Как Койот Старк стал членом Готей-13 (Случайно)

Год спустя...

Кьёраку шел по лесной тропинке за Тринадцатым отрядом, тихонько напевая про себя и держа в руках внушительный кувшин с саке. День был приятно теплым, хотя солнце уже давно прошло зенит, а цветущая зелень превратила лес в радужные пятна, изредка шелестящие на легком ветру да звуками того, как мелкие создания роились в кустах. Шинигами подставил лицо ветру, который развевал его волосы и охлаждал щеки: это был последний остаток зимы и освежающее дополнение к весеннему дню. Трудно было поверить, что Зимняя война произошла почти два года назад, и ещё более странно было думать, что Старк был их союзником лишь половину этого времени. Арранкар легко вписался в жизнь шинигами. Не без труда, потому что нашлось несколько таких, кто бурно протестовал против его присутствия, и всегда возникали недоразумения, когда две такие разные культуры (Уэко Мундо и Общества Душ) пытались смешаться, но благодаря усилиям и доброй воле эти препятствия были преодолены. Первый месяц был самым трудным, в основном потому, что никто не знал, что делать с новым консультантом. Ему было приказано следовать за разными капитанами, чтобы изучить их обязанности и культуру, но ему быстро надоедало, и он либо уходил в себя, либо засыпал, что делало его скорее помехой, чем чем-либо ещё. К тому же и Сой Фонг, и Маюри по собственным причинам активно пытались доказать, что он опасный монстр. Поняв, что происходит, главнокомандующий быстро пресек эти попытки: всё-таки шинигами хотели, чтобы он преуспел. Он никогда не станет верным союзником, если они не будут хорошо к нему относиться. Ко второму месяцу всё улеглось, и Старк получил свободу действий. Они перестали пытаться привязывать его к какому-либо отряду, когда он доказал, что сам по себе не является помехой и готов исполнять контракт независимо от этого. Предоставленный самому себе, он делил свое время между следованием за понравившимися ему шинигами и, казалось, исчезновением с лица земли. Если бы маячок на его значке не показывал, что он всё ещё в Сейрейтее, это могло бы стать проблемой. В конце второго месяца, когда капитаны отчитывались о численности войск и потребностях в снабжении, они поняли, что никто не знает, где живет арранкар. При зачислении ему выделили комнату в казармах Первого отряда, но она так и не была использована. Выяснить это не составило труда: Старк едва ли делал секрет из этого — он заявил свои права на укромный уголок леса за Тринадцатым отрядом. Там не было ни здания, ни кровати, но он натянул между двумя деревьями гамак, принесенный из мира живых, и завалил его одеялами, подушками и постельными принадлежностями. Джуширо предложил ему комнату в казармах Тринадцатого отряда, когда узнал, что арранкар по сути бездомный, но Койот пользовался ею только в непогоду. После этого всё вошло в привычное русло. Дружба пустого с менее предвзятыми шинигами расцвела, и он постепенно втянулся в их рутину. У него не было ни отряда, ни официального звания, и его титул был нарочито расплывчатым, но более слабые шинигами относились к нему как к капитану, и он охотно делился советами и предложениями, невзирая на звание или подразделение. Его любили за это: самый низкий солдат без звания и самый титулованый лейтенант были равны в его глазах. Даже к студентам, с которыми он познакомился во время своего первого вторжения в Сейрейтей, он относился одинаково (что бесконечно забавляло капитанов, так это то, что детишки ходили за ним по пятам, как утята, когда бы он им ни попался). Единственное достойное упоминания проишествие, — то, что с течением времени из леса стало появляться все больше арранкаров. Присутствие Старка оказалось на вес золота: Харрибел, очевидно, новая королева Уэко Мундо, уже готова была объявить шинигами смертельными врагами, когда вмешался Старк и объяснил, что «на самом деле они не так уж плохи». В конце концов, после напряженной личной беседы двух арранкаров, Готей-13 заключил предварительный договор с правителем Уэко Мундо, война больше не рассматривалась, и все были счастливы. Кроме Маюри, потому что теперь ему было запрещено использовать пустых в качестве лабораторных крыс для своих экспериментов, но всем было плевать на его мнение. В остальном Койот зарекомендовал себя как практичный и уравновешенный человек, способный выполнить всё, что от него требовали шинигами. Единственными, кто бросал на него неприязненные взгляды, были Маюри и Сой Фонг. Принятие Лилинетт прошло параллельно пути Старка: поначалу она отказывалась покидать его и встречала шинигами враждебными взглядами и язвительными ответами. Её внешность была не столь устрашающей, но её поведение держало всех на расстоянии. Почти всех. Ячиру сразу же вцепилась в свою новую знакомую, видимо, решив, что её присутствие обеспечит ей нескончаемый запас сладостей. Из-за этого Старку довольно часто приходилось оказываться в незавидном положении няньки, которое он, как правило, принимал с покорностью. Конечно, он часто засыпал и позволял девочкам делать всё, что им вздумается, но Лилинетт не желала отходить далеко от него, а Ячиру оставалась с ней. Из-за этого Старка очень любили члены её отряда, которых Ячиру в прошлом терроризировала. Даже после того как Лилинетт освоилась и перестала использовать «шинигами» в качестве ругательства и вести коммуникацию с помощью насилия, она не любила надолго разлучаться с напарником. Он же был так же привязан к ней. Это, вероятно, означало, что у них всё ещё есть проблемы с доверием к шинигами, но Шунсуй не волновался. Для того чтобы разобраться с тысячелетними предрассудками, потребуется время и терпение, которыми бессмертные обладали в избытке. Размышления главнокомандующего прервались, когда он ступил на поляну, ставшую домом арранкара. Здесь было странно уютно: вокруг было разбросано множество ковриков и шезлонгов, а возле стоял и крайне неуместный сундук с игрушками размером почти с небольшую кровать (Джуширо купил его для Лилинетт, потому что не хотел позволять ребенку владеть столь малым, даже если она и так была счастлива. Он был уверен, что Старк дал согласие только потому, что не знал, насколько это огромный подарок, — благотворительности он в целом не принимал.) Лилинетт понравилось, и она объявила участок травы вокруг него «своим» и рычала на всех, кто заходил на её территорию, пусть даже на самом деле она проводила много времени со Старком. Его «территория» находилась на другой стороне поляны и состояла в основном из огромного веревочного гамака, натянутого между двумя деревьями и заваленного подушками и одеялами, многие из которых свалились и завалили землю вокруг него, служа памятниками его лени. Сам гамак был более чем длинным и достаточно широким, чтобы на нём могли разместиться три человека, и Старка часто можно было увидеть удобно раскинувшимся в нём в одиночестве. Как и в случае Лилинетт, многие из его приобретений были подарками (по крайней мере, те, что не были принесены из мира живых), особенно подушки. На них было множество узоров и цветов, ни один из которых не сочетался с другим, а большинство соответствовало вкусу дарителя. С первого взгляда Шунсуй выделил три розово-фиолетовые подушки с разными рисунками Чаппи, которые, должно быть, достались ему от Рукии, более дорогой шелковый экземпляр с замысловатым подснежником, извивающимся по краям, от Джуширо, фабричную и купленную в магазине подушку с волком, вероятно, от Ичиго, аляповато розовую от Ячиру, кружевную белую от Роуза, зеленую, странной формы, с кошками, вероятно, от Урахары (надо бы проверить её на предмет жучков)... — Главком? — В этот день Старк уже проснулся и лежал на траве, а не в гамаке, с раскрытой книгой на груди. Лилинетт в этот раз не было; Шунсуй знал, что она с Джуширо ушла за мороженым. — Я могу чем-то помочь? Он вопросительно поднял бровь. — Я надеюсь, что да! — Шунсуй отвлекся от подушек и с ухмылкой поднял бутылку саке. — С годовщиной! Вы стали почетными шинигами ровно год назад! — Оу. — Он моргнул. — Вау. Наверное, поэтому в последнее время я получаю так много подарков... — Он приподнялся в сидячее положение и приглашающе указал на подушки вокруг себя. Кьёраку выбрал особенно яркую лаймово-зеленую неизвестного происхождения, украшенную крошечными большеглазыми гусеницами, пришитыми по швам, и опустился на нее, со стуком поставив бутылку между ними на траву и достав из карманов две пиалы. — Я хотел бы лично поблагодарить вас за ваши услуги. — Шунсуй протянул полную пиалу с блеском в глазах. В нём не было той настороженной напряженности, что была при их первой совместной выпивке; на этот раз арранкар принял её с язвительным весельем. — Конечно. То есть, я ведь ничего особенного не сделал... Шунсуй откинулся на спинку стула, держа напиток в руках. — Вы недооцениваете себя, господин Старк. Вы очень помогли в управлении войсками. И вы начали диалог между шинигами и арранкарами. Такое нельзя недооценивать. — Я всё ещё ожидаю, что это закончится не очень, — заметил он. — Халлибел кажется разумным арранкаром. Не думаю, что она предаст нас. Старк молча взглянул на него, и Шунсуй скривился, поняв, что понял всё неправильно. — ...Ох. Уверяю вас, у нас нет намерений отказываться... — Я это уже слышал. — ...Что ж, тогда, полагаю, нам просто придется доказать свою добрую волю. Я рад, что вы остаетесь, и мы можем это сделать. Старк забавно фыркнул и отпил саке. — Знаешь, ты не слишком тонко действуешь, когда знаешь, что уже победил. Он снова улегся на землю, поставив блюдечко с саке на грудь, и уставился сквозь ветви деревьев в голубое небо, полуприкрыв глаза. — Ну а какой в этом смысл? — Шунсуй легко улыбнулся и придвинулся ближе к нему. — Вы ведь собираешься остаться здесь, не так ли? — Я не собираюсь уходить, если ты об этом. Если только вы не хотите, чтобы я ушел? Кьёраку покачал головой. — Разумеется нет. Мы рады, что вы здесь. Страх Старка быть отвергнутым и одиноким всё ещё давал иногда о себе знать, и Шунсуй ощущал укол грусти каждый раз, когда ему приходилось уверять арранкара в его значимости. Очевидно, он достаточно страдал в Уэко Мундо, и у него остались душевные раны, пусть он и утверждал, что его пребывание там прошло довольно скучно. Некоторое время они сидели в тишине, просто размышляя, выпивая и наслаждаясь обществом друг друга, медленно потягивая алкоголь. Уверенность Шунсуя успокоила Койота, и, когда количество алкоголя в его организме возросло, он позволил себе насладиться моментом и расслабился, закрыв глаза под теплым полуденным солнцем. Если бы он время от времени не подносил пиалу к губам, можно было бы предположить, что он уснул. Шунсуй же размышлял о возможном прошлом Старка и о том, что он мог пережить от рук шинигами и пустых. Воображение рисовало ужасные вещи и сильно омрачало его настроение. Но размышления о прошлом редко приносили пользу, и Шунсуй за тысячи лет научился отвлекаться от мрачных мыслей. Его излюбленными механизмами преодоления были юмор и любопытство. Старк проснулся с тревожным кашлем, когда что-то холодное коснулось его дыры пустого, пропустив через тело ледяную волну. Сбитый с толку, он поднял голову и недоуменно уставился на то, что увидел у себя на груди, и на шинигами, чья рука только что убралась, а сам он озорно ухмылялся. Арранкар позволил своей голове с веселым смешком откинуться назад. — Ты только что поставил свою пиалу саке в мою дыру пустого? — М-м-м... — Шунсуй ткнул пальцем в полдюйма или около того от ободка почти пустой пиалы, выступавшей над верхней частью дыры, отчего посудина дернулась, и Старк слегка вздрогнул от дорожок холодного конденсата, появившихся после этого движения. — Оно действительно подходит! — Хн. Я не подстаканник, — пробормотал он. Но он уже снова засыпал. Холод приятно растекался по его коже, особенно на фоне нарастающего полуденного жара. — На что это похоже? — Холодно. — Это не больно, правда? — Нет. В жару это приятно. — Ага. Шунсуй снова устроился рядом с ним, и Старк наблюдал за ним полуприкрытыми глазами, скорее забавляясь, чем расстраиваясь из-за его выходки. — Я бы сказал, что вы, по крайней мере, лучше держите чашки, чем земля, — шутя заметил Шунсуй, позабавленный отсутствием реакции. Он перевел взгляд на пейзаж, хотя краем глаза продолжал наблюдать за своим спутником. Старрк тихо хмыкнул и полностью закрыл глаза. Холод вызвал легкую потерю чувствительности на голой коже, словно кто-то положил на это место кубик льда, но пока он защищал его от жары, ему было все равно. Шунсуй больше не обращался к нему, а просто отдыхал рядом, наслаждаясь безмятежным пейзажем и время от времени делая длинные глотки из кувшина. Это была причудливая, но спокойная сцена, и они долгое время оставались вдвоем — пустой и шинигами. За прошедший год они стали товарищами и друзьями. Стоит надеяться, эта связь сохранится на долгие годы.