Дурная кровь

Холод. Это все что сейчас чувствует Николь, мир расплывается в непонятных красках, создается ощущение, будто мир с каждой секундой замедляется, звуки начинают теряться и соединяются в непонятный гул, давящий на мозг. Ей вроде бы должно быть сейчас больно? Но сейчас она лишь чувствует холод и отчаяние. Перед глазами пролетают воспоминания о парне, что жадно вцепился в её хрупкую бледную шею, его голодный взгляд. Глаза. Она в точности вспоминает его глаза, его темную, почти черную радужку глаз. Это точно нечеловеческие глаза. То, как он смотрел на неё, тогда она думала, что это страсть, возжелание. Эти чертики в глазах манили, вызывая бездумную похоть, она была готова полностью отдаться им. Что-то манило её, затуманивая разум. Словно какая-то черная сила воздействовала на разум. Обычно она не такая, для неё зажаться в каком-то дешёвом туалете бара – нетипичное для неё дело. Николь привыкла полагаться на себя, зная свою особенность, ведь для мира – она отвратительное существо, которое необходимо уничтожить. Но она не считала себя такой. Она верила, что когда-нибудь сможет жить в мире, где не придется прятаться и бояться за то, кем ты являешься. Видимо она глубоко заблуждалась, ей даже стало горько от мысли, что она не доживет до этого момента, ибо так глупо умрёт в этом вонючем туалете, куда она попала по собственной глупости и недальновидности. Попасть в лапы вампира, что может быть хуже. Глаза ещё больше наливаются свинцом и последнее, что она слышит – истошный женский крик и просьбы о помощи. Неужели это конец? Вот так, умереть на холодном кафеле в луже собственной, чёрной крови. Как-то это непрестижно

***

Саков проклинает себя, Викторию, да и всех, кто его сейчас окружает. Почему именно в его смену это происходит, пациент с черной кровью, только ему могло так повезти. Пугающие ощущения проходят через все тело, он понимает, что это значит. Ему придется собственноручно сообщить о нём, раньше он только слышал про такое, но тут, ему придется самому марать руки. Как порой он ненавидел себя за то, что он ничего не делал. Но у него нет выбора. Привлечет лишнее внимание и его самого обнаружат, а спасать его некому. В этом мире он научился полагаться только на себя, помощи неоткуда ждать, поэтому единственное, что он может сейчас сделать, это притвориться и стать винтиком в этой чертовой системе, да и по правде говоря, что он может сделать? Саша быстрым темпом идёт за бледной медсестрой, которая невнятно бормочет что-то про обилие крови и какой-то укус животного, а Саша внутри уже прокручивает одну единственную мысль – поскорее закончить с этим. Сделать то, что требуется и забыть, хотя бы попытаться. Они вбегают в приемное отделение. Ощущение тревоги Саков почувствовал сразу, как только они вошли и это не только из-за того, что прямо сейчас на каталках лежала девушка, которая страдает от боли и практически умирает. Им было страшно, они словно брезговали подойти к ней и лишь безучастно смотрели как девушка захлебывается в собственной крови. Только одна медсестра стояла около пациентки и зажимала ей шею, чтобы остановить её кровь. Она что-то шептала, глаза её были широко распахнуты, а руки дрожали. Первогодки, они только недавно выпустились из колледжа и попали сюда. Отчасти, Саша любил первогодок, в их глазах ещё горело настоящее желание помогать людям, спасать их. Даже сейчас, вопреки страху, они идут наперекор всему. Как жаль, что они очень быстро потухают. Когда-то и Саков был таким. Наверное, даже в прошлой жизни. Но принимать всё близко к сердцу – плохо для врача. Он лишь инструмент, который должен спасать, но не испытывать при этом никакой эмоциональной привязки. Иначе, так можно сойти с ума. Саков подходит близко и бегло осматривает рану девушки. Кровотечение было слишком обильным, практически ничего не было видно, да и медсестра перекрывала обзор. Снова посмотрев на девушку, он заметил, что та слишком бледная, а грудь едва поднимается. Губы начинают синеть. Чертовы дилетанты, что-то наподобие пробегает в мыслях Сакова - Ты слишком высоко давишь, ей трудно дышать, - казалось, будто Саша бросил эту в пустоту, ведь девушка никак не отреагировала, лишь продолжала усердно нажимать в области трахеи, продолжая мучить бедную пациентку, Сакова это порядком бесило, да что черт возьми, с ней не так. - Ты ее убьешь, - переходит на крик он, для него повышать голос – моветон, но сейчас это было необходимо. Да и ситуация мало располагала к спокойной атмосфере. Его раздражал каждый писк, всё, что сейчас происходило вокруг. Девушка чьего имени Саша даже не вспомнил, подняла руки и виновато на него посмотрела - П-п-простите, я просто, - нервно говорила она - Замолчи, - эмоциональная пощечина, то, что нужно Саша снова оглядел пациентку, кровь уже немного запеклась и сейчас он смог разглядеть огромный след от укуса. Кровь продолжала вытекать тонкой струйкой. - Артерия не повреждена, все не так печально, - констатировал он. Значит действовать по классике. - Медсестра, срочно подготовьте инъекцию «Этамзилата», - медсестра, что стояла рядом с виноватым видом резко дернулась и достала из чемоданчика препарат, набрав его в шприц. Ну что ж, как там в университете учили: сначала вводят для остановки кровотечения, накладывают повязку и надеются на лучшее. Хотя именно с этого и начинают. Александр осторожно обработал область вокруг раны и стал накладывать повязку. Руки предательски тряслись, а глаза застилала мутная пелена, возникло ощущение, будто он – первогодка, которая осталась без старшего и незнающая, что делать. Закончив с тугой повязкой, он замер, наблюдая за пациенткой. Она дышала ровно без хрипов. Ей повезло, она потеряла не так много крови, иначе он точно ничего не смог бы сделать. Найти донора практически невозможно, никто бы добровольно на это не пошел. Неважно, меченный или скрывающийся, никто. Каждый из них полагается только сам на себя, и никто бы не стал рисковать своей шкурой. По крайней мере, Саша думал именно так. Сейчас её судьба только в руках Господа и тех, кто за ней придут. Но больше не в его. - Поставьте ей аминокапроновую кислоту и морфина, пусть поспит, - холодно проговорил он. По идее, он должен проконтролировать это, поручая это молодым и неопытным медсестрам, но он больше не может здесь находиться, смотреть на неё. Отмахиваясь, он быстрее покидает приемное отделение и уходит в ординаторскую, молясь, чтобы там никого не было. Обычно врачи на дежурствах обитают именно там, либо прячутся по свободным палатам, спихивая всю работу на новичков. Дышать становится невероятно тяжело, будто на грудь падает огромный камень, не давая ему вздохнуть полной грудью. Пелена, стоящая перед глазами, начинает ещё больше накрывать, мир перед глазами начинает плыть и покрываться темнотой. Паническая атака, как не вовремя, Саков скорее заходит в кабинет и защелкивает дверь на замок. Он очень надеялся, что никто не видел его в таком состоянии. Дрожь, пробегающая по всему телу, напоминает о плачевном состоянии. Мысли кружат, давя ещё сильнее, чем камень, мешающий дышать. Он медленно сползает по стене и только сейчас обращает внимание на испачканный рукав своего халата. Капля чёрной кровью издевательски сверкнула, напоминая о неизбежности ситуации. И о том, о чём не хотел думать Саша. Теперь его руки будут в крови. - Какое же я ничтожество

***

Набирая злополучный номер, за которым следуют мучительные гудки, Сашу не покидают мысли, что он точно делает что-то не так. Наконец, гудки прерываются - Здравствуйте, это отдел по контролю, лейтенант Башаров, слушаю Выдох, тяжесть, которая продолжает давить. - Алло, Вас не слышно. Вдох-выдох, это не его дело, он не должен так сопротивляться, иначе другие что-то заподозрят, и никто ему не поможет, его так же сдадут и даже не станут слушать. Да, точно, именно так. - Добрый день, городская больница №2, старший ординатор Александр Саков, пациент с чёрной кровью, поступил с обильным ранением Тяжелый выдох слышится на другой стороне - Он мёртв? - Нет, но сейчас без сознания, пробудет до утра, - Саков чувствовал себя, отвратительно делая это. Сейчас он подписывал ей смертный приговор. Ведь то, что её ждет дальше – хуже смерти. - Жаль, - еле бурча произносит собеседник. – То есть, наденьте на пациента временные ограничивающие средства и ожидайте следующих инструкций. Назовите имя пациента - Николь Кузнецова, - бесцветным голосом отвечает он. - К вам уже направлена специальная группа. Спасибо Вам за службу, - звонок обрывается. Как и что-то внутри Саши, он возненавидел себя ещё больше. А внутренний голос закричал громче.

***

В голове невероятно шумно, будто Артём находился на каком-то рок-концерте и к его ушам поднесли мощные колонки с двух сторон. Голова трещала, не давая сконцентрироваться ни на одной мысли. Такое состояние для него было впервые, и он не понимал, что с ним происходит. Тело одолела слабость, будто тяжесть всего мира стала давить на него. Краснов всеми силами, которые у него присутствовали, уходит с того места. На ватных ногах он, оперившись об стену двигался в направление выхода, ему нужен свежий воздух. Сейчас он очень надеялся, что тот ему поможет. С каждым шагом ему становилось все тяжелее идти, тело постепенно отказывалось слушаться. Что это, черт возьми, с ним происходит? Однажды он испытывал похожее чувство, когда умирал. Неужели время пришло. Но дважды не умирают. Раньше бы Артём усмехнулся этой мысли, но сейчас ему как никогда страшно. Говорят, что если один раз умираешь, то второй раз уже нестрашно. Но это не так, страшно было вдвойне, да ещё и так глупо. Тело, казалось, становилось ещё более неуправляемым, сил больше не оставалось. С каждым шагом он словно демонстрировал теорию Дарвина в обратном ее проявлении. И, наконец, еле добравшись до выхода, он приложил оставшиеся силы на открытие двери. А дальше, силы окончательно подвели его. Тело, до этого оно ужасно болело, оно казалось таким тяжелым. Но сейчас, его накрыл паралич, больше он не управляет собой. Лишь безучастно смотрит на небо и замечает, что звезды невероятно красивые. Они всегда были такие или он просто только сейчас заметил? - Я иду к тебе, мама, - последнее, что он шепчет себе, прежде чем окончательно потерять сознание и провалиться в небытие. Ему даже на секунду показалось, что кто-то нежно провел рукой по его лбу. Возможно, это ветер лизнул его лицо на прощанье, прежде чем попадет в ад.

***

- Что с ним, черт возьми? – доносятся голоса до едва проснувшиеся Артема, он словно находился в вакууме, все слова доходили до него совсем едва, он мало осознавал, где сейчас находится и сколько он уже в таком состояние. Все что он чувствовал – пустота. Сейчас он мысленно возвращался к тому моменту, где все пошло что-то не так. Помнит ту рыжеволосую бестию, что так манила его, её шикарную фигуру и манящий запах. Она пахла ванилью, одурманивала его, пьянила. Она была похожа на невинный цветок, который хотелось сорвать, полностью насладиться им и уничтожить. Его внутренний зверь желал этого: завладеть и сломать. Полностью, он хотел владеть ей, хотел, чтобы она была только его. Его одолевало странное желание напиться ею полностью, без остатка. Так хотелось видеть мольбу в её глазах, увидеть, как жизнь покидает это сломанное тело. Но что-то пошло не так, они поменялись ролями, он оказался этой сломанной игрушкой, его заставили почувствовать себя загнанным зверем. Это чувство было ему отвратительно, ему хотелось это смыть с себя, снова почувствовать себя на вершине пищевой цепи. Эта мысль словно отрезвляла, помогала прийти в сознание. Он не сдаться просто так, умереть так глупо он и не собирался. Какая-то дешевая шлюха с чёрной кровью. Стоп. Только сейчас до него пришло осознание, что её кровь была необычной. Она была цвета ночи, абсолютно чёрная. Это мысль неприятно зудела в голове. То есть была ведьмой. И он так глупо попался, за всю свою не очень продолжительную жизнь, он ни разу не встречал таких людей, ему даже было любопытно, какая их кровь на вкус, ему она казалась особенной, запрещенной, но теперь корил за свои желания. Фраза одноименного классика неприятно била в голову. Эта кровь, не то, что, она была противна. Она несла в себе смерть. И Краснов отчетливо это прочувствовал, чувство беспомощности до сих пор пугает его. Даже сейчас, он даже не может пошевелить пальцами, единственное, что он ощущает – звуки, которые доносятся до него приглушенным тоном. Он лежит на чем-то мягком. Слышится два голоса, которые явно чем-то недовольны, похоже на ссору. Но её смысл совсем не доходит до Артема. Единственное, о чем он сейчас думает это о жажде, которая начинает одолевать. Слышится громкий хлопок, который приводит в чувства. Что-то влажное и тягучее он начинает ощущать на своих губах. И ему, наконец, хватает сил сделать огромный глоток. Сознание все больше начинает проясняться и тягучее ощущение понемногу начинает уходить. - Если ты сейчас сдохнешь, твой отец меня убьет, - голос Арти неприятно бьет по мозгам, но теперь он все более отчетливо осознает окружающий его мир. Рано ему ещё умирать.