The Herald of Darkness

      Кальциферу шестнадцать. Он стоит полураздетый в бельевом шкафу, и его трясёт. Чудесная молодая кровь с бледной кожей, алыми губами природного происхождения и покатыми бёдрами. Лучший мальчик для битья и развлечений.       Ему страшно.       Ноги подкашиваются.       Сеф Холландер опять напился. Звенят об пол бутылки из-под самбуки. Кальцифер вздрогнул всем телом, когда разбилась очередная. Он прислушивался к обстановке, чтобы не попасться Холландеру на глаза.       Все дельфины в ураган уплывают в океан.       Лишь один от них отстал.       Лишь один в беду попал.       Кальцифер не плачет — любой шмыг носом, и его найдут. Он почти не дышит, тело ещё живо. Маленькое сердечко бьётся, как попугайчик в клетке, которая стоит в единственной в доме квартире, где глубокой ночью горит свет.       — Где мой Котёнок?! — орал пьяный Холландер, переворачивая мебель. — Верни мне моего Котёнка, мразь!       Когда Сеф перебирал, то от него воняло перегаром и злостью. Он вспоминал первую встречу с Кальцифером — тогда он был коротковолосым блондином с голубыми глазами. С возрастом Моргенштерн-младший изменился, превратился в оформившегося юношу, который не был по душе Холландеру.       Кальцифер от страха содрал зубами слишком много когтя с пальца, и пошла кровь. Сеф замер и голодающей гиеной поднял голову.       — КРОВЬ.       Инкуб не выдержал и выскочил из бельевого шкафа с ножницами в руках. Холландер молниеносно приблизился к Кальциферу и припечатал к стене, тут же ощутив адскую боль в бедре. Ножницы вошли по рукоять.       — ЁБ ТВОЮ МАТЬ.       Кальцифер вытер влажные глаза, размазав тушь вокруг них, и стал похож на маленькую панду. В гареме он всегда подкрашивал глаза — каджал делал их больше и выразительнее. Две спелых вишенки на белом снегу. Сеф едва не схватил его за кожистый хвостик. Моргенштерн набросил куртку, запрыгнул в сапоги.       — КУДА, БЛЯТЬ.       Сеф ощущал дикую боль и неконтролируемый алкогольный делирий.       Кальцифер умолял ключ наконец войти в замочную скважину. Искусанные пальцы болели и ходили ходуном. Выбежал в подъезд, резко хлопнув дверью, и дальше, на улицу.       Моргенштерн забежал в «Корзиночку» и проснулся.       Пустую правую глазницу саднило. Чёртова пуля Даниэля Зюсса, которая попала так точно и так неудачно одновременно. Кальцифер не умер, даже регенерировал после секса с Братумиром, но магии хватает ненадолго, это увечье навсегда, чтобы он помнил. Помнил о том, что Венцеслав Раух никогда не любил его на самом деле. Он поиграл с чувствами Люциана, затем — Кальцифера и завёл тучу любовников на каждом конце света, как будто считал, что земля плоская и каждый должен сторожить этот периметр, готовый раздвинуть ноги в любой момент.       Кальцифер поднялся с постели и пошёл в ванную. Сейчас ему девятнадцать. Худой и бледный как смерть. На губах не играет та детская невинная улыбка. Он взял из сушилки белую футболку с надписью «I need a hero», подаренную заботливым старшим братом в шутку, и надел её. Бельём тоже оснастился.       На кухне хозяйничала Легион. Свою тётю Кальцифер увидеть не ожидал. Он быстро закрыл дверь и спросил: — А ты что тут забыла?!       Легион — демон-паразит. Подселяется в тело контрактника и дарит могущество в обмен на жизненную силу. Сейчас это его тётя, и на родственных началах брала она немного. Она была в парандже и готовила яичницу с хлебом. Кальцифер видел только глаза.       — Не советую говорить со мной таким тоном, молоко ещё на губах не обсохло, — хмыкнула она, подавая завтрак. — Боишься, твой здоровяк приревнует? Я и ему сделала.       Легион никогда не приходит просто так.       — А что с Памеллой? Поматросил и бросил? Хорошая девчонка была, боевая, а ты опять сделал из неё овощ. Интересно, она сказала спасибо за не особо-то добровольную промывку мозгов? Выпускной не стёр ей? — насмехалась демонесса, закуривая.       Она стянула с лица ткань, чтобы закурить, и Кальцифер подал ей пепельницу — банку из-под кофе.       — Тебе какое дело? — проворчал племянник, все же берясь за вилку и раздавливая непрожаренный желток.       Как в детстве.       — В тебе мало жизненных сил, — заметила Легион, выдыхая дым через ноздри. — Я голодаю, дорогуша. Купил бы себе антидепрессантов, а?       Кальцифер поморщился от тупой боли в глазнице, которая то ослабевала, то нарастала.       — Нахрен это дерьмо, — отмахнулся демон. — Я справлюсь.       — Ну-ну, я вижу, как вы справляетесь, — недовольно отозвалась Легион, ногой подталкивая пустую бутылку водки под столом. — Не знаю, что мой брат нашёл в твоей матери, но что ты, что Люциан — алкаши безответственные. Мне нужна война, Кальцифер. Напои меня кровью.       Моргенштерн хотел послать её, но вмешался мигом взбодрившийся от вида Легион Волопасов. Мужчина осмотрел гостью.       — Калли, это кто?       — Да одна тва…       — Любимая тётушка, — наигранно представилась демонесса. — Легион Моргенштерн, — и протянула руку, взяв сигарету в левую.       Братумир пожал руку. Крепко. Интересно.       — Она тебе угрожает? — поинтересовался Волопасов.       — Скорее, он мне, — вмешалась паразитка. — Он морит любимую тётю голодом!       Кальцифер закатил глаза и встал, чтобы помыть тарелку, отдавая бразды правления разговором Братумиру. Делай, что хочешь, я уже всё сказал. От мужчины не укрылся тот факт, что правый глаз его любовника снова болит — он видел, как инкуб морщится, как от мигрени.       — Вы по этому вопросу? — Волопасов показал на свой глаз.       — Отчасти, да, — кивнула женщина. — Наш Калли бухает и торчит, пытаясь скрыться от депрессии. Я советую ему ступить на тропу войны и совершить джихад. Люциан меня почти не призывает. Решила сюда постучаться. Ску-ука-а!       — Я не клоун, чтобы развлекать тебя, — безжизненно отозвался Кальцифер и опустошил стакан ледяной водопроводной воды.       — Но ты бы мог постараться! — призывала Легион. — Так и сдохнешь в канаве, всеми забытый.       — А может, это то, что мне нужно? — с вызовом спросил инкуб. — Где ты была, где я начал взрослеть и Сеф измывался надо мной? Где ты была, когда в меня выстрелил Зюсс? Бил Раух? Так что докуривай и уходи, можешь и силу захватить, мне она не нужна.       Легион затушила бычок и натянула на лицо ткань хиджаба.       — Ты меня не звал.       — Да ну?       — Бога молил, а про меня забыл.       — Так тебе ещё приглашение нужно? Иди к Люциану, а от меня отстань.       Легион недобро оскалилась, но этого никто не увидел. Она сотворила двойника, чтобы вместе с ним устроить сценку-провокацию. Превратилась в Даниэля Зюсса в белом кружевном белье и боа, а призванная тень-легионер — в Рауха.       — Для меня основное не деньги, — произнёс Венцеслав, склоняясь к Даниэлю.       — Перестань, не глупи, ты же не хочешь, чтобы у тебя был брак без любви? — играя плечами, мурчал Даниэль, припуская боа.       — У меня? Без любви? — нахмурился Венцеслав.       — Конечно! Ведь если девушка всё своё время тратит на то, чтобы заработать деньги, то у неё просто не хватит сил на любовь! — и каблучком босоножки Зюсс ткнул Рауха в плечо.       Кальцифер сжал руки в кулаки. Закипающую ярость почувствовал даже Братумир — воздух резко стал тяжёлым. Ему казалось, он вот-вот набросится на родственницу и подлатает ей портрет. Или заплачет и убежит, как в детстве. Но Кальцифер не хотел бежать. Слишком много несбывшихся надежд, когда уже предъявляешь Творцу счёт. Всё оплачено, а горячую воду так и не включили.       Кальцифер когда-то мечтал о богатом и красивом муже, который спасёт его из гарема. Но принцесса стала совершеннолетней, и Азазель ей больше не опекун, иди на все четыре. Шрек не нашёл Фиону, представляете? Принцесса вышла из замка злая и заплаканная. Алкающая мести.       Кончики пальцев инкуба потемнели — Тьма распространилась до плеч и разделилась на арабские письмена — имена легионеров, воинов тьмы и жестокости, закутанных в чёрные одежды и вооружённых серповидными клинками.       Даниэль Зюсс (Легион) поднялся с табуретки, качнув бедром.       — Ты мог бы написать новую историю, и, возможно, вы бы снова зажили счастливо. Ещё одна отчаянная попытка, ещё один шанс спасти брак, вдали от города, в этом романтическом отпуске. Но ты до сей поры ты несёшь над собой факел, и всё яснее ясного: на войне нужен воин, настоящий и правильный. Но Тьма в нём самом удерживала его, как заложника, видел бы ты, как тонул, мог бы спасти себя и его из озера Тьмы!       — Я никогда не желал, чтобы это вот так испортило мне жизнь!!! — закричал Кальцифер, и брызнула кровь из носа.       — Джихад! — в ответ крикнула Легион. — Покажи мне Воина Света!       — И Вестника Тьмы я представлю!       Братумир почувствовал царящее в атмосфере могущество древнего демона, изголодавшегося по войнам. Легион использовала Кальцифера в своих интересах, а тот вёлся, как ребёнок. По-хорошему, похоронить бы эту историю и отпустить всем грехи, но какой демон откажется от кровавой мести?