах повыше? Северус Снейп не показал замешательства, и скрипя зубами начислил моему факультету пять баллов. Какой то не слишком щедрый профессор. Дальше учитель принялся рассказывать о свойствах другого зелья. Я до сих пор был обеспокоен значением вопроса на языке цветов. Златоцветник считается одним из видов лилий. Восточные страны считали, что полынь символизирует память о предках. Славяне считали полынь знамением печали, прискорбия, сожаления. Я не могу составить полное предложение из сказанного им, но вполне смогу сопоставить что-то в общежитии.

***

Замысловатая фраза профессора Снейпа берет свое начало из далекой эпохи Англии. Если я не ошибся, то он имел ввиду: «Я буду сожалеть о вас до самой смерти». Понятия не имею, что связывает меня и Северуса Снейпа, но ему точно не дают покоя мои предки? На следующий день, профессор зельеварения, в полном одиночестве, находит на своем столе белоснежный подснежник. Лишь один понимающий мальчик сидел в библиотеке, гадая, рассердится ли зельевар на него... Или дарует прощение?