Остаться в Смоленске

— Вам надо больше пить жидкости. И вот по этому рецепту вам сделают микстуру от кашля.       Жан приложил фонендоскоп к груди графини и стал слушать её дыхание. Ничего опасного, на первый взгляд лёгкая простуда. Но графиня Воронцова жаловалась на кашель. — Это чахотка? Не надо ничего от меня скрывать. — У вас инфлюэнция. В сырую погоду лучше остаться дома. Но вам будет полезен свежий воздух. Когда выглянет солнце, обязательно гуляйте в саду, — успокоил графиню Жан, убирая инструменты в медицинский саквояж.       Ольга заметила, что доктор Дешам избегает её взгляда. — Вы совсем меня забыли, милый Жан? — голос Ольги дрожал от волнения. — Это невозможно, ваше сиятельство, — интимно понизил голос Жан. — Я решила остаться в Смоленске. После смерти графа Воронцова на мою руку много претендентов. Вернее на мое состояние.       Ольга ненавидела своё положение. Она всё ещё была вещью, которую выставили на торги. И очередной варвар, получив права супруга, мог диктовать ей свою волю. — Вы уже сделали новый выбор? Несомненно это достойный человек, — вежливо ответил Дешам. — Да, самый лучший. Он совсем не похож на других.       Жан смотрел, как счастье плещется в глазах графини. Словно солнечные лучи шли из глаз Ольги и добирались до самого сердца, пронизывая теплом погибшую душу и возвращая Дешама из ледяного плена русской зимы 1812-го года. — Вы составите счастье своему избраннику, — ещё тише произнес Жан. — Хотите узнать его имя?       Жан не понимал, почему Ольга едва сдерживала смех. Что могло так развеселить графиню? — Нет, — слишком быстро ответил Дешам, — Но я уверен, что это достойный человек. — Это вы, милый Жан. Я не хочу больше с вами расставаться. Останьтесь со мной навсегда, в этом доме.       Солнце уже село и за окнами был осенний вечер. Холодный ветер свистел, нагоняя дождевые тучи. Голые ветки стучали в стекла гостиной. — Графиня Воронцова и доктор? Мезальянс, — смущенно пробормотал Жан. — Пусть говорят, что угодно. Это моя жизнь. Никто не будет диктовать мне, кого любить. Я хочу стать женой доктора Дешама. — Но вы совсем меня не знаете, — Жана испугал такой напор.       Ольга вздохнула, её взгляд был полон искреннего участия и нежности. — Несчастный изгнанник. Вы покинули родину и вынуждены жить в чужой стране.       Жану хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Зачем он заморочил голову этой девочке? — Если бы обстоятельства были столь достойными. Но увы, я виноват перед вами, mon angel.       Ольга качнула головой. — Мы будем веселиться вечно. Не бойтесь молвы. Тем более здесь, в Смоленске. В Петербурге будет скандал, но какое нам до этого дело? Мы будем наслаждаться нашим раем в сени графского сада. Или, если хотите, можете заниматься делами: запираться в кабинете и вести скучные разговоры об урожае и расходах с приказчиками. — Ну это только в перерывах между эпидемиями холеры, — предупредил размечтавшуюся графиню Дешам.       Жан на краткий миг и правда поверил, что счастье, о котором мечтала Ольга, возможно. Семейные вечера, чай в саду, ночи рядом с любимой женщиной. Упоительно нежные объятия и рассвет под пение соловья.       Ольга со страхом увидела, как на лице француза появилось выражение скорби. Он сильно побледнел, не решаясь посмотреть графине в глаза. — Я должен был объясниться раньше, — решившись, проговорил Жан, — В моём прошлом есть одна мрачная тайна. — Я не боюсь вашего прошлого, — мягко ответила Ольга. — Даже если это прошлое безжалостного убийцы? — Так вы скрываетесь в Смоленске от правосудия?       Ольга не ожидала ничего подобного. Доктор Дешам преступник? Возможно на родине его приговорили к каторге. Да какое ей дело до того, что он совершил в своей далекой стране?! В Смоленске им ничего не помешает прожить счастливую жизнь. И если она сама бежит из Петербурга от своей участи вдовы с хорошим приданным, то почему бы Жану не сбежать из Парижа? — Какой роман! — усмехнулась Ольга, давая понять Жану, что ее не пугают его слова. — Греческая трагедия. Борьба со злым роком, — тихо произнес Жан. — Но главные герои трагедий погибают. Не клевещите на себя, мсье доктор. Вы прекрасно выглядите для трупа.       На столике стояла бутылка красного вина. Графиня наполнила свой бокал и стала медленно пить, наслаждаясь вкусом.       Теперь каждый день праздник. Никто не будет читать тошнотворных нотаций. И можно позабыть о набивших оскомину выездах в свет, где полупьяные мужчины раздевают тебя взглядом, а женщины ходят с ханжеским видом, хотя готовы отдаться первому встречному. Ольге больше не надо соблюдать показные приличия, натягивать фальшивую улыбку, когда хочется плакать, и сдерживать смех при виде нелепых ужимок так называемой знати. И больше она не отдаст свою руку и сердце без любви. — Прошу без церемоний, милый Жан, — Ольга пригласила доктора присоединиться.       Жан принялся расхаживать по гостиной с бокалом в руке. Сделав пару глотков, он посмотрел на Ольгу долгим взглядом. — Поверьте, это не было моим выбором. Я остался здесь, когда наша армия возвращалась в Париж из Москвы.       Ольге показалось, что она ослышалась. Этого просто не может быть. Но Дешам смотрел слишком серьёзно. И речь явно шла не о Крымской кампании. — Смоленск, Москва, французская армия… Сколько вам лет, Жан-Клод? — спросила Ольга Анваровна.       Жан круто развернулся и свет озарил его лицо. Ниточки седины в висках отливали серебром. — Восемьдесят три года. Я вампир.       Сердце Ольги пропустило удар. — Этого не может быть.       Жан судорожно вздохнул. Возвращение в прошлое было болезненным. Он снова вспомнил ледяной холод, боль в теле, на смену которой пришел адский голод и жажда крови. Ольга смотрела в глаза Дешама и видела застывший ужас. — Я умер, когда мне было тридцать пять, — медленно произнес Жан, — И всё это время я пью кровь и не старею. Не живу. — Вампир? Но почему же ты до сих пор не убил меня? — Ольга так и впилась глазами в Дешама.       Обычный человек, худощавый и очень привлекательный. У него не было вампирских клыков, он не превращался в летучую мышь. Всё это нелепая шутка. Не иначе. — Мы никого не убиваем, — продолжил Жан, — Можно выпить немного крови и человек останется жив. Я научился этому со временем. — Докажи, что ты вампир. Я не верю! Эй, люди!       На крик графини пришел лакей. Жан терпеливо ждал. — Прошка, доктор сейчас пустит тебе кровь. Надо проверить, нет ли у нас в доме холеры.       Мужик в ливрее покорно уселся на господский диван и засучил рукав. — Нет у нас никакой холеры, барин. Откудова ей взяться? — ворчал Прохор, пока Жан быстро ставил тазик и делал разрез своим скальпелем.       Кровь потекла в миску тёмной струёй. Через несколько минут Жан сделал перевязку и отпустил слугу.       Ольга с недоверием смотрела на тазик с дымящейся кровью. Неужели кого-то сможет прельстить такая «еда»? Жан облизнул пересохшие губы, в его взгляде не было следа отвращения или скуки. Ноздри Жана трепетали, как от запаха жаркого или десерта. — Так вот зачем вы стали врачом? — испуганно пробормотала Ольга. — Нет, врачом я был ещё до того, как меня обратили в вампира. И обычно я использую свои клыки.       Ольга завороженно смотрела на кровь, а потом протянула Жану его бокал. — Очень любезно с вашей стороны, — поблагодарил Жан, переливая кровь.       Француз сделал первый глоток, потом ещё немного. Ольга не сводила с него глаз. — И где ваши клыки?       Жан оскалился и зашипел. Глаза доктора стали с вертикальным зрачком, как у ящерицы. На пальцах вытянулись длинные гладкие когти. Огромные клыки заставили графиню вздрогнуть. — Ну вот, я не хотел вас пугать. Не надо было этого делать, — огорчился Жан, возвращая себе человеческий облик.       Он жадно допил густую пахнущую железом жидкость и поставил пустой бокал на столик. На лице доктора Дешама заиграл румянец, он и впрямь выглядел как человек, который хорошо отужинал и получил удовольствие от еды. — Вы можете пить кровь, словно сок или вино? — медленно проговорила Ольга Анваровна. — О да! — воскликнул оживившийся после трапезы Жан, — А еще я хирург. Мне пришлось научиться контролировать свои потребности. — Но тогда вы живете как обычный человек. Вам нужна только кровь, чтобы не стареть?       Ольга с восторгом смотрела на оставшуюся в тазу кровь, собираясь последовать примеру Дешама. Но Жан мягко забрал бокал из рук графини. — Милая моя, должен вас предостеречь. Даже если вы каждый день будете пить кровь своих слуг, ничего кроме расстройства желудка не заработаете. — Я никогда не видела вампира. Это... так невероятно... — Нас не так много, — горько усмехнулся Жан, понимая, что нарушает все законы, предписанные хранителями, — Поэтому люди и не подозревают о нашем существовании. Я прошу вас сохранить мою тайну.       Жар от камина ласкал спину Ольги. Она обняла шею доктора руками и не хотела его никуда отпускать.       Ноябрьская непогода дарила Жану плохие воспоминания. Он был рад убежать от себя, скрыться в этом особняке вместе с божественной женщиной. И что может быть плохого, если вампир «поиграет в людей»? Будет пить кофе по утрам, слушать, как Ольга вечером музицирует на фортепиано, бродить со своей женой по саду, держась за руки. Mon Dieu! Это действительно будет с ним? — Veux-tu devenir ma femme?