Нужное подчеркнуть

Всё было странно. Не так, как Джисон себе представлял. И речь не о том, что Минхо - омега-мужчина с нетипичным строением тела. Нет, это не было сюрпризом, и Джисон полюбил эту его особенность сразу, как только о ней узнал. Ну, это же Минхо, что у него вообще может быть типичного? Так что, Джисон даже подсознательно ждал чего-то подобного, когда Минхо, дрожа и краснея, задрал свою длинную футболку и зажмурился, ожидая реакции альфы. Под футболкой не было ничего. Точнее, больше никакой одежды. И гладкая нежная киска была такой эротичной в полумраке гостиничного номера, что Джисон моментально затвердел. Итак, с этим всё было нормально, даже замечательно. Джисон горел и хотел омегу перманентно, и трахал страстно и старательно, нежно и ласково, делал всё, что знал и умел, чтобы доставить удовольствие. Но... всё было странно. - Сон-и, эм... Слушай, хватит, я.... - Джисон втрахивал любимого в матрас, и был уверен, что вот-вот выбьет из него самообладание, и, наконец, увидит слёзы и закатившиеся глазки - всё то, что так сладко описывают фикрайтеры, BL-романисты и манхваки. Но... - Со... Сони, я серьёзно, мне уже хватит... Мо... можешь кончать... - и этот доверительный взгляд, такой преданный и искренний. - Что? Но ты ведь... Ты же не кончил ни разу... - Я... Я, наверное, не... Мне и так было хорошо, поверь, Хан-и... - и милая улыбка, глядя на которую Джисон почти повёлся. - Хён... Лино-хён, я не отпущу тебя просто так, - он делает ещё несколько сильных толчков, разводя классные бёдра пошире и срывая стоны. Это приободряет его, и он ускоряется, проезжаясь членом в узком горячем влагалище по всем чувствительным местам. Но Лино лишь снова мило улыбается и шипит сквозь зубы, явно сдерживая стоны. - Хани, я же... Ммм.... Я же сказал, это не важно, и ты можешь кончить... - Чшшш, солнце, доверься... Хан пробует двигаться дальше, но его уже настойчиво отпихивают. - Я... Я не... Не нужно, эй... Всё, всё нормально, обещаю тебе... Лино выбирается из-под него, смотрит соблазнительно и подчиняет. Он всегда подчиняет его одним лишь взглядом. - Я сделаю тебе приятно, ок? Ты хорошо постарался, Хани... - он опрокидывает его на спину и склоняется над членом, высунув язык. Хан не железный. А Лино - его слабость. И у него супер-нежный и ласковый язык. И такие мягкие волосы, если зарыться в них пальцами. Так происходит в первый и во второй, и в третий раз. Джисон уступает и не настаивает, когда Лино вдруг подрывается и останавливает его. Он ни разу не видел омегу в слезах, растрёпанным и с растёкшейся косметикой. В полубессознательном состоянии и в судорогах оргазма. Лино ни разу ни кончил в его руках. И это не даёт альфе покоя. 🤍🤍🤍 Сегодня Лино плакал после концерта. Это был первый раз, когда он позволил Хану увидеть свои слёзы. Они скользили по бледным щекам прозрачными кристаллами, а Лино продолжал улыбаться. До тех пор, пока Хан не привлёк его в объятия. Тогда, уткнувшись в тёплое плечо, он, наконец, разрыдался беззвучно и по-детски. Стискивая пальцами светлую футболку, вздрагивая и всхлипывая безутешно. Кажется, до Хана начинает доходить. 🤍🤍🤍 Они лежат в номере на кровати, переплетая руки и ноги. После душа и ужина совершенно не хочется двигаться. Тем более, после изматывающего выступления и срыва Минхо. - Хён... Я думаю, ты красивый. По-настоящему красивый, хён. Хан не пытается заглянуть в глаза, довольствуясь тем, что водит кончиком носа по шее и мочке уха, вдыхая сладкий аромат своего омеги. Тем более, что тот так старательно прячет лицо и сразу тушит свет в номере, стоит им оказаться наедине. - Только не сегодня, - тихо произносит Лино, его нос всё ещё заложен от слёз, глаза припухли и покраснели. Хан ничего не отвечает. Он знает, что спешка нужна только при ловле блох, как говорит его бабушка. Он только вдыхает глубже запах смородины с ноткой мяты и поражается, насколько это расслабляет его. 🤍🤍🤍 В следующий раз им удаётся побыть вдвоём, когда они возвращаются в Корею. У них есть место, о котором знают только они и Чан. И последний сунется туда только в случае чп. Изолированные апартаменты, где в теории будут проходить течки Минхо и гон Джисона. В теории. На практике они пока уезжают домой под опеку родных, но что делать, они ведь даже ещё не помолвлены. Пока это просто хорошее место, чтобы побыть наедине, не смущать мемберов и не засветиться в лав-отеле. Лино нервничает. Он несколько раз отказывается ехать, придумывая дурацкие отговорки. То одежда не высохла, то Феликс осуждающе смотрит. Хотя Феликс не смотрит. И даже несколько раз намекает Джисону, что Лино нужно развеяться. Потому что Лино явно нервничает. Джисон приезжает на байке, поднимается в общагу, стучит в комнату Лино и принимает эффектную позу. Держа шлем в руке, в кожаной куртке и облокотившись на дверной косяк. Феликс пытается не заржать, увидав его со спины. А Лино, когда открывает дверь, сперва глубоко вдыхает аромат петрикора и озона, потом усмехается, прищурившись, но лёгкая дрожь в руках выдаёт его волнение. Лино нервничает. Хан чувствует его объятия поперёк талии, когда они выезжают на автостраду и разгоняются. Скорость и ночная поездка с ветром наперегонки практически стирают все мысли и волнения. Лино доверяется и отдаётся так редко, и сейчас, прижимаясь к широкой спине, чувствует свою беспомощность как никогда остро. Но что он может? Только крепко держаться за альфу, который везёт его на ревущем байке, умело лавируя между редкими машинами. Он не разгоняется там, где это действительно опасно. И даёт омеге почувствовать пьянящий вкус скорости там, где контролирует ситуацию. Он правда зрелый и надёжный. Лино вдруг чувствует себя таким счастливым. Если бы они курили, им было бы чем занять рты, когда над ними лишь звёздное небо, а под ними огни города, что остался далеко внизу. И то, и другое - словно море алмазов, и непонятно, где настоящее, а где лишь отражение. Хан вдруг вспоминает сверкающие слёзы омеги, и понимает, что для него они более драгоценны, чем самые чистейшие в мире бриллианты. Он говорит об этом вслух. И у Лино почти получается спрятать смущённую улыбку за насмешкой. Хан целует Лино, прижав к себе за талию одной рукой. Крепко, не давая опомниться. Зарывается в волосы и притягивает обратно, когда тот хочет отстраниться, по привычке возвращая себе контроль. И целует глубже, бережно лаская чужой язык. А Лино плавится и трепещет, как девственник, презирая себя, но совершенно не находя сил прервать этот настойчивый поцелуй. И нервничает, нервничает всё больше. Чтобы оказаться в постели, им приходится расцепиться и вновь оседлать железного коня. Лино позволяет себе забраться прохладными руками под облегающую футболку и погладить твёрдый рельеф кубиков, пока они несутся между новостройками. Это успокаивает. Раньше Лино всегда закатывал глаза и отстранялся, когда Хан пытался прижать его к стене. Сегодня его ноги не достают до пола, а в руках совсем нет сил, потому что он сидит на крепком бедре, а его киска сладко сжимается, выпуская порцию смазки. И Хан целует его прямо в запаховую железу на шее, лишая остатков воли. И, судя по усилившимся доминантным феромонам, этот дьявол отлично знает, что делает. - Со... Сони-я... - Лино слабо отталкивает его, пытаясь дотянуться до пола, но Хан даже не замечает этого. - Мммм? - Хан не видит ни одной причины отрываться от угощения, прикусывая и зализывая сладкую кожу. Лино впивается в его волосы и подставляется под ласки, оставляя попытки вывернуться. Альфа закидывает его ноги себе на пояс, и это явно вид подчинения строптивых омег, потому что киска, сдавленная тесными джинсами, отчаянно пульсирует и течёт, оставаясь мучительно пустой. Лино издаёт тихий жалобный всхлип, сжимая ноги и пытаясь хотя бы потереться сквозь ткань одежды. Хан хмыкает, заметив его движения, и делает это - насмешливо заглядывает в потемневшие от желания глаза и спрашивает: - Не терпится? - Ха... - Лино дёргается, уязвлённый, и гнев даёт ему силы чуть оттолкнуть Джисона, но тот сразу впечатывает его обратно, выбивая воздух из лёгких и сминая ягодицы. - Омега... Зубы впиваются в плечо, а язык сразу зализывает боль от укуса. И Лино надо бы возмутиться, но его тело совсем не слушается владельца. Ноги разъезжаются, киска сжимается и течёт по-блядски, а феромоны буквально кричат о желании омеги быть натянутым как можно скорее. И губы предательски шепчут: - Про... шу.... Мммм.... Пожалуйста... - Что? - Хан до боли сжимает мягкую попку, пахом вжимается в горячую промежность, давая почувствовать своё возбуждение, - о чём ты просишь, милый? - Я... Я хочу тебя... Хочу тебя, Сони-я... Красный Минхо впервые так открыт и уязвим перед любовником, и это не имеет никакого отношения к физической открытости. Он чувствует, что в уголках глаз щиплет, и уже готов заскулить от отчаяния, когда его вдруг крепче перехватывают сильные руки, и Хан несёт его в спальню. Лино цепляется ладонями за шею со вздувшимися венами, и внезапно осознаёт их разницу в размерах и силе. Потому что мужчина с наглой ухмылкой швыряет его спиной на мягкую поверхность, словно он не весит ничего. И Лино теряется и течёт от такого Хана. И нервничает. Нервничает, потому что Хан совершено звериным жестом стаскивает футболку через голову, взъерошив свои отросшие волосы и прогнав волну напряжения по прессу. Затем он приближается к кровати и нависает над омегой, опираясь на руки, и его плечи покрываются сеткой крупных вен. Лино раздевают рывками, стаскивая узкие джинсы, стягивая сперва один рукав толстовки, потом другой, чтобы затем одним движением вытряхнуть его из безразмерной футболки. А Лино может лишь смотреть, как напрягаются железные мышцы на руках и груди его альфы, пока он торопится его раздеть. Он лежит в одних тонких кружевных трусиках телесного цвета с высокой посадкой. От этого его бёдра кажутся ещё более округлыми и сочными, и он это прекрасно знает. От уязвимости перед мускулистым, раздетым по пояс Джисоном, хочется сбежать, но сил хватает лишь на то, чтобы стиснуть ляжки и согнуть колени в попытке закрыться. Хан на это с рыком переворачивает его на живот и жадно гладит упругую задницу сквозь шелк белья, края которого аппетитно впиваются в складочки под ягодицами. Лино охает и ёрзает под альфой, который сел на его ноги, продолжая мять и шлепать попку старшего. Это так унизительно и сладко, что Лино не знает, как реагировать, но он ещё просто не понял, что его реакции сегодня вообще ни на что не влияют. А альфа тем временем гладит и сочные бёдра, беспардонно приближаясь и задевая влажную ткань между ножек. - Ты мокрый, хён... Чертовски мокрый... - пальцы младшего слегка гладят набухшие губки, дразня. Лино скулит в подушку и неожиданно для самого себя выгибается, подставляя киску и пытаясь потереться клитором о наглые пальцы. Хан с коротким смешком сдавливает чувствительную горошинку прямо сквозь ткань и катает между пальцами, пока старшего прошибает острым наслаждением, и его тело мелко дрожит под аккомпанемент высоких стонов. - Блять ты... Я тебя убью... - шипит Лино, но выгибается ещё сильнее и сминает простынь пальцами. Жгучий шлепок ложится на левую ягодицу, в то время как пальцы сильнее сжимают клитор и тут же отпускают. - Не думаю, что сможешь хотя бы встать с кровати в ближайшие сутки, омега. Его шлёпают по правой ягодице и резко переворачивают, стягивая плотно прилегающие трусики и освобождая мучительно сжатые складочки. Хан сразу кладёт ладони на стыдливо сведённые коленки и, нежно поглаживая, разводит в стороны. Он облизывается, разглядывая блестящую от смазки щелочку, что виднеется между раскрытых набухших губок. Лино прикрывает лицо ладонью, но это ещё более горячо, и Хан чувствует, что находится в одном шаге от жёсткого звериного траха. Он отпускает колени и встаёт, зажмурившись. Пол минуты нужны ему, чтобы вернуть контроль над разумом, и он стягивает джинсы, чтобы потом вернуться на кровать с презервативом. - Сон-и... - Лино тоже успел прийти в себя и снова нервничает, Хан улавливает в его запахе нотки беспокойства наравне с возбуждением. - Хён, ты боишься меня? По тону Лино понимает, что сегодня придётся отвечать на вопросы. Хочет он того или нет. И придётся идти до конца. Пока он формулирует мысль, Джисон деловито располагается между его ног, целует в губы так нежно, как позволяет его внутренний альфа, что уже на стенку лезет. Целует долго и горячо, потом многообещающе смотрит в поплывшие глаза омеги и спускается ниже, повторяя вопрос. - Так что, ты правда меня боишься, омега? И засасывает левый сосок. - Ааа мммм.... Не... Нет, это не так, Ха.. Хани... - Ммм, тогда почему же сбегаешь из-под меня? Не доверяешь? Думаешь, я не справлюсь? И всасывает правый сосок, ущипнув левый пальцами. Лино просто выгибает под ним, а слова никак не хотят складываться во фразы. - Я... Дове... Я.... Альфа, всё не так... Я доверяю... Тебе.. Мммммм.... Пальцы путаются в волнистых прядях, когда в ход идут зубы, и несколько лёгких укусов покрывают соски поочерёдно. Альфа цепляет клыком упругую бусинку и чуть придавливает язычком. А омега поджимает пальчики на ножках и тихо пищит в ладонь. - Что тогда, милый? Что происходит с моим омегой, когда он не позволяет позаботиться о себе? Эти слова Джисон произносит, пристально глядя в кошачьи глаза Минхо, но тот почти ничего не видит от слёз. А в следующую секунду дорожки слёз сбегают по вискам на простынь, потому что омега жмурится и пытается свести ноги. Но его лодыжки оказываются на широких плечах альфы, пока сильный язык мягко оглаживает пуговку клитора. - Ммм, Хани... Джисон и раньше ласкал его языком, до первого требования остановиться. Но сейчас он явно не намерен останавливаться. И Минхо пугает и заводит одновременно новый Хан, который может наплевать на его просьбы, если считает их необоснованными. - Итак, я жду ответ, милый... - Хан на секунду отрывается от своего занятия, чтобы повторить вопрос. И целуется с его киской, медленно и нежно играет с дырочкой твёрдым кончиком языка, не проникая внутрь. Потом вновь скользит к чувствительному комочку и слегка посасывает его. И стонет так удовлетворённо, будто испытал множественные оргазмы. А Лино, задыхаясь и кусая предплечье, пытается вспомнить, о чём его спросили. - Аммммххх.. Я просто... Я.... Мммм.... Это сложно понять.. Ммм... - язык чуть проникает в текущую щелку и дразнит чувствительный вход, в то время как большим пальцем альфа играет с клитором, - я не.. Мммм.... Неееет.... Я сейчас.... Ммммм.... Ты не... Захочешь видеть меня разбитым... Я... Ааахххх.... Кажется, ответ не только не удовлетворил Джисона, но и показался ему оскорбительным. Потому что он, рыкнув, ввёл два пальца почти до конца и, чуть согнув, принялся коротко трахать хлюпающую вагину. А клитор смял губами, прикусил и мелко и зализал кончиком языка, посасывая. Омега вскинулся, задохнувшись в немом крике и сжав голову альфы мягкими бёдрами. Стимуляция дырочки пальцами не прекратилась ни на секунду, игры с клитором продолжились, а Лино выгибало до хруста. Руками он впился в волосы Джисона и совершенно не отдавал себе отчёта, хочет он притянуть его или оттолкнуть. Но в любом случае, второе у него бы не получилось, не сегодня. Его киску ели, причмокивая и смакуя, выдерживая один размеренный темп. Вот уже сладкая дрожь заставляет дырочку сжиматься на терзающих её пальцах, и Лино паникует. - Ах... Это... Это слишком, Хани-я... Ка... Кажется.... Ммм... Остано... Ахххх.... Джисон сильнее, вот что понимает Лино, когда его с лёгкостью удерживают, обхватив за бедро. Горячий рот накрывает сладкую бусинку и всасывает так нежно, будто в шёлковый водоворот. А пальцы (внезапно Лино ощущает, насколько толще они и длиннее его собственных) продолжают непрерывно трахать дырочку, что уже волнами сжимается на них, все сильнее и сильнее. И бёдра сами поднимаются навстречу, пока омега впервые в жизни разделяет оргазм с любовником. Не в силах противиться подчиняющему наслаждению, что взрывается внизу живота, отдаётся и раскрывается ласкам альфы. Пронзительный крик сопровождает каждую судорогу, что расходится по телу от дрожащей вагины. Мышцы сокращаются, обхватывая настойчивые пальцы, отчего проникновение ощущается ярче, а клитор пульсирует в такт с дырочкой, пока язычок порхает на нём. Лино ослеплён и оглушён оргазмом, его просто уничтожило и выбило из реальности, прошило удовольствием насквозь. Его вылизывают осторожно и с удовольствием, стараясь не раздражать гиперчувствительный клитор. Хан всасывает сладкую смазку, причмокивая и постанывая от кайфа. Целует киску, каждую складочку, жадно и собственнически. И удовлетворённо урчит. Лино начинает осознавать себя лишь тогда, когда альфа падает рядом. В глазах омеги мелькает понимание и вдруг сменяется ужасом. Он прячет лицо в сгибах локтей и, хныча, отворачивается. - Блять не смотри... Я... Только не так, я ведь... Я не хочу, чтоб ты меня видел таким, альфаааа.... Хан молчит. Он ожидал чего-то подобного. - Я... Я звучал как... Сломанный контрабас... Это было... Прости... Хан молчит и усмехается. Они справятся с этим. У них ещё вся ночь (жизнь) впереди. Нужное подчеркнуть.