Blood on the Altar

      Сны Се Ляня темны и запутанны. Он просыпается дезориентированным, его разум окутан облаком крови, боли и тенями разрушающегося храма. Где он?? Земля под ним не ощущается как земля, на самом деле это больше похоже на мягкую роскошную кровать, которую он помнит с детства. Он не спал ни на чем и вполовину таком мягком уже много веков, с тех пор, как был Наставником в Юнане…       Се Лянь медленно открывает глаза и, сонно моргая, смотрит на темно-красную ткань над собой. Это балдахин? Он лежит на кровати с балдахином? Как? Почему? И красный… Почему красный? Этот цвет дергает за нити его памяти, вытаскивая его из безопасного тумана забвения, который его разум создал, чтобы защитить его.       Погруженный во тьму храм, облаченный в черное и красное…       Его кровь, стекающая багровой лужей на алтарь…       Демон в красных одеждах..       Кровать, застеленная красным покрывалом…       «Если Собиратель Цветов Под Кровавым Дождём ответит нам, то он, возможно, захочет сам вырвать его сердце».       Се Лянь резко выпрямляется, его руки взлетают к груди, к животу, он ищет, ищет. Он был на алтаре, на алтаре, на алтаре,       «Есть способ предотвратить и вылечить поветрие ликов».       «Почему бы вам не спросить его высочество? он знает этот способ».       «Кого мы убьем?»       «Не позволяйте ему кричать».       «Держите его».       Се Лянь рвет на себе одежду, пока она не распахивается, и он не чувствует под ней кожу, мягкую, гладкую, без единого шрама или изъяна. Так не должно быть, это неправильно, все неправильно. В приступе внезапного безумия, разума затуманенного воспоминаниями, Се Лянь впивается ногтями в свою кожу. Почему она должна быть гладкой и безупречной? Почему она должна выглядеть так, как раньше, как будто этого никогда не было… Как будто его никогда и не было… Как будто…       Внезапно холодные руки обхватывают его запястья, удерживая его. Се Лянь резко вскидывает голову, широко распахивает глаза и видит, что демон сидит рядом с ним на кровати, крепко обхватив запястья бога. Се Лянь пытается высвободить руки, но демон силен, слишком силен, чтобы он мог с ним бороться.       — Отпусти меня! — огрызается он, и в его голосе слышится легкая хрипотца, напоминающая о свежих шрамах, оставшихся со вчерашнего дня.       — Ваше высочество, пожалуйста...       Тон демона мягок, но хватка крепка, и внезапно Се Лянь наклоняется вперед, истерический смех срывается с его губ.       — Какой смысл мне спрашивать? Какой смысл во всем этом? Разве я до сих пор не понял, что к чему? Разве я не знаю, что ты можешь делать со мной все, что захочешь, а я ничего не смогу сделать? Тогда продолжим. Ты знаешь, что я не могу сопротивляться, так что не нужно притворяться, просто бери, что хочешь!       Демон долго молчит, затем медленно опускает руки Се Ляня на одеяло. Его большие пальцы на мгновение скользят по запястьям Се Ляня, а затем он отпускает их, его собственные руки, лежащие на коленях, сжимаются в кулаки.       — Я сказал тебе прошлой ночью, что не причиню тебе вреда.       Се Лянь стискивает руками одеяло, его глаза наполняются слезами, а плечи сотрясаются от беззвучных рыданий.       Что происходит?       Что он делает?       Что делает этот демон?       Что это такое??       Его сознание — сплошная мешанина из боли и воспоминаний, и он не может разобраться ни в чем из этого.       Он не уверен, как долго он остается в таком положении, вцепившись в простыни, пока его тело сотрясается от беззвучных слез, но все это время демон не произносит ни слова и не делает ни одного движения в его сторону, только молча сидит рядом с Се Лянем, как будто ожидая, когда слезы перестанут литься.       Наконец, они перестают, и Се Лянь заставляет одну из своих рук разжаться, обхватив одеяло. Он медленно поднимает ее для того, чтобы проверить, удержит ли его демон снова. Когда ничего не происходит, Се Лянь кладет руку себе на живот, медленно проводит ею вверх по коже, не ощущая на животе и груди ничего, кроме царапин, которые он сам оставил там, но когда его пальцы добираются до горла, они находят что-то новое. Там, прямо под его проклятыми кангами, неровная линия рубцов. На ощупь они шероховатые, странные по сравнению с гладкой поверхностью всего остального тела. Медленно, исследуя, Се Лянь скользит рукой сбоку под тканью ханьфу к правому плечу, проводит по нему, пока в том месте, где грудь встречается с рукой, не находит неровный шрам. Когда он снова проводит пальцами по левому плечу, то обнаруживает то же самое.       Шрамы на теле, на котором никогда не было никаких отметин, кажутся ему такими странными, и все же они каким-то образом успокаивают его, точно так же, как успокаивает его новая хрипотца в голосе.       Они доказывают, что его боль реальна.       После еще нескольких мгновений изучения рука Се Ляня безвольно опускается. Жое слегка сжимает его руку, касаясь кончиком ладони его кожи в попытке успокоить, и это придает ему сил, необходимых для того, чтобы взглянуть на демона.       Собиратель Цветов Под Кровавым Дождём по-прежнему молча сидит рядом с Се Лянем, не делая никаких попыток прикоснуться к нему или удержать, только наблюдая за ним, и его единственный темный глаз полон каких-то глубоких эмоций, которые Се Лянь, похоже, не может понять.       — Чего ты хочешь от меня? — слова Се Ляня звучат устало и жалобно, его голос звучит еще более хрипло, чем обычно.       — Ничего, — голос демона тяжело разносится по комнате, мягкий, как всегда, но в то же время наполненный тяжестью, которую Се Лянь не может понять, — Ничего. Я просто хочу сделать то, что в моих силах.       Сделать все, что в его силах, для чего?       Се Лянь не понимает. Слова звучат по-доброму, но…       Он прерывисто вздыхает.       — Тебе не нужно притворяться. Прошлой ночью я почувствовал твою силу, и ты знаешь, кто я. Ты не можешь знать кто я, если только он тебе не рассказал.       — Он?       — Безликий Бай, — Се Лянь расправляет плечи, насколько может, и смотрит демону в глаза, — Я знаю, что ты сообщник Безликого Бая.