Приключения Аллы Парамоновой, журналистки и девицы на выданье

В модном ночном клубе, куда пригласил меня новый знакомый, собралось целое созвездие светских тусовщиков и клаберов. Здесь они вели себя запросто, это была их территория. Фейс-контроль клуба успешно справлялся со своими обязанностями, и мои коллеги, журналисты и репортеры, ожидали доступ к бесценным телам в соболях от «Фенди» и бриллиантах от «Ван Клиф энд Арпелс» в ржавеющих жестяных «Соболях» от ГАЗ с подвесками от «Даймонд Моторс». Мой поклонник Тим — так он представился, был бы похож на прожигателя жизни, если бы не мобильный телефон, почти не смолкающий во время нашего свидания. Первые полчаса Тим извинялся, но потом я стала для него кем-то, вроде старой знакомой, и он, не стесняясь, читал меню и делал заказ, одновременно решая какие-то проблемы. Я не обижалась, мне было интересно, я с удовольствием наблюдала за публикой, и даже сделала пару кадров микрокамерой, размером с кредитную карту. Качество фотографий, в нашем деле не главное, лишь был бы сфокусирован персонаж, и запечатлены его подвиги. Тим, одной рукой ковырял вилкой шедевр шеф-повара, другой придерживая массивный корпус, продолжал беседу по телефону, глазами подавая мне знаки — чувствуй себя свободно. — С гарнитурой было бы удобней, — заметила я, когда он, наконец, освободился. — Ненавижу hands free, эта дрянь приводит меня в бешенство! Самоуверен, вызывающе дорого одет... Холеными пальцами Тим крутил ствол сигары и с интересом смотрел на меня. — Вкусная штуковина, — я еще не знала, какой тип женщин он предпочитает, умненьких или глупышек, и решила начать с милой дурочки. — Это испанский окорок Хоселито, хочешь, расскажу, как его готовят? — спросил Тим. Оказывается он не только гурман, но еще и осведомлен в рецептах экзотических блюд! — О, да! — восторженно мяукнула я. — Иберийцы кормят свинку желудями редкого дуба, — начал Тим с удовольствием, смакуя каждое слово, — от такой диеты мясо хрюшки пахнет грецким орехом, и приобретает тонкие полоски жира. — Как интересно! — поторопилась высказаться я, пока не превратилась в убежденную вегетарианку. — Затем окорока подвешивают в темных подвалах, где они висят два года до появления плесени «пеннициллиум рокефорти», — авторитетно продолжил Тим, — поэтому у него такой волнующий аппетитный аромат. Меня затошнило от представленного зрелища — заплесневелые туши во мраке заброшенного подвала. Ну и вонь должна быть там! И как я только смогла положить это в рот?! — Наверное, стоит бешеных денег? — пробормотала я, стараясь успокоить разволновавшийся желудок. — Терпимо. Терпимо это евро сто за порцию... Мне нестерпимо захотелось в «Кружку», выпить с коллегами пива, закусывая сухариками с чесночным соусом. В клубе с громким названием «Парадиз» намечалась не простая вечеринка, а церемония награждения «Ежегодной национальной премии Автомобиль Года». В глазах рябило от конкурсанток, представляемых на плазменных панно: городской автомобиль «Пежо» (аплодисменты!), бизнес-класс «Тойота Камри» (вторая победа!), тяжелый внедорожник «Рэндж Ровер Спорт» (овации!) Прелести здешних дам не шли ни в какое сравнение с их блестящими, округлыми формами, подъемными фарами, тюнингом и техническими характеристиками, потому что мужчин сейчас интересовали только автомобили. Я чувствовала себя принцессой тыквы и разбежавшихся мышей, хотя и подготовилась к мероприятию основательно. Мои старания произвели на Тима неизгладимое впечатление, он мял мои пальчики, по-свойски обнимал, и даже коснулся губами обнаженного плечика. От моих достоинств его отвлекали лишь звонки и лауреатки конкурса. — Ставь все на ничью в первой игре! — я расправила уши, этот звонок отличался от предыдущих с новостями о продажах акций. Скорее всего, это спортивный тотализатор, во всяком случае, этот вечер характеризовал Тима как натуру увлекающуюся, азартную, не знающую границ в поисках выплеска адреналина. После награждения конкурсанток, присутствующие звезды кинулись рьяно фотографироваться у стенда с логотипами производителей. Я могла не переживать за свое инкогнито, здесь работали мастера от «глянца», и мы с Тимом, обнявшись, заученно улыбнулись фотографу. Еженедельный номер «Хэлло!» выйдет с моей физиономией на последней странице, и надписью «Тим с подругой» под крошечным снимком. Вечер приближался к апофеозу. — Малыш, мне очень жаль, но я должен ночью улететь в Питер, — огорченно сообщил Тим. Какой милый способ не позволить девушке обломить себя капризной фразой «я не ложусь в постель на первом свидании»! — Приеду, сходим в интересное местечко, — пообещал он, и, потискав мой локоток, добавил. — Хочу тебя! Обнадеживающе и доходчиво, мол, в следующий раз не отвертеться тебе голубушка. Он гуманно отказался от моих проводов, и заботливо вызвал такси, я покорно дала поцеловать себя в губы, обещалась вести хорошо и ждать возвращения любимого. Проехав пару кварталов, я попросила притормозить, и вышла из седана. Через три минуты у тротуара остановился автомобиль Макса. — Ну что? — спросил он, когда я села рядом. — Пара фоток, и интересный вывод, сделанный мной на церемонии награждения автомобиля года. — А кто выиграл в премиум классе? — тут же спросил Роман. Я устало вздохнула, и он туда же, тоже мне «дон жуан»! Но напрасно я так думала о Максимовском… — Куда едем? К тебе, или ко мне? Я потеряла дар речи, представляю, какое было у меня лицо, когда я уставилась на напарника. — Значит ко мне, — он принял мое молчание за согласие, и уже начал поворачивать ключ в замке зажигания. — У меня нет слов, Максимовский... — Я помогу тебе с этим справиться, — и такая ухмылочка, меня аж подбросило. — Ну, ты и тип, — разозлилась я, — с чего ты взял, что... Тут я замолчала, почуяв подвох — скажу «с чего ты взял, что я буду спать с тобой?», а он мне типа «разве я тебе предложил?». Но тут Макс сам решил просветить меня о цели своего предложения. — Французы, а я им безоговорочно верю, считают, что близкие отношения между людьми, работающими вместе, позволяют обходиться без излишней бюрократии. Ничья, один — один. Может открыть журналистский тотализатор? Надо подкинуть идейку Лопатину, будем делать ставки: кто выиграет войну бюстов, я или Шварева, кто следующая жертва Романа Максимовского, или удастся ли Парамоновой выйти сухой из фонтанирующего странностями расследования? — Я тоже верю французам, но не безоговорочно, — оставив идею тотализатора, пошла я в атаку. — Мата Хари на собственной шкуре узнала о коварной сущности любвеобильной нации, в итоге — расстрел. — Не надо крайностей, — отмахнулся Макс. — Вот именно до крайности и могут довести близкие отношения между тобой и мной. Интересно, как на это отреагирует Лика Шварева? — Между прочим, Лика мне не любовница, и никогда ею не была. — В следующий раз, с чистой, как первый снег совестью, скажешь и обо мне — Парамонова мне никто! Твои девушки оценят. — Эх, Парамонова... Какая жалость, что так быстро закончилось наше путешествие, может Максимовский признался бы в том, что его романы с Далецкой, Красниковой, и Простаковой лишь досужие сплетни, а нежно хранимая, и строго оберегаемая Аннушкой электронная переписка вовсе не амурного свойства, а только делового. У моего дома меня ожидал еще один сюрприз, Костик собственной персоной. Встал со скамейки, руки в карманах джинсов, бандит, да и только. Интересно, ночь на дворе, люди добрые спят давно, а этот отирается у моего подъезда. С какой целью? — Привет, куколка! — фирменная улыбка, заискивающий взгляд. — Привет, — скуксилась я. — Какая ты нарядная, — глаза его заблестели, разглядел бандюга топ-лесс под легкой блузкой. — Спасибо. Константин потоптался на нижней ступеньке лестницы парадного, и все же спросил: — А это что за хлюст привез тебя? — Клиент, — ответила я, помня свою легенду. — Тебе какая разница, Костик? — Как... — развел руками милый друг. — Я жених, вроде... — Какая я востребованная сегодня, — заметила я, и сделала шаг в сторону, лестница широкая, обойду преграду из крепких мускулов, спрятанных под клетчатой рубашкой. — На чашку кофе пригласишь? — похоже на танец тустеп, я шаг, он шаг. — Нет, я спать, — решительный шаг вперед. — Ты это, прости меня, — сказал он, остановив меня ладонями, — давай завтра в кино сходим, или еще куда... — Костя, я смертельно устала, завтра рабочий день, — пробормотала я, мечтая добраться до постели, но оценив его старания — видно опытным ловеласом был мой сосед, знал, что в любом случае надо сказать девушке, что не прав и извиниться. — Завтра суббота, — поправил меня Костик. — Ах, вот оно что... — честно, я даже забыла, что завтра выходной, вот и Максимовский, видно, решил совместить приятное с полезным, закончить неделю в постели со звездой соседнего отдела. — Ну так как? Унеслась я мыслями к холостяцкой берлоге развратника Максимовского и совсем забыла о Константине. — Нет, — категорично ответила я, — надо съездить к родителям, обещала. — Далеко? — спросил он, все еще удерживая меня за предплечья. — Это в области, деревня Малино, дом три, — по привычке отбарабанила я родительский адрес. Тут Костик обрадовался, встрепенулся, а то поник после моего категоричного ответа. — Вместе поедем, на общественном долго и на Ленинградке пробки, а я каждый закоулок знаю. Я представила путешествие на метро, затем в переполненном областном автобусе, и предложение Костика показалось мне очень привлекательным. — Ладно, позвони завтра, — сказала я. — Номерочек напиши, — попросил он, вынимая из кармана сложенный листок бумаги. Я вытащила тонкий золотой карандашик и написала свой номер. Отдавая Костику листок, на обратной стороне я заметила надпись черным фломастером — Парадиз. Опаньки, оказывается Костик не случайно оказался у моего подъезда, как можно ждать человека, не зная дома ли он, а может появится через неделю! Костик точно знал, что я отдыхаю в Парадизе, а это значит — он следил за мной. Это открытие заставило меня взглянуть на него по-другому. Ах, ты хитрец, ну ладно, завтра я тебя расколю. Несмотря на городские пробки, Костик оказался пунктуальным. Я вышла к нему в небесного цвета сарафане, и соломенной шляпке — этакая пастушка. Мой кавалер продемонстрировал хорошие манеры, открыв передо мной дверь автомобиля. — Я уже изучил обстановку, поедем через Пятницкое, там поток небольшой, — доложил Костик, открывая багажник. — Как скажешь, командир, — согласилась я. Я смотрелась в зеркальце, когда он поставил на мои колени изящную плетеную корзинку, перевязанную розовой лентой. — Вот... Подарок тебе. Грибы будешь собирать. И он деловито начал поправлять зеркала, и поднимать дверное стекло. Я даже не знала, что сказать, таким неожиданным был подарок. — Спасибо, — поцеловать благодарно в щеку или нет, вот какой вопрос занимал меня больше всего. — Пожалуйста. А грибы я люблю с картошкой. Я рассмеялась — маленькие ловушки с приманкой, любимое развлечение охотящихся мужчин. Но какая же чертовски красивая у него улыбка! И эти зеленые радужки, где прячется маленькая юркая ложь... А может это не ложь, а стеснительность? Хотя чего ее прятать, но мужчины не любят показывать свои слабости, считая их недостатками. Костик был прав, по Пятницкому мы промчались не останавливаясь, кондиционер работал как зверь, я даже немного замерзла. За рулем он выглядел уверенно, а я всегда чувствовала водителя. С мастером я путешествовала не обращая внимания на дорогу, а вот с новичком или истериком не могла расслабиться, и наблюдала за показателями на приборной доске, дорожными знаками, или едущими в соседнем ряду автомобилями. — Холодно? — спросил он, когда я зябко подернула плечиками. — Ну, есть немного... — Сейчас кандей выключу, — сказал он, — ты не стесняйся, если чего надо, говори сразу. Ах, как я уцепилась за эту фразу, надо мне, надо! — Тогда скажи, зачем вчера ждал меня у дома? — Поздороваться хотел, по-соседски, — ответил он, чуть сжав пальцы на коже руля. — А если бы я осталась у Ма... — я осеклась, вот чудачка, чуть было не сказала у Макса, — у мальчика моего? — Ты же сказала клиент, — напомнил он. — Так клиент или мальчик? Верткий экземпляр попался, сразу перевел разговор на меня. Но и я за словом в карман не лезу. — Загляну-ка я в наше свидетельство о браке. Ты не помнишь, где оно? Хорошо я его приложила, сказать нечего, только и пробормотал: — Где, где... — Вот именно там, женишок, и опять получается, что разницы тебе никакой, — добила я кавалера. — Эх, Долли, — недовольно произнес он, — иногда я тебя не понимаю. Ну что ты привязалась — женишок... — Я привязалась? — Все, баста. Я привязался, — громко сказал он, прекращая бессмысленную перепалку. — А то опять сбежишь посреди дороги! И что за привычка такая! А ведь он прав, слишком резко я принимаю решения, даже не дав развиться ситуации просто сбегаю! Для журналиста такое поведение — профессиональная смерть. Надо менять отношение, надо быть терпеливее, гибче, управлять ситуацией и людьми, манипулировать, в конце концов. — Не буду больше, — вдруг выдала я, несказанно удивив Костика. — Ух, ты, а что случилось? — не поверил он в мое прозрение. — Буду паинькой, обещаю, — начала я, — только и ты мне обещай, что не будешь знакомиться с моими родителями. Похоже, знакомство входило в его планы, и мое условие ему не понравилось. — Это как? — спросил он. — А вот так, привезешь меня, и поедешь обратно. — А картошка с грибами? — уцепился за соломинку утопающий Костик. — Перетопчешься, — буркнула я, но тут же вспомнила о своем зароке. — Ээ... в смысле в следующий раз. — А я размечтался, сто лет грибочков не ел, да с лучком зажаренных... — он мечтательно вздохнул и хитро посмотрел на меня. Неожиданно мой организм подал знак, что тоже не прочь отведать жареных грибочков — в животе у меня заурчало. — Садист ты, Костик, я даже позавтракать не успела, — промолвила я, мне стало неудобно. — Так и я тоже, — обрадовался он, и посетовал, — а ты меня собираешься в обратный путь отправить голодным. Ну что ж, ведь я не зверюга какая, путь не близкий. — Ладно, чай с бутербродами с меня, — согласилась я, — только клянись, что ни одним словом не обмолвишься отцу, чем я занимаюсь. На что Костик вытаращил глаза, и тихо произнес: — Да что ж я дурак? — Ну не знаю, — сказала я, и мысленно пошлепала себя по губам — неисправимая!