R + A

В силу своего телосложения Кехлер не был особо тяжёлым, Штрассер убедился в этом, пока прогулялся с ним на руках по коридору, от лаборатории аж к комнате самого доктора. Точнее, в комнату и к кровати - немец немца не бросает! Поэтому Адольф не просто дотащил коллегу к месту назначения (чуть было ошибочно не скинув на пороге тапки, благо вовремя опомнился - не нужен нам новый обморок от вида грязного пола в спальне!), но и буквально не бросил - пожалел швырять надоевшего обморочника с высоты на матрац и бережно уложил этого главного маньяка всея базы на кроватку. -Кехлер, попробуй мне только третий раз грохнуться в обморок! - пригрозил Адольф, осторожно пристроив тяжёлую голову упомянутого маньяка на подушку (Кехлеру кажется на плече коллеги больше нравилось, но не в его положении возникать). Следом штандарт фюрер поправил подушку. И чужую челку зачем-то тоже, заправив светлые пряди за ухо обморочного товарища. Тяжело вздохнул, вытер пот со лба, по привычке красивее напялив фуражку. И готов был ещё переделать хоть триста дел, лишь бы отодвинуть единственный доступный способ разбудить доктора! Даже подумал было оставить как есть, не принцесса же, проснется сам собой, но... Немец немца не бросает, да. А ещё - кого он будет фотографировать, если мозг Кехлера сейчас повредится от длительного нахождения вне реальности? Одними синичками сыт не будешь! Адольф совершенно несвойственно для себя оглянулся на дверь (замок закрыт, подозрительных шагов не слышно, лишь из коридора сильно бил в нос запах сигаретного дыма). Мужчина присел на кровать, наклонился, теперь уже отчаянно желая, чтобы Кехлер сам по себе не очнулся в эти коварные секунды. Но обладатель блондинистой челки и длинных ресничек благополучно не собирался мешать возвращением в сознание, дав закончить начатое. Обхватив лицо ученого ладонями, отметив про себя, что давать тому пощёчины стоило нежнее, и уныло уставившись куда-то мимо Кехлера (насколько это представлялось возможным), Штрассер, для которого и улыбка-то была невиданным делом, решительно прижался губами к губам ученого. *** У Кехлера были шикарные глаза. Как человек искусства Штрассер не мог не отметить нереально светлую, просто небесно-бирюзовую радужку его глаз, даже когда сам поспешно отскакивал и чуть было не полетел с кровати на пол. Благо, взгляд этих глаз фокусировался долго и Кехлер ещё добрых полминуты непонимающе таращился в пространство перед собой. Моргая и пытаясь, что сфокусировать зрение, что отдышаться и осознать происходящее. Натянув фуражку на нос насколько смог, дабы спрятать горящие щеки, Адольф осторожно придвинулся. Уже задумался, чем проверить на адекватность (спросить что-то про синичек или про крыс? Сосновые иголки и фотографии ещё пару минут точно были под запретом), как доктор вдруг схватил его за запястье. Адольф все таки чуть не соскользнул на пол от неожиданности. -Штрассер? - узнал Кехлер. По тому, как поползли его брови вверх, несложно было догадаться насколько доктор удивлен лицезреть коллегу на своей кровати. -Да, я. И я в тапках, - поспешил на всякий случай успокоить штандарт фюрер. Сказочный принц (в халате и брюках обозвать его принцессой было сложно) тут же предпринял попытку привстать, но Адольф резко пресек действие, надавив свободной рукой на грудь и силой заставив лечь обратно. -Лежите, я сейчас вернусь, - распорядился он. Невзирая на абсолютную даже для немца бледность и синяки, которым мог бы позавидовать сам Адольф, Кехлер на доли секунд покраснел. И кажется далеко не от злости. Адольф же поспешил осуществлять вторую часть "плана Б", отпаивать кофе и кормить невольного пациента. И все таки по пути он оглянулся, резанув по лицу ученого серьезным взглядом. -Если не послушаетесь и мне придется снова с вами возиться, имейте в виду - я повешу ваше фото в коридоре, - с этим словами Штрассер направился к двери и если Кехлеру показалось странным, что Адольф зачем-то вообще запирал их на ключ, доктор благоразумно умолчал. Доктор вообще кажется пока считал, что разбил себе голову падениями и до сих пор смотрит увлекательные бредовые приключения, пока коллеги его оплакивают.