говорю «да» будущему с тобой

Цукаса, честно, старался держаться от своего мужа подальше после своей небольшой выходки (в которой виноват был даже не он сам, а Мизуки!). В основном, из-за потаённого страха, что они обязательно разведутся, когда о его настоящих чувствах, наконец, прознают. Он хранил дистанцию, боясь за отношения с кохаем. Правда, он делал всё, что было в его силах. Вот только теперь уже Акито, будто бы тот поцелуй дал ему зелёный свет, наоборот, не отходил от актёра. Вместо этого делал всё, чтобы стать с ним ещё ближе. Спустя целых три месяца после их свадьбы рыжеволосый стал позволять себе обнимать сэнпая, когда они спали вместе. Просто тянул его на себя, обхватывал руками и в таком положении засыпал даже быстрее, чем обычно. Цукаса... что ж, не возмущался. Ни разу даже не попытался намекнуть, что ему не нравится или же неудобно. Совсем не сражался, а просто принял это как должное. Будто так и должно быть, будто так было всегда. Сам вскоре стал обнимать мужа в ответ и, зарываясь носом в его футболку, мирно спать вот так до самого утра. Стоит отметить, сны стали спокойнее после этого маленького нововведения. Только вот просыпаться становилось тяжелее потому, что хотелось лежать в объятиях друг друга весь день. Прошёл ещё месяц, и их можно уже было смело назвать настоящей парой. Они делали всё, что делали нормальные парочки вокруг. Спокойно держались за руки, обнимались, ходили на свидания, а также, конечно же, целовались. Цукаса понимал, что если бы не сделал всё, как посоветовал тогда Мизуки, то, скорее всего, не смог бы так легко целоваться со своим мужем ещё долгое время. Всё начиналось по-детски невинно. Лёгкие поцелуи в щёку по пробуждении, перед уходом на работу, по возвращении домой и перед сном. После — в лоб или затылок. Когда Акито работал за ноутбуком над новой песней и от усталости был уже готов материться, блондин подходил к нему сзади с чашкой горячего какао. И, нежно оставляя поцелуй на волосах, говорил: — Не перетруждайся, — рыжеволосый почти сразу откидывался на стул и расплывался в довольной, как у кота, улыбке. Особенно когда Цукаса ласково проводил рукой по затёкшему плечу. — Пойдём, отдохнёшь. Обычно после такого Акито устраивался на диване, его муж садился ему на колени и, открывая какую-то очередную книгу, читал историю вслух. Обычно громкий голос блондина в такие моменты становился необычайно тихим, мягким и ещё более приятным (хотя, казалось бы, куда ещё?). Слушать, как он старательно выговаривал каждое слово, а также привносил живые эмоции в диалоги, было весело. Ну а когда дело доходило уже до простых абзацев, рыжеволосый начинал засыпать. Каким-то образом у Цукасы получалось буквально-таки убаюкивать его. Точно он не знал, с чем это связано. Возможно, от его мужа, когда они были наедине, просто исходила аура спокойствия. Возможно, он просто чувствовал себя с ним в полной безопасности и потому быстро засыпал. — Фу-фу, Акито, снова ты носом клюёшь, — прерывая чтение, хихикнул актёр. После наклонился и оставил быстрый, едва ощутимый поцелуй на виске. Даже заснув, кохай обхватывал его руками. Обнимать что-то во сне, как уже выяснил Цукаса, было его довольно милой привычкой. Вскоре, правда, невинных поцелуев стало не хватать. С щёк они оба как-то переключились на губы. Первые пару раз целовались легко, после чего отворачивались друг от друга и, не говоря ни слова, краснели. Дальше постепенно углубляли поцелуи с каждым разом всё больше. Впервые попробав поцеловать Цукасу с языком, Акито испугался, что тот оттолкнёт его от себя или же испытает дискомфорт. Но актёр, наоборот, стал растворяться в жесте. Зарываясь пальцами в рыжие волосы, специально подставлял своё лицо так, чтобы было легче заходить глубже. Они экспериментировали и, можно сказать, прощупывали почву. Пытались понять, что делать можно, что – нет, насколько далеко можно заходить, чтобы никто не остался недоволен или чересчур смущён. Порой ощущали себя подростками. Особенно Акито, для которого сэнпай всегда как был первой любовью, так ею и остался. Больше ни с кем опыта у него не было, так что он искренне старался делать всё так идеально, как только мог. А также иногда боялся всё испортить при одном неверном движении. Правда, так или иначе он просто обязан был однажды допустить одну ошибку — ту, за которую будет так стыдно, как никогда ранее в жизни. — Аки... то, — сквозь поцелуй бормотал Цукаса, пока кохай специально наклонял его лицо под таким углом, чтобы было легче проталкивать язык внутрь. Руки актёра, подобно змеям, скользили вниз по шее, из-за чего по всему телу бежали мурашки. Сэнпай будто знал все его слабые места до единого. — Аки– мгх... Щёки мужа сильно горели — рыжеволосый ощущал это подушечками пальцев. Вниз по подбородку текла тягучая, слегка пузырчатая слюна, которую Цукаса не успевал сглатывать. Из-за неё поцелуй становился шумным, громким и мокрым. И Акито костями ощущал, что ещё немного – и точно переступит черту. Даже несмотря на то, что ещё рано. Он хотел бы продолжать целоваться вот так вечно, но вдруг ни с того ни сего отпрянул первым. Не оттолкнул от себя сэнпая только из-за вежливости. Блондин, тяжело дыша, в изумлении посмотрел на него. По большим глазам так и читалось: «я что-то сделал не так?». — Нам... лучше п-перестать, — еле выдавил из себя Шинономе-Тенма. Его муж склонил голову вбок, не понимая, в чём дело. — Тебе не понравилось? — Не в этом дело... просто, эм, я пойду– Схватив мужа за руку, Цукаса почти что приказал ему сесть обратно. Рыжеволосый, сразу опуская нервный взгляд вниз, замолчал. По его поведению было не совсем понятно, что произошло. И, щурясь, актёр изо всех сил пытался сообразить, что столь внезапно могло пойти не так. — Серьёзно, сэнпай, просто... просто давай я отойду... — Да что с тобой такое? Можешь говорить, я не осужу! — и блондин вытянул шею чуть вперёд, чтобы получше разглядеть зелёные глаза Акито, полные смущения. И совсем немного раздражения — на самого себя. — Да блять... — кохай тяжело выдохнул, а после, еле удержав за зубами очередной мат, продолжил: — У меня встал. Глупо поморгав пару раз, Цукаса уставился на него — так, будто сначала не поверил и решил, что услышал шутку. После медленно опустил взгляд вниз и, приглядевшись к штанам мужа, понял, что тот всё-таки не врал. Кровь быстро-быстро стала приливать к щекам от осознания, пока глаза сами себе расширялись в шоке. С языка чуть ли не слетело: «ты возбудился из-за меня?». Акито захотел вскочить с кровати ещё раз, но сэнпай держал его на месте практически стальной хваткой. — Аки– — Я, я не специально... так получилось просто, — попытался оправдаться Шинономе-Тенма. — Всё, услышал, что хотел? Теперь отпусти. — Акито, давай я тебе помогу, — максимально искренне произнёс актёр, чем чуть не заставила мужа сорваться на крик: — Ха-а?! Цукаса, судя по его выражению лица, совсем не шутил, а действительно собирался помочь. Но его кохай знал: он умрёт от позора, если это и вправду случится. Сам-то он без труда может помастурбировать, но если ему поможет в этом его муж... о боже, даже не хотелось думать о том, насколько стыдно и приятно одновременно это будет. Акито проклинал себя за то, что вообще возбудился — в самый неподходящий момент из всех возможных. Ему и дальше хотелось просто целоваться и не более, но организм, видимо, был другого мнения. Чёрт бы его побрал. Рыжеволосый достаточно быстро понял, что его никуда не отпустят. Самому справиться с небольшим казусом также не позволят. Цукаса себя не изменял — оставался всё тем же сэнпаем, что готов прийти на помощь в абсолютно любой ситуации. «О Господи, дай мне сил...» — эти слова уже практически жили в голове Шинономе-Тенмы с тех самых пор, как он женился. — Сэнпай, может, не стоит, а? Я не маленький, сам могу... — Но я же виноват в этом! — настоял блондин, а после улыбнулся. — Это абсолютно нормально, Акито. Просто реакция тела, — он подсел чуть ближе. — Да и мы оба взрослые, так что нечего стесняться. Шинономе-Тенма чуть не подавился воздухом. Ага, как же, нечего стесняться. Да он помрёт прямо на кровати, если эта позорная ситуация сейчас же не разрешится как-то сама. Интересно, какого цвета будет гроб и кто придёт на похороны– — Акито, ну серьёзно! Мы же женаты, в конце концов, — всё не унимался Цукаса. — Я буду только рад помочь тебе! Похороны точно пройдут дня через два или три — рыжеволосый это чувствовал. Чёрный костюм будет очень идти его любимому мужу. — ...ладно. Только, э, давай побыстрее, — всё-таки он не выдержал и сдался. Если и помирать, то хотя бы надо перед смертью познать немного счастья. Цукаса кивнул и осторожно, будто бы поначалу боясь, запустил руку под штаны мужа. Тот еле подавил в себе желание заматериться вслух — смущение съедало его изнутри (всё-таки не ожидал он, что окажется в таком положении ещё когда они с сэнпаем не были ни разу сексуально близки). Ладонь у блондина была всё такой же тонкой и маленькой, как и всегда. Она сильно отличалась от более грубых рук Акито, что тот не мог не заметить. Когда актёр обхватил его член, рыжеволосый прикусил губу. Было приятно просто от мысли, что сэнпай ему... «помогает». Он мог даже ничего и не делать, просто держать и этого бы уже вполне хватило. Этого бы было достаточно, ведь раньше о таком он мог лишь мечтать перед сном и то не всегда, и то через огромную волну стыда. — Расслабься, Акито, — из-за столь мягкого, доброго голоса юноша чувствовал, как тает. Сэнпай обращался с ним слишком нежно. Как будто с хрусталём. В отличие от того, как грубо и резко обычно мастурбировал рыжеволосый, Цукаса делал всё аккуратно, с заботой. И от прикосновений его тонких рук кружилась голова. Акито кусал губы чуть ли не в кровь, пока муж быстро водил ладонью вверх-вниз. Смотреть в глаза было слишком стыдно, поэтому парень спрятал своё лицо в плечо сэнпая. Пальцами цеплялся за его рубашку и иногда зажимал рот, чтобы не пропускать наружу стоны. — Всё в порядке? — чуть с тревогой спросил блондин, при этом не останавливаясь. — А, ага... м-можешь ещё, ах...! Блять– — Акито, можешь не сдерживаться. Муж его не послушал и всё равно продолжал держать все похабные звуки строго за зубами. Чем активнее Цукаса вёл рукой, тем сильнее у его кохая тряслись ноги. Глаза сами по себе практически закатывались назад — он просто не мог этого контролировать. Никогда бы он не подумал, что нежная мастурбация — это приятно. До одури приятно. Или же всё из-за того, что именно Цукаса делал это? Всё-таки на своего мужа он оказывал такое сильное влияние, что иногда казалось, словно в его присутствии Акито пьянел. Сейчас не было исключением. Юноше казалось, что ещё чуть-чуть и он увидит либо звёзды, либо самого бога. Из горла рвались сдавленные, хриплые стоны. — Цука... каса... а-ах...! Ещё, ещё– Движения стали быстрее, как и дыхание Акито. Он уже почти ничего не соображал из-за пика, что стремительно подкатывал к нему. Голова плохо соображала, мысли вообще перестали быть связными. Кохай отстранился и, беря обеими ладонями лицо Цукасы, поцеловал его. И буквально тут же протяжно застонал прямо в чужие губы из-за того, что кончил. Испачкал руки сэнпая... стыдно. Но стыд перекрывало то, что муж вовсю отвечал ему на поцелуй. Так и хотелось сказать: «я люблю тебя», но Акито сдержался. И похоронил это желание где-то в глубине души. *** — Итак– — Пожалуйста, не говори ничего, — рукой пряча глаза, пробормотал рыжеволосый. В ответ сэнпай лишь посмеялся. — Да ладно тебе, Акито! Мы же женаты, это нормально, — но это не было нормально. По крайней мере, для сгорающего со стыда юноши. Когда Цукаса закончил вытирать руки салфетками, он обратил всё своё внимание на кохая — тот сидел ни живой ни мёртвый. В душе, конечно, мечтал помереть, да поскорее. Такую бурную реакцию блондин, правда, не понимал. В основном, из-за того, что не видел чего-то постыдного во всей ситуации. Акито просто возбудился, и он ему просто помог. Так бывает. Все женатые пары так делают, разве нет? Или же Цукаса что-то путал?.. — Тебе... — хриплым голосом прошептал Шинономе-Тенма. — Не было некомфортно? — Что? Нет, конечно!! Я же сам захотел помочь! — в ту же секунду возмутился его удивлённый муж. — А... а-а. Л-ладно... Мило улыбаясь ему, актёр встал с кровати. И перед тем, как выйти из комнаты сказал: «Если ещё раз случится что-то подобное, не стесняйся! Я, как твой муж и сэнпай, обязательно помогу». Акито молчал, но, стоило юноше открыть дверь, как он всё же заставил себя произнести: — И... и ты тоже, если что, обращайся ко мне. Ну, когда будут такие проблемы. Цукаса чуть не поперхнулся воздухом. После этого быстро обернулся, чтобы посмотреть на кохая. По лицу и интонации не казалось, что тот шутит. И это, наверное, смущало больше всего. — А, д-да... конечно! — нервно улыбаясь, посмеялся актёр. Акито чуть ухмыльнулся, когда понял, что всё-таки застал его врасплох и смог заставить стесняться. Не один же он всё-таки должен испытывать смущение сейчас. — Я, я тебя понял, да!.. — Буду ждать, когда тебе понадобится помощь. — А-ага... Актёр был готов упасть в обморок прямо в этот же момент. Непонятно как вообще удержал себя на ногах.