Королева ада

Этой ночью, после ухода Диппера, Мэйбл никак не могла уснуть. В её голову лезли всякие мысли, но слова брата постоянно вертелись в голове, словно замученная пластинка, не желая останавливаться и выключаться.«Ты здесь уже два года, Мэйбл». «Два года? Два года?! Два года! Но почему? Как? Почему я не ощущаю того, что прошло как раз таки два года? Ей казалось, что прошёл всего месяц от силы. Но никак не два года! У меня уже провалы в памяти? Или это время так быстро идёт? Или…» «Реальность — иллюзия» Эти слова на самом деле заставили её задуматься. А что, если… что? Что — если что? Что, если весь этот мир и впрямь иллюзия? Одна большая иллюзия, в которую верят все. А настоящее… Какое тогда настоящее? Ещё и это сообщение от Билла. «Скоро увидимся, Падающая Звезда» Почему эти слова так будоражили и леденили кожу? Почему от них внутри снова залегло странное, непонятное чувство предвкушения чего-то нового? Словно что-то должно случиться и совсем-совсем скоро. Этой ночью Мэйбл всё же удалось уснуть. На этот раз кошмар был поистине ужасен. Пайнс отметила, что этот кошмар был страшнее всех предыдущих в её жизни. Ей снился тот самый день. День, когда вся её жизнь перевернётся, когда уже не станет прежней. Да только что-то в этом сне было не так…   Утром Мэйбл встала, сладко потянувшись, и поспешила в ванную принять водные процедуры. Утро в любимом Гравити Фолз ничем не отличалось от прежних. Но когда она спустилась на кухню, странный разговор и знакомые голоса заставили её остановиться, и, чтобы не выдать своего присутствия, она прислонилась спиной к стене, вслушиваясь в каждое слово. — …Ей нужно к врачу, — это был голос Стэна. — Да, — грустно произнес Диппер — У неё каждую ночь истерики. Но ни один из тех, у кого мы были, ничего стоящего сказать не смог. Только то, что она полностью здорова и никаких угроз для её здоровья быть не должно. — Может, у девчонки что-то в голове замкнуло? Может, она обезумела на почве нервов? Свихнулась? — грубо, как выплюнул, изогнул бровь Стэнфорд. Хотя этого Мэйбл видеть не могла. — Знаешь, я с тобой полностью согласен, Форд, — почему-то весело отозвался Диппер. — Она уже достала! Даже ночью отдохнуть не даёт. Обуза. Надо сдать её в… — Психушку, — заливался смехом Стэн. — Пусть и сгниёт там. — Там ей и место, — подхватили Форд и Диппер. Мэйбл в этот момент было так обидно и больно. Она сползла по стене на пол, обхватив колени руками. Маленькая, одинокая слеза скатилась по её белоснежному красивому личику. А смех тем временем всё нарастал и нарастал, и теперь казалось, что он и вовсе звучит в голове Мэйбл. Такой злобный и жестокий смех. Обхватив голову руками, Мэйбл расплакалась сильнее. Это было слишком больно. Именно так она и не хотела думать о своих родных. Именно это было больнее всего, больнее самой жаркой лавы, самого свирепого монстра, самой жестокой смерти. Что могло быть больнее, чем слышать такие слова от тех, кому доверял больше всего, кого любил? Что могло быть хуже предательства близких людей? Если придётся их забыть, то, наверное, навсегда. Даже вспоминать не будет. Она могла поверить в чудо, но оно не произошло. Его нет. Больше вспоминать не будет, всё забудет. Всё, что было, то прошло. Теперь оно в прошлом. Они предали её! Она ненавидела их! Ну почему же на душе тогда так тошно? На этот раз Мэйбл не вскочила с кровати в холодном поту и истерике. На этот раз всё сложилось гораздо хуже. Она просто открыла глаза: заплаканные, полные боли, тоски и безумия. Её сердце учащённо билось, но это никак не волновало её. Ей хотелось вырвать этот кровяной сосуд из себя навсегда. Просто закрыть глаза и больше никогда не открывать. Сейчас ей было всё равно. Но навязчивые мысли то и дело врывались в голову, сооружая некий план побега из психушки и жестокой расправы и мести. Это всё, что её волновало сейчас. Она хотела видеть, как они мучаются, ползают у неё в ногах, моля о пощаде, рыдают слезами боли, скорби и ощущения скорой смерти. От одних только мыслей об этом Мэйбл сразу становилось легче. На её лице снова засияла злобная ухмылка, а глаза недобро блеснули. Почему-то именно сейчас ей захотелось увидеть их боль. Вот прямо сейчас! А в таких условиях кому, как не себе, причинить эту самую боль? Мэйбл встала с кровати и опустилась перед ней на корточки, вынимая из-под матраса стеклянный осколок, который моментально порезал ей палец. Но она не вскрикнула, а даже наоборот, заинтересовалась ярко-красной жидкостью, которая маленькими струйками стекала, обрамляя палец, словно змея. Раз. И одна красная капелька упала на пол, размазываясь, словно клякса, под пристальным взором Мэйбл. Кто бы знал, что творилось в её голове? Какие процессы мышления там происходили? Два. Она задрала рукав своей белой сорочки. Три. Гладкое, но одновременно такое острое лезвие вонзилось в тыльную сторону кисти, доставляя наслаждение и лёгкое покалывание, прорисовывая длинную красную дорожку, по которой постепенно стекали капли крови. Четыре. И снова этот кислый привкус железа во рту. На вкус кровь была просто отвратительна, но даже она постепенно вызывала привыкание. Это как сигареты: с одной стороны, они вредят твоему здоровью, губят изнутри, но с первой же затяжкой сразу вызывает не́что такое, что заставляет тебя пробовать это снова и снова. Но даже зная про вред, ты продолжаешь курить. Так и с кровью. Она казалась ужасно противной, но с первой дозой в грамм вызывала не́что странное, неосознанное. Ты чувствуешь себя будто другим. Будто это вовсе и не ты. Но всему ли этому виной обычная кровь? — Ну здравствуй, Падающая Звезда, — послышался голос за спиной. Мэйбл резко обернулась и столкнулась со странным юношей лет двадцати пяти. Пшеничного цвета волосы были слегка взъерошены. На нём были чёрные штаны и такая же рубашка, поверх которой — жёлтый в еле заметную клетку фрак. На руках чёрные лайковые перчатки, она опирались на такую же трость, а на голове красовался чёрный длинный цилиндр. Но стоило Мэйбл только взглянуть в его глаз — один из которых по непонятным причинам был скрыт тёмной повязкой; она невольно вспомнила такую же у Стэна, — как новая волна истерики нахлынула на неё и окунула с головой. В сознании снова включилась та самая красная табличка с чёрной мигающей надписью «ОПАСНОСТЬ». А сейчас она просто разрывалась писком и сигнализацией, оповещающей, что нужно кричать и звать на помощь. Она не смогла сдержать своего истошного крика, которым наполнилась вся больница. Снова сбежались врачи. Снова уколы, успокоительное, смирительная рубашка, которой вообще не должно быть в таких клиниках. Но она была. И снова эти расспросы. — Что с тобой? — тряс её за плечи Мартин. — Что опять? Мэйбл перевела взгляд на незнакомца, с лица которого всё это время не сходила насмешливая, ехидная, с примесью ещё чего-то иного ухмылка. А один-единственный глаз — полностью жёлтый, без намёка на радужку, с вертикальным еле заметным чёрным зрачком, как у кошки — внимательно следил за Мэйбл, мгновениями недобро поблескивая. — Он! Он… здесь! — голос Мэйбл дрожал, норовя и вовсе сорваться. В этот момент ей хотелось исчезнуть куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда, от него. А может, это просто сон? Очередной кошмар? Она не могла сдержать навернувшихся на глаза слёз, маленькие прядки длинных каштановых волос прилипли к влажному лицу. Она не ожидала его увидеть здесь. Она не хотела видеть его здесь. Думала, что кошмар длится только по ночами в её снах, так теперь он пришёл к ней и наяву. Она не выдержит такого. Она уже не выдержала. — Кто «он», Мэйбл? Кто такой «он»? — Демон! — не переставая вырываться из хватки врачей, она указала на незваного гостя. Врачи обернулись на указанное Пайнс место, но, судя по взглядам, никакого не увидели. — У девочки паранойя. — Профессор, ничего не выходит! Успокоительное не помогает! — кричал кто-то в суете вокруг неё. — Вколите двойную дозу! — скомандовал Мартин.   Глава 2. Вторая стадия Мир — это сумасшествие одного Супермозга, который сам из себя сошёл с ума окончательно.   Этой ночью, после ухода Диппера, Мэйбл никак не могла уснуть. В её голову лезли всякие мысли, но слова брата постоянно вертелись в голове, словно замученная пластинка, не желая останавливаться и выключаться. «Ты здесь уже два года, Мэйбл». «Два года? Два года?! Два года! Но почему? Как? Почему я не ощущаю того, что прошло как раз таки два года? Ей казалось, что прошёл всего месяц от силы. Но никак не два года! У меня уже провалы в памяти? Или это время так быстро идёт? Или…» «Реальность — иллюзия» Эти слова на самом деле заставили её задуматься. А что, если… что? Что — если что? Что, если весь этот мир и впрямь иллюзия? Одна большая иллюзия, в которую верят все. А настоящее… Какое тогда настоящее? Ещё и это сообщение от Билла. «Скоро увидимся, Падающая Звезда» Почему эти слова так будоражили и леденили кожу? Почему от них внутри снова залегло странное, непонятное чувство предвкушения чего-то нового? Словно что-то должно случиться и совсем-совсем скоро. Этой ночью Мэйбл всё же удалось уснуть. На этот раз кошмар был поистине ужасен. Пайнс отметила, что этот кошмар был страшнее всех предыдущих в её жизни. Ей снился тот самый день. День, когда вся её жизнь перевернётся, когда уже не станет прежней. Да только что-то в этом сне было не так…   Утром Мэйбл встала, сладко потянувшись, и поспешила в ванную принять водные процедуры. Утро в любимом Гравити Фолз ничем не отличалось от прежних. Но когда она спустилась на кухню, странный разговор и знакомые голоса заставили её остановиться, и, чтобы не выдать своего присутствия, она прислонилась спиной к стене, вслушиваясь в каждое слово. — …Ей нужно к врачу, — это был голос Стэна. — Да, — грустно произнес Диппер — У неё каждую ночь истерики. Но ни один из тех, у кого мы были, ничего стоящего сказать не смог. Только то, что она полностью здорова и никаких угроз для её здоровья быть не должно. — Может, у девчонки что-то в голове замкнуло? Может, она обезумела на почве нервов? Свихнулась? — грубо, как выплюнул, изогнул бровь Стэнфорд. Хотя этого Мэйбл видеть не могла. — Знаешь, я с тобой полностью согласен, Форд, — почему-то весело отозвался Диппер. — Она уже достала! Даже ночью отдохнуть не даёт. Обуза. Надо сдать её в… — Психушку, — заливался смехом Стэн. — Пусть и сгниёт там. — Там ей и место, — подхватили Форд и Диппер. Мэйбл в этот момент было так обидно и больно. Она сползла по стене на пол, обхватив колени руками. Маленькая одинокая слеза скатилась по её белоснежному красивому личику. А смех тем временем всё нарастал и нарастал, и теперь казалось, что он и вовсе звучит в голове Мэйбл. Такой злобный и жестокий смех. Обхватив голову руками, Мэйбл расплакалась сильнее. Это было слишком больно. Именно так она и не хотела думать о своих родных. Именно это было больнее всего, больнее самой жаркой лавы, самого свирепого монстра, самой жестокой смерти. Что могло быть больнее, чем слышать такие слова от тех, кому доверял больше всего, кого любил? Что могло быть хуже предательства близких людей? Если придётся их забыть, то, наверное, навсегда. Даже вспоминать не будет. Она могла поверить в чудо, но оно не произошло. Его нет. Больше вспоминать не будет, всё забудет. Всё, что было, то прошло. Теперь оно в прошлом. Они предали её! Она ненавидела их! Ну почему же на душе тогда так тошно? На этот раз Мэйбл не вскочила на кровати в холодном поту и истерике. На этот раз всё сложилось гораздо хуже. Она просто открыла глаза: заплаканные, полные боли, тоски и безумия. Её сердце учащённо билось, но это никак не волновало её. Ей хотелось вырвать этот кровяной сосуд из себя навсегда. Просто закрыть глаза и больше никогда не открывать. Сейчас ей было всё равно. Но навязчивые мысли то и дело врывались в голову, сооружая некий план побега из психушки и жестокой расправы и мести. Это всё, что её волновало сейчас. Она хотела видеть, как они мучаются, ползают у неё в ногах, моля о пощаде, рыдают слезами боли, скорби и ощущения скорой смерти. От одних только мыслей об этом Мэйбл сразу становилось легче. На её лице снова засияла злобная ухмылка, а глаза недобро блеснули. Почему-то именно сейчас ей захотелось увидеть их боль. Вот прямо сейчас! А в таких условиях кому, как не себе, причинить эту самую боль? Мэйбл встала с кровати и опустилась перед ней на корточки, вынимая из-под матраса стеклянный осколок, который моментально порезал ей палец. Но она не вскрикнула, а даже наоборот, заинтересовалась ярко-красной жидкостью, которая маленькими струйками стекала, обрамляя палец, словно змея. Раз. И одна красная капелька упала на пол, размазываясь, словно клякса, под пристальным взором Мэйбл. Кто бы знал, что творилось в её голове? Какие процессы мышления там происходили? Два. Она задрала рукав своей белой сорочки. Три. Гладкое, но одновременно такое острое лезвие вонзилось в тыльную сторону кисти, доставляя наслаждение и лёгкое покалывание, прорисовывая длинную красную дорожку, по которой постепенно стекали капли крови. Четыре. И снова этот кислый привкус железа во рту. На вкус кровь была просто отвратительна, но даже она постепенно вызывала привыкание. Это как сигареты: с одной стороны, они вредят твоему здоровью, губят изнутри, но с первой же затяжкой сразу вызывает не́что такое, что заставляет тебя пробовать это снова и снова. Но даже зная про вред, ты продолжаешь курить. Так и с кровью. Она казалась ужасно противной, но с первой дозой в грамм вызывала не́что странное, неосознанное. Ты чувствуешь себя будто другим. Будто это вовсе и не ты. Но всему ли этому виной обычная кровь? — Ну здравствуй, Падающая Звезда, — послышался голос за спиной. Мэйбл резко обернулась и столкнулась со странным юношей лет двадцати пяти. Пшеничного цвета волосы были слегка взъерошены. На нём были чёрные штаны и такая же рубашка, поверх которой — жёлтый в еле заметную клетку фрак. На руках чёрные лайковые перчатки, она опирались на такую же трость, а на голове красовался чёрный длинный цилиндр. Но стоило Мэйбл только взглянуть в его глаз — один из которых по непонятным причинам был скрыт тёмной повязкой; она невольно вспомнила такую же у Стэна, — как новая волна истерики нахлынула на неё и окунула с головой. В сознании снова включилась та самая красная табличка с чёрной мигающей надписью «ОПАСНОСТЬ». А сейчас она просто разрывалась писком и сигнализацией, оповещающей, что нужно кричать и звать на помощь. Она не смогла сдержать своего истошного крика, которым наполнилась вся больница. Снова сбежались врачи. Снова уколы, успокоительное, смирительная рубашка, которой вообще не должно быть в таких клиниках. Но она была. И снова эти расспросы. — Что с тобой? — тряс её за плечи Мартин. — Что опять? Мэйбл перевела взгляд на незнакомца, с лица которого всё это время не сходила насмешливая, ехидная, с примесью ещё чего-то иного ухмылка. А один-единственный глаз — полностью жёлтый, без намёка на радужку, с вертикальным еле заметным чёрным зрачком, как у кошки — внимательно следил за Мэйбл, мгновениями недобро поблескивая. — Он! Он… здесь! — голос Мэйбл дрожал, норовя и вовсе сорваться. В этот момент ей хотелось исчезнуть куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда, от него. А может, это просто сон? Очередной кошмар? Она не могла сдержать навернувшихся на глаза слёз, маленькие прядки длинных каштановых волос прилипли к влажному лицу. Она не ожидала его увидеть здесь. Она не хотела видеть его здесь. Думала, что кошмар длится только по ночами в её снах, так теперь он пришёл к ней и наяву. Она не выдержит такого. Она уже не выдержала. — Кто «он», Мэйбл? Кто такой «он»? — Демон! — не переставая вырываться из хватки врачей, она указала на незваного гостя. Врачи обернулись на указанное Пайнс место, но, судя по взглядам, никакого не увидели. — У девочки паранойя. — Профессор, ничего не выходит! Успокоительное не помогает! — кричал кто-то в суете вокруг неё. — Вколите двойную дозу! — скомандовал Мартин. — Она не выдержит! Это огромная доза для её организма! — Делай, что я сказал! Мэйбл уложили на кровать и вкололи лекарство в вену. Она чувствовала, как не́что тягучее, неприятное, липкое разливается по организму. Отчего-то по телу пошла судорога, а изо рта — белая пена. Она не видела больше ничего и никого вокруг, кроме одного-единственного жёлтого глаза с вертикальным зрачком и безумной, довольной улыбки-оскала. Затем её сознание помутнело и она отключилась. — Профессор, её сердце колотится так, словно она пять километров пробежала, — обеспокоенно покачал головой один из врачей, так и не дождавшись ответа начальника. * * * Когда Мэйбл всё-таки пришла в себя, её голова, кисть и желудок ужасно болели, виски сжимались до такой степени, что она вымученно простонала. Внезапно на неё нахлынули воспоминания минувшего дня. Наспех оглядев помещение, она облегчённо выдохнула. Никого не было. Может, ей это всё померещилось? Может, это был очередной кошмар? Вероятно, так и есть. Никакого незнакомца с ужасным глазом, который она узнает из тысячи, не было. Это всё всего лишь один-единственный кошмар. Всего лишь очередное испытание. Сейчас был восход. Ну, или закат, потому как даже в столь маленькое окошко с решёткой, в котором виднелись розово-фиолетовые облака, проникал ослепительно огненный тоненький лучик солнца, стремительно приближающийся к ней. Всё было во тьме, только он — маленький, воровато крался к её постели, играючи, словно ребёнок. Всё стало вновь как раньше. Она снова была одна. И за все эти… два года она была рада этому. Но что-то внутри кричало: «Неверно!». Страх нахлынул с новой силой, сигнализация вновь включилась. Мэйбл огляделась, но снова никого не заметила. А сердце так и разрывалось. Она чувствовала себя зайцем, посаженным в клетку к грозному, огромному и опасному хищнику. Но где этот самый хищник? — Я знаю, что ты здесь! — крикнула она в пустоту. — Покажись! Воздух наполнился злобным, омерзительным хохотом, что заставил Мэйбл поёжиться. Надпись «ОПАСНОСТЬ» в голове стала ярче светиться красным, мигать и сильно вибрировать, оповещая непослушную хозяйку о неизбежном. Неожиданно Пайнс озарила яркая голубая вспышка. Она зажмурилась, но спустя минуту всё же смогла разлепить глаза, и сердце вновь упало в пятки. Перед ней стоял тот самый парень в чёрном цилиндре и жёлтом фраке. Его один не прикрытый повязкой глаз пристально следил за ней, а вертикальный зрачок стал ещё уже. Откуда не возьмись, появилась чёрная тросточка, на которую незнакомец и облокотился. Пайнс пошатнулась, но устояла, хотя тело молило хозяйку бежать отсюда со всех ног и звать на помощь. — Ну, и как тут без меня поживают маленькие Падающие Звёздочки? — его голос был вполне нормальным, человеческим. Но только не для Мэйбл. Она знала, что это за существо на самом деле и на что оно способно. Сглотнув, она забилась на кровать, в самый угол; оперевшись о стену спиной и обняв колени, она попыталась говорить как можно твёрже и спокойнее: — Что тебе нужно? Зачем ты пришёл? Тебе моих снов мало? Зачем всё это? — Слишком много вопросов, Звёздочке так не кажется? — Демон разума, склонив голову набок, расплылся в широкой ухмылке, показывая острые клыки. "А может, тебе просто страшно? Страх — это хорошо. Страх — это защита, которой обладают люди. Пожалуй, это лучшая защита, которая у них есть. Если тебе страшно, значит, ты осознаёшь опасность и готова себя защищать." — Я не боюсь тебя! — поколебавшись, выкрикнула Мэйбл. Ложь. Она боялась. Очень. Каждая клеточка тела вздрагивала от малейшего шороха, но она не подавала виду и держалась уверенно и стойко до конца. — Ха-ха, ты уверена в этом, Комета? Пайнс, по крайней мере, старалась держать свой страх под контролем. Всё-таки этот демон мучил её целых два года с хвостиком. Глубоко внутри она и не отрицала того, что боялась его. И потому находиться с ним в одной тесной комнатке было просто невозможно. Видно, Билл вовсе и не торопился разрешить ситуацию и как-то успокоить Мэйбл. Он ждал и внимательно следил за тем, как маленькая Звёздочка дрожит, пытается скрыть свой страх перед ним, как её крохотное сердечко обливается кровью, вытанцовывая чечётку, от того, как она боялась его. — Что тебе нужно от меня? — всё-таки решилась спросить Мэйбл. Этот вопрос касался всего в целом. Её уже давно мучил этот вопрос. Что ему нужно? Почему именно она? Почему не кто-то другой? — Комета хочет выбраться отсюда? — Билл обвёл глазами помещение. Мэйбл взглянула на него. Неестественно бледная кожа светилась под светом луны. Солнце уже давно село. Всё же это был закат. «Он предлагает помощь? С чего бы это? Но взамен он точно что-то попросит. Сайфер не из тех, кто делает добро просто так. Ну уж нет!» Заключать сделки с самым злейшим своим врагом она не решалась и не будет. К тому же именно он пугал её до полусмерти. Получается, из-за него она и торчала здесь. Но соблазн выбраться отсюда и привести давно заготовленный план мести в дело был слишком велик. — Чего ты хочешь взамен? — поджав губы, спросила Мэйбл, сминая ткань своей сорочки. Этот жест полностью выдавал её тревогу, страх и стресс, но она никак не могла избавиться от этой привычки. А ухмылка Билла тем временем стала ещё шире. — Ничего. Ты и так сделала и дала мне всё, что нужно. «Что? Стоп, что?!» Мэйбл не могла понять, к чему он клонит? Что она ему уже дала и сделала? — О чём ты? — нахмурилась она, прямо глядя в его блеснувший чем-то золотой глаз. — Звёздочка слишком любопытна. Может, мне не стоит помогать ей и оставить здесь догнивать? — голос демона отчего-то стал совсем другим: серьёзным, угрожающим и злым. Один-единственный глаз стал окрашиваться в ярко-красный цвет, что выглядело не очень хорошо. — Нет, — спохватилась она. — Просто… ты ничего не делаешь просто так. Демон разума усмехнулся. Глаз снова стал золотисто-жёлтым. — Ну, раз Комете от этого будет легче, то, — его ухмылка стала ещё шире, отчего Мэйбл поёжилась. Стоило только гадать, чего же такого попросит взамен сам демон разума. — Звёздочка никогда больше не будет наносить раны самой себе. У Мэйбл округлились глаза. Во-первых, откуда ему это стало известно? Во-вторых, она думала — будет хуже. Намного хуже. — Ну так как? — Билл протянул ей ладонь, которая вмиг зажглась ярким голубым пламенем, освещая стены палаты, придавая им некую жуткую схожесть с фильмами ужасов, в который она явно и попала. Вся её жизнь — сплошной ужастик. Мэйбл недолго думая пожала её, хотя и знала, на что идёт и с кем. С демоном, который мучил её целых два года! Которого она ненавидела на уровне с Диппером и остальными. Пламя вмиг перепрыгнуло и на её руку, отчего Мэйбл невольно вздрогнула, что только рассмешило Билла. Спустя пару минут всё прекратилось, стены снова покрыла тьма. Она не верила, что сделала это, что заключила сделку с Биллом. Что она натворила?! Но было уже поздно. Слишком. Однако выбраться на свободу она была явно не прочь. — Итак, — Сайфер деловито поправил цилиндр и присел на кровать рядом с Мэйбл. Ну, как присел, скорее, занял всю её территорию. А находиться рядом с ним ей нужно было исключительно из-за сделки, поэтому она поспешила встать. Его трость давно уже куда-то исчезла. — Собирай вещи. — Что? — не поняла она. — Прямо сейчас? — А когда? Звёздочка же так хотела выбраться отсюда, — язвительно сказал демон, складывая пальцы в замок на груди, вальяжно расположившись на её кровати. — Да, но не сейчас. Надо подготовиться. Да, она была не прочь бежать прямо сейчас из этого отвратительного места и забыть всё, как страшный сон, но что-то подсказывало ей где-то внутри, рядом с всё ещё вибрирующей табличкой «ОПАСНОСТЬ», что стоит повременить, подождать чуть-чуть.