Вкус тлена

Кормик лежал на мостовой, глядя в звёздное небо. Каким же мирным и далёким оно казалось от ужасов внизу! Именно сейчас он по-настоящему понял, насколько одинок в своей миссии: всего-то нужно было получить пару десятков ударов по печени и взглянуть на проблему с иной стороны, так сказать. Как только послышался шум со стороны таверны, продажные стражники оставили его в покое. Кормику оставалось лишь беспомощно глядеть на них снизу вверх, точно какому-то сброду. Он попытался перевернуться, чтобы встать и догнать их, но вес кольчуги сыграл против него. В теле ныла каждая косточка, даже те, о существовании которых Кормик не подозревал. В сердцах он ударил кулаком по мостовой и взвыл — не понимая уже, от боли или же отчаяния. Нет, сдаваться он не собирался. Кормик предвкушал, как ворвётся в здание городской стражи яростной бурей, взывающей к справедливости, и вытрясет имена всех дежуривших в эту ночь стражников. Да он каждого найдёт и засадит! Снова приближалась толпа, но на сей раз — местных забулдыг. Командный голос раздавал им указания: велел бежать в таверну за комплектом первой помощи, ни в коем случае не трогать Кормика и не дышать на него. Немного помятое лицо полуэльфа заслонило звёздное небо. Почему-то оно казалось смутно знакомым, хотя Кормик определённо видел его впервые. — Эй, приятель, ты живой? — Заметив, что тот отреагировал, полуэльф заулыбался. — Уже неплохо. Ну-ка, следи за пальцем. Кормик слушался и не сопротивлялся, когда ему влили целебное зелье прямо в рот. Он хорошо знал его вкус. Измученное тело мгновенно отозвалось волнительной дрожью, появились силы встать, опираясь на локти. По голове ему почти не прилетело — вовремя сгруппировался. Впрочем, вряд ли это было простой удачей. Выпивохи помогли подняться, а затем опасливо расступились. Хотелось поскорее добраться до здания стражи, но боль разлилась горячей волной, и Кормик скривился. Полуэльф жалостливо хлопнул его по плечу. — Скоро зелье подействует, не торопись. Но тебя нужно нормально осмотреть — вдруг есть внутренние повреждения? Кормик упрямо мотнул головой. — Нет, это было послание. Спасибо вам, но я должен спешить. Полуэльф упёр руки в бока и тяжело вздохнул. Взгляд зацепился за его грязные, подвёрнутые к локтям рукава и замызганный фартук. Он явно не грёб золото лопатой, а честно вкалывал не на самой простой работе, и от его непрошенной заботы становилось не по себе. Поэтому Кормик прятал взгляд — чтобы не опознали, не донесли, насколько он никчёмный идиот. — Значит, внутренние, моральные. Напоминаешь моего брата — он такой же баран упёртый. Давай хотя бы возьму ещё зелье у Хазира… — Только не к нему, — злобно бросил Кормик. Сейчас казалось, что калишиты могли спокойно добить его и бросить тело в море. Никакие выпивохи уже не помогут. С Хазиром следовало разобраться иначе, хитрее, и для начала — избавиться от «крыши». Подобные «услуги» от стражи почти не скрывались и выдавались за «личное поощрение» от благодарных жителей. Придраться было не к чему, но когда получалось кого-то поймать, начальство не скупилось на публичные порки и запугивание. Однако золото всякий раз оказывалось сильнее. Простым стражникам платили весьма скромно, поэтому они легко поддавались соблазну, быстро входили во вкус и прикрывали кого похуже — вроде гильдии воров и контрабандистов. Кормик старался не думать, что таилось ещё глубже. Если полуэльф работал в таверне, то хорошо знал правила — и понимал, на какой риск шёл, помогая незнакомому стражнику. Однако он будто не сильно волновался за свою жизнь и добродушно лыбился. — Ну точно как мой братец. Помню, как он ногу сломал, храбрился, а потом кто его через болота тащил? Ну, будь по-твоему, насильно не держу. Но если снова беда случится — заглядывай в «Утонувшую флягу». — Полуэльф махнул в сторону таверны. — Даже если они меня за дело побили? — Будь ты трижды продажной шкурой, впятером на одного со спины даже крысы не нападают — а я в них кое-что понимаю! Хотя таверна тут ни при чём, — добавил полуэльф. — В общем, глаз у меня намётан на подозрительные рожи. Твоя — явно не из их числа. Даже сейчас. Комплимента лучше Кормик не получал за всю свою карьеру. Обычно о стражниках говорили либо плохо, либо никак. Улыбнувшись вслед за полуэльфом, он не почувствовал боли — эликсир подействовал незаметно. Настала пора выдвигаться с новыми силами. — Я верну долг, клянусь. Ещё раз спасибо за помощь, — смущённо пробормотал Кормик как какой-то мальчишка, а затем встрепенулся, припомнив свой промах с Бибелем и Бобелем. — Простите, как вас зовут? — Дункан. Дункан Фарлонг. Я хозяин этого клоповника, — он опять указал на таверну и запоздало спохватился — видимо, всё-таки так шутил своеобразно. — Но клопов у нас тоже нет, сэр. Уже в пути Кормик понял, что в юности жил в одной деревне с тем самым «непутёвым» братом, Дэйгуном Фарлонгом. Вот так совпадение! Кормик, как и все дети Западной Гавани, рос в трепетном ужасе перед мрачным, нелюдимым охотником Дэйгуном, а оказалось, что и тот порой попадал в дерьмовые ситуации. Впрочем, что такого? Он тоже — простой смертный. Эта встреча показалась Кормику не случайной — боги словно подали знак: родные корни напомнили о себе в тот момент, когда он почти опустил руки! В порыве воодушевления Кормик даже сделал крюк и помолился у храма Тира на удачу. Значит, правда на его стороне, справедливость восторжествует! Днём здесь постоянно звучали песни, проводились ритуалы. На ступенях храма дежурили профессиональные попрошайки и стайкой брали в кольцо зазевавшихся мирян. Кормик не очень любил шум, который отвлекал от собственных мыслей, но сейчас, ночью, храм словно застыл в холодной вечности. Было немного не по себе, однако вера никогда не ассоциировалась у него с комфортом — скорее, со страхом и надеждой. Кормик не чувствовал проблем с поиском правды и борьбой с беззаконием, но часть из догм про месть за невинных и наказание виновных давалась с трудом. До сей поры он увиливал от насилия, старался решать дела мирно, но ситуация ясно дала понять, что обстоятельства изменились, да и зло заслуживало наказания. Кормик лишь сомневался в собственных силах — поднимется ли рука даже на самого отпетого негодяя? А продажных коллег? Очевидно, Тир проверял его решимость — и богу плевать на сложные обстоятельства. За прошедшие часы Кормик остыл и уже не считал скандал в штабе хорошей идеей. Даже если лейтенант Тарр примет его рапорт, то что дальше? Сидеть и ждать справедливости? Нет, эти пятеро — только препятствие, а не цель. Значит, Кормик нашёл что-то важное; следовало продолжать с осторожностью и не светиться. Поэтому наперво Кормик, игнорируя вопросы Дирка, стянул с себя грязную форму, бросил куда-то на пол и завалился спать. Зелье лечения творило свою дивную магию, приятно пощипывая в местах ударов. Утро Кормик встретил с более или менее ясной головой, но разбитым, точно с попойки на Праздник Жатвы в Западной Гавани. За окном светило солнце, а Дирк, конечно же, не стал его дожидаться и ушёл на завтрак. Всё шло своим чередом, словно ничего не случилось. Кормик уселся на кровати, уставился на брошенную форму и тяжело вздохнул: он только полдня потратит, чтобы привести себя в порядок по правилам, а преступники тем временем будут далеко впереди, заметать следы! В животе призывно урчало, и Кормик, переодевшись в повседневную одежду, поплёлся вниз, где кипела жизнь. Ночная смена сдавала дела дневной. Кто-то шёл сразу спать, но многие бежали в столовую за миской каши. Лейтенант Тарр стоял в центре зала и громогласно раздавал указания, сверяясь с бумагами. Начиналось обычное утро обычного дня. Наконец очередь дошла и до Кормика. Лейтенант Тарр сощурился на него как ястреб перед атакой и взвизгнул: — Кормик, опаздываешь! А с лицом что? Ну-ка, дыхни! Послышались смешки, а Кормик думал лишь о тех, кто избивал его этой ночью — они тоже сейчас смеялись, но о своём? Глупый принципиальный стражник продолжал огребать, хотя мог бы сидеть тихо. Он шагнул к лейтенанту Тарру и со всей дури дыхнул ему в лицо, как было велено. — Ничего. Странно! — Видимо, такого поворота событий ещё не случалось: Тарр глубоко задумался и решил весьма великодушно: — Выходи на смену, когда будешь готов. Дирк, я тебя вижу! Где отчёт за ночную смену? Воспользовавшись моментом, пока гнев начальства переключился на товарища, Кормик быстрым шагом направился в обеденный зал, взял миску каши с добавкой и уселся за свободный стол. Дирк вскоре присоединился к нему. Казалось, ему вообще не было дела до выволочки, мысли витали где-то далеко. — Да какие тут отчёты… пока ты спал, паладин Тира задержанных привёл! Ты бы видел его доспехи — нам на такие нужно лет десять копить и не жрать ничего. — Ты сейчас ешь за городской счёт, — напомнил Кормик и уточнил: — А чего он вдруг сам пришёл? Дирк пожал плечами. — Говорят, какая-то большая шишка устроила внезапную проверку, а капитану никто не донёс, — добавил он вполголоса, — так что Тарр сегодня бегает как в задницу ужаленный. Скоро всех заключённых отмоет и в парадное переоденет, будь уверен, а нам — опять шиш. Теперь Кормик понял, с чего такая забота проявилась: Тарр боялся, что начальство увидит побитого стражника. Наверняка всех, кто рожей не вышел, опять отправил в патрули подальше или склады сторожить. Не в первый раз. Впрочем, Кормик серьёзно заинтересовался возможностью встретить кого-то повыше капитана Брелейны: вдруг он ошибся, и расследование всё-таки началось? Кормик считал, что без его экспертного мнения никак не обойтись, поэтому быстро закинул кашу в рот и прожевал с усилием, до выступивших слёз. Дирк смотрел на него как на дурачка, смеялся, но не стал комментировать. Они вместе вышли в общий зал, но лейтенанта Тарра там уже не было. Зато со стороны камер доносились подозрительные крики, не похожие на привычную выволочку. Переглянувшись, Кормик и Дирк поспешили на шум: только бунта им не хватало! Камеры для задержанных встретили непередаваемым смрадом. Многие годы здесь ежедневно отсыпались пьяницы, наркоманы и нищие, которые возвращались на нары как к себе домой, поэтому стены намертво впитали в себя запахи немытых тел и экскрементов. Дежурить здесь — особенно в духоте — было тем ещё счастьем. Лучше уж на улицах. В распахнутой камере лежало скрюченное тело в луже рвоты. Дежурный уже не пытался реанимировать его и сидел рядом на корточках, спрятав взгляд от лейтенанта Тарра, который вышагивал вдоль решётки как взбешённый совомед. Заключённые вжимались в стену напротив, но Кормик не понял, кого именно они испугались. — Где эти два бездельника, которые его привели? Немедленно ко мне! Бардак, бардак! — вопил лейтенант Тарр, потрясая руками. — Как ты это допустил, болван?! — Он задохнулся рвотой, сэр. Я даже дверь открыть не успел, — ответил дежурный. Покойник был очень худым, словно высушенным, и грязным, но Кормик сразу приметил желтоватый оттенок его кожи — как у наркоманов в притоне. Если бы кто-то сказал, что парень умер неделю назад, Кормик бы охотно поверил. На всю камеру воняло как в алхимической лавке — тяжёлым концентратом травяных отваров. Знакомый спазм сковал горло, и Кормик едва не распрощался со своей кашей — это точно была «дрянь» с улиц. Лейтенант Тарр, который не замечал ничего странного, резко остановился. — Вот что мы сделаем: спрячьте тело в подсобке, никому о нём ни слова! — Он тыкнул пальцем во всех, кого видел. — Слышали? Поможете — сегодня отдыхаете. — Два дня отдыхаем. Без проблем, сэр, — нагло уточнил Дирк и шагнул к покойнику. Испуганный дежурный присоединился к нему. Однако Кормик стоял горой. — Я в этом не участвую. Да и смотреть на подобный стыд он не собирался. Эта смерть стала последней каплей в чаше терпения — однако вместо гнева Кормик чувствовал опустошение. В душе он давно понимал, что больше не сможет выполнять преступные приказы, но долго не решался на противодействие. Осталось лишь поставить точку. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, он вышел в коридор и резко свернул в сторону склада для вещдоков. Скучающий писец мазнул по нему взглядом и не стал задерживать. Кормик прошёл вдоль полок с ящиками, отмеченными датами — его интересовал день, когда они с Дирком накрыли наркопритон. Как он и боялся, мешочки с уликами исчезли. Дверь в комнату с грохотом распахнулась и чуть не свалила на пол ближайшие ящики. Лейтенант Тарр теперь точно напоминал совомеда, готовящегося к атаке. — Кормик, ты перешёл все границы! Неподчинение, проникновение в хранилище без допуска… — Я оставил вам образцы наркотика, который убил задержанного, но они пропали! — Говори тише! — шикнул Тарр и захлопнул дверь, чтобы не подслушивал любопытный писец. — Какой наркотик, о чём ты? Он умер по недосмотру, это несчастный случай! — Капитан Брелейна должна знать. Я хочу с ней поговорить. — Она в замке Невер по срочному делу. Кормик, ты вообще в своём уме? У нас труп в камере, начальство всем головы поснимает в лучшем случае! Пойми, я пытаюсь нас всех спасти! Кормик осознал, что загнан в угол со всех сторон, отступать было некуда: Тарр прикрывал собой единственную дверь, и так же упрямо он защищал свою гнилую систему. — И что вы сделаете? Убьёте меня? Вчера одни уже пытались. — Его ледяной тон мгновенно осадил Тарра: он растерянно хлопал глазами, явно не понимая, о чём шла речь. Вздохнув, Кормик сообщил: — Я ухожу из стражи. Хватит с меня. Лейтенант Тарр не стал его останавливать и впервые ничего не сказал — только отстранённо смотрел в сторону полок, но будто сквозь них. Было немного совестно, не случился ли у него эмоциональный надлом. Кормик почти бегом вернулся в комнату и закинул личные вещи в рюкзак как попало, лишь бы уйти поскорее. Почти в такой же спешке, окрылённым мечтой он покидал Западную Гавань. Теперь внутри словно ледяной ветер гулял над пустыней, а вдалеке, в недосягаемости издевательски маячила тайна, за которую не стыдно и жизнь отдать. Ничего больше не было. Выпачканная форма валялась на полу, символизируя всё, что произошло с Кормиком. Он задержал на ней взгляд, замешкался на мгновение и двинулся на выход. Чтобы нести справедливость, ему не требовались символы — особенно если они камнем висели на шее. Дирк нагнал его почти у центрального выхода, хотя Кормик надеялся с ним разминуться. Говорить было не о чем. Впрочем, Дирк попрощался по-своему, с присущим оптимизмом: — А я думал, что из нас двоих бунтарский нрав у меня. Ну, удачи, друг! Обращайся, если что. Подмигнув, Дирк пошёл отгуливать свои выходные за уборку: наверняка опять проиграется, напьётся и вляпается в историю. Словом, будет жить на полную катушку, как посчитает нужным. Кормик всегда немного завидовал его свободе. Рюкзак за спиной оказался тяжелее, чем четыре года назад — возможно, то был груз принятой ноши. Однако Кормик чувствовал себя просто прекрасно без лишнего веса кольчуги да мишени на спине — синего плаща. Никто не таращился на него, не тыкал пальцем, не харкал под ноги, не останавливал, чтобы поделиться какой-то несправедливостью. Всем было плевать. Его сердце разрывалось на куски. Тяжело дыша, Кормик добрёл до «Утонувшей Фляги» и ввалился внутрь. Его окатило ароматами еды, растопленной печи и мыла — как дома. Несколько матросов заняли стол и выпивали в полдень, а портовые рабочие с грустью посматривали на них, поедая свою похлёбку. В дальнем углу парень с повязкой на голове подкармливал волка из своей тарелки. Дункан же усиленно натирал стойку тряпкой, незлобно переругиваясь на высоких тонах с кем-то на кухне. Значит, он не шутил про своеобразную атмосферу заведения. Кормик будто зашёл в чужой дом и нарушил идиллию своей кислой миной. Всё казалось нереальным, ведь перед глазами до сих пор лежал скукоженный труп. Такому уютному мирку не нужна та мерзость. Поборов робость, Кормик подошёл к Дункану, и тот, сощурившись, мгновенно опознал его. — Так быстро вернулся? Я ожидал хотя бы через недельку, а ты уже влип в неприятности. Да шучу я, шучу. Располагайся! Пиво? Или чего покрепче? Вопросы летели быстрее, чем Кормик успевал реагировать. Должно быть, его лицо забавно гримасничало. Дункану следовало работать дознавателем, а не таверну держать. Впрочем, часто бывало, что хозяева заведений оказывались шпионами или доносчиками, как Офала Челдарсторн, и зарабатывали на чужих секретах. Горло тут же превратилось в пустыню, и Кормик с усилием сглотнул. — Возвращаю долг за помощь, а также хочу снять комнату на неопределённый срок. — Он пододвинул к Дункану кошель с монетами — часть накопленного жалования на чёрный день, который только что случился. — Я больше не стражник, если вас это беспокоит. Теперь я просто Кормик из Западной Гавани — и знаю вашего брата, как оказалось. Усмехнувшись, Дункан ловко спрятал кошель под стойку и, не проверяя сумму, положил на его место ключ. — Поверь, второе меня беспокоит куда больше. Окажешься занудой, как он — тут же вылетишь. На сей раз Кормик знал правила и рассмеялся вместе с Дунканом. Хотя почему-то казалось, что сейчас он всё-таки не шутил. Комната оказалась маленькой, но очень уютной. В казармах никто не заботился о комфорте стражников — предполагалось, что они будут только ночевать и снова уходить на работу. Зато в таверне гобелен и картина украшали стены, на полу у кровати, укрытой пледом, лежал мягкий, потрёпанный временем ковёр, поместились даже стол и шкаф… А самое главное — окна выходили в сторону моря и лавку Хазира. Дункан отлично уловил желания своего гостя.