не один

      джонхан боялся, что теперь доверять кому-то будет тяжело. первой мыслью после того, как он узнал об измене, было то, что впредь у него будут страшные проблемы с доверием, и никого он к себе близко не подпустит. он проживет один до конца своих дней, заведет ораву питомцев камней, чтобы скрасить одиночество.        но что, если и подпускать к себе никого не нужно, потому что человек и так всю жизнь с тобой рядом?        быть рядом с сынчолем невероятно легко, это всегда было так, и сейчас ничего не изменилось. только вот теперь сам джонхан смотрит на него совершенно иначе и понять не может, как все эти годы он мог быть слепым настолько, чтобы не заметить отношение сынчоля к нему.        он заботлив и внимателен по отношению ко всем близким, но к джонхану больше всего. в комнате, полной людей, его глаза всегда первым делом ищут именно джонхана, чтобы убедиться, что он в порядке и ни в чем не нуждается; что он не голодный и в хорошем настроении; что ему комфортно и ничего не беспокоит.        джонхан понять не может, что чувствует по этому поводу. он абсолютно поражен тем, что столько лет, а знакомы они очень немало, сынчоль молча любил его большего всего на свете. кажется, что голова начинает кружиться, и его даже немного тошнит от этого осознания. он этого не заслуживает. он слепой идиот, который всё это время принимал отношение сынчоля как должное, словно все лучшие друзья так себя друг с другом ведут. он представить не может, как ему было невыносимо смотреть на джонхана в отношениях другими людьми. с теми, кто не он. с теми, кто никогда бы не смог позаботиться о нём так, как чхве сынчоль.        и он остается рядом даже в период исцеления, в период, когда в джонхановой и без того неспокойной голове происходит полнейший хаос, когда он понятия не имеет, что делать дальше, что ответить сынчолю, что он вообще по отношению к нему чувствует.        после произошедшего юн не хочет ни говорить, ни слышать, ни видеть своего бывшего. ему мерзко от одной только мысли о нём, но к сожалению ему нужно как-то отдать все его вещи, потому что видеть их в своей квартире желания нет. можно было бы отправить всё на свалку, но так поступить джонхан почему-то не может.        и даже здесь сынчоль выручает. он предлагает выставить коробки с вещами за дверь, а самим уехать куда-нибудь на весь день, чтобы точно не пересечься. конечно, джонхан соглашается. он злобно комкает чужую одежду и яростно швыряет, а чтобы больше насолить, он разбрасывает пары носков по разным коробкам вперемешку с кучей других вещей. жаль, что блесток у него нет, он бы с радостью этому мудаку и такой сюрприз устроил.        утром субботы все вещи, коих оказалось не так уж и много на самом деле, уже стоят за дверью. джонхану всегда казалось, что их куда больше, и в голову приходит мысль, что он, должно быть, уже давно начал потихоньку вывозить какие-то свои шмотки. он сразу же это отметает – сейчас не время думать об этом всём, и спускается на улицу, чтобы ждать сынчоля там, который и ждать-то слишком долго не заставляет.        – готов? – спрашивает он, когда джонхан садится в машину. в ответ кивок.        – куда мы?       – тебе понравится.        и джонхану действительно нравится. сынчоль снял им небольшой домик у озера, в его багажнике куча домашней еды и игристое вино. сердце в груди сжимается от того, как он всё продумал. джонхан думал, что они просто съездят куда-то прогуляться, может быть встретятся с друзьями и потом все вместе поужинают. но сынчоль решил сделать этот день особенным, чтобы он запомнился джонхану не как день, когда его бывший приехал забрать манатки, чтобы уже окончательно исчезнуть из его жизни, а как день, проведенный с сынчолем в умиротворенной обстановке.        у него бабочки внутри бушуют, стучатся в стенки желудка, желая выбраться наружу. все мелкие незначительные прикосновения словно бьют током, создают вокруг искры, и джонхан чувствует себя намного лучше, чем в конце прошлой недели, когда он обо всём узнал.        они съедают по сэндвичу, а после, пока ещё не слишком жарко, идут к озеру. сынчоль с разбегу ныряет воду, холодные брызги летят в сторону джонхана, и он вздрагивает и покрывается мурашками. чоль дарит ему огромную улыбку с ямочками, и собственные губы тоже изгибаются в ответной улыбке. его за талию тянут глубже в воду, и он бьет ладонями по крепкой спине, вереща:       – я же хреново плаваю, зачем так глубоко!        руки сжимают его крепче и сынчоль вдруг останавливается, чтобы заглянуть ему в глаза и абсолютно серьезным тоном сказать:       – я же не отпущу тебя.        и джонхан понимает, что речь не только о настоящем моменте. сынчоль действительно имеет это в виду, и он ему верит. был бы это кто-то другой, юн бы фыркнул и продолжит капризничать, но это сынчоль, его сынчоль. поэтому он обнимает его за плечи и жмется ближе. он позволяет чхве кружить себя в воде на глубине, где ноги совсем не достают до дна, и это должно пугать, но не пугает, потому что с сынчолем он всегда в безопасности. он наблюдает за тем, как капли воды стекают с кончиков волос по шее, как сынчоль щурится на солнце, с какой нежностью он на него смотрит. и никто не может винить джонхана за то, что он неловко мажет губами по чужой щеке и шепчет робкое «спасибо» на ухо.        днём во всю идут приготовления к ужину, хотя этим по большей части занимается чоль, в то время как джонхан мельтешит туда-сюда, лезет под руку и то и дело что-то роняет. он правда пытается быть полезным, но выходит не очень, поэтому сынчоль не выдерживает и отправляет его на террасу нежиться на солнышке, потому что витамин «дэ» полезен, а ещё джонхан заслужил отдохнуть и ничего не делать. чем именно заслужил, сам джонхан не в курсе, но решает не сопротивляться. в какой-то момент он практически засыпает, но вовремя сам себя одергивает, что спать на солнце – идея самая ужасная.        сынчоль жарит стейки, замаринованные им заранее, и джонхан наблюдает за этим, сидя за столом. картина очень домашняя, уютная, и он задумывается о том, а каково было бы провести все свои оставшиеся дни с сынчолем вот так? отчего-то ему кажется, что они бы никогда-никогда не ссорились, разве что ворчали бы друг на друга по пустякам, и что с ним джонхан бы никогда-никогда не грустил и не чувствовал, что его может быть недостаточно.        горячая ладонь ложится на его плечо, тем самым вырывая из бесконечного потока мыслей.        – ханни, ужин готов.        видимо, он настолько задумался, что даже не заметил, что стол на террасе уже накрыт, вино разлито по бокалам, и становится понятно, что они здесь до утра – за руль сынчоль сегодня не сядет; закатные лучи заливают всё своим оранжевым светом, и джонхан думает, что это самая романтичная вещь в его жизни. они едят, лишь изредка заводя короткие диалоги, которые каждый раз постепенно сходят на нет. и это комфортно настолько, что кажется, что это всё слишком хороший сон.        – тебе нравится? – нарушает тишину голос сынчоля, который отчего-то звучит робко и даже немного взволнованно.        – ты же не серьезно? – вскидывает бровь джонхан и откладывает вилку в сторону. – ты вложил столько сил, чтобы устроить выходной в домике у озера просто потому, что я не хотел видеть своего бывшего, сынчоль!        – это не просто, джонхан, – мягко говорит ему чхве. – мне правда хотелось сделать для тебя что-то особенное, и этот мудак здесь вовсе не причем. я просто подумал, что это отличный шанс, раз ты не хотел находиться дома, но, поверь, даже без этого я бы привез тебя сюда.        у джонхана ком в горле и полное отсутствие внятного ответа. он даже не сразу замечает, что по его щеке бежит слеза, которую он не успевает скрыть от обеспокоенных глаз напротив. он точно всю жизнь делал всё неправильно, раз только сейчас ощущает себя действительно значимым для кого-то.        – спасибо, – полушепотом говорит он. – правда, ты столько для меня делал и делаешь, и я даже не представляю, смогу ли я когда-нибудь в полной мере отплатить тебе тем же…       – ты ничего не должен, слышишь? я делаю это всё не для того, чтобы получить что-то взамен.        – но сынчоль…       – я хочу, чтобы ты был счастлив, хорошо? со мной, без меня – не имеет значения, лишь бы тебе не было больно.        он не выдерживает. встает с места и на отчего-то ослабевших ногах идёт к сынчолю, чтобы обнять его настолько крепко, насколько это возможно, и сильные руки незамедлительно обнимают его в ответ.        он абсолютно неправ – огромное значение имеет, будет ли он с сынчолем или нет, потому что только с ним боль исчезает и на её месте появляется что-то приятное, цветущее и трепещущее.       ночью они засыпают вместе, вопрос о том, будет ли кто-то спать на небольшом диване на кухне, даже не встает. сынчоль обнимает джонхана со спины и вдыхает аромат его волос.