R + A

До начала фильма оставалось ещё прилично времени (пунктуальные немцы в количестве трёх штук по другому бы и не пришли), но... Но у самого кинотеатра Адольф отвлекся. И как ни странно не по зову природы, просто внезапно нос к носу столкнулся со знакомым (этого нам не хватало!). Франческа как на зло возжелала немедленно отведать мороженного (а у кого попа отмерзала вот только что? Уже забыли, да-да), при чем в сопровождении доктора. Мол, что же нам мешать давно не видевшимся друзьям. -Не возражаете? - доктор достал сигарету, привлекая взгляд девушки. -Ничуть, - мотнула головой та - мороженое в количестве двух штук смягчило ее сердечко. Пусть липкая бумажка немилосердно клеилась к ухоженным пальчикам и белые растрепаные ветром прядки прически норовили макнуться в подтаявшую сладость. Мужчина зажёг сигарету, не медля глубоко затянулся. Адольф всегда выступал противником, но раз мы ныне свинья, позабытые друзья с учебы нам важнее родного коллеги, то пусть - пусть коллега протравит свои лёгкие. Ну или хоть успокоится. -До начала фильма ещё долго, - заметила девушка, сочтя, видимо, нетерпеливый взгляд на наручные часы знаком переживаний на счёт премьеры. -Да-да, это радует, - кивнул Кехлер, сбрасывая с сигареты пепел. Ежась от ветерка и злости. Минут пять ступники простояли молча, изредка перекидываясь дежурными фразами. Мороженное закончилось и девушка отправила фантики в урну, обтирая липкие пальцы платочком. Кехлер за то время докуривал вторую сигарету оперевшись о стену спиной. Здесь, в закоулочке чуть поодаль от кинотеатра хотя бы ветер не так сквозил. -Надеюсь, герр Штрассер не даст мне в глаз за то, что курю рядом с вами, - хмыкнул в какой-то миг доктор, на автомате отгоняя дым, который ветерочек норовил направить на девушку. Фройляйн Штрассер хихикнула. -Ади добрый. Бывает, - добавила она с улыбочкой. И стоило ей, сытой сладостями, вот так искренне улыбнуться, как ее лучезарное личико вдруг мгновенно побледнело, а без того круглые синие глаза приобрели форму едва ли не идеальных пуговиц. -Доктор, идёмте отсюда, - пролепетала она, поглядывая в сторону алейки, откуда к ним спешил мужчина в темном пальто. -Бывший ухажёр? - догадался Кехлер, отлепляясь от стены. -Он самый, - цыкнула Франческа, машинально цепляясь Рюдигеру в рукав. - Если он нас увидит... -Франческа, девочка моя, почему ты от меня прячешься? - громко и весело вопросил знакомый фройляйн Штрассер, приветливо распахнув руки. Бежать упомянутой девушке теперь показалось стыдным. Рюдигеру и подавно, лишь оставалось невозмутимо курить. И вспоминать теоретически навыки боя на всякий случай. -Здравствуй, - пробормотала Франческа, отступая от высокой фигуры былого избранника. Лицо его явно выдавало примесь чего-то славянского - поляк, чех; одежда намекала о том же. -Ты променяла меня на это? - с места в карьер кивнула эта удивительная личность, зловеще прячущая взгляд под тенью кепочки, на Кехлера. Было бы славно, если б Франческа ответила, что "это" избрал ее брат. На деле фройляйн Штрассер впечаталась попой в ногу Кехлера и даже не попыталась отстраниться (разврат буквально на каждом шагу). -Что вы себе позволяете? - сощурился придавленный немец (обращаясь к мужчине, а не к вопиюще ведущей себя фройляйн). - Оставьте девушку в покое, - процедил он, в последний раз затянувшись и щелчком вальяжно отправляя окурок в урну. -Щенок, ты смеешь тявкать на меня? - хохотнул мужчина. Хотя кажется фирменный жуткий взгляд лабораторно маньяка заставил его на секунды опешить. -Юзеф, я сколько просила меня не преследовать? - Франческа в силу крошечного роста напоминала грозно вставшего на цыпочки воробья. Но воробей этот пикнул уже из-за плеча доктора. -Ваше имя и фамилия, - спросил Рюдигер, запуская руку в карман в поисках документов - значок СС и мальчик Юзеф ускачет как зайчик, лишь бы не поймали. -Да! Он знаешь, где служит?! - вякнула Франческа. И именно здесь Юзеф почему-то не выдержал. Не сказать, что Рюдигер не получал синяков за пределами лаборатории, но в подавляющем большинстве исключительно по своей вине или неловкости. Кулак в висок же доктору прилетел впервые - моментально, больно, с последовавшим ударом затылка о стену и чужого колена под ребра. Дальше Кехлер не помнил, лишь мутными обрывками. Над ним всякими выражениями рычал Адольф, за нарастающей пульсацией боли в затылке и паническим сражении с тем, чтоб заставить собственный организм втянуть в лёгкие воздух, слов того было не разобрать. Голос Франчески, высокий и гневный, напротив прорвался к слуху - девушка отчаянно подначивала, особенно нелепой фразой "он его еще щенком назвал!". Фигура Адольфа в проясняющейся темноте отчаянно вцепившись в воротник противника, пыталась тем потрясти. В силу разницы в габаритах это выглядело донельзя комично, но мило. -Адольф, брось его, - Кехлер давясь кашлем все таки выхрепел разборчивую фразу. - Сдался он тебе. -Чтоб больше ни ногой к моей сестре, - прорычал Штрассер в лицо Юзефа, прежде чем беспрекословно послушаться "павшего в бою" товарища и разжать руки. Судя по лепету Франчески она оказалась огорчена лёгкой участью ухажёра, попыталась даже образумить братишку всыпать Юзефу как следует, но Адольф уже тенью надвис над Кехлером. Нерадивый ухажёр тем временем абсолютно воспитанно ретировался. -Сильно получил? - рука Штрассера скользнула от уха к затылку, наверняка пробуя, есть ли кровь. Кехлер и сам успел убедиться, что нет. Зато висок - да, очень да. Теплотой крови залило половину лица, добавляя желания традиционно отрубиться. - Горе ты мое, - ласково вздохнул Штрассер над ухом, прижимая позаимствованный у сестрёнки платочек к царапине - доктор лишь дернулся, впрочем, польщенно. -Твое? - скосил он взгляд вверх. На фоне кое-где проясняющегося неба склонившийся Адольф выглядел донельзя утешающе. -Угу, мое, - подтвердил он. - И горе тоже - оставил вас на две минуты, а вы уже в неприятности влезли, - фыркнул, пусть и без должной укоризны. -Мы проторчали здесь чверть часа, я подозревал, что у вашей сестрицы диатез начнется от мороженого, - цокнул Кехлер. - Но да что это я? За беседами с друзьями время незаметно летит. Платок прижался к голове изуистки сильно, Рюдигер взрыкнул от боли, Адольф же рассмеялся, вдруг прижавшись лбом к лбу. -Вы очаровательно ревнуете, - заключил Штрассер. - А паникуете и вовсе умилительно, - коварнейше улыбнулся он.