Je vais te faire mal

      Перед встречей Ефим успел заехать в продуктовой магазин. Довольно долго он задумчиво мялся возле полок с алкоголем, раздумывая, нужен ли был им с братом этот допинг. В итоге выбрав неплохое по вкусу и немалое по цене вино, бодрым шагом вернулся в машину и направился по нужному адресу, врубив музыку погромче. Какой чудесный вечер, лучшее время для разговоров!       Дорога до дома Оди заняла не меньше часа. Ох, побыстрее бы уже вернуться в Сыктывкар и перестать толкаться в этом безусловно красивом, но таком неудобном городе! И, когда он наконец добрался куда надо, был немного раздражён, но всё равно преисполнен решимостью. Возле подъезда его взгляд случайно наткнулся на парня, вальяжно покуривающего сигарету за подъездной аркой, чуть скрытого в тени. Рука по привычке потянулась за ингалятором при виде курящего человека, и Фима стоически подавил этот порыв, ибо долго торчать у дверей не собирался. Пока набирал номер на домофоне, всё поглядывал на с виду обычного молодого человека, занятого своим делом. Он бы даже внимание на него не обратил, если бы ни одно «но».       Тёмные волосы, подстриженные под «ёжик», подкаченное тело, лёгкая щетина, спортивный стиль одежды. Ух ты, даже черты лица совпадали: курносый нос, овал лица, пухлые губы… Будто в прошлое попал, необычно. Незнакомец был ужасно похож на него прошлого трехгодичной давности. Странное совпадение, но, впрочем, мало ли людей таких ходят по Питеру? Занимательный факт, не более. Пусть стоит себе спокойно и смолит, ему то что. Как раз брат соизволил открыть ему дверь, и Ефим прошмыгнул в прохладный подъезд, выкидывая это недоразумение из головы. Думать надо о другом.       Дисс уже ждал его в дверях, пропуская в квартиру и закрывая за ним дверь. При виде бутылочки красного в руке Фимы он удовлетворённо хмыкнул, отправился на кухню и залез в шкаф в поисках подходящих бокалов. Проследовав за младшим, старший сел на уже привычный диван, с которым он провёл незабываемую ночь, и попросил у брата штопор. Вместе они открыли бутылку, разлили напиток по бокалам и немного отпили, готовые к предстоящему разговору. Не зря всё же купил винишко, напряжение снимет и не станет причиной алкогольного опьянения. — Надеюсь, мы можем теперь поговорить, и ты не заставишь меня уходить? — Ну, надейся, — ухмыльнулся Дисс, отпивая новую порцию вина. — Я слишком непредсказуемый, чтобы тебе что-то обещать. — Может тебя это удивит, но я знаю об этом. Ты всегда такой был.       Безразлично пожав плечами, младший задумчиво посмотрел на пачку сигарет, лежащую на подоконнике. Непонятно почему, но сейчас он не стал курить, хоть от лёгкого опьянения ему до ужаса хотелось сделать затяжку. Неужели, не смотря на все свои вчерашние слова, он начал испытывать хоть какое-то уважение к болезни старшего брата? И Фима, видящий всю эту картину, порадовался про себя. Ну это другое дело, спасибо тебе, вредный jeune, что ему не придётся задыхаться из-за собственного братишки! — Хватит мусолить прошлое, мы с тобой собрались не для ностальгии о славных деньках, — взгляд Дисса вернулся на лицо напротив. — Ладно. Но для начала скажи, что ты здесь забыл? — Не понял. — Почему Питер? И почему именно с Димой?       Младший мгновенно поменялся в лице, нахмурился и прикусил губу, задевая зубами металлический шарик. Чёрт, он задал неправильный вопрос? Не хотелось портить настроение и так взрывного Оди, но с ним никогда не угадаешь, что нужно сказать. Любая невинная фраза могла спровоцировать его раздражение, а порой и злость. — Не думаю, что тебе нужно это знать. Следующий вопрос. — Хорошо. Чем ты занят помимо работы? Учишься где-то? — Дальше.       Это уже начинало раздражать даже Фиму. — Если ты так и продолжишь отвечать, какой тогда, к чёрту, разговор? — Так ты сам виноват, что хуёвые вопросы задаёшь. И смысла в них нет. — Сам тогда задавай, — резонно предложил Ефим, доливая в бокалы вино. — Ок, — палец Дисса проскользил по бокалу, преследующий каплю красной жидкости. — У меня только один вопрос. Зачем ты приехал? — Разве я не мог соскучиться по тебе? — Три года не скучал, а тут воспылал желанием увидеться? Очень смешно, братишка. — Может, нужно было отвечать на мои звонки и сообщения, чтобы я не искал тебя столько лет? — А может, — взгляд младшего стал резким и колючим, от которого по спине Фимы пробежал холодный пот, — нужно научиться понимать намёки своим микромозгом? Если тебе не отвечают, значит не хотят с тобой общаться. Ты об этом не подумал? — Думал, — спокойно, Ефим, не закипай. Среди них двоих именно он был старшим, нужно держать себя в руках. — Но решил, что ты повзрослел и поменял своё мнение. По крайней мере я на это надеялся. — Ну и зря. Хвалю твою настойчивость, старичок. Но не вижу причин нам дальше вести разговор. Слишком много всего произошло, и нас больше ничего не связывает.       У Оди очевидно развязался язык, да и глаза слегка окосели, этим Фима не мог не воспользоваться. Пускай он снова говорил гадости и неприятные слова, но всё это можно было проигнорировать. Главное — вывести его на нужный диалог. И объяснить, что отныне у них всё будет по-другому. — А я так не думаю. — Смешной ты.       Допив остатки вина в бокале, брат удобно расположился на стуле, перекрестив руки на груди, и полностью перевёл всё своё внимание на старшего. Щёки покраснели, металлические блестяшки по всему лицу так и приманивали взгляд. Эх, сложно было привыкнуть к его новой атрибутике. Но в глазах уже появлялся огонёк того самого Оди, восемнадцатилетнего пацана, который восхищался своим старшим братом и ходил за ним хвостиком. Не всё потеряно. — Пусть и смешной. Но мне кажется, хотя бы за свою настойчивость я заслужил немного благосклонности, — Ефим искренне в это верил. — Ага, конечно. Не отходи от темы. Не поверю, что ты здесь только из-за желания полюбоваться на меня. Что тебе надо?       Наконец момент настал. Пора было высказать всё, как есть. — Ты угадал. Я приехал за тобой. — Чего? — скептически скривил губы младший. — Кто тебя просил? — Никто. Просто послушай меня, хорошо? И перестань ёрничать, я не хочу с тобой сейчас спорить. — Так уж и быть. Давай, расскажи мне, с какой радости я должен с тобой куда-то ехать.       Набрав в грудь побольше воздуха, старший сжал в руках ингалятор, придающий ему уверенности, и начал говорить спокойным голосом: — Я всё понимаю. И знаю, почему ты сбежал. По началу я очень обижался на тебя, но со временем осознал, в чём была причина. И уверен, ты не хотел меня обидеть, — Дисс насмешливо фыркнул. — И не пытайся меня переубедить. Так вот, спешу сообщить — проблемы больше нет. Она решилась сама собой.       После его слов повисла напряжённая тишина, прерываемая лишь голосами из окна. Брат продолжал смотреть на Фиму непонимающим взглядом, переходящим в сомнение, а на губах проступала ироничная улыбка. Всё ли Ефим сказал правильно? Понять было трудно.       Спустя пару неловких минут младший подал голос, пропитанный сарказмом и недовольством: — Серьёзно? Вот так взяла и решилась? Как мило, я растроган. А в чём она состояла, мне интересно услышать. — Ты думаешь, я совсем идиот? — судя по всему, алкоголь расслабил не одного Одю. — Понятно дело, что ты боялся армии! Можешь не переживать, отец и мама не будут тебя туда отправлять, и они наверняка простили тебя за ту глупую выходку…       Жаркий монолог прервал громкий смех Дисса с нотками нескрываемой горечи. Удивлённый Фима уставился на него, не понимая, что смешного было в его словах. Он тут перед этим мелким душу изливает, сообщает хорошие новости, а тот только смеётся над ним! Обидно и неприятно. По мнению старшего ничего подобного он не заслужил.       Кое-как проржавшись, Одиссей за секунду стал серьёзным. И перестал скрывать, насколько он взбешён. — Так, слушай сюда, посол доброй воли. Какую выходку они мне простили? Давай, говори, я ж такой хуёвый сын, столько говна сделал своей семейке, и не в курсе, за что именно меня внезапно простили! — Ну… — весь пыл, с которым пришёл на разговор Ефим, начал медленно угасать. Всё определенно шло не по плану, и ему это не нравилось. — Глупо уточнять. Ты же понимаешь, о чём я. — Ну? — Я говорю… про твою якобы нетрадиционную ориентацию. — Они простили меня за мою ориентацию? — не понял Дисс. — Да не в ориентации дело! — не смотря на вечернюю прохладу, Фиме становилось слишком жарко. — Я говорю про твоё враньё! Не нужно больше притворяться, брат, просто вернись домой и извинись перед ними. Я обещаю…       Младший снова перебил его, раздражаясь с каждой секундой всё сильнее. — Нет, ты не идиот, Фима. Ты полнейший дегенерат. Такой хуйни я ещё не слышал. Если это всё, можешь пиздовать обратно в Сыктывкар. — Почему ты споришь со мной? — тут и железобетонному терпению Ефима пришёл конец. Алкоголь подействовал на него с полной силой. — Я тебе русским языком сказал, что всё хорошо! В чём проблема просто вернуться, извиниться за то, что наговорил, и жить спокойно, а не в этой крошечной квартире?! — Пошёл нахуй! — не сдержав себя, Дисс подпрыгнул со стула и нагнулся к брату через стол, схватил его за воротник рубашки. — Сука ты такая, кто тебе дал право решать, что я должен делать?! И с хуяли я должен извиняться за то, какой я есть? — Какой есть? — глупо повторил за ним удивлённый старший. — Да, старый ты пердун. Глухой, что ли? Я голубой, гей, тот самый пидорас, если тебе так понятнее будет! И меня всё устраивает!       Одиссея аж трясло от злости, но рубашку брата он отпустил, в страхе задушить его к чертям. А Фиме оставалось только лупить на него глазами, переполняясь пониманием пиздецовости всей ситуации. — Хочешь сказать, что это была правда? Что ты… ну, из этих… — Говори, как есть. Да, я люблю члены, — криво усмехнулся младший брат.       И тут Ефима окончательно перекрыло. Стало как-то не важно, что произойдёт дальше, что о нём подумает любимый брат, — похуй. Все его радужные мечты разбились о грани суровой реальности, в которой барахтался его несносный родственничек. И всё ради чего?.. — М-да уж, — пришла очередь Фиме иронично усмехнуться. — Я до конца не хотел в это верить. Что ты такой. — Какой? Любитель долбиться в задницу, ты это хочешь сказать? — Да причём тут твоя ориентация! Не важно, на самом деле, не по этой причине я сейчас полностью разочаровался в тебе. Скажи честно, ты ради этого бросил свою семью? Маму, папу, меня? Ради своих эгоистичных замашек? Всё это стоило того?       Дисс никак не реагировал на его слова, поэтому Фима продолжил говорить, забывая сдерживать себя и свои эмоции: — Я в ахуе с тебя. Знаешь, я и не предполагал, что мой брат такой эгоист. Так просто бросил свою семью, чтобы вдоволь накувыркаться с другими мужиками! Тебе плевать на всех: родных, друзей… Ты и меня променял на такую жизнь. Вот что меня больше всего расстраивает.       Сказав всё, что хотел, с тяжёлым сердцем старший замолчал, пытаясь переварить всю новую информацию. Как же он ошибался в своём брате! Глупый, думал, что он его хорошо знает. Но, судя по всему, они действительно чужие друг для друга люди. И душа младшего оставалась для него потёмками.       В комнате стало будто на несколько градусов холоднее. От Дисса тянуло такой нескрываемой агрессией, какую до этого Ефим никогда не ощущал. Взгляд пропитан злостью, руки подрагивали в желании посильнее вмазать по раздражающему лицу. Которое оставалось таким красивым, от чего треснуть хотелось ещё сильнее. Как же Фима его бесил. — Всё сказал? — ледяной голос Одиссея заставил вздрогнуть. — Считай так. Да, я именно такой. Эгоист, думаю лишь о себе, абсолютно похуй на всех остальных, делаю только то, что хочу. И что там ещё? Ах, точно, и в голове у меня только члены. Всё правильно? — Брат… — Заткни свой рот, будь добр. Уходи. Видеть тебя не хочу.       Пришлось молча встать и уйти, оставляя младшего в этой депрессивной атмосфере одного. А что ещё было делать? Ну вот, Фима всё испортил. Хотел как лучше, вернуть брата в семью, а сделал только хуже. И винить тут было некого.       Сев на водительское сидение своей машины, Ефим от всей души стукнул кулаком по рулю, не в силах сдержать переполняющие его эмоции. Почему, за что? Чем он заслужил такое отношение? Тяжело было осознавать, что тебя променяли на потрахушки без всяких раздумываний и сожалений. И как дальше жить с этой информацией было непонятно. Он снова и снова бил рукой по несчастному рулю, злился и бесился, привлекая своими действиями внимание случайных прохожих. В данный момент ему было всё равно, что с ним будет. Боль физическая не могла перекрыть всех душевных страданий. И, быть может, он заслужил такую смачную пощёчину от реальности за все свои наивные мечты. Иронично, что и в тридцать три жизнь могла его удивить.       Бедная машина была не виновата в его отвратительном настроении, поэтому Фима перестал вымещать на ней свою злость. Постарался вдохнуть больше воздуха в измученные лёгкие, понимая, что сейчас он получит сполна за свой неконтролируемый психоз. И начал задыхаться. Так было всегда, этого стоило ожидать. Очередной приступ астмы заставил тяжело задышать с полным ощущением, что в этот раз ему точно конец. Но нет, он справится: ингалятор быстро перекочевал из кармана в рот, вдох-выдох, перерыв, повторить процедуру до тех пор, пока учащённый пульс не перестанет биться в висках. Знал ведь, что ему злиться нельзя. Но всё равно не смог сдержаться. Придурок.       Пришлось потратить достаточное количество времени для успокоения собственного организма, но по итогу приступ отступил. Давно Фиме так плохо не было. Только брат смог довести его до белого каления, вывести из себя. Иронично. Но, не смотря на прошедшее удушье, пьяная голова не давала покоя, и нужно было решить, что делать дальше. Может завалиться в бар и заглушить всю свою боль порцией чего покрепче? Идея неплохая, но её стоило доработать. Не стоит идти в общественное место, наверняка он там найдёт только приключения на свою задницу, а обдумать проблему толком не сможет. Посмотрев на часы, он принял решение купить вискарь в ближайшем магазине, и уже в своей съёмной квартире залиться необходимым алкоголем. Один, пустой и разбитый. Единственный выход что он смог для себя найти. Машина брата медленно отъехала от дома, направилась куда-то в неизвестность, а за ней неотрывно наблюдал разъярённый младший. Какого хрена этот идиот сел за руль пьяным?! Впрочем, плевать, его это не касалось. Пусть хоть разобьётся к чёртовой матери. А ещё лучше, если его гаишник остановит. Идеально. Рядом лежащий телефон заиграл ненавязчивый мотивчик, раздражающий своим громким звуком. Недовольный Дисс схватил его со стола, присмотрелся к имени звонившего. Опа, Пашок, шикарно. Только его для полного счастья не хватало. Ну вот, сейчас он разойдётся на полную катушку. Димас заслуживал быть посланным на все детородные органы разом за свой болтливый язык. Тот наивно думал, что расстояние сможет погасить огонь недовольства друга. Непроходимый тупица. — Привет, мой сладкий. Ну что, готовь жопу и вазелин. Я с нетерпением жду твоего приезда…       Счастливый обладатель жуткого похмелья очнулся только на следующий день, глубоким вечером, переходящим в ночь. В голове раздавался такой звон, какой он давно не ощущал, а в горле поселилась пустыня Сахара, не меньше. Не понимая, какой сейчас день и год, в голове Фимы крутилась только одна мысль: «Воды, подайте страждущему воды!». Но, по понятной причине, никто не отзывался на этот немой крик о помощи. Пришлось самому встать, напиться прохладной водой из бутылки до болей в животе, а потом отправиться в ванную и принять освежающий душ. И под струями холодной воды ему действительно стало немного легче. С тяжёлой головой мужчина вернулся в комнату, развалился на кровати и снова прикрыл глаза, желая заснуть и никогда больше не просыпаться. Странные мысли, деструктивные, но сделать с ними он ничего не мог. Всё же напиваться до такого состояния было не лучшей идеей. Алкоголь не смог ему помочь, а сделал только хуже.       Но, несмотря на невыносимый гул в ушах, он продолжал раздумывать, что же делать дальше. Забить на всё и вернуться домой, как сказал ему брат? Вполне здравое решение, ведь ничего другого не оставалось. Но глупое сердце билось болезненно, неровно, не позволяя сделать настолько жалкое отступление. Если он сейчас сбежит, оставит Одю в одиночестве разбираться со всем возникшим пиздецом, чем он тогда был лучше? Да и от проблем Фима никогда не сбегал, привыкший всегда всё решать по ходу дела. Нет, он не отступит от своей цели. Нужно хотя бы попытаться донести до младшего, что он ему не желает зла. И действует исключительно из желания помочь родному человеку. Как бы это не казалось затеей, обречённой на провал.       Но что тогда делать?       Сквозь давящую боль в висках он почувствовал, как под ним беспрерывно вибрирует телефон. А, вот он где, а то Ефим успел потерять свой необходимый гаджет. Стоило ему вытащить телефон и взглянуть на экран, на и так страдающую голову бухнулось осознание того, что с ним произошло. Вот полоумный бухарик, сел за руль пьяным! Слава богу в аварию не попал, и на дороге не остановили. А ещё и про Наташу забыл в очередной раз. И больше ему не отвертеться, его девушка оторвёт ему все важные части тела. В этом сомнений не было.       Пролистав гневные сообщения Наты, его взгляд наткнулся на новое имя в череде писем от одного и того же отправителя. Что? Ему написал Дима? Казалось, с ним они всё решили. Видимо, нет. По-хорошему нужно было звонить Наташе и вымаливать у неё прощение, но Ефим физически не мог это сделать. Не хотел. Надоело. А вот сообщения Димы стоило хотя бы открыть.       Парень прислал ему несколько сообщений с одним примерным содержанием — он просил у него номер телефона. Непонятно, что им обсуждать было, но Фима решил просто скинуть нужные цифры без всяких вопросов. Вдруг что-то случилось с младшим? Кто знает, что мог натворить брат в своём разрушительном состоянии. И от мыслей, что родной братишка сейчас нуждался в его помощи, у старшего все внутренности в узел скрутило. Пусть с Одиссеем всё будет хорошо! Удача, изменчивая ты госпожа, неужели он этого не заслужил?!       Дима не заставил себя ждать и уже через минут десять начал названивать, не смотря на довольно позднее время. Что-то точно случилось. Нужно всё узнать. — Да? — прокряхтел Фима, на ощупь нашарив ключи от машины. Фух, тачка была на месте. — Алло! — от громкого голоса Димы захотелось тут же отключиться и убрать телефон подальше. — Ты меня слышишь? — Да, и не надо так орать. Тебя прекрасно слышно. — Прости, конечно, но я не виноват, что ты такая пьянь. Ты столько проблем для нас организовал, как тебе не стыдно?       Он ещё и поучать его будет? Что за обнаглевший товарищ ему попался! — Чего ты хотел? — Короче, у меня мало времени, поэтому говорю один раз. Делай что хочешь, но чтобы с Диссом помирился. И сделай всё, чтобы он меня не прибил по приезду. Я не должен страдать из-за тебя! — Что, причём тут…       Договорить Ефим не успел — Дима прекратил звонок, оставляя после себя звенящую тишину. Мотив, для чего ему нужно было поговорить, стал предельно ясен: наверняка он успел получить от Оди по полной программе, пусть в этом не было вины Фимы. Он-то не сдавал своего информатора, брат сам обо всём догадался. Но, раз они оказались с Диманом в одной лодке, появлялась адекватная мотивация начать с Диссом заново. По крайней мере ради этого ни в чём не виноватого Пашка. Как грамотно он выкрутился, молодец. Было за что себя похвалить.       Действовать поспешно в такой ситуации было нельзя. Ефим решил дать брату время остыть, немного успокоиться и переосмыслить всё то, что было между ними. Поэтому он не беспокоил его два дня, выжидая нужный момент для своего эффектного возвращения. Заранее просмотрев рабочий график младшего, который ему скинул Дима, Фима выбрал подходящий день, когда тот будет свободен. На работе у них не было шансов поговорить, а вот на выходных… Пора было расчехлять чемодан терпения и в тупую караулить младшего у подъездных дверей. Другого варианта не было. Ладно, переживёт как-нибудь. Заодно с Ником обсудит все рабочие вопросы, скопившиеся за прошедшие дни.       Его машина была слишком заметная, потому пришлось припарковаться в соседнем дворе, натянуть на себя кепку и усесться возле детской площадки, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Что сделать было не просто на самом деле… Погода снова была на стороне Ефима — палящее солнце спряталось за тучами, но дождя не было. Идеально, чтобы сидеть и наслаждаться новым деньком. Жаль, конечно, что он не мог разделить его с братом, а сидел и выслеживал его, но жизнь она такая. Так он сидел и ждал, заранее настраиваясь, что ему может повезти далеко не в первый день, переписывался с Никитой в социальной сети и вместе с ним решал, какую новую партию косметики и аксессуаров им заказать.       И, что не удивительно, в первый день он так и не смог увидеть Одиссея на улице. Не беда, до его следующего рабочего дня оставалось двое суток. Ну а если нет… Не важно, это будет потом. Там и решит.       Вернувшись на следующий день на своё уже насиженное место, Фима снова приступил к необходимой рутине. Перекинулся парой фраз со своими клиентами, отписал Нику по поводу протекающего крана в туалете, успел даже с Наташей поговорить, но крайне сухо и очень быстро. Она ему безумно надоела, и переживать ещё за их и так трещащие по швам отношения мужчина не хотел. Одиссей — вот кто занимал все его мысли, и для Наташи здесь просто не осталось места. Может и к лучшему, что они вдрызг разругались. Надо будет — помирятся. Больше отвлекаться на свою девушку он не будет.       Новый день не принёс никаких ощутимых результатов. На мгновение показалось, что он увидел в окне знакомое лицо в пирсинге, но ему могло просто померещиться. Столько просиди на одном месте, и не такое будет в окнах выглядывать… Наверняка он раздувал из мухи слона, но почему-то был твёрдо уверен, что звонить брату на телефон или в дверь не имело смысла. А значит, нужно продолжать свою выжидательную тактику и дальше. Пусть пока безрезультатно.       На третий день дежурства произошло нечто совсем невероятное. Ближе к вечеру, когда подуставший Ефим во всю вдыхал через ингалятор, стараясь загасить чувство тревожности, над его головой раздался насмешливый голос, от которого всё внутри затрепетало в волнении: — И сколько ты планируешь тут сидеть, распугивая местных мамочек с детьми?       Перед ним стоял Дисс в спортивном костюме, с лицом не менее уставшим, чем у старшего. Даже глаза слегка покрасневшие, плохо спал? Вряд ли плакал, его дерзкий образ не вязался с особой ранимостью. Да Ефим и не припоминал, чтобы Одя раньше часто плакал. Отец ему всегда говорил, что настоящие мужики не плачут. Человек старой закалки, все дела. В данный момент Ефим был с ним не совсем согласен, но тоже считал, что лишний раз свою слабость показывать не надо. Нужно всегда быть выше этого. — Почему ты здесь? — этот вопрос действительно тревожил Фиму. — Серьёзно? — насмешливая ухмылка озарила лицо младшего. — Ты думаешь, что весь такой незаметный, и я не смог бы тебя отличить от рядом стоящей мусорки? Хах, хорошая попытка, братишка, но нет. Тебя тяжело не заметить. — И как давно?.. — В первый же день увидел. — А почему тогда только сейчас подошёл?       С одной стороны, Ефим был виноват, но с другой… Какого лешего jeune заставил его торчать на этой сраной лавочке целых три дня?! — Весело было смотреть на твои мучения. К тому же, я мог вообще не подходить, радуйся. — Спасибо.       И сейчас Фима был вполне искренен в своей благодарности. А Дисс это заметил. — Ладно, хрен с тобой, — он уселся рядом, вытянул свои длинные ноги и внимательно уставился на брата. — Слушаю. Что ты хотел? — Поговорить. — Правда? Ну это я и так понял, не поверишь. О чём нам говорить? Ты не всё ещё сказал? — Нет, — Фима поднялся на онемевшие ноги и размял их, а затем направился к своей машине, заставляя младшего последовать за ним. — Хотел пригласить тебя поужинать. Не против? — Против, — наглая ухмылка Оди вводила старшего в ступор. — Но знаешь, я человек простой. И нахаляву пожрать готов всегда. Куда поедем? — Сейчас узнаешь, — открыв перед братом дверь, позволил ему сесть на пассажирское сидение, а сам сел на своё место.       Пока Дисс поудобнее устраивался и застёгивал ремень, Ефим подключил тихую музыку на фон, выехал с парковки и направился в сторону заранее выбранного ресторана. Но он был бы не он, если бы не выдал свой остроумный комментарий: — До меня только дошло. Получается, ты сейчас продался за халявный хавчик?       Одиссей не сдержался и хохотнул, и от его смеха стало так приятно на душе. Если младший будет так смеяться и радоваться перед ним… Ради этого Фима был готов на всё. — Не-а. Будь другой на твоём месте, это бы не сработало. — Почему? — Считай, что я повёлся на твою симпатичную мордашку. Я ещё тот лукист, чтоб ты знал. — Моё лицо? — Фима кинул на собеседника озадаченный взгляд. Младший впервые говорил, что у него симпатичное лицо. И было такое чувство, что он сказал это не совсем нужному человеку. Будто… он заигрывал с ним?       Но Одю, похоже, ничего не смущало. — Ну да. Повезло тебе родиться таким красавчиком. Несмотря на то, что ты уже дед-пердед.       А вот это уже было обидно! Брат любой комплимент мог извратить до такой степени, что было непонятно — он оскорбить хочет или похвалить. Но таким был Дисс, и, как подсказывал опыт, изменить его уже не получится.