Нам (не) нужна помощь

Нельзя огорчаться чужому счастью. Если любишь человека, действительно любишь, радоваться надо рассеянной улыбке, мягкому взгляду, чему-то, что судорожно пытаются прикрыть высоким воротником и шарфом. Кире нравилось видеть Игоря таким счастливым, очень. Но Кире тяжело было понимать, что причина этого счастья уже не она. И ей муж больше так не улыбнется. А ей ему придется улыбаться, в конце концов не чужие люди, верно? Так когда-то думала Кира Людвиговна, держа в руках документы о разводе? Взрослые люди, ещё будем дружить? Иди сейчас, Кира Людвиговна, подружись, кто мешает? Или по другую сторону баррикад уже не оно? — Кира Людвиговна, добрый день! Как Алиса и У, лучше? — Котов спрашивает действительно искренее. Он достойный человек и хороший врач, за каждого пациента переживает по-настоящему, хотя если близко к сердцу принимать проблемы каждого… Но Кире паршиво, потому что она не может ответить на искренность. Этот человек спас ее ребенка, спас У, но забрал Игоря. Вот как себя вести, вот что делать?! И не помогают мысли, что Игорь ей давно уже не муж, а сама она тоже когда-то выбрала другого мужчину. — Не переживайте, — Котов понял ее молчание по-своему. — в клинике хорошие офтальмологи, зрение восстановится. В этом году вряд ли, а в следующем Алиса может поступать в свое военное, разрешение подпишут. — Этого только не доставало! — в один голос отвечают Кира и подошедший Игорь, а Котов смеется. И краснеет, когда Игорь осторожно подносит к губам его ладонь. Кире абсолютно по-детски вдруг захотелось спрятаться. Так когда-то Игорь целовал руку ей. Она бы все отдала, только бы не видеть, не сталкиваться, не ревновать, спокойнее же только будет! Но Кира Исаева без пяти минут полковник и спрятаться просто не может. Очередное совещание с военной полицией, очередной сбор личного состава, командировка для двух лейтенантов. Она ждала эту чёртову звёздочку, ждала полагавшуюся награду, ждала признания, что справилась ты, Кира Людвиговна. Стоишь ты чего-то, а там, глядишь, и станешь генерал-полковником, как и хотела. Но к гордости примешивается отвращение. Не к кому-то, к себе. Ей снова везёт, ей ее желания судьба чуть ли не в рот пихает, на, мол, подавись! А Кира никак аппетиты не умерит. Раньше хотела признания, возвращения полноценного на военную службу. Совсем недавно достаточно было живой Алиски, и гори все остальное синим пламенем, единственный ребенок дороже всего. Сейчас хочет бывшего мужа. «А больше ты ничего не хочешь? Когда ж хватит тебе уже, когда будешь благодарной за то, что есть?! — шепчет неприятный голосок где-то внутри, издевательски смеется. — «Когда тебе хорошо-то будет?! Кто ещё должен себе жизнь сломать, чтобы Кирочке Людвиговне хорошо было?» — Никто. — шепчет Кира непонятно кому, чуть ли не до крови сжимая в пальцах знак группы быстрого реагирования. — никто. Хотелось отчаянно с кем-то поговорить. Собеседников вокруг полно, но не всем же расскажешь, что подполковник Исаева влюбилась в бывшего мужа, которого сама же и бросила два с половиной года назад, у того роман с военным врачом, подполковником Котовым, а вишенка на торте — любовник подполковника Исаевой, которому ее бывший муж тоже… небезразличен. Такую мелодраму захочешь, не придумаешь, и Кира молчит. Кира подписывает командировочные листы, Кира составляет рапорт и редактирует электронные карты пиратских баз, Кира организовывает ребят тренироваться, а то форму потерять можно очень быстро, Кира под восхищенные взгляды полностью выполняет офицерскую норму без поправки даже на состояние планеты, но Кире слишком тяжело даётся этот день. В небольшой, но слава Богу, отдельной комнате она ненадолго, но может расслабиться, побыть собой, дать волю скрываемым чувствам. Хочется плакать. Хочется что-нибудь разгромить. Хочется глупо уткнуться лбом в колени и спрашивать: «Почему не я? Почему не мы?» Нет, все ясно, по-другому и быть не могло, но за что ей качели-то эти?! И У тоже… за что? Кире не хочется быть одной. Кира снова поступает как эгоистка, У отдыхать должен, а она тут со своими эмоциями, но не набрать на видеофоне канал связи она не может. Она не справится сейчас одна, она… она не выдержит… без него. Это была непонятная каша из эмоций и чувств, с самого начала! Ей казалось, что она любит У, ей казалось, что она любит Игоря, но любила она их обоих. Поэтому мучалась с Игорем, не понимая, что хочет на самом деле. Поэтому мучается сейчас, понимая, что с бывшим мужем все закончено. На этот раз навсегда… — Кирочка? Хей, что хмуришься? — но из-за нее не должен мучаться он. Бывший преступник, бывший пират, а теперь ее мужчина и настоящий герой. Любимый человек. Весельчак У. — За меня переживаешь? Я практически в порядке. А ребенок твой дрыхнет, вчера разбиралась с какими-то документами для работы. Болеет, а все туда же. И я тут подумал по поводу профессора и… — У, не надо! — Кире хочется слушать эту болтовню, Кире не хочется, чтобы У сейчас хмурился и смотрел на нее сосредоточенно, но это надо сказать. — У Игоря другой мужчина. — Этот Котов?! Быстро они, конечно… — Да. На минуту повисло молчание. Кира видела в видеофону, как У как-то сник и неловко начал теребить форменный воротник. Смешно так, вроде в отпуске по состоянию здоровья, а все равно носит красную тельняшку группы специального реагирования. Действительно гордость за принадлежность к такому роду войск? Или попытка и здесь показать, что он не пират больше? Так она знала, ей не нужно было доказывать. «А другим? А Алисе, Игорю?» — Ты сама… как? — У ни слова не говорит о себе. У напряженно всматривается в экран видеофона, протягивает руку, словно хочет коснуться ее щеки и успокаивающе улыбается. — Не переживай. — Не могу, — у Киры дрожит голос, пусть она и пытается казаться сильной. Что она делает, что она делает, черт возьми? Жалуется любовнику на то, что бывший муж (вот ведь сюрприз!) ее не любит?! — я… Вот только не вздумай извиняться! Мне же Игорь тоже понравился, правда? — У, кажется, взял себя в руки, У разговаривает серьезно, а Кира не знает, кого благодарить за то, что он ещё остался с ней. — Было бы хуже, если бы мы друг друга бросили ради твоего профессора, а он в итоге… Кира не может удержаться от улыбки. — Я бы тебя не бросила, идиот. Кире не хочется думать, что У немного промедлил, прежде чем сказать, что он не бросил бы тоже. Кире не хочется думать и о том, что они могли бы быть вместе втроём. Втроём могли бы быть счастливы. «Гарем себе захотела из мужиков? — проносятся в голове непрошеные мысли. — Этот для постели, этот для души, а о третьем бы когда задумалась?» — Когда увидимся? — неловкое молчание, прерываемое лишь треском видеофона нарушает Весельчак. Кира не знает, когда успели так поменяться роли. Он был младше ее на семь лет, а стал старше на девяносто три года, сравнял своим столетним приключением не только биологический возраст, но и психологический. Он оставался таким же. Дурацким, смешным, странным иногда, но Кира чувствовала себя в безопасности рядом с ним. — Хочешь приеду? Каждому порядочному военному нужен тыл. В идеале — тот тыл, который организовывал жене-десантнице Игорь. Однообразная служба сменялась заданиями, когда мозг ехал от перегрузок, когда совсем зелёному лейтенанту Селезнёвой требовалось закладывать проценты потерь только на десантирование, не на задание даже, и как нужен был муж, позволявший уткнуться в свое плечо, шепчущий, что она все сделала правильно, что он будет любить ее всегда, любой. Кира бы вспомнила Игорю те обещания, но ведь и сама она не сдержала данного слова. А ведь обещала много что. У совсем другой. У не тыл ни в коем случае, У больше база, временная передышка, возможность перевести дух и приятно провести время. Ну и пусть. Если даже эти разговоры заставляют Киру чувствовать себя лучше. И любимой. А что она делает ради него? Ее дочка ради мимолётного знакомства с мальчиком Колей, ради дурацкой первой любви пошла в медблок для арестованных, хотела найти его правнука… Помочь ему как-то ради того Коли Герасимова. А Кира? Лучше не задумываться, правда? — Лучше лечись. Я сама приеду в Москву, я обещала дочери. Сюда? — коротко спрашивает У, и Кира холодеет. Она понимает, что он имеет ввиду. — А нужно? Может, мне тоже… — Потом об этом, ладно? — отмахивается Кира, но сама знает, что ей многое необходимо сделать. Отключить наконец часы от Вертера. Снять кольцо. Убрать из фоторамки те снимки. Боже, ей это-то сделать тяжело, а как справиться с чувствами?! Но Игорь как-то справился. И она сможет. — Не оставляй меня… Помоги мне, пожалуйста. Почти полковник не должен просить о таком ефрейтора, десантница не должна просить о таком бывшего пирата, но женщина может просить об этом мужчину. И Кира может просить о помощи. Если бы признала, что не справится одна тогда, после возвращения, все было бы проще. Если бы не пыталась казаться сильной, если бы действительно нашла в себе мужество показать Игорю свою слабость, то все было бы по-другому. Но Кира выбрала быть гордой и казаться несгибаемой. Ну молодец, что. — Ты чего? — ошарашенно шепчет Весельчак. — Я… Малышка, конечно! Я буду рядом, о чем ты? Все хорошо будет обязательно. Кирочка! Не любит и не любит, черт с ним. А мы… Мы знаешь, как будем жить хорошо, да? Я же с тобой! Кира верит. И обещает себе не потерять, не оттолкнуть хотя бы этого человека. — Я люблю тебя. — И я. Одна Кира бы не смогла, но она не одна. С ней У. Они вместе. Они справятся. И обязательно будут счастливы, как Игорь и его подполковник Котов.