Нужное подчеркнуть

Минхо его избегает. Точнее, отказывается проводить время вдвоём, как раньше. Согласился только на одно свидание, и то, пришлось привлечь Чана, он задержал Минхо в студии, и омеге некуда было деваться, когда Хан туда пришёл. Но бегать от своей пары и дальше без объяснений - было невозможно. Они поболтали в кафе ни о чём. Потом, когда Хан мягко предложил поехать в их тайное убежище, Минхо резко подскочил. Он проронил, что Феликс просил с чем-то помочь, и скрылся с быстротой молнии. Джисон не стал удерживать. Оплачивая счёт, он думал о том, что Феликс сейчас вообще не в Корее. Феликс явно имел неосторожность оказаться слишком втянутым в их отношения. Хоть и невольно. И он уже несколько дней маячит Джисону, мол, задолбали, спрячь клыки и успокой своего перепуганного омегу, я устал быть громоотводом. По непонятной причине, именно его приплетает Минхо всякий раз, когда хочет отделаться от альфы. Джисон не обижается, хотя стоило бы. Но он понимает, что, когда в любимом срабатывает защитный механизм, он сам себя не контролирует. Что-то случилось с омегой в прошлом, и теперь он боится быть слабым, прячет эмоции, не доверяет. Носит маску, пока она не треснет, и сдерживать слёзы станет невозможно. Но Джисону он доверился, хоть немного, приоткрылся. Альфа ценит это и не собирается отступать. И только не забывает напоминать себе, что излишняя напористость может спугнуть омегу. 🤍🤍🤍 Дверь номера Минхо оказывается запертой, когда Хан, по их обычаю, тыкается туда после концерта. Хан стоит и не верит минут пять. Звонит Минхо. Пишет в какао. Стучит, в конце концов. Дверь открывает хмурый и молчаливый Минхо с алыми ушами. Застывает на пороге, не пропуская внутрь. На нём гостиничный махровый халат, а на голове идеальный пробор, как у куколки. Как он укладывает волосы, просто высушив их - загадка. Джисону хочется, чтобы эти вылощенные пряди растрепались по подушке, прочёсанные дрожащими пальцами омеги. Кажется, Лино считывает его состояние, и снова нервничает. От волнения ключицы вздымаются с каждым вдохом, а в закушенной губе и напряженном взгляде сквозит лёгкая паника. Он так красив, что Хан невольно теряется. Хотя настроен был на короткий и ёмкий разговор. - Лино-я... Могу я войти? Минхо молчит почти минуту. - Нет. - Тогда пошли ко мне..? - Хани, я... Устал и хотел бы поспать. - Минхо нервно теребит пояс халата и прячет взгляд. Его идеальность и выдержка трепещут, но не ломаются. Хан желает разобрать этот лакированный фасад и насладиться тёплым, живым, естественным и прекрасным в своей неповторимости Ли Минхо. Который уже имел неосторожность предстать перед альфой в эмоциональной наготе и беззащитности. Не то чтобы у него был выбор. - У меня в номере есть кровать. - Глупость вырывается раньше, чем альфа успевает её остановить. - Хани, ты ведь понимаешь, что я имею в виду? Очередь Хана молчать. Он подбирает слова. А Минхо молится про себя, чтобы тот либо скорее ушёл, либо уже затолкал его в номер и, опрокинув на кровать, сделал то, что обещал. Заставил и кричать, и плакать, и сжиматься на члене. Потому что, ну, на младшем джинсовый жилет на голый торс, отросшие волосы влажные после душа, а шорты обнажают смуглые мускулистые бёдра. Альфа стоит, буквально нависая над Минхо, у которого под халатом только комплект бесшовного белья в виде белых слипов и топа на бретельках. Омега правда собирался спать. И Минхо так устал быть куклой, быть идеальным и фарфоровым ангелочком, с которого смахивают пыль по выходным. Но так чертовски страшно. Что-то в загнанном виде Минхо заставляет Хана развернуть намерения на 180°. И, подумав, он решает, что джентльмен. Вот именно сейчас. - Хорошо, тогда, отдыхай. Он наклоняется и чмокает замершего Минхо в щеку. Неожиданно. Даже для самого себя. Разворачивается и реально начинает удаляться. Минхо паникует. Он ловит ртом воздух, глядя в широкую удаляющуюся спину и, отключив мозг, выкрикивает: - Т-ты забыл в прошлый раз! - Двумя пальцами, как сигарету, он держит презерватив, что был у него в кармане. И смотрит, как олень в свете фар, выдавая, как трудно ему даётся этот шаг навстречу Джисону, отношениям, себе. Хан, обернувшись, выгибает бровь, но быстро берёт себя в руки. Прячет усмешку и, подходя обратно, уже мягче смотрит в кошачьи напуганные глазки. Страх - это не та эмоция, которую он хочет видеть на лице любимого. Не позволяет себе воспользоваться ситуацией. Натягивает поводок внутреннего альфы, который готов наброситься и сожрать, покрыть, повязать такой готовый пирожочек. Обхватив большой ладонью маленькую кисть Минхо, заставляет его сжать фольгу. - Моя смелая омежка, да? - Он мягко целует уголок побелевших губ. - Я ценю это, но не нужно переступать через себя. - Он чувствует, что нежные пальчики ледяные, и понимает, что Минхо боится гораздо больше, чем показывает. - Я позвоню попозже, ок? - Позвонишь? - Минхо отмирает, но растерян до невозможности. - Я ищу варианты, любимый. Позволь слышать твой голос сегодня. - Голос? - И обещай не сбрасывать вызов. Хан почти убегает, потому что внутренний зверь воет и рвёт ошейник, скаля клыки. Лино оказывается один, ещё более растерянный, чем был, и с удивлением замечает, что больше не нервничает. Его не прогнули, не продавили, его состояние считывают и учитывают. Хан даёт ему время, а его уязвимость альфа мог использовать, как захочет. Но не стал. Минхо чувствует непреодолимое желание совершить что-то... непривычное, сделать крошечный шажок из зоны комфорта. Он берёт фольгированный квадратик ртом за уголок и смотрит на себя в зеркало. Отражение маняще выламывает брови, а взгляд такой пошлый, что омега в шоке отшатывается от зеркала, не узнавая себя. Он выплёвывает контрацептив прямо на пол и мелкими шажками бежит к кровати, прыгает плашмя, уткнувшись в подушку. Колотит руками и ногами по пышному одеялу, переживая дикий кринж вперемежку с ликованием за собственную смелость и за то, насколько он горяч. Оказывается. С трудом переворачивается на спину, запутавшись в халате, пытается отдышаться и успокоиться. Обхватывает себя руками и гладит плечи. - Ты молодец, молодец... Такой молодец... И секси. Он пищит и жмурится, не вынося смущения. И, кажется, это самое глупое поведение в его жизни за последние 20 лет. Заказывает в номер мороженое, как поощрение за храбрость. А потом раздаётся звонок. - Спишь? - Да. - Тогда, можно я тебе приснюсь? - Ну и пошлятина... - Стоп! Ты обещал не бросать трубку. - Я не обещал... - Лино улыбается, наслаждаясь собственной стервозностью и поднося ко рту ложку мороженого с клубничным джемом. - Как думаешь, зачем я позвонил? - Услышать мой голос, очевидно. - Ты убийца флирта... - Я в курсе... - Лино хихикает, - Уже подразнить нельзя такого крутого альфу? - Он добавляет в голос игривости и от смущения запихивает в рот полную ложку. - Тебе можно всё, любимый. - Фокфа я фофу фекф по феефоу (Тогда я хочу секс по телефону) - неразборчиво произносит Лино и чуть не прыскает от того, как смешно это прозвучало. - Эммм... - Секс... Секс по телефону... - Говорит омега, уже смущаясь от необходимости повторять. - О. - Джисон ожидал такой прямоты меньше всего, и сразу уловил перемену в состоянии омеги. - Ты больше не боишься, чаги-я? Я был так хорош? - Он не может отказаться от поддразнивания. - С чего ты взял? - Лино уже готовится сбросить, но Хан его опережает. - А-а-а! Ты обещал не бросать трубку! - Блин. Не обещал я. - Тогда пообещай. - Что ещё тебе пообещать? - Что... Обкатаешь мои бёдра? - Хан! - Что не будешь закрывать лицо... - Так... - И сдерживать стоны... - Эм... - Когда я начну подбрасывать тебя, придерживая за талию... - Нет, ты ведь уже... Начал..? - Начал что? - невинно спрашивает альфа, - Дразнить и возбуждать тебя? - Что? Не... - Твой голос охрип, Лино-я... - Э-это от мороженого... - О, у тебя там мороженое? Я тоже хочу! - Не вздумай! - Резко выдыхает тот и замирает. - Оу... - Я не хотел. - Забудь, Лино-я... Просто продолжим, у тебя такой красивый голос. - Я был груб... - омега явно намерен загнаться, и Хан делает ход конём. - Я дрочил на тебя, когда ты прятался в душе, и кончил дважды, прежде, чем избавился от стояка. - Ч-что ты... На... На меня... - А приехав в студию, воспользовался душевой, чтобы снять новое напряжение, твои стоны звучали у меня в ушах, не давая расслабиться... - Сони... Может... Не... - Я передёргиваю на тебя минимум дважды в день, твоё заплаканное лицо и следы зубов на теле свели альфу с ума, омега... - Так, ты играешь грязно, Джисон... - Минхо явно задыхался, говоря это. - А твои отчаянные крики наслаждения заставляют меня твердеть за секунду... Блять... ты плачешь на моём члене каждую ночь во сне, я словно подросток в пубертат, хён... - Я... я еле держусь, чтобы не бросить трубку, альфа... - дрожащий голос омеги отрезвляет Джисона. - Ты умничка. Если станет страшно, просто сбрасывай, ок? Я не обижусь. - Но... - Обещаю, всё в порядке. Я же верю тебе. И ты поверь. - Я... Я верю, но... Хотя нет, не важно... - Что? - Нет, ничего... - Голос Минхо слишком напряжён, когда он пытается казаться равнодушным. - Скажи. Просто скажи, если что-то тревожит. - Ты ушёл тогда... Когда я был в душе... - Да. - Нет, забудь, это глупо... - Ты... Тебя встревожил мой уход? - догадывается Хан и мысленно даёт себе пинка за толстокожесть. - Вовсе нет! Просто это было неожиданно... - Я боялся, что надавил слишком сильно. - Честно отвечает Хан. - На твоём лице был такой ужас, и... ты плакал, скрылся в душе, я решил, что перегнул. И уйти показалось хорошей идеей. - Во.. Вот как... - Теперь я так не думаю. - Я... - Минхо глубоко вздыхает, - я подумал, что оттолкнул тебя... Что тебе не понравилось, как я выглядел и как звучал... - Лино сглатывает ком в горле, не в силах продолжать. - Ёб.. а... Блять... Я сейчас приду, и ты врежешь мне... - Ка... Кажется, Феликс мне написал, постой!!! - Минхо выпаливает это в трубку и связь прерывается. Джисон сидит на кровати, совершенно раздавленный стыдом и сожалениями, и отчётливо слышит низкие стоны Феликса за стенкой, как раз там, куда заселили Хёнджина. Феликс точно не мог ничего написать прямо сейчас. - Пиздец. - Джисон смеётся и откидывается на спину. - Любовь до гроба, долбоёбы оба.