Pretty boy

Вильгельм вздрогнул от звука закрывающейся двери, как будто его ударили по лицу. В конце концов, это был третий раз, когда тот, кого он любил, оставил его. Внезапная тишина, разнесшаяся по квартире, была оглушительной, и он с глубоким вздохом упал на диван. Не таким он себе представлял свой воскресный вечер. Он представлял себе ужин, кино, несколько объятий на том же диване, где он теперь был один; может быть, немного ленивого секса перед сном... что-нибудь в этом роде. Но определенно не это. Он почувствовал легкое давление на колено, открыл глаза и увидел, как его маленькая собачка осторожно положила на него голову. Вильгельм спокойно почесал его за ухом. — Думаю, снова только ты и я, малыш. Отис посмотрел на него своими большими темными глазами. У Вильгельма было такое чувство, что теперь даже его маленькая собачка его жалела. Вильгельму было 27 лет, и еще час назад он, как сообщается, сказал, что очень доволен своей жизнью. У него была любимая работа, любящая семья, хорошая квартира, очаровательная собака и парень, который, как он искренне верил, любил его... но он снова ошибался. Единственное, чего ему все еще не хватало, единственный кусочек головоломки, — это идеального мужчины, который хотел бы разделить с ним свою жизнь. Это был третий раз, когда он был уверен, что нашел мужчину своей мечты, но каждый раз они доказывали, насколько он ошибался. Почему было так трудно найти человека, который бы его любил? Может быть, потому, что Вильгельм не был идеальным парнем-мужем? Почему никто не мог любить его таким, какой он есть? Почему они всегда отворачивались от него и оставляли его с разбитым сердцем? И почему он так и не понял, когда это должно было произойти? Они всегда намекали, что это вина Вильгельма, так что теперь он начинал верить, что с ним что-то очень не так. ___________________________________________ Габриэль был его первым парнем, когда он учился в колледже. Они были вместе почти 3 года, в первый год даже успели вместе снять квартиру. Вильгельм был в него так влюблен – это была любовь с первого взгляда: блондин-спортсмен, которому, казалось, нравилось бегать одновременно с Вильгельмом, и это неизбежно заканчивалось тем, что они бегали вместе, обменивались номерами мобильных телефонов и собираюсь на свидание. Вильгельм ожидал, что они проведут вместе всю свою жизнь, и все равно было немного больно вспоминать, что Габриэль закончил все из-за непонятно чего. Габриэлю, конечно, не казалось таким уж большим делом необходимость двигаться дальше, но для Вильгельма, чья жизнь вращалась вокруг его парня, это было чрезвычайно трудно. — Я больше не могу этого делать, Вильгельм. — сказал Габриэль из ниоткуда с разочарованным вздохом. Вильгельм стоял посреди своей маленькой кухни, совершенно пустой, со сковородой в одной руке и лопаткой в другой, готовя завтрак. «Я чувствую себя так, словно женат на домохозяйке из 1950-х годов. Ты меня душишь!» — Я… — Вильгельм растерянно моргнул. «Мне очень жаль? Я думал, что просто забочусь о тебе». . «Это не забота обо мне. Ты навязчив. - раздраженно ответил Габриэль. «Постоянно присылаешь мне сообщения с вопросом, во сколько я буду дома…» «Это просто для того, чтобы я знал, в какое время мне нужно приготовить ужин!» — воскликнул Вильгельм, расширив карие глаза. «Я именно об этом и говорю!» Габриэль вскинул руки вверх. «Мне не нужно, чтобы ты готовил мне ужин каждый вечер. Мне не нужно, чтобы ты говорил мне, что любишь меня каждые пять минут». — Я не… я не говорю это каждые пять минут. Вильгельм говорил тихо. Это больно. Действительно ли то, что он говорил о своих чувствах, расстроило Габриэля? «Послушай, я знаю, что я твой первый парень, поэтому позволь мне объяснить», — Габриэль придвинулся ближе к Вильгельму и положил руки ему на плечи, их лица были так близко, что Вильгельм мог бы просто наклониться и поцеловать его, если бы захотел. ...но Габриэль, похоже, больше не хотел его поцелуев». «Самое лучшее в отношениях с парнями то, что они, как правило, более расслаблены, чем девушки. Но с тобой? Это как встречаться с 15-летней девочкой, которая на протяжении всего урока продолжает присылать тебе любовные записки с сердечками». Вильгельм отложил сковороду и лопатку, его глаза были полны слез от услышанного от Габриэля. «Эй, я либо 15-летняя девочка, либо чертова домохозяйка из 50-х, определись уже». «Самое худшее то, что ты представляешь собой комбинацию того и другого». – холодно сказал Габриэль. Вильгельм почувствовал, как его сердце разбилось, и он знал, он просто знал, что все кончено. «Мне жаль, что я пытался сделать тебя счастливым. Я не знал, что любить тебя — это плохо. Габриэль закатил глаза. «Послушай, Вильгельм. Для нас обоих было бы намного лучше, если бы мы пошли разными путями. Очевидно, это больше не работает...» Вильгельм стоял посреди кухни, чувствуя себя опустошенным. Тем временем Габриэль собрал свои вещи и вскоре ушел. Вильгельм только услышал, как закрылась дверь. И это был первый раз, когда его бросили. ___________________________________________ Его второй парень, Сэм, был немного старше его. Эти двое только что прекратили длительные отношения и, чувствуя себя одинокими, находили утешение друг в друге. В основном физический комфорт. После четвертого секса Вильгельм понял, что влюблен. Он еще не упомянул об этом, опасаясь еще одного отказа, но по прошествии нескольких месяцев, когда они все еще были вместе, в его сердце начала расти надежда. Они были вместе почти 8 месяцев, когда, сидя вместе на диване в квартире Вильгельма и смотря телевизор, Вильгельм вспомнил то, о чем думал некоторое время. — Итак... я подумал, — сказал он, нервно кусая губу. «Ты же знаешь, что на этих выходных я собираюсь к родителям, да?» после кивка Сэма, он продолжил: «Ну, мне интересно, не хочешь ли ты пойти со мной… хочешь ли ты встретиться с ними». Сэм посмотрел на него так, будто у него выросла еще одна голова. — Хочешь, чтобы я познакомился с твоими родителями? "Да?" Вильгельм нахмурился, потому что это не казалось безумием, верно? Они были вместе какое-то время. Не пора ли сделать это официально? «Они уже несколько месяцев просят о встрече с моим парнем». «Подожди минутку», Сэм посмотрел на него очень удивленно. Его рука соскользнула с плеча Вильгельма. — Ты думаешь, мы встречаемся? Вильгельм снова был очень растерян. Его сердце сжалось и чуть не сломалось, когда он услышал насмешку в голосе Сэма. - Ну да. Это понятно... — О, Вильгельм, — насмешливо усмехнулся Сэм. Он действительно рассмеялся. «Иногда я забываю, насколько ты молод. Ты правда такой наивный?» Вильгельм выключил телевизор. «Я не наивный. Возможно, все началось как-то более несерьёзно, но…» «Это все еще несерьёзно. Для меня это никогда не переставало быть случайным сексом». Сэм прервал его, будучи слишком серьезным, чтобы Вильгельм мог обратить внимание на то, что он говорил. «Я не ищу парня. Я не хочу парня. А если бы хотел, мне бы не нужен был такой навязчивый мальчик, как ты». Навязчивый. Это слово снова прозвучало. От этого у Вильгельма свело желудок. «Я не навязчивый! Почему ты думаешь, что я навязчивый?» «О, Вильгельм, пожалуйста. Ты проводишь больше времени в моей квартире, чем в своей. Ты хочешь, чтобы я познакомился с твоими родителями. Ты даже несколько раз приходил ко мне в офис, чтобы удивить меня обедом». «Я был милым! Это не навязчивость! И я знаю, что ты ненавидишь эти чертовы сухие бутерброды в этой ужасной столовой, и мне бы хотелось, чтобы ты ел настоящую еду!» — возразил Вильгельм, чувствуя себя моложе с каждым словом. Казалось, Сэм смотрел на него с жалостью за его невиновность. «Вильгельм, что это?! У нас был секс, нам было весело, но в конце ночи я не хочу с тобой обниматься. Я просто хочу, чтобы ты пошел домой». Сэма, похоже, это не волновало, как будто то, что он говорил, не разрывало Вильгельма на части. — Хотя я признаю, что просыпаться с моим членом в твоём рту — неплохой способ проснуться, но я правда… Вильгельм вскинул руки. Он был в ярости, особенно на себя. Как он мог убедить себя, что Сэм любит его, когда тот не испытывал к нему никаких чувств? Он был таким идиотом. — Тебе не кажется, что тебе следует яснее выражать свои намерения? Тебе не кажется, что было бы неплохо сообщить мне, что у этих… отношений нет будущего? Сэм, явно уставший от разговора, схватил с кресла куртку. — Тебе не кажется, что если бы ты не был так занят выстраиванием этих отношений в своей голове, ты бы понял, что единственное, что нас разделяет, — это кровать? Он надел куртку и осмелился дважды похлопать Вильгельма по плечу. «Жаль разочаровывать тебя, чувак. Веселись с родителями на этих выходных». Когда десять секунд спустя Сэм вышел за дверь, Вильгельм знал, что больше никогда его не увидит. Он чувствовал себя идиотом, плача, но не мог остановить разрыв своего сердца, хотя человек, который только что разбил его, не стоил его слез. ___________________________________________ После Сэма Вильгельм нашел время для себя. Он сосредоточился на работе, на чтении книг, на которые у него не было времени, и на общении с друзьями. У него есть собака, которая заполняет его пустоту, и, конечно же, чтобы был кто-то, кто будет рад его видеть, когда он вернется домой. Отис был очаровательной маленькой собачкой, и Вильгельму нравилось о нем заботиться. Он был из тех парней, которые любили заботиться о людях, которых любили, и ему приходилось признавать, что есть люди, которым это не нравится. Но Отису это понравилось, так что на какое-то время его преданности хватило. А потом он встретил Алекса, секретаря ветеринарного кабинета, который флиртовал с ним каждый раз, когда он водил Отиса на осмотр. Но на этот раз Вильгельм отказался сделать первый шаг. Когда Алекс наконец пригласил его на свидание, Вильгельму не потребовалось много времени, чтобы влюбиться в него. Алекс был действительно отличным парнем, дружелюбным, открытым и добрым. Несмотря на то, что Вильгельм пытался сдерживаться, он уже планировал их свадьбу, когда они встречались всего 6 месяцев. Было ли это настолько плохо, что он мог представить себя проживающим с Алексом всю оставшуюся жизнь? Но сейчас это случилось снова. Алекс в последнее время был в таком стрессе, работал на двух работах и учился на степень магистра, и инстинкты Вильгельма снова сработали, следя за тем, чтобы он выспался и расслабился. Он ничего не мог с этим поделать; ему просто нравилось помогать людям, и Алекс, казалось, не обращал внимания на это. (Вильгельм признался себе, когда была уже поздняя ночь и никто не слышал его вздохов, что ему хотелось бы, чтобы кто-нибудь позаботился о нем для разнообразия...) Вильгельм искренне верил, что на этот раз все в порядке. Он действительно думал, что Алекс любит его так же сильно, как и он сам. — Вильгельм, нам нужно поговорить. — пробормотал Алекс, как только Вильгельм вошел в комнату, проверив лазанью в духовке. Вильгельм нахмурился. "Что такое ? Ты в порядке ?" — Я… — Алекс провел рукой по лицу. «Ненавижу это делать, правда, но… я… Вильгельм, это больше не работает». Вильгельм сел рядом с ним и совершенно потерянно склонил голову набок. — Я не знаю, о чем ты говоришь, любимый. У тебя проблемы на работе?» «Нет, я говорю о нас!» Алекс посмотрел ему в глаза, и он увидел его решимость закончить, даже если это причинило ему боль. Вильгельму казалось, что из его легких выдавили весь воздух. «Это просто больше не работает. Мне действительно жаль." Вильгельм едва мог сформулировать предложение среди своего опустошения. "Почему?" «Я думаю, что мы хотим разного в отношениях». Алекс объяснил. «По крайней мере, он ведёт себя лучше, чем другие», — с сожалением подумал он. «Я не могу дать тебе то, что ты хочешь, а то, что ты даешь мне… это не то, что мне нужно. Это не то, чего я хочу». "О чем ты говоришь?" Вильгельм спросил его снова, сражаясь в одиночку в уже проигранной войне. «Какие разные вещи? Я просто хочу тебя. Скажи мне, чего ты хочешь, и я дам это тебе». — Пожалуйста, правда, не возненавидь меня за эти слова, но… ты… ну, ты такой навязчивый. Алекс вздрогнул, зная, как сильно Вильгельм ненавидел это проклятое слово. «Я знаю, что ты так не думаешь, но» — Как ты можешь мне такое говорить? Вильгельм снова встал, не в силах усидеть на месте. "Мне жаль!" Алекс поднял руки перед собой, защищаясь. «Ты отличный парень, но мы действительно хотим разного. Я очень независим, а ты...» — Не смей больше говорить «навязчивый!» Он стиснул зубы. Алекс вздохнул. «Ты понимаешь, что я имею в виду, да?» Вильгельму казалось, что он вот-вот взорвется. «Нет. Знаешь что? Я действительно не понимаю! Я не понимаю, что плохого в желании заботиться о людях, которых я люблю. Мне всегда нравится быть рядом с тобой, когда тебе это нужно; мне нравится готовить ужин когда у тебя был долгий день, и мне нравится...” «Вильгельм!» Алекс прервал его, положив руки ему на плечи и нежно сжав. «Ты потрясающий парень. Ты просто не нашел того, кто нуждается в тебе так же, как ты». Вильгельм закусил губу. «Я думал, ты…» «Я хотел. Я правда хотел, но не могу». - с сожалением сказал Алекс. Вильгельм знал, что это безнадежный разговор. Он не мог сделать или сказать ничего, что могло бы заставить Алекса остаться. Затем он кивнул. И он отпустил его. Он всегда их отпускал. ___________________________________________ Навязчивый. Это проклятое слово было злейшим врагом Вильгельма. Это означало, что его не поняли; это означало, что его любовь не была желанной. Это означало, что человек, которого он любил, на самом деле не знал, что делать со всей любовью, которую он мог дать. Он не знал, когда он начал чувствовать потребность в том, чтобы о ком-то заботиться, но, вероятно, это началось, когда он был маленьким. Он всегда был мальчиком, который останавливался, чтобы подобрать раненых птиц, и отвозил их домой, чтобы помочь им поправиться. Он был из тех детей, которые готовили матери чашку чая, когда она плохо себя чувствовала. Ему нравилось слушать, как его старший брат говорил о ней в свое время, и разговаривать с ним, если его что-то расстраивало. Он помогал отцу с машинами, хотя ему это было неинтересно, он делал это, чтобы доставить удовольствие отцу. Ему нравилось печь печенье, чтобы принести его в школу и раздать одноклассникам. Ему нравилось делать всех счастливыми, и что в этом плохого? Но теперь, когда он стал взрослым, такая нежность причинила ему гораздо больше горя, чем он мог себе представить. Сидя один за кухонным столом и без особого аппетита поедая лазанью, Вильгельм устало вздохнул. Он задавался вопросом, не было ли то, что он навязчив, просто оправданием… удобным оправданием, которое каждый использовал, чтобы найти выход. Он задавался вопросом, было ли в нем что-то еще, что-то, что заставило мужчин, которых он любил, уйти и разбить ему сердце. Сможет ли он когда-нибудь найти того, кто в нем нуждается? Кого-то, кому он может понадобиться? Кого-то, кто не закроет перед ним дверь? Вильгельм долго-долго сидел за кухонным столом, словно чего-то ожидая. Но он не ждал возвращения Алекса, что тот пожалел о своем выборе. Они ни разу об этом не жалели. А Вильгельм продолжал ждать, хотя и не знал точно, чего он ждет. ___________________________________________ Раньше понедельники были довольно плохими, но сегодня был худший понедельник за всю историю всех понедельников. Вильгельм работал воспитателем в детском саду. Он всегда любил детей и преподавание и никогда не сомневался в том, чем будет заниматься в жизни после окончания средней школы. Видеть каждый день кучу буйных, счастливых детей, наблюдать, как они растут, видеть, как загораются их лица, когда он учил их чему-то новому... это было бесценно. Если и было что-то, чему он определенно радовался в своей жизни, так это решение стать воспитателем детского сада. Но это не означало, что пойти на работу на следующее утро после очередного расставания было именно тем, чего он хотел. «Учитель, Жоау взял мой клей! Скажите ему, чтобы он вернул мне его!» «Учитель, мой рисунок очень красивый, правда? Можем ли мы повесить его на стену?» «Мне нужно в туалет, сэр!» Вильгельм позволил себе на мгновение глубоко вздохнуть, затем заставил себя улыбнуться и вернулся к помощи своим детям. По понедельникам они любили рисовать о выходных. Вильгельму нравилось поощрять их к творчеству, но сегодня все казалось сложнее. У них всегда было время рассказать истории после детского обеда, и сегодня он с радостью это принял. Некоторые дети уснули, а те, кто не замолчали, сосредоточились на книге, которую он им читал. Голова Вильгельма раскалывалась, но он был рад тишине и покою. Когда день закончился и все дети разошлись, Вильгельм вернулся в класс, чтобы привести себя в порядок к следующему утру. Он поставил каждый стул на свое место, сложил забытые детьми вещи в коробку «Потерянные и найденные», разложил игрушки по соответствующим коробкам, а затем повесил дневные рисунки на «Стену искусств», куда каждую неделю вывешивал новые рисунки. Детям больше всего нравилось выставлять свои работы на всеобщее обозрение. Когда он собирался схватить свой рюкзак, в кармане завибрировал мобильный телефон. Он рассеянно его достал и вздохнул, когда увидел, что звонит его мать. Казалось, она всегда чувствовала, когда что-то происходит, а он просто не был готов говорить о том, что произошло с Алексом накануне вечером. Он знал, что не может просто игнорировать ее звонок, поэтому глубоко вздохнул и постарался говорить как можно более нормально. "Привет мама!" "Привет дорогой." - радостно сказала Кристина. "Ты занят?" «Нет. Я уходил из детского сада. А что? Что такое?» — спросил он, выключив свет в классе и идя по коридору. «Ааа, я просто хотела кое-что узнать у тебя», — пробормотала она, и Вильгельм услышал тихий шорох бумаги, как будто Кристина что-то писала. «Я заканчиваю детали еды для вечеринки, и я вспомнила, что ты сказал, что у Алекса аллергия на крабов». Вильгельм остановился посреди коридора, внезапно парализованный. Вечеринка. Он совершенно забыл о вечеринке по случаю дня годовщины своих родителей, куда он должен был наконец пригласить своего парня познакомиться с ними. Это должно было произойти во время весенних каникул, поэтому Вильгельм (и Алекс) согласились остаться на неделю, чтобы помочь с последними приготовлениями. И теперь вместо этого ему пришлось бы сказать матери, что у него больше нет парня. Ему следует сказать ей, что он еще раз был недостаточно хорош. И, черт возьми, это было так унизительно. Почему он был так неспособен к длительным отношениям? Почему он постоянно облажается? — Милый, ты еще здесь? — спросила она, и в ее голосе отчетливо слышна нахмуренность. Вильгельм покачал головой. «Хм. Да, я все еще здесь. Извини». «Итак, у Алекса аллергия на крабов? В первых блюдах есть краб, и я просто хочу убедиться, что у нас есть для него что-то другое». Она объяснила, явно взволнованная наконец-то встречей с мальчиком, который делал ее сына таким счастливым. Вильгельм моргнул. А потом он совершил одну из самых глупых вещей, которые когда-либо делал в своей жизни. «Ага, да. Да, у него аллергия на крабов. «Ну ладно, тогда не волнуйся ни о чем. Я позабочусь о том, чтобы у нас было для него что-нибудь еще», — немедленно ответила ему мать, и Вильгельм услышал, как она что-то пишет. «Ты даже не представляешь, как мы счастливы наконец встретиться с вами». Вильгельм нервно сглотнул. — Я тоже, мама. «Я уверен, что мы его полюбим. Тот, кто делает нашего сына таким счастливым, должен быть замечательным человеком». На другом конце линии послышался звуковой сигнал, и Кристина какое-то время что-то бормотала. «Мне пора идти, дорогой. Я получила сообщение от твоего брата, в котором он спрашивает, нужно ли ему надеть костюм. Мне лучше позвонить ему, прежде чем он возьмет напрокат смокинг, как будто он собирается на церемонию вручения Оскара». Вильгельм прислонился к стене и закрыл глаза. «Конечно, мама. Я скоро позвоню тебе. Я люблю тебя». «Я тоже тебя люблю, дорогой. Передай Алексу привет от меня!» И вот так она закончила разговор. Вильгельм понял, что менее чем через две недели он появится на пороге родителей совсем один, и родители проведут всю неделю, посылая в его сторону жалостливые взгляды и пытаясь утешить его за то, что его бросили (снова). Он определенно этого не ждал. ___________________________________________ Проснувшись в четверг, Вильгельм почувствовал, что, возможно, он начинает приходить в себя. Да, ему все еще было больно, и да, ему хотелось, чтобы этого не произошло, но он не мог провести остаток своей жизни, плача из-за парней, которые этого не стоили, верно? Так продолжалось до той ночи, пока он не обнаружил среди своей одежды одну из любимых футболок Алекса. Остаток ночи он провел, свернувшись калачиком с Отисом на диване, попивая вино прямо из бутылки. С течением времени Вильгельм впадал в отчаяние. Эрик прислал ему фотографию своего костюма – по крайней мере, мама убедила его не носить смокинг – и двух разных галстуков, спрашивая его мнение, какой из них надеть. Вильгельм еще не решил, что он будет носить. Он был слишком занят размышлениями о том, что ему делать со своим пропавшим парнем. «Смотрите, господин Вилле, я нарисовала себя!» Вильгельм улыбнулся своей самой яркой улыбкой, присев на корточки рядом с Марией и взял у нее рисунок. «Правда? Тогда посмотрим!» "И тебя!" – гордо заявила она, слегка подпрыгивая и раскачивая свои длинные хвосты по плечам. "Ты видишь?" Вильгельм посмотрел на рисунок. Голова ее казалась огромной, тело слишком высоким, волосы она нарисовала очень длинными, а брови низко надвинула на глаза, как будто она хмурилась. «Ты темный Аквамен!» Она заметила, указывая на его волосы и брови. «Потому что в последнее время ты выглядишь очень грустным! Видишь? Слезы текут по твоему лицу!» Впервые в жизни Вильгельм ненавидел то, насколько раскованными и честными могут быть дети. ___________________________________________ Снова был четверг, Вильгельм должен был быть в доме родителей на следующий день после обеда, сразу после окончания занятий на неделе. Уже прошла неделя, а он все еще понятия не имел, что делать со своим «пропавшим» парнем. Излишне говорить, насколько он был близок к нервному срыву. Он решил, что ему нужно немного расслабиться, подышать свежим воздухом и определенно перестать так много думать, поэтому он схватил Отиса за поводок и повел его на прогулку. Они жили в очень тихом районе, и Вильгельму нравились поздние прогулки, но в последнее время... в последнее время он, казалось, не мог получать от чего-либо удовольствия. Все, что он делал, это подвергал сомнению свою жизнь, хотя еще совсем недавно он был убежден, что она идеальна. Отис радостно шел перед ним, высоко подняв голову и энергично виляя хвостом. Собака ненадолго остановилась, чтобы понюхать дерево и тут же пописать. План Вильгельма перестать думать не сработал. Его мысли были сосредоточены на выходных и на том, какая это будет катастрофа. Он знал, что должен быть мужчиной и сказать своей семье правду. В любом случае у него не было другого выбора. Что он собирался делать? Появиться у их двери один и сказать, что его парень не смог прийти, потому что у него пищевое отравление? или что-нибудь еще он мог придумать? В конце концов они узнают правду. Не стоило лгать об этом. Однако это не означало, что ему нравилась идея признаться во всем. После двух предыдущих расставаний и разочаровывающих свиданий он знал, что его родители беспокоились о нем. Они знали, как быстро он влюблялся и как сильно ненавидел одиночество. Они также знали, что он склонен совершать глупости, когда его сердце разбито. Например, встречаться с парнями постарше, которые использовали его только для секса. Или притворяться, что у него все еще есть парень, хотя на самом деле его уже нет. Вильгельм вздохнул, остановившись у другого дерева, чтобы Отис его обнюхал. Он позвонит родителям, как только доберется до своей квартиры, и скажет им правду, унизительную или нет, что они с Алексом больше не вместе. Лучше дать им время переварить новость, чем видеть жалость на их лицах, когда он придет к ним домой на следующий день. Пока он думал об этом, его мобильный телефон в кармане начал вибрировать. Он поднял его и увидел, что это сообщение от его отца. Он с любопытством открыл его. От: Папа: Как здорово, что завтра мы наконец встретимся с Алексом. Если тебе интересно, вчера я нашел обручальное кольцо твоей бабушки. Мы можем изменить его, если тебе оно когда-нибудь понадобится. - Вильгельм чуть не уронил свой мобильный телефон. Почему Вселенная сговорилась против него? Он немного отпустил поводок Отиса и прислонился к стене здания, ожидая, пока его маленькая собачка закончит то, что он делал. Отец предлагал ему обручальное кольцо бабушки. Хм, ладно, возможно, он упомянул, что Алекс может стать любовью всей его жизни. Возможно, он несколько раз намекал, что хочет выйти за него замуж. Он знал, что его родители потеряли всякую надежду на Эрика, который гордился тем, что каждый раз, когда они его видели, он держал за руку новую девушку, но он не ожидал этого. И что он ему теперь скажет? Нет, спасибо, но Алекс расстался со мной на прошлой неделе? Боже, Вильгельм никогда в жизни не чувствовал себя таким жалким. Отис потянул поводок, чтобы продолжить прогулку, и блондин неохотно последовал за ним. Он потерялся в своих депрессивных мыслях и в итоге не понимал, куда идет. Прежде чем он это осознал, он шел через ту часть города, в которую никогда раньше не заходил. Он оглядел незнакомые здания и улицы и разочарованно вздохнул. Ему просто хотелось пойти домой и спрятаться от мира в своей постели, полностью укрыв его одеялом. Он свернул за следующий угол, чтобы вернуться на одну из наиболее знакомых улиц своего маршрута, когда что-то привлекло его внимание. Было довольно темно, и сначала ему было трудно разглядеть, что это такое, но потом он понял, что смотрит на худого мужчину с вьющимися волосами, прислонившегося к стене в переулке. Но что привлекло его внимание, так это одежда, которая была на мужчине. На нем были черные подтяжки, перекрещенные вокруг талии, без рубашки, в самых маленьких кожаных шортах, которые Вильгельм когда-либо видел в своей жизни, в комплекте с небольшой сумкой посередине живота, контрастирующей с оттенком его кожи, делавшей его таким красивым .. Уличный фонарь освещал щеки и красивый рот этого мужчины, идеально подчеркивая локоны его волос. Вильгельм также не мог оторвать взгляд от его глаз, которые идеально сочетались с подводкой. Блондин просто не мог отвести взгляд. Он никогда раньше не видел такого человека. Было так много всего, чем можно было бы восхищаться, но этого казалось недостаточно. Как этот человек может быть одновременно уязвимым и сильным? Вильгельм был совершенно растерян. Мужчина наклонил голову набок, оглядел блондина с ног до головы. Он поднял бровь. «Что такое, блондинчик? Ты никогда раньше не видел проституток?» Вильгельм бессознательно поперхнулся. Голос этого человека был высоким и несколько хриплым, таким же привлекательным, как и весь он сам. Это был не первый раз, когда он видел проститутку, но впервые он видел кого-то настолько красивого в этом бизнесе. И он не мог не задаться вопросом, сколько людей в Стокгольме остановятся, чтобы нанять его. А потом Вильгельм совсем потерялся, потому что ему в голову пришла самая абсурдная идея, и он действительно подумывал принять ее. "Привет." Сказал он, чувствуя себя каким-то глупым. Мужчина скрестил руки на груди. Они были длинными и немного мускулистыми. Вильгельм заметил, что мышцы меняются при движении. Он казался расслабленным. "Привет." «Меня зовут Вильгельм». Блондин продолжила. Он не мог точно сказать, о чем думал. «Тебя?» «Ты можешь называть меня как хочешь, лишь бы у тебя были деньги». - сказал мужчина с провокационной улыбкой. В животе у Вильгельма скрутился комок, но он все равно выдавил слова. «Мне нужно, чтобы ты представил, что тебя зовут Алекс». "Алекс?" Мужчина повторил. — Серьезно? Сейчас? Вильгельм сглотнул и медленно покачал головой. — У меня... у меня есть к тебе предложение. Мужчина тихо согласился, вероятно, скрывая смех.«Как у всех» Пробормотал он про себя. — Что за предложение, блондинчик? Вильгельм глубоко вздохнул и решил сразу перейти к делу. «Мне нужно, чтобы ты был моим парнем на неделю». Мужчина выпрямился и настороженно посмотрел на него, явно удивлённый его словами. Это было бы идеальное время для того, чтобы Вильгельм сбежал, прежде чем он сделает что-нибудь еще более глупое. Вместо этого он сжал поводок Отиса и спросил: «Какая твоя цена?» На лице мужчины мелькнула забавная улыбка, когда он сделал несколько шагов ближе к Вильгельму, выходя из переулка и встретившись с ним лицом к лицу. Один из его длинных пальцев провел линию на челюсти блондина, которая напряглась от его прикосновения. «Мне трудно поверить, что у такого милого малыша, как ты, проблемы с поиском парня». — тихо сказал он, поддразнивая и глядя вниз, его ботинки давали ему небольшое преимущество в росте. «Тебя заинтересовало мое предложение или нет? Мужчина наклонился так, что его рот приблизился к уху Вильгельма. Блондин почувствовал, как по его телу пробежал горячий румянец, а горячее дыхание прошло по коже. «Скажи свое предложение, котенок, и тогда я скажу тебе, интересно мне это или нет». Вильгельм уже сожалел об этом, но все равно сделал предложение. Вот в каком отчаянии он был.