Je vais te faire mal

      Как вернулся домой, Ефим не помнил. Чудом божественным, не иначе. Нехорошая статистика, становящаяся уже неприятной привычкой. Единственное, что держал в своей голове убитый в хлам мужчина, повторяя как Отче Наш — тачку трогать нельзя. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ. Благодаря этому машина осталась на месте возле дома Дисса, а Фима добрался до квартиры на своих двоих. Нечётко помнились районы, кварталы, жилые массивы… Хах. Если быть точнее: станции метро, асфальт и иногда лавочки. На одних волевых полуживое тело старшего всё-таки притопало по нужному адресу где-то утром. Или днём. Доподлинно теперь не узнать, ведь очнулся он только в восемь часов вечера. И мгновенно проклял себя и свою глупость за то, что снова нажрался как чёрт. Похмелье не заставило себя ждать.       Всю ночь пришлось потратить на восстановление после попойки и возвращение себе относительно приличного вида. Хорошо, что к нему никто не собирался прийти — пугать людей своим внешним видом и жутчайшим перегаром Фима не хотел. Всё, больше пить он не будет. Никогда! Это же ужас, сколько потом проблем одним махом наваливается… Сил уже никаких нет. Староват он для таких тус, хоть и не хотел раньше признавать это. Но осознал, что его настигла суровая правда жизни. И спорить с ней бессмысленно.       Во время своего похмелья, собирания себя по кусочкам и поглощения кучи таблеток, он как-то даже и не думал о том, что произошло вчера. Не до этого было. Как тут размышлять о высоких материях, когда желудок каждые пять минут напоминает о себе, угрожая извергнуть из себя еду брата? И так было проще. Не думать, не размышлять, не пытаться докопаться до истины. Проще, да, но совершенно неправильно. И Ефим это прекрасно понимал.       Он жить спокойно не сможет, пока не поймёт и не разложит по полочкам всё то, что он узнал. И не разберётся в себе и своих чувствах в конце концов. Надоело постоянно плутать в темноте, словно слепой котёнок. Пришло время показать, кто здесь сыщик номер один.       Под утро он смог встать с кровати, залиться литром воды и, разлепив уставшие и замученные глаза, сесть за стол, на котором лежал его рабочий ноутбук. Включил питание, широко зевнул, ожидая заставки рабочего стола, поежился от резкого яркого света. А после зашёл в интернет, положил пальцы на клавиатуру и задумался. Что он знал в сухом остатке? Стоило структурировать то, что известно на данный момент. Фима начал с простого и самого очевидного — синяки на теле брата, его довольное лицо и слова, звучащие странно и необычно. И, быть может, с этим со всем был связан тот самый кулон, который он уже два раза видел на нём? Он точно что-то значил, иначе для чего его носил младший?       Хрустнув пальцами, Ефим начал вводить запросы в сети, получая в ответ всё более страшные и непонятные статьи. Чего там только не было! Доходило до того, что Дисса спокойно обвиняли в каннибализме. Бред, не то… Всё не то. А вот про любовь к боли… Да, старший понимал, что это какая-то форма мазохизма, не зря сам был ещё тем садистом в постели, но чтобы в обычной жизни так реагировали на насилие… Или оно всё же было сексуализировано? Если так подумать, в той ситуации он не сразу понял, с чем было связано желание Оди сделать больно руками брата. А если он уже тогда испытывал сексуальное возбуждение? Дальнейшие действия только подтверждали эту теорию. Получается, нужно копать в этом направлении. Секс и сексуальные практики.       В голове вспыхнул кулон с тремя каплями и точками. Покручивая украшение в своём воображении, Ефим по памяти описал знак, попытался найти похожее в интернете. И нашёл нужное почти сразу. Открыл статью, пристально вчитался в текст и рассмотрел заголовки. С чувством выполненного долга откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди.       И понял, что попал. Они попали. И это будет посложнее, чем просто принять гомосексуальность Дисса. Совершенно другой уровень. С БДСМ он ещё никогда не сталкивался, хотя много раз о нём слышал. В основном из приколов и различных мемов про латексные костюмы, плётки и кляпы в разных местах, но заканчивалось ли только этим? Вряд ли Одиссею мог нравиться настолько скучный вид сексуальных взаимодействий. Он парень с выдумкой, фантазёр. И размышлять, откуда он об этом знает, Фима абсолютно не хотел.       Становились понятны фразы, оброненные младшим ранее. Все его «Боль иногда приятна», «Сделай мне больно, мне это нравится» и словечки про отшлёпывания до красноты. Теперь любые его высказывания проходили качественную проверку Фимы на наличие в них двусмысленности. Результаты были неутешительные.       «Ладно, мелкий любит боль. Я понял, допустим. И что с этим делать?». А должен ли он что-то делать? По сути — нет. К этому старший был никаким боком не причастен. Никто его никуда не звал, ничего не предлагал. Ведь так?       Пальцы снова прошлись по кнопкам на клавиатуре, глаза водили по новым запросам в поисковой строке. В очередной раз начал себя переубеждать, делать вид, что не при чём. А смысл? Дисс наглядно показал, чего он хочет. И Фима был ничем не лучше, ведь позволил ему всё это. Какая теперь, к чёрту, нейтральная сторона? Они оба виноваты в том, что произошло, и проигнорировать подобное не представлялось возможным.       Быстро открыв переводчик с французского, Ефим прикрыл глаза и постарался дословно вспомнить, что ему сказал напоследок брат. Je te… Как там дальше… Veux? Да, правильно. С первой частью фразы он и сам справился — помогло посредственное, но всё-таки знание языка. Je — я, te — ты, je te — я тебя. А продолжение… Стоило перевести.       Сердце глухо забилось в ожидании перевода неизвестного слова. А что, если… Это могло быть признанием? Страшно о таком даже подумать. Всё и так было запутано, да настолько, что любое значение неизбежно приведёт к кризису в их отношениях. Он уже начался, этот процесс необратим. Нужно его принять и понять, как из всего этого выбраться. Перевод высветился на экране, окончательно убеждая в своеобразном чувстве юмора судьбы. Veux — хочу.       Я тебя хочу.       Что и следовало доказать.       Когда это произошло? В какой момент всё пошло не так? Почему брат захотел своего собственного брата? Случилось ли это из-за полной свободы и возможностей большого города, которые вскружили младшему голову? Всё на это указывало, но старший понимал — начало было дано намного раньше, ещё до побега Дисса из дома. Вполне вероятно, что и этот факт послужил неплохим мотивом сбежать от семьи куда подальше. Почему до вчерашнего дня Фима не замечал наклонностей брата и его нездоровую страсть в свою сторону? Хорошо прятал свои эмоции, братишка. Гасил чувства внутри себя, скрывал тайную сущность и запретные грязные мыслишки. Но до конца искоренить не смог.       Голова начала работать с удвоенной силой, подкидывая новые мысли и воспоминания. Все высказывания Дисса про его красивую внешность, которые воспринимались Ефимом как обычные комплименты, теперь очевидные заигрывания и подкаты, завуалированные под шуточки. И его бывший парень, такой похожий на старшего. Оде нравятся мужчины такого типажа? Внешне они были до странного схожи. Получается, младший занимался с ним всякими пошлостями и ролевыми игрищами, при этом во всю фантазируя о своём старшем брате? Правда оказалась слегка пугающей, смущающей и неловкой. Но, если быть честным, ничуть не мерзкой или отталкивающей.       Отодвинув ноутбук подальше, Фима вернулся на кровать и лёг, раздумывая о новой информации. Определённо точно с алкоголем он завязывает. Это ж надо было выдать такое — я не гей! Так-то оно так, конечно, но разве об этом нужно было поведать? Его в первую очередь должно было волновать их кровное родство, а не то, что он умудрился пососаться с представителем мужского пола. Ладно, что было, то было. Ему просто нужно время — подумать обо всём, изучить все за и против, а уж потом сделать вывод. И без всего этого дальше он не сможет ступить ни шагу.       Прошло двое суток, а Ефим всё думал и думал, не приходя к какому-то конкретному решению. Почти не выпуская из рук телефон, он в тайне ждал, когда младший соизволит хоть что-то ему написать. Но тот молчал и даже не пытался связаться с братом, поинтересоваться, куда тот пропал. Складывалось впечатление, что Диссу плевать. И это ставило старшего в крайне неудобную позицию: если младшему брату всё равно, что произойдёт дальше — один раз он уже сбегал и в целом был готов к очередному разрыву, — то уже Фима на подобное был не согласен. Он потратил больше двух лет, чтобы найти потеряшку, и снова потерять Одю не хотел. Плохо. Старший становился зависимым в их отношениях, и страх снова остаться в одиночестве подстёгивал к более радикальным мерам. Не будь всего этого, он ни секунды не раздумывал о запретных отношениях, но сейчас… Всерьёз размышлял, допустимо ли такое. Если он откажется, что будет с ними? И… действительно ли он не хочет ничего большего?       Ожидание ответных действий от брата слишком затягивалось. Не выдержав, под сильнейшим гнётом тяжелых мыслей Ефим решился написать первым. Тщательно обдумав вопрос, он не смог прийти к чему-то адекватному, неизменно возвращаясь к одному и тому же. Полнейший идиот, но ему нужно было знать.       «Как ты понял, что гей? И что тебя возбуждают мужчины?».       Не подумает ли Дисс, что он ненормальный? Да какая разница, боже! Ведь его данный вопрос очень сильно напрягал. Раньше он в сторону мужиков не смотрел, никогда не считал их привлекательными и, упаси боже, сексуальными. Но что-то явно изменилось, сломалось внутри тысячами осколков, сшибая всё на своё пути, разрывая шаблоны и восприятие мира. Той реальности, которая была для Фимы понятной и логичной. Они с братом слишком погрязли во всём этом дерьме, и теперь бояться быть непонятым не имело смысла. Хуже не станет. Лишь появится ещё один пункт в сложных и запутанных отношениях между братом и братом.       Ответа пришлось ждать приличное количество времени. Фима весь извёлся, постоянно ходил из стороны в сторону, нервно чесал щеку, раздражённую от жесткой щетины, и не знал, куда ему деться. Всё естество изнывало в протесте, шло в категорический отказ, а противоречивое сердце билось об рёбра, напоминая, что деваться было некуда. Либо он собирает шмотки и возвращается домой, либо терпеливо ждёт развязки всего сотворенного пиздеца. Для себя мужчина уже сделал выбор, хотел он это признавать или нет. Он ждал.       Телефон в руке глухо пиликнул. Ответил.       «Тебя только это волнует? Мде, я ждал чего-то более… Неожиданного. Ты меня разочаровываешь, братик. Небось успел подрочить, думая обо мне?».       Ох, что за извращенец ему в братья попался! О таком Ефим и не думал. О какой мастурбации могла идти речь, если голова взрывалась от обилия новых чувств и огромного количества информации? Младший слишком озабоченный, старшему за ним не угнаться. Всё списывалось на возраст и недосягаемое желание обладать тем, кем нельзя. Фима был далеко не дураком, понимал настолько простые вещи.       «Нет, и не планировал. Ответь на вопрос, будь добр».       «Так я ответил. Я впервые подрочил, когда думал о парне. Вот так и понял. Всё просто».       Думал о парне? Могло ли это означать то, о чём он подумал? Стоило ли спросить? Посомневавшись мгновение, Фима по итогу задал вопрос.       «Ты думал обо мне тогда?»       «Ага. Быстро догадался, aîné. Хочешь, я подумаю о тебе ещё?».       Нет, с ним явно творилось что-то не то. Правильно было бы просто отказать младшему, сказать, что тот больной безумец, но старший поступил по-другому. Он принял правила этой игры.       «А если я соглашусь? Устроим совместный сеанс дрочки?».       Страшно. Волнительно. Полнейшее безумие.       Дисс в ответ прислал фотографию, на которой он покуривал сигарету, весь растрёпанный и в своей растянутой футболке, при этом оставаясь ужасно привлекательным. А его выражение лица, с которым он держал фильтр губами… Господи, помоги понять, почему он начал воспринимать собственного jeune как сексуальный объект!       Ниже фотки тот оставил запись.              «Я не против. Приезжай ко мне, покажу, на что я способен».       Форменное сумасшествие. Настолько развязного поведения по отношению к себе Фима ещё не испытывал. А уж от кровного родственника подавно. Почему все эти попытки бесхитростного соблазнения в лоб на него безотказно действовали?       «Ты совсем ёбнулся? Чёрт с ним, я не буду читать мораль о том, как всё это неправильно и бла-бла-бла, но ты о моих чувствах хотя бы немного переживаешь? Думаешь, мне сейчас легко? Бесчувственный чурбан».       Правильно. Пора было поставить Дисса на место, его поведение становилось слишком обнаглевшим. Ефима впервые так открыто соблазняли напрямую без всякого стеснения. Мужик, ещё и брат. Разве тот не понимал, насколько ему было сложно принять внезапно изменившиеся отношения между ними? Если так, значит, младший полнейший придурок.       «Аххаха, прости. Но тут ничего не поделаешь, не повезло тебе. Твой младший братик именно такой. Неправильный и эгоистичный, но не пытайся отрицать, что я тебе таким и нравлюсь».       Аррр… Держись, спокойно, только не заводись. Лекарство в ингаляторе уже заканчивалось, нужно купить новое. Приступ сейчас был бы не кстати…       Не давая ответить, Одиссей прислал ещё одно сообщение, становясь наконец серьёзнее.       «Но если серьёзно, действительно приезжай. Я прям чувствую, как ты сгораешь от желания позадавать мне вопросы. Хочу, чтобы между нами больше не было недопонимания».       Фима тоже этого хотел. И боялся. Но Одя был прав — им нужно было закрыть вопрос до конца. Встречи не избежать. К чему тогда волноваться и трусливо прятаться от реальности? Выход был один. Нужно лишь набраться смелости и сделать необходимые шаги навстречу.       «Согласен. Когда мне приехать?».       «Давай завтра, после обеда. Сам наверняка знаешь, что у меня выходной. Пашок мне рассказал, что слил тебе полный график моей работы. Я и не думал, что вы так подробно обсуждали мою личную жизнь. Вот вы два гандона».       А почему нет-то? В любви, как и на войне, все средства хороши. А уж в их «извращённой» тем более.

***

      В тоже время, пока Фима мучался в отчаянных попытках понять себя и разобраться в сложившейся ситуации, Диссу тоже было совсем не просто. Пусть он не писал брату, никак не показывал своё беспокойство, но он был не железный. И абсолютно так же размышлял, беспокоясь, что перегнул-таки палку. До последнего прятал своё нездоровое желание, скрывал столько лет, чтобы по итогу сдать себя с потрохами. Как иронично и глупо, но делать было нечего. Раз набухались и поцеловались, полностью открывая все карты друг перед другом — пускай. Всё к лучшему. В душе младший был готов к тому, что Ефим в очередной раз исчезнет из его жизни. Ничего в целом не поменяется. И кто знает, вдруг случится чудо? Не сильно на это надеясь, он дал старшему время подумать о своей тяжёлой судьбинушке. К тому же, у него самого назревали новые-старые проблемы. Вернулся Ян.       Стоило предполагать, что так просто бывший не захочет его оставить. Тем более, если у этого идиота возникли чувства. Жуйко был в общем-то неплохим парнем, но упёртым и настырным, что ему в данный момент не шло в плюс. Избавиться от него — непростая задачка. Говори не говори, посылай его во все известные далёкие места — как об стенку горох. Было бы проще, не будь у него этой ненужной влюблённости, но что поделать. Изначально же всё обсуждали, договаривались на чисто партнёрские отношения. Нахрена он взял и всё испортил? И продолжал это делать и дальше, теперь в открытую преследуя его как сталкер, карауля возле подъезда.       Именно поэтому они и пересеклись у дома Дисса через два дня с тех посиделок с братом. Ян оказался рядом с ничего неподозревающим младшим Шерином столь неожиданно, что успел до чёртиков его напугать. А затем в ту же минуту вывести из себя. Настолько наглое вмешательство в личное пространство Дисс проигнорировать не смог. Одно присутствие неподалеку Яна раздражало. — Чего тебе? Отвали… — Погоди. Остановись, пожалуйста, давай поговорим. — Не о чем нам разговаривать. Отъебись, Ян, последний раз по-хорошему прошу.       Одиссей развернулся и попытался уйти, но Ян схватил его за запястье, не давая вырваться из крепкого захвата. Не желая привлекать лишнее внимание к их и так странному поведению, Дисс сквозь зубы шикнул на него: — Ты охуел? Отпустил быстро. — Нет, — Ян тщательно делал вид, что не замечает агрессию со стороны парня. — Я не хочу тебя отпускать. Почему ты не хочешь даже попробовать? — Потому что мне это нахрен не сдалось! Иди другому заливай в уши о своей любви, — младший ещё раз попробовал выдернуть свою руку из пальцев Жуйко. — А я занят.       Ян отпустил его так же внезапно, как до этого схватил. В его глазах промелькнул отблеск нескрываемой боли, а на губах появилась кривая ухмылка. На секунду Диссу даже жалко его стало, но следующие слова бывшего заставили все сентиментальные чувства бесследно исчезнуть: — Занят? Своим новым ёбырем? Этим Фимой? Он лучше меня? — Какая тебе разница… — Большая, — перебил Ян. — У него член больше? Или техника лучше? Или ты повёлся на его бабло, как последняя шлюха?       С каждой фразой его голос становился всё громче. На них уже начали косо посматривать, и Дисс понял, что пора линять. Жуйко окончательно переставал отдавать отчёт своим действиям. — Ты это здесь хочешь обсуждать, придурок? Не все ещё знают, какой ты любитель ебаться в зад? — Да мне похуй! — Ян сделал шаг навстречу, пытаясь не дать Одиссею уйти. — Пусть слышат. Тебя так волнует чужое мнение? — Нет, — не смотря на наглый напор со стороны Яна, младший оставался предельно спокойным. — И ты меня не волнуешь. Не вижу смысла с тобой вести диалог.       Окончательно поставив точку, Дисс сделал два шага назад, намереваясь всё-таки уйти от этого неадеквата подальше. В спину прилетел тихий голос Яна, заставляющий покрыться неприятными мурашками. — Раз так, я поговорю с твоим Фимой. Расскажу, какой ты на самом деле.       Злость наполнила Шерина до краёв, руки зачесались в желании навалять раздражающему парню. Он резко развернулся и подошёл к Яну, схватил его за воротник спортивной куртки, посильнее дёргая на себя. — Только попробуй подойти к нему, и я уничтожу тебя, услышал? — Даже так? — нагло улыбался ему в лицо Жуйко. — Боишься его реакции? Неужели он настолько тебе дорог? — Тебя это не касается, сука. Последний раз спрашиваю — ты понял меня? — А если нет?       Показушная смелость. Таким Одю было не обмануть. — Мне похуй. Ты понял. А теперь свали куда подальше, в следующий раз я сдерживать себя не буду.       Отпустив бывшего партнёра, Дисс окончательно ушёл, оставляя того стоять и пялиться ему в след. Агрессия медленно отступала, уступая место волнению. Он не сильно переживал за то, что Ян проболтается Фиме о нём. Брат и так уже всё знал. Но его всё равно напрягал факт того, что мог наплести отчаявшийся и влюблённый бывший старшему брату. Все эти драмы между ними тремя были сейчас совсем не кстати. Слишком сложные отношения были у них с Фимой, и если туда вклинится третий — жди беды. Оставалось только надеяться, что Жуйко его понял. И больше не появится в поле зрения.

***

      Рассчитывая на некую вольность во времени встречи, Фима подошёл к дому брата где-то в час дня. Не слишком рано, настолько, насколько позволило терпение. Сам бы он уже с утра рванул к младшему на разборки, но нужно было и меру знать. Раз сказали после обеда — он и пришёл. Если он хотел научить Одю хоть какому-то уважению и вниманию по отношению к другим, значит, должен соответствовать. Прекращать хотя бы свои воспитательные функции старшего брата он не хотел.       В этот раз Дисс мгновенно открыл ему подъездную дверь, будто караулил возле домофона. Интересно — с нетерпением ждал или была другая причина? Тот был полон загадок, и гадать можно было до утра. Да и не важно это, если ждал — замечательно. Ефим был на взводе ещё со вчерашнего дня и мог прекрасно понять.       Входная дверь была открыта. Не ожидая особого приглашения, мужчина зашёл в квартиру, закрывая дверь на замок, разулся и прошёл на кухню, краем глаза замечая на диване Дисса. Молча присел к нему, уставился спокойным взглядом в родной профиль. И стал ждать.       К счастью, недолго: уже вскоре терпению брата пришёл конец. — И долго ты будешь смотреть на меня, словно дырку хочешь прожечь? — А тебе не нравится? — довольно дерзкий вопрос, явно намекающий на дальнейший флирт. Такого старший от себя не ожидал. Почему он так себя ведёт? — Не знаю, — дёрнул плечом Дисс, поворачиваясь корпусом к собеседнику. — Непривычно. Я теряюсь от твоего взгляда. — А раньше не терялся. — Многое изменилось. Раньше ты как минимум не знал, что я хочу с тобой трахнуться.       Ну, Одя поддержал этот флирт. Но всё равно весьма неловко слышать такое из уст собственного брата. — Сильное заявление, — единственное, что смог выдавить из себя старший, стараясь не выдать на отстранённом лице свои настоящие эмоции. — Можем его проверить, если ты хочешь, — на губах младшего заиграла кокетливая улыбка, поза стала более расслабленной и игривой. Всё это не могло ускользнуть от пристального внимания Фимы, заставляя медленно заводиться. Чего и добивался Дисс. — Спасибо, не стоит. Я тебе верю. И хочу знать всё. Расскажи о себе. Когда ты стал испытывать ко мне сексуальное влечение, почему именно я и при чём тут БДСМ?       Вдохнув в грудь большую порцию кислорода, младший на секунду закрыл глаза, вздохнул и снова открыл, готовый к долгому рассказу. Начал он с того, как впервые получил крепкий стояк на представителя своего пола. Коим оказался, к его огромному удивлению, собственный старший брат. А нужно-то было лишь увидеть по пояс обнажённого Фиму после душа, который не замечал похотливого взгляда на себе, в определённое время и в нужном возрасте — готово. Оставалось только заняться удовлетворением в одиночестве, не переставая представлять руки старшего на возбуждённом органе. Это произошло в его пятнадцать лет, заставило полностью переосмыслить всю жизнь. Почти отсутствующее желание к девушкам исчезло окончательно, оставляя после себя чёткое понимание — его возбуждают исключительно парни. И первый мужчина, которого он захотел — его aîné. Невесело. Но делать с этим фактом младший ничего не собирался. Есть и есть, пускай. Его тёплые и братские чувства по отношению к Ефиму не изменились. А значит, причин переживать не было.       По мере взросления Дисс продолжал понимать, что его возбуждает исключительно Фима. И никто другой. Это уже в Питере он понял, что сам типаж внешности брата — его слабость. Такой, каким был брат: подтянутый, короткостриженный, с красивым мужественным лицом, пухлыми губами и курносым носом; его привычки и особенности, а также стиль в одежде. Всё это привлекало младшего, он хотел себе именно такого партнёра. В идеале — полную копию, если уж оригинал оставался для него недостижимой мечтой. Дисс не сильно парился по этому поводу, забросил глупые мечты далеко в тёмный чулан. И начал медленно и тщательно познавать себя. — Так получилось, что через год после приезда в Питер я смог открыть в себе нечто совсем необычное. То самое, о чём ты догадался и без моих объяснений, — Одиссей слегка приблизился к брату, поглядывая на него пронзительным взглядом из-под ресниц. — Я понял, что завожусь от боли. И доминирования. Всё это… просто непередаваемый кайф для меня. — Погоди, ты хочешь сказать, что любишь доминировать и бить? — попытался уточнить старший, получая многозначительную и хитрую ухмылку. — Не-а. Я люблю, когда надо мной доминируют. Я сабмиссив, нижний, и в сексе тоже. Мне нравится чувствовать, как надо мной берут власть. Подавляют, прогибают, делают податливым. Словно глину в умелых руках скульптура. А после жёстко и властно имеют в разных местах и позах. Чёрт, — он поёжился, мимолётно кинув взгляд вниз. — Сейчас обо всём рассказываю, и уже завёлся. Давно у меня этого не было… — Давно? То есть у тебя и того мужика?.. — договорить фразу Фима не смог, внутренне замирая. Он не хотел слышать ответ от Дисса. Ему была омерзительна сама мысль, что брата трогал этот тип. Да и любой другой мужик тоже.       Но Одиссей всё же ответил на этот незаконченный вопрос: — Конечно. Это же очевидно. Для этого мы с ним и встречались — проводить совместные сессии, получая удовольствие. И стоп, — он изогнул бровь в сомнении. — Откуда ты про Яна знаешь? — Виделись тут недавно. Несколько дней назад. Ничего такого, он просто подошёл и сказал, что мне ничего с тобой не светит. Он в курсе о… нас? — Нет, — отрицательно покачал головой брат. — Он думает, что ты мой новый богатый папик, который возит меня на дорогой тачке и трахает в пятизвёздочных отелях. А я не стал его переубеждать.       Дисс насмешливо хмыкнул, а Ефим замучено вздохнул, проводя по лицу ладонью. Всё окончательно запуталось, полностью выбивая его из колеи. Еще и бывший младшего портил им жизнь. И наверняка продолжит это делать и в будущем.       Тихий голос Оди, бубнившего себе под нос, выбил последний воздух из страдающих лёгких старшего, заставил внутренне взвыть от недовольства и медленно подступающей злости: — Пора бы возобновить сессии. Найти нового партнёра, получше, чем был предыдущий. Уже соскучиться успел… — Нет.       Ефим сказал это таким громким и властным голосом, что Дисс вздрогнул и взглянул особо удивлённым взглядом, от чего его серые глаза будто стали в два раза больше. — Чего? — Я сказал: нет. Не хочу, чтобы ты, — глубокий вздох, — занимался этим. — Что? А ты не много на себя берёшь, братик? С какого хера я тебя слушаться должен? — младший вернул своему лицу дерзкое выражение. — А вот херушки. Мне это нравится, и я не стану ради тебя переставать этим заниматься! Совсем под старость ебанулся, просить меня о таком? — Нет, я не совсем об этом…       А о чём же он тогда? В своей квартире Фима так и не смог прийти к определённому решению. Не знал, чего он в конце концов хочет. Но именно сейчас до него стало доходить. Нет, он был не вправе что-то запрещать Диссу, тем более, если это приносило ему удовольствие в сексе. Это попросту глупо. И что оставалось в этом случае? Только один путь, очевидный, но совсем не простой… — Так, — хлопнул по коленям Одиссей, привлекая к себе внимание. — Неважно, что ты там хочешь. Тут есть только два варианта. Первый — ты молчишь в тряпочку и даёшь мне делать то, что я хочу. Ну и второй, — он провёл языком по пересохшим губам, в глазах заиграли тысячи чёртиков, — ты сам занимаешься этим со мной. Ничего другого я не предложу.       Старший брат молчал, не отводя изучающий взгляд потемневших серых глаз. Молчал и думал. Принимал сложные решения, которые могли стоит ему всего. Привычной жизни, любви родителей, отношений… Наташа. Он её потеряет навсегда. Не важно. Он потерял её ещё тогда, когда пьяный целовался с младшим на этой самой кухне. Это была определённо точно измена, родство в данном случае не играло никакой роли. Остальное не важно.       Не выдержав двойного сканера напротив, Дисс сделал вывод и язвительно подытожил: — Ну и всё тогда. Чтобы я больше от тебя… — Я согласен. — Ч-что? — Я согласен на то, чтобы заниматься с тобой этим. — Серьёзно? — брат так опешил, что и не поверил. — Согласен? А ты потянешь-то, дружок? — Обещаю изучить информацию по данному вопросу, — Фима был настроен решительно. — Думаю, потяну. — Лишь думать недостаточно, — пробурчал Одя, но по его расплывающейся улыбке было понятно — младшего всё устраивало. — Но ладно. Не ожидал, буду честен, поэтому не знаю, как реагировать. Только ты это, Фима, пообещай, что не передумаешь! — Не передумаю, — слабо улыбнулся старший. — Ну что, уговор! Предлагаю его закрепить.       Предполагая, что брат подразумевает под этим рукопожатие, Ефим было вытянул перед собой руку, но через секунду ощутил на бёдрах горячие ладони младшего, лицезрел перед собой красивые глаза с металлическими шариками над левой бровью, а на губах почувствовал мягкое прерывистое дыхание. — Я схожу с ума от твоего запаха… Заполни меня им полностью.       Все сомнения, терзающие душу, стали уходить. Вряд ли Фима будет хоть когда-то на сто процентов уверен, что поступил правильно. Но в данный момент больше ничего не имело значения. Остался только он и дерзкий младший братик, целующий его так страстно и невыносимо приятно.